На фото я в мУках над проектом.
Проект через кальку. Согласования. Сказка ложь…
Итак, я полагала, что для того, чтобы реконструировать что-либо, нужно было на бумаге нарисовать то, что мы хотим, и где.
Был готовый технический паспорт на дом, и я начала «проектировать». Проект нужно было составить с учетом существующих возможностей здания, несущих конструкций и наших потребностей. Стены между классами-квартирами были легкие, заменяемые, устраняемые.
Нам нужны были классы для групповых и индивидуальных занятий, концертный зал со сценой, «карман» - класс – артистическая у сцены, кладовая. Было решено классы устроить на первом этаже, рядом с luft-clozet, концертный зал – на втором.
Через кальку на лист А-4 я перевела схему первого и второго этажей из технического паспорта школы, указав только несущие стены. Получилось помещение в девять окон и коридор на обоих этажах.
На первом этаже все стены между квартирами были сохранены: первая квартира – три окна (каждое 2м х 1,7м) - большой класс - для художественного отделения; во второй квартире – театральный класс – два окна и класс сольфеджио – одно окно; в третьей – класс для коллективных занятий - хор, оркестр, – два окна и кладовая – одно окно.
На втором этаже, на месте трех квартир проектировался концертный зал (9 окон), по габаритам превосходивший старый более, чем в два раза. Сцена – три окна, рядом со сценой – карман - артистическая - комната-класс – в левом конце коридора с входом на сцену.
Начертив такой проект-план в нескольких экземплярах, я пошла по инстанциям для его согласования.
В ОКСе (отдел капитального строительства) мне сообщили о необходимости его согласования прежде в СЭС и Пожарной части. Вообще-то, в ОКСе мне было отказано в приеме документов, поскольку Любанская ДШИ ни в планах района, ни в областных планах на капитальное строительство не значилась ни в текущем году, ни на ближайшую перспективу.
Я приняла к сведению лишь необходимость согласования проекта в надзирающих организациях. Иду в СЭС. Инспектор, глядя на мои документы, по-моему, даже расстроился, видя мою совершенную неосведомленность в таком серьезном деле.
Я была готова учиться. Наконец, я поняла, что к предоставленному мной «рисунку» нужна еще пояснительная записка, в том числе, на «изготовленные» нами туалеты, с подробным описанием выполнения особых санитарных норм, предъявляемых к объектам этого типа.
Нужна была ещё и вентиляция. И это мы устроили, используя сохранившиеся дымоходы в стенах и кирпичные трубы на крыше. Мы нашли также и необходимые для этого пластмассовые трубы.
В следующий раз я принесла проект в СЭС с подробным его описанием. Затем последовали муки переведения указанных в светильниках ватт в «люксы». Предварительно, в СЭС я попросила справочник на эту тему, но в СЭС ничего подобного не оказалось.
Я обошла все библиотеки Любанского региона, книжные полки на предприятиях, но нигде этой системы перевода «ваттов» в «люксы» не нашла. Нести документы в СЭС нужно было завтра.
Уже вечером звоню на вахту совхоза «Любань», спрашиваю у сторожа, женщины, которая, будучи уже на пенсии, была вхожа в кабинет с полками для книг по производству. Поскольку в совхозе имелся строительный цех, то была вероятность наличия специфической литературы.
Имелась там, в одном сборнике страничка, на которой было через тире количество ватт – люксов. С помощью пропорции приблизительно я вычислила их соотношение и таким образом вышла из положения, применив этот принцип везде, где были ватты, а нужны были люксы. В СЭС проект был согласован с четвертого раза.
В Пожарной части особо заинтересовались вторым «пожарным» выходом со второго этажа. Он был найден. Одна из бывших кладовок жильцов в коридоре второго этажа стала выходом во вторую половину здания и далее – по лестнице правого крыла вниз.
Через месяц, в феврале, приношу проект со всеми согласованиями в ОКС. В ОКСе, по – моему, не ожидали, что я их выполню. Кроме отторжения, ко мне отношения никакого не было. Почему-то все обстоятельства, условия работы в школе в этом отделе никого не трогали.
Для меня главное было в том, что если по этой части здания не принять практические меры немедленно, она могла быть утрачена для нас навсегда.
Ведь известны обычные сроки от заявки на капитальный ремонт или реконструкцию до её внесения в план и, тем более, до воплощения проекта в жизнь.
Для нас до этого момента в отношении здания все «плавало в тумане»: и сроки осуществления строительства общежитий для рабочих ЛЛДОКа, и в связи с этим выселение жильцов из нашего подъезда.
Когда же это всё совпало, я не могла пропустить возможность реанимации помещений для школы искусств. Ответственность за это была только на мне.
Под воздействием администрации муниципального образования «Тосненский район Ленинградской области», наконец, в ОКСе мне сообщили о том, что никто не соглашается взять в работу наш объект, потому что "под ним нет денег".
- Ищите строительную организацию, которая согласится работать на Вашем объекте в долг, - было сказано мне.
Я, как в иных русских народных сказках, стала искать, преодолевая очередное препятствие.
В Любани был один капитальный объект – строилась больница Ленинградским строительно-монтажным управлением Нео – ТЕКС Сервис.
Начальник его был согласен работать в долг, так как на больнице организация работала по Договору с тем же ОКСом. Удобство было и в том, что наша школа находилась неподалеку от строящейся больницы.
Строителями была составлена смета, которая очень долго согласовывалась с ОКСом. Неоднократно откладывались сроки начала реконструкции. 11 августа 1997 года смета и Договор были сторонами подписаны.
Тосненской администрацией на ведение реконструкции были выделены сто миллионов рублей взаимозачетами. Средства в форме взаимозачетов подрядчика не устраивали, поскольку они изрядно «таяли», пока в реальности доходили до потребителя.
Предвидя все злоключения с реконструкцией, её стоимостью, предстоящими сложностями её осуществления, в целях ускорения процесса, по согласованию с коллективом, мы решили взять на себя труд подготовить строительную площадку к началу ремонтных работ.
Втечение июня 1997 года всеми преподавателями и работниками школы были разобраны и вынесены все перегородки на втором этаже и внутренние перегородки в квартирах на первом этаже.
Мы разобрали по кирпичику все двенадцать печек и на носилках и вручную вынесли их на пустырь школьного двора. Электричество на этажах уже было отключено. Приходилось демонтировать и проводку.
Молодые педагоги в общей мусорно-пылевой атмосфере рукотворной разрухи устроили нечто вроде шабаша нечистых сил. Неизвестно откуда появилась скачущая и хихикающая кикимора в немыслимой юбке, ведьма, качающаяся на оборванных проводах. Всеобщие хохот и вакханалия происходили под грохот и треск падающей штукатурки, скрежет работающих в руках мужчин гвоздодера, топора, совковой лопаты.
В будущем концертном зале царил дух творческого созидания, устраняя из изначально учебных помещений хаос, пребывавший в них и в годы войны в виде немецкого госпиталя, и в виде временного жилья рабочих завода.
Во дворе напротив окон здания ещё стояли в ряд сараи бывших жильцов. Ещё на многих из них висели замки. Объявленная два года назад просьба убрать сараи результата не давала.
Со временем их просто бросали. Как только снимался замок с очередного сарая, местные жители разбирали их на дрова. На месте сараев была большая свалка, которую тоже нужно было разбирать собственными силами. Это мы сделали через год, в июне 1998 года.
Продолжение: http://www.proza.ru/2011/08/03/1321