Понты светились
Не веером, но пальцы держал широко. Представлялся – Сережей. Так и говорил, слегка прокатывая «р» – Сеёжа. Среднего роста, средней ширины плеч, среднего выражения лица. В джинсиках, свитерочке, курточке; все дорогое, иностранное. В те годы, в середине восьмидесятых, это было – гуд. Старше меня на три-четыре года, он казался опытным и находчивым. Сочинял стихи, которые охотно декламировал. Выворачивался из любой ситуации. И даже с деревенских танцев, когда дело подходило к раздаче, умел уйти без потерь. Сам уйти и меня увести. Раздражая местное население курткой «пармалат».
Один раз бежали, успев выдрать пару дрынов из забора около последнего дома, и отмахнуться, а в другой, после быстрой драки, спрятались у знакомых девчонок и под утро исчезли в тумане. Еще была пара случаев мелкого воровства, стычка из-за ветреной красавицы и серьезный конфликт с рыбаками, обвинившими нас в угоне моторной лодки. Сережа, как обычно, развел всех, включая красавицу. Мотор вернули.
С широкой улыбкой. Тогда так умели улыбаться немногие.
А он умел.
Мы познакомились на турбазе, продолжили в городе и, некоторое время, я находился под гнетом его сокрушительного обаяния.
Потом он несколько раз мелко кидал меня с какой-то, делающей его неуязвимым, простотой.
А потом исчез из моей жизни.
В Москве
Вновь мы встретились, спустя двадцать два года. И эта встреча показала, что никаких выводов я не сделал. Более того, я сделал совершенно не правильные выводы.
Сережа был одет так же, с поправкой на время. Плюс удручающее количество средств связи. Улыбнулся и предложил:
-- Купи машину.
-- ?
-- Денег я дам.
-- ?
-- Что-нибудь недорогое. «Девятку» пятилетнюю. Или «восьмерку».
После некоторых расспросов, выяснилось, что он собирается рысачить по окрестным деревням, выменивая, воруя или покупая всякую рухлядь.
-- Ты не представляешь.
-- Нет.
-- Берут все. Любую херню можно продать. Я, вообще, мимо помоек спокойно не хожу. Вчера нашел катушку трансформатора, смотал проволоку – продал. А ты говоришь.
Я ни чего не говорил, но мысль понял.
-- Давай деньги.
-- Найдешь машину, дам.
Ничего искать я не собирался, сомневаясь в его кредитоспособности и рентабельности бизнеса вообще. Все эти деревни выгребли до нас. Да и сама идея, была ни чем иным как разводкой для дурачков, с опозданием в несколько десятков лет. Но подчиняясь старой магии своего приятеля, купил газету и проглядел объявления о продаже. Парочка машин нам подходила, как по годам, так и по цене. Я отложил газету и принялся ждать звонка от Сережи, не особенно рассчитывая.
И не дождался.
Встретившись с ним спустя месяц-полтора в магазине, услышал:
-- Как дела?
-- Нормально.
-- Ага.
Были бы
Он позвонил, когда меня не было дома. Трубку сняла подруга, и Сережа с удовольствием с ней поболтал. Когда я пришел домой, уже в коридоре почувствовал начало больших разборок. Подружка курила на кухне.
-- Привет.
-- Привет.
-- Что нового? – спросил я, решив принять удар сразу.
-- Звонил твой друг.
-- Так.
Так да не этак. Сережа остался мастером. В легкой и увлекательной форме рассказал ей о наших юношеских приключениях, подводя к мысли, что связалась она с большим говном, склонным к мелким пакостям. Особенно настаивая на моем завистливом характере. Несколько раз извинялся за то, что пьян. Спросил, бросил ли я. Под конец выдал отточенный комплимент:
-- Вы, наверное, гораздо старше него?
-- А?
-- Ему, конечно, нужна женщина постарше.
-- Я…
-- И вы не красавица, да? Красавицы-то ему никогда не давали.
Моя подружка, младше меня на три мучительных года, ревела часа четыре. Потом побежала к зеркалу и долго разглядывала свое отражение. В принципе, увиденным осталась довольна. Несмотря на красные от слез глаза. Ну а вечером выдала мне по-полной.
-- Гад!
-- Он?
-- Ты.
-- Я?
-- Да, оба!
И так далее.
Через некоторое время, может через полгода, мы с ним встретились. Немного побеседовали. Он поделился:
-- Я думал, будет хуже.
Белые ночи.
Теперь он работает учителем труда и торгует у входа на рынок молотками, изготовленными учениками средних классов. Я сам такие делал в школе: молоток вытачиваешь рашпилем из куска стали, рукоятку выстругиваешь из березы. Насаживаешь, расклиниваешь, и – готово. Береза – твердая, не дуб, конечно, но строгать тяжело. Но если постараться, то изделие выходит на загляденье.
Так что, приработком он доволен.