Манька Детективщица

 
За годы Манькиных вояжей по маршруту Москва-Ереван-Москва многое пришлось ей повидать. Иногда она отчетливо вспоминала то один, то другой эпизод своей авиажизни, каждый раз удивляясь, как же она выкрутилась, ну как?
Например, в Шереметьево у Маньки украли документы с билетами «туда-обратно» и через несколько минут два милиционера привели вора к обезумевшей Маньке и сказал: — Ну, договаривайтесь.

Или вспоминала, как её шмонали в надежде обнаружить доллары в многочисленных конвертах—Манька везла в оба конца письма друзей, родителей друзей к соседям и их друзьям, иногда даже снимала на камеру и возила показывать, чтоб увидели друг друга, зная, что больше никогда они не увидятся и кроме неё никто этого не сделает. Конверты нещадно порвали, чуть не задев письма, предпоследним разорвали конверт с фотографией, а там насмешка одна—держит бабка котика за развесистые уши. Ковалева Ленка в подарок матери прислала, любимый кот остался в Москве, бабка—в Ереване. Так менты и фотографию со зла разорвали. Конечно, Манька только этого и ждала, позвала капитана, разоралась и они не посмели дальше шмонать. А в последнем конверте и были те 300 долларов—сестра Зины помогала своей подруге—однокурснице прислала накопленные за полгода деньги. В листах со спектрами аккуратно вложено было по 100-долларовой купюре, 200 листов, 200 купюр. Так что все самое интересное и запрещенное было как раз дальше.

Манька, химик по профессии и призванию, родилась в Алма-Ате, выучилась в Ленинграде, вышла замуж за ереванца и переехала жить к нему, оставив в Ленинграде хорошую двушку от первого мужа. Обменяла на Москву, сдавала двум студентам и жила себе в удовольствие, беспрепятственно работая над докторской диссертацией и своей, и мужа. Из московских поездок она привозила маленькие пузырьки экзотичных реактивов. Химики каждый раз просили: —Привези, в Москве полно! Здесь уже ничего нет!
Конечно, дело было не в этом, а в том, что за растаможку и доставку следовало платить, а через Маньку было бесплатно. Риск опять же. Но Манька возила, у неё тоже был свой интерес, с этими реактивами их отдел разрабатывал новые направления, писали статьи, надеялись на гранты и вообще обеспечивали своё научное существование.
Катастрофа с башнями-близнецами, кроме всего прочего, стала катастрофой для многих отраслей науки в разваленном Союзе-СНГ, а в особенности для всех отделов и институтов, где занимались биотехнологией и фармакохимией. Кроме того, что резко сократили финансирования и гранты, легально провозить жидкости уже было невозможно, даже в маленьких пузырьках искали следы террористов.

Но Манька продолжала танцевать на лезвии бритвы.

Пограничник разглядывал паспорт, повернулся к экрану монитора, а Манька, уже прошедшая контроль, побежала обратно к провожавшему её коллеге и, рассовывая пузырьки в карманы дублёнки, снова возвратилась. Пассажиры, хихикая, провожали её взглядами, следя за развитием события, но, слава Богу, никто не предупредил погранца, а тот как будто нарочно не оборачивался, в результате чего Манька, совершив 6-7 пробежек, благополучно перенесла без скан-контроля все 40 пузырьков с различными наименованиями. Только невысокая женщина, которая стояла рядом, спросила:
—В первый раз или каждый раз?
—Пока поймают, —Манька прикинулась бесшабашной, но только она знала, чем грозит любое попадание в лапы правоохранителей. Как-то на два дня её поместили в обезьянник, выясняя личность. Сумка  бесследно исчезла буквально на глазах. Потом пришлось налысо постричься—за два дня она набралась вшей, простудилась в ужасном продуваемом сортире и схватила цистит на всю жизнь. И до сих пор с брезгливостью ёжилась, вспоминая, как тюремщица, мерзкая баба, залезала ей с обыском в лифчик. А ещё при каждом входе кого-нибудь  в камеру надо было вскакивать и по стойке «смирно» называть себя.

Манька с оттопыренными карманами кинулась помогать женщине с тростью, еле передвигающей свой тяжелый чемодан на колёсах. На плече у неё висел длинный рюкзак, чемодан кое-как водрузили на полку, женщина благодарно посмотрела на Маньку и сипло сказала:
— Спасибо, ты хорошая девушка.
Аэробус постепенно заполнялся, Маньку клонило ко сну, и как только она уселась, тут же сомкнула веки. Сквозь сон прямо в ухо она услышала сиплый голос новой знакомой:
— Проверяют, проверяют, а моё ружьё даже не заметили!
Манька чуть не подскочила, но вместо этого лениво разодрала веки и переспросила:
—Настоящее?
—Травматика, из Чехии везу, но убить может, — Маньке показалось, что глаза её недобро засверкали, —а как они просвечивают, не знаете?
—Не знаю, может, потом следить будут за вами, тайно, —пообещала Манька, готовая разорвать всех на части: самолёт гудел, как улей и не давал ей заснуть. Женщина попросилась на боковое, у прохода, но Манька предупредила её:
—У меня цистит, я бегаю каждые полчаса.
—А у меня расстройство, я не хотела вас беспокоить.
— Ничего, пропущу, — пообещала Манька .

Ружьё, ишь, ещё и хвастается. Больно на террористку не похожа, но их и выбирают специально. Манька всю жизнь мечтала словить шпиона, но все шпионы обходили Манькины пути, ни разу не пересекаясь с ней. Женщина прошла в туалет, там еще не было очереди. Манька не колеблясь двинула за ней. Ещё застрелит командира, ишь, понос у неё. Стоя перед закрытой дверью, Манька с важностью осознавала степень своей предусмотрительности. Но всё могло оказаться просто совпадением.
Цистит у Маньки действительно омрачал всё её существование, разлинованное на часы и минуты. Проснётся, будильник трезвонит, утром встреча, а эта зараза за ночь подкралась, «ни из дому выйти, ни к остановке пройти, от туалета не отойти» почти стихами жаловалась она подругам. А тут встреча!
Но желудочное расстройство у женщины подлежало контролю. Манька решила не оставлять её ни на минуту. Вскакивала вслед за нею, сладостно улыбаясь:
— Стадное чувство у меня очень развито, в туалет всегда рефлекторно с кем-нибудь иду, — на ходу  придумала она, всю жизнь не понимавшая, как можно группой ходить в туалет.
Сиплая «террористка» заговорила в проходе со стюардессой. Потом царственно проследовав к своему креслу, уселась, через минуту стюардесса принесла стакан воды и таблетку.
«В доверие входит, ишь, контакты налаживает, чтоб усыпить бдительность!» — сразу догадалась Манька.
Женщина не стала есть. Смертница! — пронзило Маньку. Подозрительно косяь на соседку, она всё же нашла в себе силы спросить, почему та не ест.
—Говорю же, расстройство, что-то не то съела, только чай выпью.
Манька быстро отобрала крошечные кусочки овощей, намазала масло на хлеб, масло она ела только в самолётах, там оно особенно вкусное и запила соком.
—Как вы быстро едите! —улыбнулась соседка. — Глотаете, не жуя?
—Да, у меня зубы плохо вставлены, боюсь.
—И у меня зубы, хороший пломбист попался, все закрыл. Правда, помучилась, но прошло—и рада.

«Террористка» опять встала.  Манька проводила её до туалета и засмотрелась на горы. Уже Кавказ, мало осталось. Столько летает, а каждый раз сердце выскакивает, как эти горы увидит. Море красиво, но разве со снежными вершинами сравнится! В Алма-Ате горы бесподобные, она привыкла к их линиям вокруг себя, в Ереване было почти то же самое, может поэтому и жить осталась там. Женщина вышла и, виляя то ли широкой юбкой, то ли бедрами, пошла на своё место. Манька прищурясь, следила за нею, пытаясь вычислить, что скрывается за её поносом. То, что у неё нет никакого расстройства, было ясно с самого начала. Но что было?
Конечно, Манька не зря считалась детективщицей. Дама провела в туалете почти всё полётное время, боясь обыска. Ружьё лежало наверху, над креслами, но она боялась оказаться там во время обыска и бегала всё время в туалет.
Манька не знала, выполнила ли она свою задачу или зря потеряла время. Но отрицательный результат был самым что ни на есть положительным, хоть мысленно перестала называть её «террористкой».
Зато стала подумывать, кого и как предупредить насчёт вот таких ружей, которые могут спокойно проходить через досмотр.
Во время следующего полёта, разумеется, без манькиных советов,  уже всех раздевали до обуви, снимали ремни и одежду. Люди бурчали, а Манька радовалась.

Выходя к багажному отделению, Манька всё же спросила у соседки:
—Ружьё-то для чего-то везёте или просто в подарок?
—Ружьё всегда для чего-то везут, дорогая,—наставительно просипела женщина, слегка развеселясь.
Манька  стала гадать, кого думают попугать из этого ружья. То ли невестку, то ли зятя. А может, и мужа...
Её отвлекли только едущие на конвейере баулы и чемоданы. В чемодане ехали деньги, на которые месяца два должны были прожить человек 30.
И, бросившись на шею брату, она мгновенно забыла про все желудочные расстройства посторонних людей.