Три крупняка

               
  В 2000 году после премьеры моего фильма «Марсианские хроники»  в Доме Кино прошла пресс-конференция. Одна весьма скептически настроенная к хроникам журналистка задала мне каверзно-провокационный вопрос: « У какого режиссера вы хотели бы поработать ассистентом?» Перебрав в уме множество великих имен от Бергмана и Феллини до Вуди Алена и Михалкова, я  ответил гордо:  «Ни у кого!» Тогда я ещё не был знаком с режиссером Романом Всеволодовым…
   Посмотрев недавно, по случаю, его фильм с религиозным названием «Он нас любит», я наконец понял, чтО чувствовал Сальери, слушая божественные творения Моцарта. Селиверстов сразу решил заманить Романа Всеволодова в ресторан, откупорить шампанского бутылку и разыграть в лицах финал пушкинской маленькой трагедии. Но коварный план, увы, не сработал: у Селиверстова не хватило денег на шампанское. А травить Моцарта  (он же Всеволодов) пепси-колой слишком пошло даже для Селиверстова...
   -А не пойти ли нам другим путём?! - подумал Константин. И напросился к Роману Всеволодову в ассистенты на постановку эротических сцен.
   Главным героем-любовником, настоящим порнографическим монстром в съёмочной группе Всеволодова был колоритный персонаж по имени Дядюшка Вилли. Российский Рокко Сифреди оказался гремучей смесью Евгения Леонова, Савелия Крамарова и Жерара Депардье. По дороге на съёмочную площадку он несколько раз задавал Селиверстову вопрос:
    -В каких количествах будут выдавать виагру?
    - Всё, что выдали, я уже съел, - признался оператор Владимир Тыминский и погладил дядюшку Вилли по животу.
   - Господа! – прервал любовно-эротическую идиллию ассистент режиссера Селиверстов. – Давайте отрепетируем первую сцену, которая называется «Герой совершает в постели 13-ый подвиг Геракла».  Прошу всех занять исходные позиции. Дядюшка Вилли, забирайтесь под одеяло.
   - Господин Селиверстов, скажите, пожалуйста, трусы снимать?
   - Уж не сочтите, дядюшка Вилли, за труд!
   Пока герой-любовник освобождался от нижнего белья,  оператор Тыминский ухватился за камеру и попытался навести резкость.
   - А у этого дядюшки всё не в фокусе…- пробурчал оператор.
   - Тогда крути трансфокатор, увеличивай глубину резкости и переходи на общий план, - продемонстрировал глубину эрудиции Селиверстов.
   - Может быть, всё-таки лучше показать мой крупняк? – спросил дядюшка Вилли, встав в классическую позу Геракла.
   - Что-то я не вижу у тебя никакого крупняка, - заметил оператор Тыминский.
   - Завидуешь, - сказал дядюшка Вилли.
   - Не вижу чему завидовать.
   - Не видишь? Вот поэтому у тебя всё не в фокусе.
   - Господин Селиверстов, хотите я, ну хотя бы для сравнения, покажу вам своего Геракла, - предложил оператор Тыминский.
   - Давай-давай, покажи! – согласился дядюшка Вилли.
   – Господин Селиверстов, трусы снимать?
   - Уж не сочтите, господин Тыминский, за труд.
   - Тогда вы, господин Селиверстов, остаётесь за оператора, - распорядился второй Геракл, мгновенно выставив на показ своё профессиональное достоинство. – Ну, что? Как вам моя фактура?
   Дядюшка Вилли демонстративно надел очки.
   - Неубедительно!
   - Вы, дядюшка, лицо заинтересованное. Ваши показания не станут рассматривать даже в районном суде!
   - Пусть нас рассудит Константин.
   - Господа! – включился в дискуссию ассистент режиссера. – Я вас, конечно, очень уважаю. Как деятелей искусства. Как профессионалов самой высокой пробы. Но в качестве Гераклов, уж извините, к счастью не при Романе Всеволодове будет сказано, я бы поискал исполнителей помаститее. Надеюсь, вы понимаете, какой смысл я вкладываю в это слово…
   - Ты слышал, Тыминский, что он сказал? Ты это слышал???
   - А кто он вообще такой???
   - Слушай, ассистентишка!!! – занервничал дядюшка Вилли. – Значит ты не увидел у нас маститости, да? А у тебя со зрением всё в порядке?
   - Господа, я попросил бы вас быть потактичнее с ассистентом самого Романа Всеволодова!
   - Не употребляй имя Романа всуе! – завопил дядюшка Вилли. – А сам-то ты, Константин, гераклистый?
   Константин скромно потупил взор.
   - Иди к нам и покажи! – не унимался дядюшка.
   - Вот именно! Покажи! Будь мужиком!- поддержал коллегу оператор Тыминский. – Только не вздумай при этом закрывать глаза и представлять себе, что рядом стоим не мы, а Памелла Андерсон. Все должны быть в равных условиях.
   - Господа! Я когда-нибудь давал повод подозревать меня в нравственной нечистоплотности?
   Задав этот риторический вопрос, Константин сбросил с себя семейные трусы.
   - Ну как? Убедительно? – спросил Селиверстов.
   В этот исторический для российского кинематографа момент на съёмочную площадку вошёл режиссер Роман Всеволодов. Ослеплённый яркими софитами, он прикрыл ладонью глаза и произнёс вдохновенную напутственную речь:
   - Братья и сёстры! Как приятно ощущать, что мы с вами занимаемся высоким искусством, а не дешёвыми порнографическими поделками.
   Роман Всеволодов отключил софит. Перед ним стояли три голых мужика со школьными линейками…
   Константин Селиверстов был немедленно изгнан с должности ассистента.