Она говорит, говорит, говорит… Говорит, боясь замолчать хоть на минуту.
Рокочущий звук её голоса то глухой, едва слышный, то с хрипотцой, то срывающийся почти на фальцет…
Она с трудом сдерживает, накопившиеся за годы терпения и одиночества, потоки горьких слёз. Чтобы сдержать слёзы, она часто-часто смаргивает и из-под ресниц сверкают молниями горячие, жаркие слезинки!..
Нет! Она, конечно, не была одинока, просто, то плечо, что было рядом, не признавало слёз и не доверяло слабости. И она была сильной!..
Но, появилось плечо, на которое можно склонить усталую голову и…
...За окном нависла тяжёлая грозовая туча. Казалось, ещё немного и туча не выдержит, рухнет на землю всей тяжестью своей, которая копилась знойными днями и душными ночами. Рокот надвигающейся неминуемой грозы то звучал приглушённым шёпотом, то разносился охрипшим басом, то срывался на гул. И тогда казалось, что не гроза рокочет, а гудит двигатель самолёта!
Черноту тучи то озаряли языки пламени, как зарево пожара, то взрезали острые осколки молний, как будто вскрывая нарыв!
Грозовая туча слишком долго копила по капле свою тяжесть, слишком долго была сильной!
Но, появился кусочек земли, способный принять и понять её слёзы и…
Как они похожи – женщина носящая титул «гордая» и
туча, носящая титул «грозовая»!
Плачьте! Плачьте! Плачьте, мои дорогие девчонки, мои сильные женщины! После грозы обязательно засияют солнцем ваши улыбки и вспыхнут над землёй радуги, даря свет и надежду!..