Что было дальше, не опишешь в двух словах, хотя и событий было не слишком много. Ожидание затянулась на долгих десять дней. И с каждым часом надежда на успех всё стремительней гасла. Сейчас я уже не верю в возможность выбраться живой из этой ловушки, в которую загнала себя сама. Вынесла ли я какой-нибудь урок из произошедшего? Вряд ли. Но всё по порядку. В первый день было жарко, и даже сквозящий во все щели воздух не спасал. Я проснулась вся в поту, одежду можно было выжимать. Одновременно с пробуждением открылась дверь, я в рывке к оружию запуталась в лямках лежащего рядом рюкзака и упала носом в грязный пол. Оказалось, это Гвен вернулась. Она сперва ошарашено посмотрела на развалившуюся у её ног напарницу, потом хрипло засмеялась, но, смех прервался, переходя в отвратительный кашель. Она спрятала лицо в ладони, пытаясь унять спазмы. Когда приступ прошел, руки были в крови. Я протянула ей салфетку из рюкзака, Гвен резко рванула её на себя и в немом бешенстве отвернулась к окну. Хотелось одновременно помочь ей и придушить, чтоб не мучалась. Однако, ничем кроме горячей бурды с крупинками заварки я помочь не могла. Похоже, причиной её плохого настроения было то, что в тайнике, на который мы возлагали большие надежды, не оказалось оружия. Только немного медикаментов и еды. Это поможет продержаться в доме некоторое время, но не спасёт, если враги прорвутся внутрь. Несколько напряженных часов Гвен пыталась выйти на связь по рации. Когда это удалось, выяснилось, что помощь задерживается. Ждать. Снова ждать.
Одно из окон – северное – мы не стали забивать досками, снаружи на нём была надёжно закреплена достаточно мелкая решетка. В эмалированный бидон, с которыми в обычном мире до сих пор бабульки выходят спозаранку купить молока, я набрала земли и посадила выкопанный неподалёку чабрец. Он только начинал зацветать, но даже листья и бутоны его источали приятный убаюкивающий аромат. Этот импровизированный вазон стоял на подоконнике северного окна, и я поливала его, второй раз за день. Жара быстро высушивала всё вокруг, в том числе и землю в бидоне. Гвен неодобрительно косилась на то, как я «неразумно трачу запас питьевой воды». Если всю жизнь быть разумной, то станешь бешенной кидающейся на всех мегерой, как некоторые.
Как бы то ни было, суть не в цветах и воде. Наблюдая за окрашенным в розоватый оттенок, горизонтом, я заметила движение. Нечто похожее на дрожащий туман над степью. Ясно было одно, ничего хорошего это не предвещает. Гвен пока тоже не могла определить какого рода эта опасность. Мы засыпали с тяжестью на сердце.
Я знаю, что вы делали прошлым летом,
23 года назад, зимой. (с) Симпсоны
Второй день начался дождём, но долгожданная прохлада была иллюзией, которая быстро сменилась солнцем. Палящим. Безжалостным. Отвратительным. Когда хочется вылезти из собственной шкуры. Давешний западный ветер совсем утих. Ни движения, ни звука. Так мы и просидели вялыми селёдками целый день взаперти. Мои монологи становились всё более бессодержательными, и вскоре иссякли, как весенний ручей. Чабрец уныло опустил серебристые листики. Когда ночь разразилась дождём, я готова была выбежать под открытое небо и танцевать босиком по горячей грязи. Во избежание всяческих глупостей с моей стороны, Гвен заставила меня сидеть у окна с оружием, дежурить, хотя до этого мы вполне обходились без ночных бдений. Я отрешенно наблюдала за пляской капель на тёмном стекле. Небо было затянуто тучами, ни звёзд, ни луны. Единственным источником света в кромешной тьме были редкие всполохи молний вдалеке. За рекой бродила тень, визард – поняла я. Когда силуэт приблизился, я поняла что была права. Визард облетал трамплины и время от времени тоскливо выл. От этого становилось не по себе, казалось, это существо плачет по усопшим собратьям. Я не заметила, когда и как исчез монстр. Может, просто растворился в воздухе. Шум воды убаюкивал, утешал, усыплял бдительность. Я была уже на грани дрёмы, когда разряд молнии расцвел огненным опахалом буквально в пару метрах от дома, испепелив небольшое деревце. Но не это заставило меня подскочить и в шоке открывать рот. За стеклом в стремительном свете электрического разряда я увидела угрюмое похожее на грозовую тучу существо. Капли стекали по его изувеченному яростью лицу, а в глазах сверкавших синим цветом, таилась смерть. Это взгляд меня поразил, словно молнией. Я чувствовала внутри обжигающий страх. Сколько оно там стоит? Разглядывая, ненавидя, презирая. Оно пришло наказать нас за убийство. Оно всё знает. За окном ничего не было видно с того мига, как угасла вспышка. Но я всё еще не могла прийти в себя. Внезапно, я ощутила удушье, упала на пол, перед глазами завертелась тёмная воронка. Оно проникло внутрь – пронеслось в голове – его не остановят стены и решетки. Мы погибли.
Третий день ожидания помощи
Очнулась я на полу с синяком на пол лица. Гвен не поленилась прокомментировать мою некомпетентность, мол, уснула на посту. Мой рассказ о посетившем ночью чудовище, она списала на ночной кошмар. Однако я уверенна, что это произошло на самом деле.
Дождь не прекращался, крыша начала протекать. Мы сидели в углу, где было посуше, и я была рада, что отсюда не видно злополучного окна и жуткого зрелища – трамплинов над рекой.
Стало холодно, как ранней весной. Эти перепады температур доставляли неудобства, я чувствовала себя неуверенно, незащищено. Спасти от сырости одеяла мы не успели. Когда Гвен о них вспомнила, одно было насквозь мокрым. Вторым, более сухим, мы накрылись с головой, прижавшись, друг к другу. Её бронник, к которому я приникла щекой, был приятным на ощупь. Не знаю, как ей удаётся так приятно пахнуть даже после долгого пути и отсутствия ванных процедур, но факт остаётся фактом. Вечером рация Гвен подала признаки жизни, кто-то вышел на связь. Когда она после недолгого разговора передала рацию мне, сердце тревожно ёкнуло, и, казалось, подскочило к глотке. В горле что-то стояло комом, и несколько долгих секунд я не могла вымолвить и слова.
- Привет. Приём, – сумела я сказать срывающимся голосом.
- Добрый вечер, – послышался сквозь помехи его дурманящий, волшебный голос.
- Плохая погода, не правда ли? – нашлась я после неловкого молчания.
- Отвратительная.
Гвен с насмешкой смотрела на свою недалёкую подругу.
- Я иду к тебе, – в эту короткую фразу я вложила всю силу своих чувств. Оставалось лишь надеяться, что он поймёт.
- Я жду, – и тишина вперемешку с шипением.
Ничего не случилось. Просто мир перевернулся с ног на голову, а затем, красивым вывертом вернулся на место. Сердце всё еще бешено билось, на щеках ощущался жар. А я была невообразимо счастлива. Чабрец засох, и мы добавили увядшие пахучие листики в чай.
4й день ожидания
Стало чуть теплее. Небо покрылось волшебными по красоте кучерявыми белыми облаками. Хотелось лежать на траве и смотреть на них часами. А еще хотелось курить. У меня еще оставалось пол пачки дешевых сигарет, но Гвен запрещала воспользоваться своим конституционным правом на самоотравление. Якобы её предупредили, что поблизости бродят сукашвилы. Большая стая. Незачем привлекать их внимание дымовым сигналом.
Весь день мы чего-то ждали. Но рация упрямо молчала. Порой ловили странные разговоры. Примерно такие:
- Мать твою, червь огромный. Хорошо, что в болоте росло дерево. Хотя у меня еды осталась на пару дней.
- Какой червь?
- Фиг его знает, червь с руками, сидит в воде и булькает.
- Это водяной.
- Я думал водяные это утопленники, а этот какой-то деформированный.
- Залезь повыше, а как будет возможность, драпай.
- Аааа! Оно плюётся.
- Я ж говорил, залезь повыше.
- Прожег пол дерева, зараза.
- Набери в банку для студня. Думаю, сможешь продать, если выживешь.
- Как думаешь, оно тушенку будет?..
День 5
Мелкий дождь то утихал, то вновь орошал землю колючими капельками. И мы с самого утра до темноты исследовали местность вокруг посёлка. Замедлял движение естественные лабиринт из болотистых водоёмов. Так что помимо проверки детектором, приходилось прощупывать землю «посохом», чтоб проверить вязкость. Результат однако стоил того, не пришлось никого вытягивать из трясины и отмывать от вонючей болотной грязи костюм. Аномалий было много, очень много. Трамплины задолбались считать. Видимо часто тут визардов мочат, или же они собственные разборки устраивают. В одном месте, окруженном серебристыми маслинами, было настоящее шоу, гейзеры синхронно выплёвывали в небо струи зеленоватой болотной жижи. Иногда даже жаль, что нет с собой камеры. Я попробовала снимать на телефон, однако низкое качество съемки портило зрелище. Довольно большой пятачок земли мы не смогли обследовать, так плотно он был усеян по периметру водой и аномалиями. Я бросила туда камень, чтоб посмотреть, есть ли в середине гравитационные аномалии. Камень спокойно упал, однако через мгновенье по странной траектории в нашу сторону полетел совершенно другой камушек. Скорее всего блуждающий трамплин. На реке мы обнаружили странные пятна местами чёрные, местами ржавые. Они напоминали кружки жира в курином бульоне, что наводило на мысли о теории происхождения жизни. Наклонившись, чтоб лучше рассмотреть это явление, я не уследила и выронила сигареты. Пыталась выловить их веточкой, но Гвен поторопила, она уже видела в бинокль сукашвилей. Много. Нужно было уходить. В воде в этот момент всколыхнулась муть со дна, и стало видно, что укрывшись водорослями, за нами следили водяные. Я разглядела двоих. Спешно возвращаясь в посёлок, мы проверили наличие отметок возле хлопушек. 4 прилежно огороженных кустика безобидно покачивались на ветру в ожидании своей будущей жертвы. А вот плешь сдвинулась. Её путь можно было проследить, на влажной земле остались следы, покорёженной, почти вскопанной земли вперемешку с травой.
День 6
- Дай попить! – прохрипела я пересохшим ртом из своего угла. В ответ мне показала фак изящная женская ручка.
- Чтоб ты ей поперхнулась, - пробурчала я себе под нос, однако напарница обладала отменным слухом. Она кинула мне пустую бутылку и, с трудом совладав с искалеченным горлом, произнесла:
- Попроси у своих дружков.
Я насупилась и пошла к ближайшему водоему с пластиковой бутылкой и заряженным дробовиком. Я, конечно, была виновата, потратив свой запас воды не экономно, однако подруга была сердита не потому.
Дело в том, что ночью я прокралась наружу и пошла к реке, там, где мы недавно встретили водяных. Меня словно тянуло что-то, я не осознавала опасности. Что самое странное перед уходом я аккуратно выложила всё оружие. Даже запасные патроны из карманов и отмотала крепёжную ленту, которая фиксировала нож на левом запястье. Через несколько минут я уже была на берегу реки. Из воды, не нарушив идеально гладкой поверхности, вытянулась сизая мокрая лапа, сжимавшая мою начатую пачку сигарет, размокшую в хлам. Я бесстрашно протянула руку и взяла презент, прикосновение к скользкой влажной коже вывело меня из некого транса, в котором я пребывала с момента внезапного ночного пробуждения.
Сразу стало страшно, и, пожалуй, будь со мной оружие, я бы им воспользовалась. В это время из воды беззвучно показалась нелепая синеватая голова с черной дырой на пол лица там, где должен быть рот. Из-за обвисающих морщинистых век, существо выглядело старым и угрюмым. Вдруг оно исчезло так же бесшумно и неощутимо, а под водой тёмное пятно стремительно опускалось на дно. А мне к затылку был приставлен пистолет.
- Может, объяснишь, что это было? – произнесла напарница. Пока мы возвращались к дому, я поведала о произошедшем. Она не поверила. Едва мы достигли дома, она схватила свой КПК и стала бешеной дробью набирать на нём текст:
«То, что ты описываешь, похоже на гипноз контролёра, но я следовала за тобой, и твои движения не похожи на их ломаную координацию. Водяные пока в экстраординарных умственных способностях не были замечены.»
Пол ночи мы переругивались, я вслух, она - швыряя в меня КПК, рискуя повредить его. Под утро заявила, что мы идём обыскивать сектор.
До полудня мы лазили под палящим солнцем по всем закоулкам, которые мы примечали вчера. Копались в строительном мусоре, в хламе бывших жильцов. Когда мы вернулись в здание на обед, я была на грани вампиризма, так хотелось пить. С тоской посмотрела на аккуратно разложенные на просушку сигареты, может сделаю из них самокрутки. И тут прозвучала моя роковая просьба о воде, которая заставила сейчас плестись к водоёму.
Если развести в речной воде немного марганца из аптечки, возможно, удастся избежать биологического и химического заражения. Но вот радиация никуда не денется. Что ж, надеюсь, пронесёт.
День 7
В воздухе даже пахло солнцем, пропечённой до основания травой, и, кажется, закипавшими мозгами. Над землёй поднималось прозрачное марево. В такую погоду в моём родном городе я бы сидела сутками в воде. Предложить что ли Гвен поплавать? Нет, она еще после вчерашнего не отошла. Я уже отбросила прочь всё оборудование и, признаться, хотелось содрать с себя шкуру, хоть это и вряд ли помогло бы в такую жару. А Гвен стойко переносит превратности циклонов с юга, в полном обмундировании. И почти не потеет. Рядом с ней у меня развивается комплекс неполноценности, хотя она утверждает, что моя неполноценность – общепризнанный факт.
Около 4х по полудни имели удовольствие наблюдать за парадом сукашвилов вдоль противоположного берега. Примерились к броду, чтоб стрелять в случае их приближения. В рациях тишина.
О, забыла упомянуть, Гвен ночью снились кошмары. Она как-то странно кричала, было похоже на кошачьи вопли. Я её успокаивала, гладя по волосам. Это, как ни странно, помогло, она, не просыпаясь, погрузилась в мирный безмятежный сон. Только пухлые губы время от времени вздрагивали, придавая ей вид обиженного ребёнка.
День 8
Растолкали меня спозаранок, Гвен сообщила, что нужно подготовить дом на западе к приходу наёмников, которых прислал её должник. Вот-вот разразится бой. Атмосфера накалялась, в буквальном смысле. Солнце стало яростным, беспощадным. Вспоминалось, как ранней весной оно уже показало нам свою беспощадную сущность, соединившись со своим естественным врагом – снегом, против сталкера. Массовые поражения зрения из-за неестественно блестевшего снега наделали много шума в нашем маленьком, но гордом сталкерском обществе.
Здание было крепким и маленьким, так что уже к обеду мы сделали все необходимые укрепления, оставив необходимые бойницы. В процессе мы долгое время находились на солнце, и теперь прикладывали к обожженным лицам компрессы. Одежда местами дико натёрла влажную от пота кожу. Мы сидели на полу, прислонившись к прохладной северной стенке. Гвен отправила сообщение о выполненных указаниях, дала еще раз описание аномалий в поселке и их расположение, предупредила о блуждающей плеши.
Есть в такую жару совсем не хотелось. Общаться тоже. Я с интересом пересматривала фото, коробку с которыми нашла на чердаке одного из домов, когда мы искали материалы для укрепления домов. Фото были черно-белыми, пожелтевшими от времени, некоторые были украшены волнистыми краями. И жутко становилось, когда я начинала осознавать, что вот это парень с героическим лицом и гордой осанкой уже, наверное, совсем старик, ходит в супермаркеты с палочкой и в очках, внимательно считает копейки сдачи и покупает дешевые лекарства вместо дешевой колбасы. А может уже давно лежит в земле.
По спине пробежали мурашки, и мне, в эту нестерпимую жару, внезапно стало холодно. Сердце сжималось то ли от жалости, то ли от иного невнятного чувства. Хотелось обнять весь мир, спасти людей от самих себя, оплакивать погибших, сопереживать живым. Хотелось курить.
Коробка с фотографиями весила килограмма 3-4, но мне не хотелось её оставлять в зоне, хотя я и не представляла, что делать с ней потом. Да и порой лишний вес оказывается приговором.
На голом безоблачном небе огненным оком расположилось солнце, под ним растянулась болотистая местность, поросшая камышом. Не было привычного шелеста болотных зарослей, ветер утих. Полный штиль. И мы в этом зеленом царстве, ожидающие спасения. А вокруг стая голодных бестолковых тварей. Передо мной возник образ поникшего флага.
На закате я осматривала местность в бинокль, не прорвались ли где сукашвилы. На западе появились люди, Гвен сообщила обычным способом, что это третья группа, которая будет прикрывать от нападения со стороны реки. И почему я про всё узнаю через одно неприглядное место? Впервые слышу о этой третьей группе. Впрочем, с Гвен всегда так. Интриганка. Я отошла от неё, и стала внимательней разглядывать новых людей. Их было шестеро, хорошо экипированные, насколько можно судить с такого расстояния. И вдруг! - дыхание перехватило – я с недоверием посмотрела на Гвен, потом опять приникла к биноклю. Это он, не может быть сомнений. Это родное лицо, которым я заболела, невозможно не узнать. Камерон. Внезапный приступ паники заставил меня немедленно вернуться в дом. Когда я смогла чуть успокоиться, уже стемнело. Мерцающие огоньки далеких костров грели душу. А над водной гладью снова появились теневые фигуры визардов.
День 9
За окном моросил дождь, а на общей волне всё еще обсуждали вчерашнее пекло и многочисленные ожоги третьей степени. Создалось такое впечатление, что они сами накликали беду. Дождь закончился, и снова вылезло солнце. За рекой начали стихать выстрелы, к звуку которых мы успели с утра притерпеться. Внезапно Гвен решительно встала и покинула укрытие с оружием в руках. Она сделала несколько прицельных выстрелов в воду, где находились водяные. Река забурлила, Гвен бегом вернулась в укрытие.
- Зачем ты в них стреляла? – кричала я. - Они ничего нам не сделали.
- Что тебе за дело до тупых морских тварей? – написала она.
- Они не тупые, они вернули мою вещь, - я указала на подоконник с подсохшими сигаретами.
- Если они умные, то почему не завернули твои сигареты в пакет? – ёрничала она.
- Может они думали, я их замачиваю, как бельё или твёрдые сухари.
Она засмеялась, я, не смотря на сочувствие подводному народу, тоже.
- Успокойся, - набрала она текст на КПК, - я никого не убила, просто взбаламутила воду, зато, если кто сунется, попадет на обед к водяным.
Я понимающе кивнула, но почему-то верить ей было тяжело.
В сумерках мы видели, как западный дом заняли те, для кого он был предназначен. Люди выглядели неуверенно, словно ждали подвоха. Позже немного поговорила по рации с их предводителем Призраком. Надеюсь, они выживут.
День 10
И опять контролёры. Почему везде, где он появляется, идёт о них речь? Это уже третий раз. Впервые слухи ходили о том, что контролёров встречали в том секторе, куда меня направили для работы. Там я должна была встретить мародёров и заманить их в ловушку, там я встретила Камерона с друзьями. Как в песенке о негритятах, одного загрызли собаки, другого убил его товарищ, а третьего вырубил перед смертью контролёр (которым оказался второй).
Потом, разыскивая Камерона, в связи с ним упоминали некий случай возле Тишины, где тоже упоминался этот монстр, подчиняющий волю.
И вот снова. Призрак говорил о нём почти шепотом, с опаской. Стало не по себе. Всё это не спроста, похоже, впереди у меня весьма неприятные сюрпризы.
Впрочем, сейчас не время об этом думать. Одно неверное движение, и ты окажешься в милом туннеле, ведущем к свету. Сперва мы лишь наблюдали за действиями группы за рекой. Они четко убирали небольшие кучки мутантов, продвигаясь к речному островку. При воспоминании о водяных, я стала опасаться, как бы наших спасателей не постигла печальная участь. Но всё обошлось. Теперь монстры неслись на деревню. Группа Призрака едва успевала отстреливаться. Мы помогали издалека. К вечеру не осталось сукашвилей по близости, но на юге было слышно гвалт крупной стаи.
Сил не осталось. Я уже вырубалась, когда со мной связался Призрак и сообщил, что утром они покинут сектор. Его опасения передавались и мне. Словно почувствовав это, он предложил мне отправится с ними. Я была благодарна за это, но не могла уйти. Просто не могла.
Ночью снился бой, сукашвилы неслись с бешеной скоростью, быстрее наших пуль. Они стремились на восток, перепрыгивали с крыши на крышу. И вот старая черепица не выдержала и буквально с неба к нам свалилась голодная бешеная тварь. Она вцепилась мне в руку, и я выронила дробовик. Пятясь в немом ужасе я отходила к северному окну, и левой рукой схватила бидон, в котором не так давно рос чабрец. Опустив тяжелый сосуд, полный земли на голову очумелой зверюги и размозжив ей череп, я осела на пол. Но дыру в крыше уже обнаружили её живые собратья.
Пасти и когти рвали тело, Гвен куда-то исчезла, а я звала её. Но защитником, сразившим моих врагов, оказался Камерон. Под выстрелами его пулемёта полегли все звери. Вот только было уже слишком поздно. Я умирала, умирала в его руках.