Ты возвращаешься домой далеко за полночь.
Ты небрежно снимаешь грязные ботинки и бросаешь их в угол.
Ты переплетаешь волосы суконной веревкой. Ты убиваешь в себе все женственное и плюешь на все это с такой же легкостью.
Ты выкуриваешь одну за другой. Ты материшься как сапожник. Ты воплощение грубости. И нежность по праздникам.
Ты любишь это время суток. Когда на старых советских свето-диодных часах горит 3:33.
Когда это уже далеко за полночь, но еще не утро.
Когда алкоголь еще не до конца выветрился.
Когда еще не потухла сигарета в пальцах.
Когда в ней еще что-то тлеет.
И когда в глазах тоже мерцает не потухший еще огонек.
Который когда-то так горел. Который так горел. Ведь ты любила весну. Ты ее так любила. А потом ненавидела. А потом и вовсе разучилась, все забыла.
Но наступает 6-е июня. И ты напиваешься вдрызг. А потом сидишь так до утра у окна, протирая грязными ладонями вспотевшее окно. Прильнешь к нему щекой и зарыдаешь. Потому что еще не умерло все.
Потому что еще горит огонек.
Потому что то, что было, никогда не вычеркнешь и не забудешь.
И хорошо что это бывает только когда ты возвращаешься домой далеко за полночь.
Когда ты небрежно снимаешь грязные ботинки и бросаешь их в угол.
Когда молча куришь у окна и грязными руками протираешь вспотевшее окно.
Потому что когда-то было. Потому что когда-то любили. Потому что есть то, то никогда не забудешь.