-Да к как же ты, мил человек, сподобился та так? – сочувственно ворчала тётка Марфа помогая девушкам тащить ухватившегося за колья молодца.
-Да я, тётушка, - кряхтел тот, извиваясь всем телом, - как увидал клюковку, такую, так глаза-то повылупил и ничего, окромя ягоды-то и не видел. Хорошо хоть сестра не попала вместе со мной в болотину.
-У-у-ф - дружно повалились все на траву, вытащив красавца из промоины. А парень и впрямь красив был той редкой красотой которую, увидев хоть раз - никогда не забудешь.
Встав на ноги, он оказался на две головы выше Глашки, самой высокой из всей славной компании. Блеск сверкающих изумрудных глаз, странно контрастировал с буйной рыжеватой шевелюрой, такого же цвета усами и аккуратной небольшой бородкой. Лицо с чистой, матовой кожей, было бледно. Ноздри аккуратного прямого носа раздувались от пережитого волнения. Красиво очерченный рот улыбался, обнажая два ряда белых, ровных зубов. Мокрые штаны плотно облепили ноги, выдавая стройность их и изящество. На плечах был суконный, укороченный кафтан, на ногах добротные, из яловой кожи, сапоги.
Парень деловито начал снимать с себя налипшую со всех сторон тину:
-Ну-ка, красавица, - обращаясь к Глашке и глядя ей прямо в лицо, попросил он, - помоги мне почиститься от грязи. Да и если тебя не очень затруднит, помоги сапоги стянуть. Надо бы воду вылить.
Удивительные его ласковые глаза, с лёгкой смешинкой в уголках, то ли небо с бирюзою, то ли озёра с отражёнными в них облаками и густой зеленью берегов, проникли Глашке в самое сердце, заставив его затрепетать. Где, когда она видела эти необыкновенные глаза?
Несмотря на то, что он обратился со своей просьбой только к Глаше, к нему бросились все девки, и моментально обгладили, вычистили его.
Парень с возгласом: – Ну, спасибо, милые мои, - повалился на мох и приподнял ногу:
-Вы уж простите меня, но мне одному, ни за что сапоги не снять, придется вам помочь мне.
-Ну, ужо, давай кося, я помогу те, - подала голос тётка Марфа, - Мне та попривычнее энтим делом заниматься, а вы девки за плечи его попридержите, а не то утащу я его в кусты та.
Дружными усилиями сапог был стянут, и из него было вылито с фунт болотной воды. Наташка и Верка с некоторой опаской держали парня за плечи.
-Да не бойтесь вы, красавицы, держите крепче меня, чай не оторвутся руки мои.
С натугой и со скрипом, за ним последовал и другой сапог. На ногах у парня оказались синие, шерстяные носки.
-Точно, городской. – отметила про себя Глаша. Как бы услышав её, парень встал на кочку и, отвесив поклон в сторону девушек, сказал:
-Девицам всем, красавицам, низкий поклон и моя самая искренняя благодарность за спасение моё и помощь оказанную мне.
-Да што там, - защебетали девушки наперебой, - любая из нас могла бы оказаться в болотине. Нешто ты не помог бы при таком вот случае. Эвон, недавно Глашка , здесь же, на энтом самом месте, чуть не утопла. Нам от не впервой спасать та.
-Вот, так значит, - задумчиво, с расстановкой произнёс парень. Он так и стоял на кочке, возвышаясь над всеми, оглаживая и отжимая на себе одежду.
-Кого как зовут, я уже знаю, позвольте и мне представиться. Илья Бутурлин, артист больших и малых театров его Императорского Величества Александра Первого, солист Мариинского театра в Санкт Петербурге. Прошу любить и жаловать, - поклонился он.
-Вон оно что, - заговорили все, - актёр выходит ты, а мы то гадаем, ангел, што ль, какой, появился на болоте, так баско поёт.
-Да, я певец и как говорят, весьма не дурной. Сам Александр хвалил меня.
-Да к ты как жа, в наших та краях оказался? – спросила тётка Марфа.
-Я ведь, тётушка из здешних мест буду, родился я в Вятке. А сюда прибыл по причине болезни матушки, отпуск взял. В Котельниче, родители-то проживают. А на болото сеструха Лизавета затащила. Говорит клюквы много ныне уродилось, давай-ка, столичный, прогуляйся, посмотри на красоты наши, давно не видел. Да ведь и верно, пять лет не был дома. Спектакли, концерты, гастроли. Никак не вырваться.
Глаша во все глаза смотрела на певца. От звуков его голоса, который буквально завораживал её и от певучей манеры разговора, кружилась голова, сладко замирало и трепыхалось сердце. Все девки тоже с раскрытыми ртами смотрели на него, испытывая, по- видимому, такое же чувство. Околдовал всех.
-Надо же, - с волнением думала она, - его то же Ильёй зовут, а сестру Лизой, как мокришницу. Господи, какое странное совпадение!
-Нет, вы токо гляньте, девки, - воскликнула тётка Марфа переводя взгляд с Ильи на Глашку, с Глашки на Лизу, - похожи та как все друг на друга. Глашенька, милочка, ты случаем им родственницей какой, не приходишься ли? Ну, прям чудо како то!
Лиза подошла к Глаше и обняла её за плечи:
-Ну, Ильюшка, глянь-ка, верно похожи?
Все уставились на девушек. Действительно. Обе рослые, стройные, с одинаково очерченным овалом нежного лица, изящным изгибом бровей, прямым носом и полными, чувственными розовыми губами, они были похожи на сестёр. Разница была лишь в цвете глаз и волос. У Лизы глаза и волосы брата, а у Глаши волос был рус и глаза ярко синие, васильковые. Да и одежда последней была победнее.
-Да-а, действительно, - протянул Илья, - очень похожи.
Все остальные, соглашаясь, закивали головами: - Ну, прям, как две капельки!
-Ну, что, Глашенька, - улыбаясь подошёл к ней Илья, - не желаешь ли сестрёнкою моею стать, а я твоим братиком. Ох, как я тебя любить-то буду!
Глаша, смущаясь, потупила глаза, но потом, вдруг резко вскинула голову и посмотрела ему в лицо:
-Много вас, братиков-то таких, по белу свету ходят, сестрёнок себе ищут. Вон Лизонька у тебя есть, вот и люби её. Братик!
-Ишь, колючая какая, - сверкнув белоснежными зубами, засмеялся Илья. – Да, сестричка у меня хороша, слов нет, и её очень люблю я, как родного, близкого мне человека. А я жену себе ищу, вот ведь что. А ты? Ты мне очень приглянулась, в самое сердце и душу вошла. Я, может, всю жизнь свою, такую как ты искал, да не встретил. Да и знаю я тебя, ой как хорошо знаю! - Сияя глазами он неотрывно смотрел на Глашу.
Глашка охнула и, вскинув правую руку ладошкой от себя, закрыла ею глаза, словно отгораживаясь.
-Во снах, много-много раз я тебя видывал, много раз красотой твоей наслаждался и, просыпаясь, думал, что это всего лишь сон, в жизни такая красота редкость чрезвычайная, а тут вот наяву чудо своё встретил и где, на болоте! Это только сказать кому – не поверят!
Девки, во главе с Марфой, с изумлением следили за этим диалогом.
-И так-как знаком я с тобой очень давно, да и ты знаешь меня хорошо, вспомни-ка, вспомни, я, вот сей час, при всех, прошу твоей руки. Не хочу с тобой расставаться, НЕ ХОЧУ тебя потерять! Это было бы для меня смерти подобно! Прошу стать моей женой! – неожиданно и торжественно закончил Илья.
Девушка изумлённо и испуганно вскинула на него глаза:
-Ох, и быстёр же ты, парень! Да нешто ж так можно, с налёту то? – волнуясь, но неожиданно мягко, как бы жалея чувства Ильи, сказала Глаша. - Я ведь тебя и знать-то не знала, и ведать не ведала. Да и вижу-то в первый раз. Может у вас, городских, так принято, с предложениями-то, у нас, у сельских, так не положено. Да и на кой ляд я тебе нужна такая, бедная, не образованная крестьянка, толком двух слов сказать не могу?
-Нет, нет, Глашенька, я думаю, ты не права, - сцепив пальцы в замок и как бы совсем не замечая присутствия других людей, с жаром произнёс Илья. - Ты добрая, умная и необычайно красивая девушка! Ты даже сама не понимаешь, как ты прекрасна! Ты - моя мечта, мой сбывшийся сон. Ты та, которую искал я, долго-долго! И судьба, наконец, стала ко мне благосклонна. Вот ты, рядом со мной, и я не хочу упускать своего счастья. Мы должны быть вместе! Клянусь, что я сделаю всё, чтобы ты была счастлива со мной! А то, что ты крестьянка, - ничего не значит, у тебя всё, всё впереди! У тебя ведь закончена приходская школа? – спросил он, и на утвердительный кивок девушки восторженно продолжил:
-В Петербурге ты получишь хорошее образование, узнаешь много–много нового, познакомишься с высшим светом. И ты, с твоей красотой, будешь жемчужиной столицы. Все преклонятся перед тобой. Тебе уже исполнилось восемнадцать? – снова задал он вопрос.
-Да, - в смятении, чуть дыша, потрясённая неожиданной, обрисованной ей картиной будущего, прошептала Глаша.
-Мне скоро предстоит поездка на гастроли в Италию. Я должен буду петь несколько спектаклей в Милане и Вероне. Ты поедешь со мной! Лизонька тоже согласилась ехать. Вам вдвоём-то куда как хорошо будет. Ты никогда не видела моря? - и зная ответ, продолжил, - Увидишь, весь мир увидишь! Ну, как, согласна быть моей женой? Али я тебе совсем не нравлюсь?
От его страстных речей, у Глаши кружилась голова, но она нашла в себе силы пожать плечами:
-Что ж, поживем-увидим. - И вся розовая от стыда и смущения пролепетала:
-А то, что нравишься ты мне или нет, я тебе вот так, сразу и не отвечу. Одно могу сказать. Да, таких, как ты, я, конечно же, не встречала, может и впрямь во сне только. Д а и где же мне видеть то? Я живу как серенькая мышка в норке.
-Ну, ничего себе, мышка! – вскричал Илья. – Да такой красоты мир, пожалуй, что и не видывал. Может твои односельчане и привыкли к тебе, но тебя должны видеть не только лишь они одни. Прости, но я хочу показать твою изумительную красоту всем, всем. Всему миру!
-А что же, Лизонька твоя, - спросила Глаша, - получается, что она менее красива, чем я? Сам же согласился, что мы очень похожи.
-Да! Несомненно, она очень красива, и её очень люблю я, мою милую, дорогую сестрёнку, но красота её другая! Она ярка, как солнышко! Она ослепляет, но не греет. Прости меня, Лизушка, за эти, может быть обидные для тебя слова. В тебе, странным образом, уживаются яркость солнца и холод льда. А ты, Глашенька, сама,как свет, в котором хочется бесконечно купаться, раствориться в нём и самому превратиться в свет, согревая всех своим теплом, как согреваешь ты!
-Скажешь тоже, - окончательно смутилась Глаша.
- Ой, до чего ж ты хорошо говоришь, ну, прям так же, как и поёшь. Красиво, слов нет. Всем девушкам речи такие баешь, наверное. А они, как дуры, развесят уши и слушают, глаза закатив от удовольствия. Со мной так не пройдёт. Не больно-то я верю речам твоим, - и искоса взглянув в его сторону, поддела, - чаровник рыжий.
-Ах ты, занозка моя маленькая, - улыбнулся Илья, - Клянусь, никогда с тобой не расстанусь! Тётка Марфа, - обратился он к Марфе. – Я слышал, как ты Глашу крестницей называла, родня значит. А не могла бы ты сватьей у меня быть? Уж я бы отблагодарил тебя, хорошо отблагодарил!
-Што жа, – пропыхтела Марфа с сознанием собственной, неожиданно выросшей значимости, - Глашеньку я знаю, как своих дочерей родных. Ты парень - куда как видный. Сговоримся, я так думаю.
-Сговоримся, сговоримся – пропел весело Илья, - Жди Глафира Фёдоровна сватов, в самое ближайшее время!
-Во первых, я не занозка и не твоя, - сказала Глаша, - а во вторых. Откуда это ты знаешь, как зовут моего отца?
-Неужто угадал? – искренне изумился Илья. - Ай да я!
Он присел на кочку и с сопеньем стал натягивать сапоги. Ноги его были мокрыми, сапоги сыры, и надевались, поэтому, с большим трудом и страшным скрипом.
-Ну, не хватало ещё голенища оборвать, - побагровев от напряжения, пыхтел страдалец. - Надел таки! - потопал он по зыбкому мху. – Так что ж, спасительницы мои милые, ягоды то заждались, наверное, когда вы соберёте их.
-Да где ягоды та? – прищурилась, вглядываясь, тётка Марфа. – Нутко, Веруня, обеги-ка бугор от этот, глянькося тама, токо в окошко не мырни.
-Да ведь мы, маманя, энтот то бугор ишшо в прошлый раз обобрали, когда Гланьку вытянули из болота, - воскликнула Верка, но всё же пошла, обходя полянку по краю. За ней осторожно потянулись остальные девушки.
-Маманька, ты токо глянь-ка! – завопила она из-за бугра.- Ягод та, ягод та! Прям ковёр!
-А крупны та каки, маманечка, давай скорее сюды! – верещала Нюшка.
Тётка Марфа, подстёгнутая криками и охами девушек, чуть не опрометью, насколько позволяла зыбкая почва, бросилась на зов дочерей. Последними пошли Илья с Лизой.
Действительно, вся поверхность бугра сплошь была покрыта поразительно крупной, бордовой, почти чёрной от зрелости ягодой. Ягоды были размером хоть и не с куриное яичко, а с голубиное, это точно.
-Ну, чудо та како, вот чудо та! - ворковала тётка Марфа, обеими руками точно граблями, сгребая ягоды. С краю, изумлённо охая, пристроились Лиза с Ильёй.
Все девушки, молча, лишь изредка постанывая и вздыхая от восхищения, собирали в свои корзины необыкновенную ягоду. Удивительно быстро наполнив корзины, пересыпали их в заплечные мешки и снова дружно заработали.
Глаша не отставала от подружек. Ловкие пальцы её быстро мелькали над поверхностью мха, срывая по нескольку клюквин сразу. Она почти не смотрела на ягоды. Пальцы, как будто жившие самостоятельно, сами находили их. Ягоды были совершенно зрелыми и легко отрывались от малейшего усилия.
Но что-то вдруг показалось ей странным. Сначала она никак не могла понять, что же было странного в этом действе. Но, начав сознательно собирать ягоды, неожиданно заметила, что, на обобранном участке снова появляется клюква. Поначалу она думала, что пропустила ягоды, не усмотрела. Но, возвращаясь на одно и то же место не один раз, поняла, что здесь, что-то не так. И теперь, не глядя, собирая ягоды в одном месте, скосив глаза, внимательно наблюдала за участком освобождённом от ягод. Ничего не происходило. Но стоило ей на мгновенье отвести глаза в сторону, как, возвратив взгляд на прежнее место, она ахнула, увидев там прежнее количество ягод.
Глаша, приостановившись, стала наблюдать за подружками. Те, как заворожённые, увлечённо собирали. Корзины их и лукошки были полны. У тётки Марфы корзина была тоже полнёхонька, но она продолжала собирать клюкву, как бы не замечая, что ягоды скатываясь падают уже мимо корзины.
-Стойте, девки! – крикнула Глаша, - остановитесь-ка. Набрали ведь уже, будя. Хватит руками--то попусту перебирать. Домой пора собираться.
Девушки, очнувшись загалдели:
-Ой, и впрямь пора, корзины-то и мешки - полнёхоньки!
Марфа, охая и держась за спину проскрипела:
-Прям, хоть сарафан сымай, да подол завязывай. От такого чуда и уходить та не хочется! Гляньте-ка, – вдруг всплеснула она руками, - скоко мы собрали клюковки та, а она, как и не убыла! Волшебнай видать бугор от, али ягода не проста. Могет каку целебну силу ишшо имеет. Верно, говорю! А ну, как и хвори лечит!
Она кинула себе в рот несколько ягод: - А скусна та, скусна!
-Ой, хороша ягодка! - наперебой зашумели все и стали собираться.
-Ну, что ж дорогие мои, - произнёс Илья, - будем прощаться. Мы с Лизонькой пойдём другой дорогой. Поперёк болота пойдём, в другую сторону. Солнышко нам как раз в спину будет. А вы, как я понимаю, пойдёте овстречь солнцу, ладони на три –четыре левее.
Он вскинул мешок за спину и взял корзину в руку. Поправил у Лизы мешок на спине и поклонился:
-Всем до скорой встречи! А ты, Глашенька, как я и сказал, жди сватов на днях! – и глубоко проминая ногами мох, двинулся через проход в кустарнике. За ним последовала Лиза.
Через минуту, вдали, послышался его великолепный, страстный голос:
Я знаю солнце ещё светлей,
И это солнце свет твоих очей!
Одна, о, дорогая,
Одна ты солнышко моё!…
И снова у Глашки, застучало и заныло сердце, закружилась голова, а к глазам неожиданно подкатились слёзы. Она, опустив голову, крепко закусила губу, чтобы не расплакаться и вдруг, осознала, что этот чужой, незнакомый человек, стал ей необыкновенно дорог и удивительно близок.
-О, Боже, - подумала она, - да ведь я люблю его и теперь не смогу жить без этого необыкновенного, большого и сильного, человека! О, Боже, Боже!
продолжение следует...