Помнишь тогда, недавно еще, месяца четыре, месяцев пять назад? Тогда еще были лужи, и синее небо, такое синее…нет, голубое, чистое, чище гуаши, с белыми облаками, весеннее называется! Помнишь? Еще март был тогда, снег лежал, почти везде снег. И лужи! Лужи, да, первые, и мокрый асфальт - он был! И мы шли по нему. Так просто, как все шагают, но по-особому. Мы шли с тобой, я первая, да? Я бежала! Подпрыгивала, а мое лицо отражалось в тех лужах, помнишь? И я все смотрела в них, любовалась! А ты ловил мою тень и все время наступал на нее. Тебе казалось, ты так меня догоняешь. А еще, помнишь, ты меня держал за мой красный шарф, а он размотался – и в реку! А мы побежали через дорогу смотреть, как он плывет. Как кораблик – все пускали в детстве кораблики! А кинотеатр Иллюзион помнишь? Я тогда бежала к тебе с Таганской, бежала-бежала и чуть не грохнулась! А мои большие наушники? Ты их сломал! И выкинул! И что-то сказал про «зубодробильное».
Первое солнце, ты помнишь, да? Как здоровско идти по сухому асфальту, когда под ботинками он почти настоящий! Первый настоящий асфальт в этом году! И мы его очищали! И льдинки прыгали под ногами!
А еще ты мне рассказывал что-то. Я уж не помню. Наверное, про Москву, про историю дворцов и особняков. И скверов. И они оживали, те люди, про которых ты говорил. Я потому что их представляла.
А еще ты говорил, что тебе за мной не угнаться, и никак не давал взять себя за руку. А мне так хотелось, хотелось! Хотелось пройти с тобой ну «как пара», будто «мы вместе».
- Мы пропустили фильм. Может, то кино было про нас? Нет, оно с хэппи-эндом. А ты все летаешь и все впереди. Мне так хотелось обнять тебя. И я ждал тогда, черт бы тебя возьми, ждал, как школьник, и не дождался. А хорошо, что ты помнишь, слушай!