ИРИНА МИНАЕВА - http://proza.ru/avtor/victory7 - ЧЕТВЁРТОЕ МЕСТО В КОНКУРСЕ "КАНИКУЛЫ-ЗВЕНИКУЛЫ" МЕЖДУНАРОДНОГО ФОНДА ВЕЛИКИЙ СТРАННИК МОЛОДЫМ
Уж этот мне футбол... Все прямо как с ума посходили: «Ах, Игорь, ах, Омелин!» Только и разговору, как замечательно он играл во встрече с «Мирным». На что уж Лерка Белянина, у которой с третьего класса взаимная любовь с Витькой Яковлевым, и та заявляет вчера в столовой:
-Девочки, а вы никогда не обращали внимание, какие у Омелина волосы красивые? Прямые, светлые... И вообще он на Дэвида Бекхэма похож!
Из-за соседних столов, где сидели мальчишки, тут же послышался громовой хохот. Между прочим, волосы у Омелина действительно красивые, но почему Лерка это увидела только вчера? Мне он, например, с самого первого дня понравился, несмотря на то, что сразу же стал выступать не по делу... Правильно Алла сказала, что с ума от него сойдёшь.
Она это, впрочем, сказала совсем в другом смысле.
А как мы с ней ему ногу после матча завязывали... Он еле до скамейки дохромал. Сначала хотели вести его в медпункт, но он сказал:
-Ещё чего не хватало, из-за такой ерунды!
Тогда решили действовать своими силами. Притащили бинт, вату, йод, и Алла стала разматывать старую повязку, а она вся – насквозь. В конце концов Алла зажмурилась и говорит:
-Я больше не могу, я боюсь! Юль, попробуй ты!
Я говорю:
-Я тоже боюсь! – но всё-таки подошла, стала разматывать дальше.
Когда пришлось этот бинт в одном месте отдирать от ссадины, я тоже всё бросила и говорю:
-Нет, пусть кто-нибудь другой!
Омелин сказал пренебрежительно:
-Неужели так страшно?.. – наклонился и сам одним движением бинт этот отодрал. Дымов вылил на огромную, ужасающего вида ссадину полпузырька йода и сунул мне чистый бинт.
Алла поёжилась и сказала:
-Нет, я всё-таки не понимаю! Тут надо элементарного соображения не иметь, чтобы так вот – неизвестно ради чего! Во-первых, это же всего-навсего игра! Во-вторых, этот гол ничего уже не решал!
-Действительно! – сказал Омелин. – Надо было вообще в сторонку отойти, чего уж там... Это я просто не догадался!
Все засмеялись, а Тимка Прохоров сказал:
-Как раз этот мяч решал очень многое!
Алла пожала плечами:
-Так ведь всё равно уже всем было ясно, что вы проиграли!
-Проигрывать можно по-разному!– сказал Прохоров.– Если кто-то думает, что футбол – это только количество побед и поражений, то он ошибается!
-Да ничего я не думаю!– обиделась Алла. – Можете хоть все перекалечиться!
Подошёл Георгий Константинович и тоже стал Омелина ругать:
-Знаешь прекрасно, что через день – игра с «Радугой», и тешишь свое самолюбие такой вот ценой!– он чуть пальцем не ткнул в его колено, которое я уже заканчивала перевязывать.
А потом совершенно неожиданно улыбнулся и заявил:
-А всё-таки, между нами говоря, это было здорово!
Кстати, «Радуге» наши проиграли 5:1, хотя у них там, по мнению Георгия Константиновича, команда не из самых сильных. Вот что значит – в воротах Яковлев! Но это всё ерунда, футбол меня вообще не интересует. В «Радугу» я вчера, естественно, со всеми не пошла, сидела одна в холле и смотрела мультфильмы. И вдруг слышу за окном хохот и крики.
Я выглянула и увидела развесёлую компанию, человек пять, очевидно, из местных. Они стояли и что-то пинали. Я только хотела поинтересоваться, что им вообще нужно на территории лагеря, как вдруг увидела, что это ёжик. Они, подонки, пинали живого ежа!
Я заверещала на весь корпус и бросилась в комнату вожатых, но вспомнила, что они все ушли в «Радугу». У меня тут же потекли слезы и сопли, я выскочила и вцепилась в кого-то из них, но он меня оттолкнул, и они все заржали ещё громче.
И тут вдруг появился Омелин, я даже не поняла, откуда – то ли из-за угла выбежал, то ли из окошка выпрыгнул. Он отшвырнул ближайшего к нему хулигана и сказал властно:
-Ну-ка быстро прекратили!
Они от неожиданности обалдели и остановились. Омелин поднял ежа, стряхнул с себя олимпийку, осторожно завернул его и протянул мне со словами:
-Уйди подальше!
Я отбежала, оглянулась. Переростки эти уже опомнились и окружили его. Самый длинный из них молча развернулся и ударил его куда-то под ребра. Упасть Омелину не дали, удержали его. Он выпрямился, сказал спокойно:
-Да, уж лучше со мной развлекайтесь! Я-то, по крайней мере, ответить могу!
И, надо думать, ответил, потому что кто-то из них выругался, и дальше удары посыпались без передышки.
Я бросилась со всех ног к соседнему корпусу. Вожатые, естественно, тут же прибежали. Хулиганы, завидев их, поспешили убраться. Омелин тоже ушёл. Хромая.
Ёжик отдышался, напился на кухне молока, и в тот же вечер мы его выпустили.
Омелин ходит с подбитым глазом, вчера все по этому поводу потешались и удивлялись, когда он успел. А он почему-то никому про ёжика не рассказывает. И Дымов, конечно же, юморит:
-Это не Юлька тебе засветила?.. Вы же только вдвоём с ней из всего отряда на футбол не ходили!
-Нет, - небрежно отвечает Омелин. - Юльку я бы провоцировать не стал. Это опасно для жизни!
И все опять веселятся, как ненормальные. А мне, с одной стороны, хочется рассказать про ёжика, а с другой — Омелин-то молчит. Может, так надо?