Троттель всегда искал новые пути. Последняя его встреча со Звездочётом состоялась как раз перед очередным карнавалом. Художники на карнавале только и успевали делать наброски. Конечно, все они были далеки от идеала, но для Троттеля было непривычно присутствовать на карнавале вообще. Все носили разноцветные полумаски, всех рисовали — портреты получались один неузнаваемее другого. Получившиеся образы один за другим обретали вторую и, возможно, вечную жизнь в астрале, куда отправляли их художники. Как известно, в астрале картина чаще всего живёт гораздо дольше, чем в мире, полном опасностей.
Большая часть всего нарисованного отправлялась в астральный замок Гарн. Властелин замка, северный барон фон Дуссель, разрешал творить бесконечной длины картинные галереи и увешивать их стены картинами какого угодно качества. Сюжет тоже мало чем ограничивался. Конечно, огромная чеканная доска на входе в Гарн золотом по меди гласила, что «не следует размещать картины непотребного и оскорбительного нрава, дабы не быть из достославного Гарна взашей выгнанным», но сама эта чеканная доска уже давно покрылась осевшей на неё астральной пылью.
Астральные образы Троттель теперь мог перебирать один за другим. Он совсем недавно научил своего крепостного натура-гнома выгодно покупать уголь для кальяна каждый день в любых возможных количествах. Тут, конечно, постарались и родственники — наладить такой канал поставки для молодого дворянина представлялось проблематичным. Но результатом Троттель был доволен. В астрале он проводил бессчётное количество времени. Если бы не регулярные напоминания сухонького старичка-аналитика, который сопровождал Троттеля почти повсюду — ему вполне удалось бы стать очередной жертвой астральных коридоров.
Спустя несколько дней Звездочёт сказал, как найти полезного человека через волшебное зеркало. Потенциальным магистром ордена Моргенштерна оказался всё тот же самый молодой дворянин Круд. Он действительно знал тайные пути. Звездочёт сказал, что свита у Круда многочисленная, но слишком импульсивная и часто устраивает драки друг с другом. Но с другой стороны, вся его эксцентричность мало что значит по сравнению с умением находить короткий путь, а ещё — управляться с мелкими воруртайлями, которые часто не дают житья дворянам, да рассказывать о том, как правильно подыскать хорошие семена для цветов.
Троттель нашёл Круда в глубинах волшебного зеркала. Общение было странным, поверхностным. Единственный раз, когда Троттель видел Круда, была та встреча в залах Флатуленца и на площади Альгемайн. Троттель почти ничего не помнил, только трубку и кольца дыма. Трое великих магистров Моргенштерна договорились встретиться рядом с храмом почтовых духов.
Зима уже вошла в полную силу и перестала безумствовать. Уже не атаковала мозги людей очередная волна радиации. Казалось, наступил покой. Но так, конечно же, только казалось.
К храму почтовых духов Троттель явился рано в сопровождении всей своей свиты — он собирался, в случае чего, обращаться к натурам за советом. Поначалу приблизившаяся молчаливая компания, которой предводительствовал молодой высокий дворянин, показалась совершенно незнакомой, только потом Троттель вроде бы разглядел в ней какие-то знакомые лица. Однако суровый страж-параноик зашептал прямо в ухо:
— Не следует подходить к незнакомцам, господин. Они могут быть опасны. Они могут на нас напасть. Особенно эта компания. Выглядит слишком уж подозрительно.
Прежде, чем Троттель решился на что-то, молодой дворянин спешился и подошёл к нему первым:
— Приветствую, благородный. Не ты ли случайно Троттель?
Троттель кивнул и тоже спешился. Оказалось, что это и есть тот самый Круд. Он приехал верхом на коне, которого, как стало ясно позднее, звали Айтелькайт. Троттель же прибыл на своём верном Ногьере — том самом, который любил почти всех и ко всем доверчиво тянулся мордой, в отличие от Грипса.
Круд, пока они дожидались Звездочёта, успел рассказать, что своё родовое имя он носит в память о славном герое новеллы, колдуне Круде, который проникал в глубины астрала и вообще творил такие вещи, которые колдунам вне новелл даже не снились. Ещё Круд удивился, что дворянин в окружении такой свиты носит имя Троттель, и впервые за эту радиоактивную зиму Троттель сказал, что, помимо всего прочего, является начинающим колдуном. Круд лишь улыбнулся и ответил, что его, если угодно, можно именовать Князем горных дорог. На самом деле, так оно и было. Круд рассказал, что знает горы, прилегающие к Краузштадту, как свои пять пальцев, а также многие руины и старинные урочища, столь любимые орденом Винтернахт.
Вскоре явился и Звездочёт. Как обычно, он путешествовал в сопровождении дряхлого писца, на своём коне по имени Гехеймнис. Трое магистров — непонятно ещё, какого ордена — отправились в неторопливую конную прогулку по городу. Свита шла рядом, так же неторопливо. То и дело кто-нибудь из крепостных натур подавал голос. Беседа лилась рекой. Трое молодых дворян, оглядываясь вокруг, искренне верили, каждый по-своему, что именно их орден всенепременно овладеет этим городом.