Ранним утром стрекоза
С**ла, выпучив глаза,
Вдруг глядит - среди корней
К ней ползет какой-то змей.
Змеев много на земле.
В городе живут, в селе
В Петербурге и в Москве
У Горгоны в голове.
Ну, а мой герой рассказа
Жил в глубинах унитаза.
В липком месиве густом
Был готов и стол и дом.
Он считал себя поэтом,
Часто бредил интернетом,
Где болтались его вирши,
От которых дохли мыши.
Сподвигали на труды
Струи мутные воды.
В звуках чавкающих клизм
Он искал психологизм.
Сочинял свои стишонки
Видя попы и мошонки.
Нарастали вирши горкой.
Пасть, изъеденная хлоркой
Начинала громко квакать,
Что мешало людям какать.
Змей – типичный был отстой,
Думал, что он Лев Толстой.
В общем, этот гад ползучий
В чешуе своей вонючей
Лез к чистюле-стрекозе.
Шлейф, испачканных газет
Волочился за животным
Всех пронзая смрадом рвотным.
Отшатнулась стрекоза -
Вонь слезила ей глаза:
«Тебе, змеюшка, не гоже
Так являться на свет Божий!
Хоть психолог ты и пр.
Ты являйся только ночью!
Если днем увидят люди
То змеею меньше будет».
Змей стряхнул с себя какашки
Прыгнул было на букашку,
Но вспорхнула стрекоза.
Змей убрался весь в слезах.
Его позже кто-то смыл.
Так уж повелось исстари
Не иметь ползучей твари
Легких стрекозиных крыл -
Вот мораль и в этом суть.
Змей об этом не забудь!