История 3.
Рыбалка.
Телефонный звонок в квартире Петра Егоровича звучал долго и требовательно. Хозяин квартиры недовольно поднялся с дивана и побрел в прихожую, где стоял телефон. Сняв трубку, Петр Егорович, помедлив, хрипло произнес: - Алле.
В ответ он услышал радостно-возбужденный голос зятя: - Все батя готово! Лодку оснастил, удочки приготовил, можем ехать на рыбалку.
- Можешь ехать, - последовал лаконичный ответ тестя. В трубке ненадолго воцарилось молчание, нарушаемое удивленным сопением Николая.
- Ты чего батя? Ты ж хотел.
- Хотел, да расхотел. Заболел я.
- Как заболел? Ты ведь три дня назад был здоровый!
- Был, да весь вышел. Как с работы я пришел после того дежурства, чувствую - знобит. Температуру Клавдия Петровна измерила, а у меня 38,3. Она меня сразу в постель. Чаем травяным напоила, хотела врача на дом вызывать, да я отговорил ее. Уговорил водочки с перчиком дать мне, и ты знаешь, как рукой сняло. Утром, как огурчик встал.
- Ну, вот. Значит здоров. Поехали!
- Не зятек, не поеду. Боюсь, простужусь. Один езжай.
- Как же батя я поеду? Лодку на себе, что ли тащить? Я думал с тобой, на твоем «Запарике».
Диалог родственников на минуту прервался. Растерянно, напряженно сопя в трубку, молчал Николай, а на другом конце провода, приложив трубку к уху, ухмылялся Петр Егорович. Этой напряженной, долгой минуты с лихвой хватило для того, чтобы в голове Николая созрел простой, но весьма надежный план. Поддельно вздохнув, он с сожалением в голосе произнес: - Ладно батя, оставайся. Придется в напарники брать Василия. Он то хоть и человек никудышный, все норовит себе побольше урвать, но с машиной. Это ведь его идея ехать на Ведяевское озеро. Он на работе слышал, что на Ведяевском карась, как очумелый берет. Да и мне в бригаде мужики об этом говорили.
И чувствуя, что тесть, как тот карась уже заглотил наживку, со вздохом продолжил: Правда за то, что он отвезет туда, нужно будет его машину бензином заправит. Ну да это не беда. Беда в том, что половину моего улова он берет себе. Такое его условие. А, ловят там за день по двадцать, а кому повезет и более килограмм.
Известие о таком количестве карася на близко расположенном от города озере ошеломило Петра Егоровича
- Сколько, сколько он улова заберет? Половину! А, во хрен ему в печенку! Половину, он заберет! – возмущенно, брызжа слюной, кричал в трубку тесть.
- Ни хрена ему! Слышь Коля, ни хрена! Сами поедем! – возбужденно продолжал выговаривать зятю, Петр Егорович, и, стараясь быть уж совсем объективным, добавил: - И бензин пополам.
- Так, когда едем то батя?
- Да хоть завтра! – воскликнул довольный собой Петр Егорович.
Горбатый «Запорожец», оснащенный сорокасильным мотором, от 968 модели, летел стрелой по пустынному, в это время суток, шоссе. Ныряя в низины, покрытые утренним туманом, Петр Егорович негромко матерился и включал ближний свет фар.
- Ох, Николай! Если бы ты знал, как не люблю я ездить в тумане, - напряженно вглядываясь вперед, говорил Николаю Петр Егорович.
- Вот помню, был случай, - произнес он, поворачивая голову в сторону зятя.
- Батя, смотри! - закричал Николай, протягивая вперед руку.
Петр Егорович перевел взгляд на дорогу. В рассеянном туманом свете фар, более похожий на призрак, чем на реальное животное, посреди дороги стоял лось.
- Мать твою! – только и успел произнести Петр Егорович, изо всех сил нажимая на педали тормоза и сцепления. От резкого торможения «горбатый» пошел в занос. Выворачивая руль в сторону заноса, Петр Егорович, непонятно каким образом, умудрился увернуться от столкновения с животным. Машина, визжа резиной, миновала полосу встречного движения, и, вылетев на грунтовую обочину, остановилась в полуметре от крутого откоса.
- Ух, ты, - вытирая ладонью выступившую на лбу испарину, произнес Николай. Он посмотрел на тестя. Тот сидел прямо, уцепившись руками за руль. Лицо его было бледным, глаза широко открыты.
- Батя, - негромко произнес Николай, дотрагиваясь рукой до плеча тестя. Петр Егорович не реагировал.
- Слышь бать, - Николай настойчивей потряс тестя за плечо. Петр Егорович медленно повернул голову в сторону зятя и посмотрел на того невидящим взглядом.
- Ты, это, батя. Ты движок то выключи, чего он молотить впустую будет, - произнес он, понимая, что тесть не в состоянии управлять машиной. Петр Егорович послушно, на ощупь, поискал ключ и выключил зажигание. Стало тихо.
- Ты, батя того, давай выйдем, - почти ласково сказал Николай, глядя в лицо безмолвного тестя. Тот, послушно кивнув головой, открыл дверцу. Опережая его, зять выскочил из машины и, оббежав ее по кругу, помог Петру Егоровичу выбраться наружу. Покачиваясь, тесть стоял возле машины, неотрывно глядя на низкое, просвечивающее сквозь туман солнышко.
- Ты знаешь, что Коля, - почти неслышно произнес он, - я уж подумал, что нам крантец пришел, - не отрывая взгляда от желтоватого пятнышка, произнес Егорович.
- Да, ну батя. Все нормально. Ну, а реакция у тебя, я тебе скажу.… Как у летчика испытателя, - подыскав наиболее приемлемое сравнение, произнес Николай.
- А, что! – неожиданно оживился Петр Егорович, - мы еще могём, могём! Есть еще порох в пороховницах, - оживился тесть. Лицо его при этом порозовело, а глаза, минуту назад тусклые и безжизненные – заблестели.
- А, он батя еще стоит, - обернувшись в сторону дороги, весело сказал Николай.
- Кто?
- Да, лось, черт бы его побрал. Стоит и не уходит.
Петр Егорович обернулся и посмотрел на дорогу. Молодой лось – двухлеток, стоял на влажном от утренней росы асфальте и задумчиво смотрел на людей. Взгляд его фиолетовых, с поволокой глаз, казалось бы спрашивал: - «Что это было?».
- Вот стервец! – воскликнул Петр Егорович, - Не боится!
Он вложил два пальца в рот и озорно, по-молодому, громко свистнул. Лось, недоуменно посмотрел на него, прянул ушами, и, ломая придорожный кустарник, исчез в тумане.
Озеро встретило родственников тишиной. Приподнявшийся туман открывал взгляду зеркальную гладь воды.
- Давай Коля, давай быстрее, - нарезая круги вокруг машины, выговаривал зятю Петр Егорович.
- Смотри, народ уже во всю рыбу ловит, - азартно, показывая рукой на разбросанные по озеру лодки, торопил Николая тесть.
Николай достал из багажника лодку и, развязав узел на чехле, вытряхнул ее на траву. Аккуратно разложив лодку, он торопливо ввернул клапана и взглядом поискал вокруг себя «лягушку». Насоса не было. Чертыхнувшись, Николай бросился к открытому багажнику «Запорожца». В багажнике было все необходимое для рыбной ловли: удочки, самодельный подсак, груза, разобранные весла, одним словом было все, кроме лодочного насоса. Не доверяя своим глазам, Николай перебрал все снасти и приспособления, лежащие в багажнике. «Лягушки» не было. В растерянности он даже передвинул ящик с инструментами, и уже в полной безнадеге громко спросил у тестя: - Папа вы насос не брали?
Тесть, не отрывая взгляда от замерших на озере лодок, крикнул: - Нет, не брал!
Медленным, заплетающимся шагом Николай вернулся к лодке и остановился подле нее в раздумьях.
- Ну, чего ты стоишь? – услышал он полный нетерпения голос тестя. Обернувшись, Николай обескуражено произнес: - Петр Егорович я насос дома забыл.
- Как забыл?
- Обыкновенно. Забыл.
- И чего делать то будем, дорогой зятек? – с издевкой в голосе спросил тесть. Николай, не ответив, пожал плечами. На прибрежной поляне наступило тягостное молчание.
- Ну, так, что теперь, домой ехать? – уже с нескрываемой злостью, произнес Петр Егорович, глядя на зятя.
- Не знаю папа, растерянно произнес Николай, не глядя на тестя.
- Папа, папа, не знаю, - с сарказмом произнес тесть, и вдруг неожиданно весело воскликнул: - Зато я знаю! Сейчас мы ее автомобильным насосом накачаем!
- Не выйдет Петр Егорович, - грустно произнес Николай.
- Выйдет, не выйдет. Попробовать надо! За спрос в нос не бьют!
С этими словами он бросился к открытому багажнику автомашины. Через минуту, радостно потрясая насосом, он вернулся к лодке.
- Во, качай, - произнес он, вручая Николаю автомобильный насос.
Николай скептически посмотрел на неподходящий для этого случая насос.
- Не батя, не получится, - произнес он, намереваясь вернуть тестю его инструмент.
- Наконечник шланга не подойдет, - произнес он, вертя в руках шланг автомобильного насоса.
- Хотя, - на секунду оживился он, - можно попробовать накачать им днище.
И действительно, сменив наконечник шланга, он достаточно быстро накачал днище лодки. Теперь лодка с надутым дном вселяла в рыбаков некую уверенность, в том, что им удасться на ней поплавать. Далее дело застопорилось. Шланг автомобильного насоса никоим образом не годился для накачки бортов лодки.
Время шло. Солнышко и ветерок разогнали клочки предутреннего тумана, и взгляду родственников представилась великолепная возможность наблюдать с берега азартную ловлю карася более удачливыми, чем они рыбаками.
Петр Егорович большими шагами мерил береговое пространство, искоса бросая откровенно злые взгляды на понуро стоящего зятя. Николай, не обращая на тестя внимания, сосредоточенно думал о том, как накачать лодку воздухом, не имея насоса.
Внезапно его озарило. Он вспомнил, как во время перекура, его напарник по смене рассказывал историю, произошедшую с ним на рыбалке. Тогда ему – напарнику пришлось ртом подкачивать свою «резинку», клапан которой понемногу травил.
«А раз так, то можно и мою «красавицу» накачать таким образом», - рассуждал Николай, поглядывая на разложенную, на влажной от росы траве свой двухместную лодку.
- Придумал батя! Придумал! Сейчас мы ее накачаем! – радостно прокричал он тестю.
- Это как же? – пренебрежительно спросил зятя Петр Егорович.
- Ртом батя, ртом надую.
- Может лучше другим местом, - с желчным сарказмом поинтересовался тесть. Не обращая внимания на тестевы слова, Николай улегся на землю, и, зажав клапан губами, принялся вдувать в него воздух.
- Может тебе попу заткнуть, сынок? Так оно сподручней то было бы? – поинтересовался у зятя Петр Егорович, и отвернулся.
Со временем передняя часть лодки благодаря стараниям Николая начала приобретать свою форму. Заметив это, Петр Егорович, со словами: - Дай ко и я подсоблю, - улегшись у кормовой части, принялся что было силы вдувать воздух во второй клапан. Через полчаса лодка с высоко поднятыми резиновыми бортами гордо стояла на траве.
- Ну, во батя, видишь! А, ты мне не верил! – радостно улыбаясь, говорил Николай, похлопывая рукой по накаченному борту лодки.
- Верил, не верил, - перебил его Петр Егорович, и уже явно добрея душой, произнес: - Хватит говорить, рыбу ловить надо.
Вставив в резиновые уключины деревянные весла, зять и тесть радостно улыбаясь, подняли и понесли лодку к берегу. Сделав несколько шагов в направлении береговой черты, Петр Егорович непроизвольно оглянулся назад.
- Слышь Николай! – обратился он к зятю, и, остановившись, добавил: - Это чегой то там валяется?
- Где?
- Да сзади. Там где наша лодка лежала.
Николай обернулся назад. На примятой траве лежала злополучная «лягушка», тускло отсвечивая черными боками на солнце.
- Так это же она! – воскликнул он, - она треклятая под днище попала, а я и не заметил! Я то, когда лодку разворачивал, руками ее нащупал. Только я тогда подумал, что это просто бугорок.
- Бугорок, бугорок, на плечах у тебя бугорок, точно такой, что пониже пояса будет, только сзади, - незлобиво проговорил тесть.
Направляемая сильными руками Николая лодка с большой белой надписью «ЛЮСЯ» на правом борту, стремительно скользила к центру озера. Остановившись неподалеку от стоящих на якорях рыбацких лодок, Николай аккуратно размотал и опустил на дно груза.
Поклевка началась почти сразу. Первоначально подал признаки жизни поплавок тестя. Он дрогнул, потом, словно нехотя пошел в сторону. Остановился, постоял на месте, и только после этого начал плавно, уходя в сторону, погружаться.
- Батя, подсекай! – видя стопроцентную поклевку, подсказал тестю Николай. Петр Егорович взмахнул удилищем. Вода озера взбурлила, и на ее поверхности показался приличных размеров серебристый карась.
- Тащи батя, Тащи! Я его в подсак приму, – глядя на недовольного хозяина озера, азартно прошептал Николай. Красив, несомненно, красив был карась, пойманный Петром Егоровичем. Опуская его в садок, зять негромко и уважительно сказал тестю: - Никак не меньше килограмма будет.
- А, то! – горделиво сказал Егорович, поглядывая на соседние лодки в надежде на то, что еще кто-то мог быть свидетелем его успеха.
Клев был отменен. К девяти часам утра садок, в котором томилась пойманная рыбаками рыба, был почти полон. Но после этого времени он начал затихать. Азарт же столь удачливой рыбалки не прекращался. Наоборот, с уменьшением количества поклевок, он начал только возрастать. Желание увидеть движение поплавка возросло настолько, что родственники вообще перестали обращать, на что либо свое внимание. Замерев, они напряженно смотрели на застывшие поплавки. Звук лодочного мотора лишь на мгновение оторвал их внимание от поплавков. Глядя на приближающуюся к месту лова моторную лодку, тесть недовольно произнес: - Кого еще хрен несет?
И с видом знатока, добавил: - Сейчас всю рыбу распугает.
Между тем моторная лодка, сделав большой круг вокруг скопления рыбацких лодок, неожиданно изменив направление движения, круто развернулась в сторону наших рыбаков. Сбросив скорость, и осев носом в воду, «дюралька» с мужиком в камуфляжной форме, почти вплотную подошла к лодке Николая.
- Эй, на Люсе! Почему отсутствует номер на борту? – громко прокричал тот, - Прошу приготовить документы!
Николай с удивлением посмотрел на него, затем на тестя, и непонятно к кому обращаясь, негромко спросил: - Какие документы?
- На лодку, - последовал короткий ответ.
- Какие еще документы на лодку? У меня ничего нет. Я ее с рук купил, - все еще не понимая, о чем идет речь, произнес Николай.
- Свидетельство о регистрации маломерного судна, - пояснил этот лысоватый, полнеющий мужчина, с красным лицом.
- Так какое же это судно? – вступил в разговор Петр Егорович, - это ж резинка!
- Любое судно грузоподъемностью более двухсот сорока килограммов считается маломерным, - невозмутимо ответил Петру Егоровичу «краснолицый», и, помолчав, пояснил: - У вас «Нырок – 4», его грузоподъемность, согласно реестру составляет – двести сорок два килограмма. Поэтому ваше судно подлежит регистрации в инспекции маломерных судов.
Петр Егорович удивленно посмотрел на Николая и спросил: - О чем он говорит? Какая инспекция? Какое маломерное судно? Тот, в ответ неопределенно пожал плечами.
- А, где это прописано? – не унимался Петр Егорович, - и все более распаляясь, прокричал: - бумагу покажь!
«Краснолицый», свирепея лицом, привстал с места и, позабыв об уважительном отношении к гражданам, прокричал, переходя на «ты»: - Я тебе покажу бумагу! Я тебе покажу! Бумагу ему покажь!
Давай живо к берегу, будем протокол составлять.
- Сейчас, все брошу, и поплыву к берегу! – побледнев от гнева, заорал на незнакомца тесть. При этом он сделал хитроумную комбинацию из трех пальцев правой руки и показал ее «краснолицему». Тот, от неожиданности замер на месте с открытым в изумлении ртом. Видя, что его оппонент находится в состоянии близким к шоку, Петр Егорович, желая усилить произведенное впечатление, запальчиво прокричал:
- Ты то сам, кто такой? Где твои документы? Может, и их тоже нет!
Тот к кому обращался тесть Николая, лязгнув челюстями, быстро закрыл рот, после чего полез рукой во внутренний карман камуфляжной куртки.
- Вот! Вот мои документы, - справившись с чувствами, быстро произнес он, издали, показывая Петру Егоровичу пластиковую карточку с фотографией.
- И чего ты мне показываешь? Что это? Может это пропуск, на какой ни будь завод! Дай ко я посмотрю, кто ты такой.
С этими словами тесть, наклонившись через борт, протянул руку к «краснолицему». Тот не задумываясь, подал Петру Егоровичу свое удостоверение. Тесть, осторожно взяв пластиковый прямоугольничек в руку, хотел уже было рассмотреть его, как неожиданно для всех окружающих и для него самого, пальцы его по какой то неведомой причине непроизвольно разжались и документ «краснолицего», подобно лезвию безопасной бритвы, скользнул в воду.
- Что ты наделал гад! – фальцетом вскричал «краснолицый», с ненавистью глядя на тестя Николая.
- Да, вот… честное слово я не хотел. Случайно получилось, - растерянно смотря на «краснолицего» произнес Петр Егорович. Он обернулся к Николаю и, словно ища у того поддержки, сказал:
- Ты же Коля видел, что я случайно.
Николай взглянул в серьезное лицо тестя. В глазах его он явственно уловил искринки смеха и потому с полной уверенностью подтвердил: - Да папа, видел. Но, заметив в глазах тестя укоризну, махнув рукой, произнес: - Ничего я не видел.
- Как не видел! – взвился «краснолицый»
- Да, ты же сам его выронил, - спокойным голосом сказал тесть, глядя в расширенные от гнева глаза инспектора.
- Я выронил? Я? – вскричал посиневший от гнева «краснолицый»
- А, кто? Конечно ты! – невозмутимо произнес Петр Егорович.
- И вообще мужик, валил бы ты отсюда! Кто ты такой? Чего ты к нам пристал? Какую то тюльку погоняешь про инспекцию, а у самого документов нет. А, может ты аферист, какой? – медленно, с издевкой произнес тесть. Мужик в моторке замер от его слов, затем словно очнувшись, скороговоркой произнес: - Ну, я сейчас! Вы у меня попляшите голубчики! Я сейчас!
С этими словами он запустил двигатель, и, обдав Николая с тестем едкой бензиновой гарью, понесся к противоположенному берегу.
- Давай батя сворачиваться. Сейчас он налетит сюда со своей шоблой, не отбрешемся, - произнес Николай, глядя в след удаляющейся моторке.
Подняв со дна груза, Николай сильными гребками весел направил «Люсю» к поляне, где стоял их автомобиль.
По проселку ехали молча. На разбитой, изрезанной глубокой колеей дороге, Николай не хотел отвлекать внимание тестя от управления машиной. И лишь когда выбрались на трассу, он спросил у него: - Батя, а ты случайно уронил его удостоверение?
Петр Егорович внимательно посмотрел на Николая и, сохраняя полное спокойствие, сказал: - Случайно сынок. Абсолютно случайно. После чего они дружно рассмеялись.