Я помню о тебе, мой грустный Бо.
Мы встретились зимой на биеннале,
когда ты подшофе в оригинале
читал Аполлинера и Рембо.
Ты обожал эстетику тоски,
и называл во сне чужое имя,
но совпадали линии с моими
на теплой стороне твоей руки.
И я была готова кайфовать
на пьяном корабле, не быть крещеной,
и под прицелом взглядов возмущенных,
припав, твои ладони целовать.
Царапался в окно летящий снег,
и не было ему конца и края
на тихом островке земного рая,
которого так жаждет человек.
И было нам уютно и тепло
под стареньким лоскутным покрывалом,
и я тогда как будто точно знала,
что снегом пахнет ангела крыло.