Злой добрый следователь
Он был ещё молодой, на его погонах белело всего лишь по одной маленькой звёздочке, но уже довольно успешный следователь прокуратуры. Может быть это потому, что он был весь поглощён своим делом.
Перед уходом на службу он обязательно делал пробежку в соседнем с его домом леске. Сначала он отжимался дома на руках от пола. Затем поднимал несколько раз тяжёлую гирю. Делал несколько упражнений на пресс. И потом уже совершал пробежку в лесу.
После душа, позавтракав, он уходил на работу.
Когда возвращался домой, всё повторялось. Физические упражнения дома, пробежка в лесу.
Для кого-то существует молитва, а для него – утренние и вечерние пробежки. Они заменяли ему молитву.
Само собой, он частенько выбивался из своего режима. Ведь следственная работа не нормированная. Домой можно вернуться и далеко за полночь. Либо же наоборот, поднять могли ночью, далеко до наступления утра.
Вот и сейчас, в три часа ночи, у него в квартире раздался звонок, и дежурный из милиции сообщил, что в квартире 17 в доме 74 по улице Ракитской обнаружен мёртвый мальчик.
Обстоятельно расспросив дежурного, он принял решение оставаться дома. Врачи поставили предварительный диагноз: смерть от ожога. Сорвало кран в ванной комнате, и мальчик сильно ошпарился кипятком.
По горячим следам на место выезжал милицейский следователь и уже сделал осмотр места происшествия. Значит, особой нужды ему сейчас срываться с места и лететь туда, не было. Дело потерпит до утра.
Когда утром прозвенел будильник, он как всегда сделал комплекс упражнений. Отжался от пола пятьдесят раз. На пять отжиманий больше. Это новая ступень. Поднял гирю. То же больше чем раньше, на три раза. Пробежался. На один круг больше, чем накануне. Неделю он будет закреплять результаты, прежде чем поднять планку выше.
Придя на работу, он обстоятельно изучил материалы по несчастному случаю с мальчиком и выработал свою позицию по этому делу.
Отец мальчика уже дожидался в коридоре.
– Как же так получилось, а? – спросил он отца погибшего мальчика. – Расскажите, пожалуйста. Будьте так добры.
Мужчина глубоко вздохнул и выпрямил спину. Он сначала сидел, сгорбившись и сложив руки на коленях. А потом выпрямился и вздохнул.
– Да, – сказал он как бы самому себе.
– Да, – повторил следом за ним следователь. – Расскажите, как в два часа ночи умер ваш десятилетний сын, якобы ошпарившись кипятком в ванной комнате.
– Ну, это, он пошёл в ванную комнату и когда повернул кран, тот вдруг сорвался и брызнул кипяток. Сын мой и умер.
– Умер. Ошпарился кипятком, – сказал следователь.– Пошёл в два часа ночи в ванную комнату, повернул кран, его сорвало, и сын ошпарился до смерти.
– Да,– подтвердил несчастный отец.
– Сын, что, всегда у вас ночью шёл в ванную комнату, часа в два, чтобы принять горячий душ?
– Что? – встрепенулся мужчина.
– Я говорю: зачем мальчику в два ночи принимать горячий душ!
– Ну, это, не знаю, честно говоря. Не знаю, зачем он пошёл ночью в ванную…
– Не знаете… Не знаете… Вы зачем юлите?
– Что? Что вы сказали?
– Я говорю: зачем врёте!
Мужчина быстро взглянул на следователя.
– Я не лгу. Я говорю, как было.
Следователь взял со стола красную папочку и, взглянув на допрашиваемого, вздохнул.
– Врёте вы всё. Врёте. Почитайте!
И он бросил мужчине предварительное заключение экспертизы.
– Что это? – сказал мужчина, ознакомившись с текстом. – Что это значит?
– Это значит, дорогой папаша! Это значит, что вы убили своего сына!
– Что вы такое говорите, молодой человек! Что вы!
– Да вы ознакомьтесь сначала с заключением, прежде чем причитать! Ознакомьтесь ладом!
– Что это значит? – спросил мужчина, с недоумением переворачивая листы заключения. – Никак что-то не пойму…
– А это значит, – сказал следователь, забирая у него папку с заключением, – что у вас в ванной комнате был в ту ночь взрыв. Ваш самогонный аппарат взорвался. Вот не знаю только, зачем вы сына туда посылали. Зачем?
Мужчина молчал. А затем, обхватив ладонями лицо,зарыдал.
Вечером следователь опять сделал комплекс физических упражнений и пробежался по лесу.
2.
Несомненно, она лгала. В этом следователь нисколько не сомневался. «Выкидыш случился!» Обыкновенные роды у неё были, а ребенка взяла и убила!
– Ну и где он этот, как вы говорите, выкидыш!
Он смотрел в упор на неё. Женщина под его тяжёлым взглядом не могла даже шевельнуться. Как сидела, опустив голову, так и отвечала ему, тихо и несвязно.
– Не знаю… мать куда-то дела… вынесла куда-то…
– На каком месяце вы были?
– Три-четыре где-то…
– «Три–четыре!» Не три-четыре, а девять! Почитайте заключение экспертизы! И состояние у вас, по этому заключению, обычное послеродовое!
И он бросил на край стола красную папку с текстом заключения. Женщина так и не подняла головы.
– Вы почему молчите! Говорите! Говорите, куда труп ребёнка спрятали!
Женщина по-прежнему не поднимала головы. Молчала и даже, вроде бы, не дышала.
– Кажется, вы не только ребёнка сгубили, но и мать свою втянули в совершение убийства, – сказал следователь. А труп мы всё равно найдём. Вот пока я тут с вами сейчас говорю, милиционеры вовсю лопатами огород ваш переворачивают. И не только там. Не только там… Всё перевернём. Весь ваш дом, и баню и сараи ваши. И всё равно найдём вашего ребёночка. Маленького такого ребеночка. И любовничка вашего, сбежавшего от вас, тоже найдём. Поспелов, кажется, Сергей? Так? Сережи не стало, и ребенок оказался не нужен!
Женщина подняла свои красные глаза и упёрлась невидящим взглядом в стену и всхлипнула. Потом ещё и ещё…
– Он в сарае…в мешке под досками. Я его утопила в тазике с водой. А мама его вынесла уже мёртвого…
Вечером следователь к обычным своим двум кругам пробежки по лесу добавил ещё третий.
Да, всё-таки, пробежки для него были и утренней и вечерней молитвой.
Неделю он побегает три круга, а четыре круга будет совершать уже только в выходные. Иначе он, всё-таки, будет не успевать с силовыми упражнениями.
3.
Когда ему сказали, что они уже уехали на своей машине в соседнюю Тюменскую область, он буквально рассвирепел.
– Как вы могли это сделать! – кричал он в телефонную трубку. – Вы о чём думали! Вы и ваш сожитель! Вам никогда не получить свидетельство о смерти вашего младенца! И вы его не сможете похоронить! Только закопать где-то тайком сможете, как дохлого кота! …Никого это не интересует ваше нежелание отдавать ребенка на судебно-медицинское вскрытие! Положено – значит, вскрытие будет произведено! Даже если для этого понадобится раскапывать могилу! …
Довольно неожиданно истерика и упрямство молодой женщины сменились покорностью. Она согласилась вернуться и привезти труп своего младенца.
– Ну и что же случилось всё-таки? – спросил следователь у неё, хмуро глядя в текст судебно-медицинского заключения.
Он сам ходил на вскрытие. Эксперт, вскрыв черепную коробку у младенца, довольным голосом сказал, что всё ясно, как божий день. Заключение будет однозначным и весьма категоричным. Смерть наступила от ушиба головного мозга. Перекидывая губами сигарету из одного уголка рта в другой, щурясь от разъедавшего глаза дыма, эксперт показывал ему скальпелем имевшиеся гематомы.
– Вот, вот и вот. Хватайте мамашу за одно место и трясите её, пока не скажет, что натворила. Это как надо было его ухайдакать, с какой силой, чтобы такие гематомы коры головного мозга появились!
Перед тем как утром явиться на службу и допросить ожидавшую его тюменскую мамашу, следователь как всегда сделал весь комплекс физических упражнений, совершил пробежку по лесу. Все упражнения им были отработаны. Увеличивать их интенсивность никакого смысла уже не было. Его совсем не интересовал результат, который ставят себе спортсмены.
Да, для него это было всего лишь ритуалом, как молитва для верующего человека.
Упорство и нежелание подозреваемой рассказать правду для него было таким же рядовым препятствием как сила земного притяжения, когда необходимо отрывать в беге свои ноги от земли. Или отрывать чугунную гирю от пола. Ничего особенного. Сопротивление легко преодолимо.
– Ну, так что? Так и будем запираться? Вот только не надо про «ничего не было!»
– Я уходила в магазин, и с ребёнком оставался сожитель. Когда вернулась, ребёнок спокойно спал.
Женщина явно нервничала и что-то недоговаривала. Она без конца открывала и закрывала свою сумочку, лежавшую у неё на коленях. Проверяла молнию на сапожках. Поправляла одежду на себе.
– Ну! Говорите дальше! Чего замолчали! Все соседи знают, что пока вы тут гостили у матери, сожитель вас поколачивал. И ваша мать показывает, что когда она уходила на ночное дежурство, ваш сожитель уже был изрядно пьян.
– Да, он выпил хорошо в тот день. Но когда я уходила в магазин, он уже протрезвел и смотрел футбол по телевизору. Слава заядлый болельщик.
– Такой заядлый, что не потерпел рядом во время матча капризного ребёнка?
– Игорёк у меня не был капризным. Просто у него резались зубки, вот он и плакал постоянно. И Слава сделал всего лишь лёгкий шлепок Игорёчку по голове, чтобы тот успокоился…
– Вот заберу у вас оставшегося ребёнка, а вас посажу, как и вашего сожителя в кутузку, мамаша! «Лёгкий шлепок!» – сказал следователь, выписывая задание операм о задержании сожителя горе-мамаши.
4.
Так в делах и в трудах он даже и не заметил, как к нему на погоны прилетела вторая маленькая звездочка.
Как-то ночью он внезапно проснулся. Ему приснилось, что к нему спящему, подкрался ротвейлер и ухватился зубами за шею.
Снова заснуть он уже не мог. Мешал шум дождя на улице. Вода хлестала, словно ветки деревьев по окнам, а ветер, наверное, срывал последнюю осеннюю листву в лесу. Но дорожки в лесу, скорее всего не зальёт, они высокие.
Он ещё целый час лежал, прислушиваясь к шуму дождя. Потом встал и нашёл в шкафу бутылку коньяка, припасённого, чтобы «проставиться» в коллективе за вторую звёздочку. Выпил немного.
Кажется, он устал. Похоже, его выбило из колеи вчерашнее позднее возвращение из областного центра, с экспертизы.
Взгляд его упал на лежавший в прихожей у двери пакет с вещественным доказательством – узлом от верёвки висельника.
Он налил себе ещё немного. Кажется, стало лучше. Но сон пропал окончательно. Узел на верёвке висельника был какой-то особый, профессиональный можно сказать. Даже эксперта это удивило. Не исключено, что здесь было убийство, а не самоубийство.
Он взял лежавший на столе рядом с рюмкой провод от зарядного телефонного устройства и попытался повторить этот узел. Получилось. Да, хороший узел, тут и мыло не понадобится…
Когда наступило утро, он принял душ, гладко выбрился.
Зарядку он не делал и тем более в лес не побежал. Выпил только кофе.
Кажется, он больше не будет бегать по утрам.
В прокуратуре его уже ждал подозреваемый.
– Рассказывайте, – предложил ему следователь, когда занял своё место за столом. – Что у вас случилось.
– Понимайте,– сбивчиво начал говорить мужчина…
Пока он говорил, коронки на его зубах блестели, словно клыки у того ночного ротвейлера.
– Вы мне не верите? – спросил мужчина у следователя, молча выслушавшего его путаную речь.
– Верю, почему не верю, – сказал следователь.
– Так я могу идти? – недоверчиво переспросил мужчина.
– Идите, конечно, – разрешил следователь.
Уже у порога мужчина оглянулся и, снова блеснув своими коронками-клыками, сказал:
– Все говорят, что вы злой следователь. Но я вижу, вы добрый. Извините, а можно пожать вам руку?
– Пожмите, – сказал следователь и рассеяно протянул ему руку.
Когда он устраивался на работу, прокурор напутственно сказал ему:
– Главное, никому не верь.
Он и не верил. Возможно, потому, что был ещё молод, а может быть наоборот, уже стар для того, чтобы можно было что-то изменить.