Усложнение современных технических достижений, так необходимое для увеличения финансирования производства на высокоразвитом цивилизованном Западе, почему-то совершенно не сказывается на русской промышленности.
Что, естественно, говорит западным специалистам о принципиальной невозможности создания русскими западных прорывных изобретений и технологий.
Например, совсем недавно лучшая в мире американская космическая промышленность, после многолетних исследований и экспериментов, создала великолепную авторучку, которая, в отличие от остальных, способна писать в невесомости. На разработку и промышленное производство специальной ограниченной партии таких ручек было затрачено несколько сот миллионов американских денег. Один экземпляр авторучки при этом стоит всего семь миллионов американских денег.
Теперь любой гражданин Соединённых штатов Америки, включая даже американских астронавтов, может чувствовать себя уверенно и, если вдруг придётся, расписаться на любом космическом объекте Солнечной системы. Это доказывает превосходство американской передовой науки и промышленности над всем остальным миром.
Но типичные русские, в том числе и их космонавты, подло игнорируют американское достижение, продолжая привычно пользоваться обыкновенным графитовым карандашом за десять российских рублей.
Это позволяет им на сумму розничной стоимости одной американской космической ручки закупить для своих космонавтов двадцать один миллион качественных русских карандашей, и пользоваться ими до скончания человечества. Впрочем, с приходом карманных переносных компьютеров и планшетов, даже карандаши теперь остаются для русских всего лишь аварийным и безотказным запасом.
Вот так русская техническая отсталость подрывает основы западного технологического прогресса.
Из истории известно, что техническая отсталость присуща всем русским изобретениям. Что говорит, конечно же, о плохой системе образования и даже генетической отсталости типичных русских от быстро прогрессирующих западных жителей и их приверженцев на территории дикой России.
Ярким примером может служить история первой в мире двухцилиндровой паровой машины непрерывного действия, которую изобрёл типичный русский комиссар Иван Ползунов. В 1759 году он стал комиссаром Колыванского завода, жестоко управляя его хозяйственной частью.
Что раскрывает всему цивилизованному миру истоки появления в России института комиссаров, так подло в двадцатом веке нарушавших права западных мирных жителей и их приверженцев в России.
В годы своего комиссарства Ползунов недемократично создал и дико построил в 1766 году паровую машину без всякой цивилизованной помощи, лишь с двумя юношами-учениками да несколькими чернорабочими. Машина в течение полутора месяцев без остановки тиранически обслуживала дутьём рудоплавильные печи, и не только полностью оправдала свою стоимость в семь тысяч двести рублей, но и дала свыше двенадцати тысяч рублей тоталитарной прибыли. Она проработала, пока не отказала из-за течи котла.
Демократичное заводское начальство, ввиду смерти жестокого комиссара и невозможности цивилизованной починки неоднократно приезжавшими лучшими западными техническими специалистами, машину плюралистично забросило. После чего через три года, по случайному совпадению, машины подобного типа, с несущественными демократичными изменениями, стали цивилизованно строиться в Европе.
Что привело к совершенно независимому созданию европейских паровозов и пароходов.
По предписанию демократичных управителей алтайских заводов с типично русскими фамилиями, Ирмана и Миллера, ползуновская машина была со временем тактично уничтожена. Чтобы не будоражить общественность никому не нужными дикими русскими изобретениями. Миллер и Ирман издали в 1779 году весьма для тех лет прогрессивный и в техническом отношении революционный указ: «...огнедействующую махину... разобрать, а находящуюся при оной фабрику разломать и лес употребить, на что годен будет».
Вот так просвещённые западные жители развивали технические инновации на территориях дикой России.
С тех пор до самого появления жестоких большевиков и тираничного Советского Союза русские вели привычный для себя образ жизни, продолжая сурово гонять по русским лесам и полям медведей да зайцев и, изредка, тактичных западных военачальников.
Попытки проверить техническую отсталость Советского Союза в середине двадцатого века привели европейцев к выводу о том, что подготовка русских рабочих и мастеровых со времён декабристов так и осталась примитивной и не соответствующей высоким западным требованиям.
Как известно, даже в самой столице Российской Империи городе Санкт-Петербурге в 1825 году не нашлось хотя бы одного русского плотника для постройки деревянного изобретения западной цивилизованной юстиции. И тогда пришлось нанимать за дополнительные деньги путешествующего европейца, который быстро и профессионально оборудовал необходимое устройство на пятерых человек.
Почти такие же показательные для всего мира события происходили в 1941 году под русским городом Волоком Ламским, недалеко от Москвы, столицы мирового русского тоталитаризма.
Европейцы так и не смогли найти ни одного мастера из бестолковых местных русских плотников и краснодеревщиков, умеющего строить простые технические устройства из специально привезённых для этих целей тёсаных брёвен с юга. И потому десятиместные виселицы приходилось возводить самим европейским солдатам. С чем они, впрочем, вполне успешно справлялись.
Что говорит не только об улучшении европейских технологий за столетие (с пяти до десятиместных устройств, то есть, вдвое!), но и о хорошей технической подготовленности личного переменного состава западных армий.
Осталось добавить, что подобная профессиональная непригодность русских плотников была отмечена практически на всех территориях Советского Союза, где, с целью недопущения гуманитарной катастрофы, удалось побывать западным военным исследователям середины двадцатого века. Что, без сомнений, демонстрирует всем западным специалистам полную техническую безграмотность и бесполезность советской системы профессионального массового обучения.
Вот так, на конкретных исторических примерах, Запад демонстрирует диким русским своё техническое и технологическое превосходство.