ГЛАВА VI
В Москве князь Корнеев пробыл недолго, и по истечении недели уехал в Петроград. Одним из первых мест, которые он посетил, был Казанский собор – храм с зелёным куполом был отделён от Невского проспекта великолепной колоннадой и словно охранялся, памятниками двух героев Отечественной войны 1812 года – Кутузова и Барклайя де Толли. Давид сидел у иконы Казанской Божией Матери, и перед его мысленным взором множество образов сменяло друг друга – гудящие пушки, накрывающие корабль потоки воды, дым, прыгающие в море объятые огнём моряки, изуродованные тела, крики кровавых и грязных раненых, неистовые глаза отчаянно умоляющих о помощи, мечами режущие головы военнопленных японцы и толпы изуродованных, голодных людей из зоны фронта.
- Что случилось, сын мой? - спросил протоиерей, заметив верующего, который стоял у иконы необычно долго.
- Ещё случится, - сказал шепотом Корнеев. - Улицы Петрограда в ближайшее время ещё раз будут полны крови.
В эти дни, когда убийство и насилие стали обычным делом, такое заявление ни кого не могло удивить, но священник чувствовал, что за этими словами лежит нечто большее.
- В последние годы цвет крови на тротуарах не исчезает ни на день, - заметил он.
- Приближается ещё одна волна, отче. Ещё раз множество людей погибнет, чтобы вытеснить большевиков из города святого Петра. Осталось ждать совсем немного, - объяснил князь.
- К сожалению, не всегда возможно избежать жертв. А цель эта – благородная, ведь Родина – святыня.
Протоиерей уже начинал новую фразу, но Корнеев прервал его:
- Однако братоубийство является худшим, что только может произойти.
- Да, но красного дьявола кто-то должен приручить. Если он воцарится, погибнет ещё более невинных и беззащитных наших братьев. Нужно найти героя, который бы срезал голову дракона и закрыл его навсегда в аду – в том месте, откуда он пришёл.
Для князя было нелегко решиться вести людей, заботу о которых поручил ему отец – герой русско-турецкой войны Алексей Александрович Корнеев, в открытый бой. Не желая рисковать их жизнями, Давид не принимал участия в недавно закончившейся германской войне, не участвовал в революционных событиях, но теперь пришло время браться за оружие. И это было не просто тайная война, в которой наиболее важными являются хитрость, неожиданность, скорость, а острая вооруженная борьба – человек против человека.
- Хотя для церкви и не пристойно поощрять войну, но она не может оставаться равнодушной к судьбе Родины, - продолжал священник. - Борьба с большевиками является священной, и каждый, кто идёт против них, герой. В такие моменты защитить свою семью и страну – обязательство. Так что если собираешься, сын мой, взять меч, да поможет тебе Бог. А если нужна наша помощь, скажи.
- Мой меч острый, отче, как и у моих людей, - сказал Давид. - Вы и так хорошо делаете свою работу, предотвращая верующих от потери правильной пути. Поэтому я хочу лишь благословения.
Протоиерей встал перед стоящим на коленях князем и перекрестил его:
- Да хранит Бог тебя и твоё войско! Во имя Бога Отца и Сына и Святого Духа!
Корнеев поцеловал руку священника, поднялся и пошёл к выходу.
* * *
…Давид тихо открыл дверь в комнату отца и вошел внутрь. Он только что вернулся из Японии, испытав полное опасностей путешествие через Тихий океан, Соединённые Штаты, Атлантический океан и Европу. Также пришлось задержаться и в Петербурге, где ему были даны награды за отвагу и подвиги в войне с Японией. Корнеев был в белой форме военно-морского офицера, с медалями на груди.
Между тем, старый князь лежал беспомощный в своей постели – в неустанных сражениях с турками полученные раны каждый год все более и более отнимали его здоровье. Только вот гордость никто не смог отнять.
- Здравствуй, папа, - приветствовал Давид.
- Привет, сын! Где ты так задержался? Ведь война с японцами уже давно кончилась, и они должны были тебя отпустить, - упрекнул Алексей Александрович.
- Дорога далека от Японии... Прости меня, папа, - всё ещё стоя у дверей, сказал молодой капитан.
- Когда не торопишься домой, все дороги далёки, - продолжал старый князь, но вскоре его лицо стало гораздо светлее, и мягким тоном он сказал: - Подойди ближе, Давид, садись.
Корнеев подошёл к кровати, наклонился, поцеловал в щеку отца и присел на край.
- Давид, я чувствую, что недалёк тот день, когда я уйду отсюда. Вероятно, и в том мире турки не дают Богу спокойствия, - улыбка ненадолго осветила лицо старого князя.
- Сын мой, когда меня не станет, ты будешь старшим из Корнеевых. Среди всего прочего, ты будешь нести ответственность за наше самое ценное имущество – людей. В течение нескольких веков наши предки создавали общину без эксплуатации и насилия, но с основой взаимного уважения и стремления к общему благу. Теперь – это могущественная сила по численности и единая по духу. Когда каждый чувствует себя, как член семьи, то он пожертвует всем ради интересов сообщества. Разумно используй возможности, которые тебе предоставлены, но всегда в первую очередь заботься об интересах своего народа. Я знаю, ты превосходный командир корабля, но теперь ты будешь должен вести экипаж гораздо больший, по более страшным бурям, чем бушуют в морях. Я хочу, чтобы ты оставил Константину больше, чем я тебе...
Алексей Александрович сильно сжал руку сына, как будто передавал всё, что имело имя – князь Корнеев.
* * *
Быстро пробежал короткий зимний день, и сумерки снова накрыли Петроград своей прозрачной вуалью. Небольшому дому на Аптекарском острове, недалеко от Малой Невы, этим вечером было суждено оставить свой след в истории России. Он был совершенно непримечательным – двухэтажное покрашенное в коричневый деревянное здание с большими окнами. Рядом подо льдом скрывался пруд, а от пронизывающего ветра шумели в парке деревья.
Собравшихся людей объединяло одно – верность князьям Корнеевым. Каждый из них стоял во главе большего или меньшего сообщества людей, что составляли самое дорогое достояние, когда-то переданное от Алексея к Давиду.
Давид тепло приветствовал приехавших, поговорил с каждым, спрашивал о семье, работе и других делах. Он даже казался необычайно весел. Но это длилось недолго. Всё изменилось, точнее говоря, вернулось в нормальное состояние, когда все приглашённые собрались в большой комнате и сели за стол.
- Дорогие друзья, приятно снова с вами всеми встретиться и побеседовать. Было бы лучше, если бы мы сегодня отмечали праздник, но... сегодня и не похороны, - с этого приветствия официально началось заседание.
После этих слов лицо Давида снова стало похоже на веющих холодным великолепием бюсты правителей Рима. Это был лишь один из штрихов этой странной, таинственной и слегка неуютной картины - в помещении держался полумрак, немного облупившиеся оштукатуренные бледные стены, старая, массивная, но с готически острыми контурами мебель.
Собравшиеся также не напоминали цвет нации – они не были похожи ни на богатырей из старорусских былин, ни на англо-саксонских рыцарей круглого стола. Это было обычные люди, которых мы видим каждый день, с лицами, на которых оставили свои следы жизненные трудности и переживания, со своими достоинствами и недостатками. Сосредоточенность и ожидание предстоящих тяжёлых испытаний отражалось в глазах каждого из них. А паузы между словами Давида были наполнены тишиной.
- Прежде всего, я хочу поблагодарить вас всех за успешное осуществление задач нашей тайной войны против большевиков, - князь вспомнил службу на флоте и идеально подходящую для этой ситуации ритмическую речь офицера. - В настоящее время формируется особая ситуация: армия Юденича готовится напасть на Петроград из Эстонии, финны – от Выборга. Однако, войска Красной Армии на этом фронте весьма многочисленны и сильны. По этой причине, для успеха операции необходима помощь горожан. Поэтому я обращаюсь к вам с вопросом – согласны ли вы и ваши люди принять участие в этой борьбе всеми средствами и всеми способами, какие только могут понадобиться?
- Да! Конечно, Давид Алексеевич! - прозвучали такие и похожие крики.
Мужчины прекрасно осознавали, насколько опасны для руководимых ими общин большевики и сколько ущерба они уже принесли в течение полутора лет, которые провели у власти. Поэтому инициатива князя казалась своевременной и необходимой. Тем временем, Давид уже сумел выяснить настроение своих людей и решительное одобрение его не удивило.
- Хорошо, - сплетая пальцы, сказал князь. - Мы должны сделать так, чтобы Петроград для большевиков стал адом, а красная зараза оставила головы людей. Я думаю, не обойдёмся мы и без открытой вооруженной борьбы.
Когда утихла ещё одна волна одобрения, Давид продолжил:
- Мы должны избрать человека, который согласится стать вождём, знамёнщиком. Нам необходимо иметь лицо борьбы, чтоб горожане понимали, что действуют не небольшие группы, а единое движение. Для того чтобы желающие могли присоединиться к нам и знали, к кому обратиться. Ну и когда в Петрограде не станет больше красных, этот человек, в некотором смысле, станет временным губернатором города.
- Вы, Давид Алексеевич, ведите нас! - единогласно крикнули собравшиеся.
- Спасибо за поддержку, друзья, - поблагодарил князь, слегка кивнув головой. - Но я не могу согласиться с вашим предложением. После Петрограда меня ждёт Москва. Ну, а если я очевидно буду руководить борьбой здесь, действовать в Москве мне будет очень сложно.
- Мы соберём армию, и Вы впереди неё пойдёте в поход на Москву, - восторженно предложил молодой мужчина в военной форме.
- Вы все будете необходимы здесь, в Петрограде, чтобы поддержать в городе порядок и выловить последних красных врагов, - посмотрев на автора предложения, объяснил Давид. - Так, или кто-нибудь из вас вызывётся взять на себя эту ответственность и все утвердят его кандидатуру или, голосуя, выберем на наш взгляд наиболее подходящего человека. Только не бойтесь, потому что наиболее важные вопросы мы будем обсуждать вместе на таких совещаниях, как это.
- Я мог бы руководить бойцами. Но я признаю сразу, что ничего не понимаю в управлении городской жизнью, - вызвался хозяин этого дома.
Это был пожилой, бородатый, седой мужчина с искренней улыбкой. Форма офицера напоминала о его большом опыте в боях с японцами в Маньчжурии и в Прибалтике с немцами.
- Если нет возражающих, то Илья Николаевич будет главным военным командиром. Все согласны? - спросил Давид и, услышав только утверждения, рукопожатием поздравил старого офицера с новой должностью.
- Странно, вы сегодня соглашаетесь со всем, что я говорю, - засмеялся князь. Однако вскоре улыбка исчезла с его лица: - А теперь пришло время обсудить нашу ситуацию, возможности и действия.
Сей же час на стол легли листы бумаги, которые испестрялись множеством чисел и слов. На разложенных картах один за другим вырастали красные и синие пятна, рядом с ними змеились различные надписи. Это был военный план. Синими точками отмечали свои позиции, а красными – множество целей: государственные учреждения, подразделения, склады, заводы, станции связи. Оружие, боеприпасы и даже люди превратились в числа, как цинично это ни звучит. Пришло время изложить на белой бумаге цели и действия, которые будут менять каждый день безликие числа, означающие жизни людей.
Лица собравшихся людей были сосредоточены. Хотя часы летели быстро, и уже стояла глубокая ночь, но усталости никто не чувствовал. Обсуждение проходило оживлённо и с энтузиазмом. Любой из бывших здесь чувствовал себя полководцем и прекрасно понимал, какое стратегическое значение имеет время. Таким образом, каждая минута была использована до тех пор, когда все искренне могли сказать: я знаю, что я должен делать.
- Также мы должны отрубить большие головы дракона, чтобы малых нашлось всё меньше, - заметил Давид.
- А как это должно быть сделано? - спросил один из подчинённых князя.
- Наименее вредным для общества способом, - объяснение было кратким.
Вскоре был составлен список имён и фамилий идеологических, политических и военных лидеров петроградских большевиков. При рассмотрении наиболее приемлемых методов их удаления, никто даже не задумался, что сами могут легко попасть в аналогичный список на столе у красных. Но война меняет людей. Смерть кажется не такой ужасной, и стоимость жизнь значительно снижается. Самое главное – цель, победа. Даже самые чувствительные люди, чтобы выжить, должны преодолеть себя, отложить в сторону свои принципы и делать всё, чтобы числа на бумаге в конечном итоге изменились в пользу его соратников.
- Кажется, мы обсудили все основные вопросы, - Корнеев объявил завершение встречи. – Лёд тронулся. Настало время перейти от слов к делу.
Основа для борьбы против большевиков в Петрограде была положена. А её авторы как тихо собрались, так тихо и исчезли в тёмных улицах города, неся для своих верных людей новость об ожидающей их борьбе.
Князь Корнеев, Белисарий и хозяин дома – Илья Николаевич Строжко – вышли на балкон. Перед ними в свете луны сиял сковавший пруд лёд и снежный покров парка. Засверкали зажигалки, и в воздух стал подниматься ароматный дым табака.
- Какой красивый этой ночью лунный свет, - вздохнул Илья.
- Полнолуние – идеальное время для проведения таких дел, как наше, - улыбнулся Давид.
- Я думаю, что мы сделали отличную работу. Скоро зажжём настоящий ад для большевиков, - старый офицер был доволен результатом этого заседания.
- Хватит сегодня говорить об этом, Илья Николаевич, - сказал Корнеев. – Нашим умам нужно отдохнуть.
Белисарий вдруг заметил, что князь только в пиджаке.
- Давид Алексеевич, я принесу Вам пальто. Простудитесь!
- Спасибо за Вашу заботу, Белисарий, но не беспокойтесь. Не так уж и холодно.
Давид опёрся о поручни и уставил глаза в чёрные дали небес, на миллионы звёзд и луну, которая ту ночь светилась особенно ярко.
- Когда я смотрю на звёздное небо, кажется, что каждая звезда – это свеча гигантского светильника Божьего собора. А сам я чувствую себя крошечным. Даже становится немного страшно, - улыбка украсила лицо князя. - Однако, тем же самым очищается душа. Становится легко и прозрачно.