Similia similibus curantur (Подобное познается подобным)
Официозная историко-филологическая наука в случае с писаниями «митрополита Илариона» напрасно съела свой немалый кусок хлеба с маслом, и впустую потратила уйму денег налогоплательщиков. Ей не составляло никакого труда, как и в ситуации со «Словом о полку Игореве», заниматься не пустыми гаданиями (он – не он, мог – не мог), а поискать литературные аналогии творениям того же Илариона, как автора «Слова о Законе и Благодати», в трудах наиболее образованных богословов и проповедников Малороссии или Московского царства. Например, периода после изобретения книгопечатания. Диву даёшься иногда, до чего же были невнимательны и нелюбопытны наши профессора и академики, не замечавшие в «слове» Илариона Киевского того, чего не заметить было категорически нельзя!!! Там же один «анахронизм» другим погонял… Лично я, едва вчитавшись в него, сразу же почувствовал неладное: выглядит как «дежавю», где-то что-то подобное мне уже встречалось… Перво-наперво, я достал с книжной полки «политическую биографию» Ф.Прокоповича (В.М.Ничик. Феофан Прокопович. М., 1977), вследствие чего у меня возникла жгучая необходимость заново перечитать его «Слово на погребение Петра Великого», затем – его же «Слово о власти и чести царской» и «Слово на похвалу блаженныя и вечнодостойныя памяти Петра Великого…», далее пришла очередь «трагедокомедии» с характерным названием «Владимир», и, наконец, финальный аккорд – анонимное «Слово о житии Дмитрия Ивановича Донского». Как сейчас помню: двигался я к цели именно в такой последовательности.
Как хорошо известно, в 1706 году царь Пётр прибыл в Киев, где он услышал запомнившуюся ему проповедь знаменитого киевского ритора Прокоповича. А говорилось в ней о делах и таланте молодого царя, уже успевшего приобрести опыт и мудрость. Известный филолог Николай Калинникович Гудзий весьма неосмотрительно, как мне кажется, писал в одной из своих работ: «В этой речи не было ни обычных для того времени витиеватых ухищрений, ни искусственного панегирического парения. В торжественных и в то же время простых выражениях Феофан прославлял Петра за его воинские подвиги, за ревность к просвещению, за заботу о правосудии, за его трудолюбие и простоту, за то, что он возвышает своих подданных в меру их личных заслуг, а не по признаку их родовитости или богатства. Эта речь понравилась Петру и заставила его обратить внимание на Прокоповича» (Гудзий Н. К. Литература Киевской Руси и украинско-русское литературное единение XVII-XVIII веков. - М., 1989)… И какие же особенные «воинские подвиги» царя Петра, по состоянию на 1706 год, вдруг привиделись Ф.Прокоповичу? Заботился о «правосудии», говорите? Нужели же личным участием в изощрённых пытках, с дальнейшей передачей отработанного «человеческого материала» для медицинских опытов? Или созданием мощной и разветвлённой «тайной сыскной полиции»? Или отменой «тайны исповеди» для священнослужителей? Прокопович славил, как пишет Н.Гудзий, молодого Петра за головокружительное «возвышение» космополитических европейских авантюристов, искателей приключений и просто папских шпионов? Велика, однако, царская слава и честь… в деле уничтожения национальной «элиты» России и подмены её разными тёмными личностями, зачастую без «роду-племени». Второй раз Феофан встретился с Петром спустя три года, после Полтавской баталии. И вновь проповедник блеснул красноречием, выражая в своём «Панегирикосе» восторг по поводу сей великой «виктории». К большому сожалению, эти тексты остаются (пока) для меня недоступными; вполне возможно, что с ними моя «доказательная база» стала бы ещё более прочной. Хотя, как утверждают некоторые, разухабистая пьеска «Владимир», – и есть, в содержательном плане, то самое «слово» про святого киевского князя, якобы «ровни» библейским апостолам… Чтобы наш разговор, уважаемые читатели, стал совсем предметным, пойдём несколько необычным путём, в противоположном направлении, и сравним «житие» Дмитрия Донского со «словом» Илариона. И каков же будет результат?
Читаем у Анонима Промосковского (будем в дальнейшем, с известной долей иронии, называть его именно так): «Сий убо великий князь Дмитрей родися отъ благородну и отъ пречестну родителю…».
И у Илариона Киевского: «… Сии славныи от славныихъ рожься, благороденъ от благородныих КАГАНЪ (Однозначно тюркская титулатура! – А.Н.) нашь Влодимеръ…».
***
Иларион: «… Хвалить же похвальными гласы хвалебными словами Римьскаа страна Петра и Павла, има же вероваша въ ИИСУСА (Определённо пост-никонианское написание, что в оригинале, что в переводах! – А.Н.) Христа, сына божия; Асиа, Ефес и Патмъ – Иоанна Богословьца, Индиа – Фому, Египеть – Марка; все страны и грады и людие чтуть и славять коегождо ихъ учителя, иже научиша я ПРАВОСЛАВНЕЙ ВЕРЕ (Православие в «Римской стране»??? B Индии и Египте??? Держите меня! – А.Н.). Похвалимъ же и мы, по силе нашей, малыими похвалами великаа и дивнаа сътворьшааго нашего учителя и наставника, великааго кагана нашеа земли Володимера…» (везде выделено мной. – А.Н.).
Аноним Промосковский: «… Похваляеть бо земля Римская Петра и Павла, Асийская – Иоанна Богослова, Индийская апостола Фому, а Ерусалимская брата Господня Иякова, и Андрея Первозваннаго все Поморие, царя Коньстянтина Гречьская земля, Володимера Киевская со окрестными грады; тебе же, великый князь Дмитрей Ивановичь, вся РУСЬСКАЯ ЗЕМЛЯ (Чего это ради киевлянам или черниговцам было благодарить в XIV веке, и даже позже, малознакомого им князька из земли Залесской? – А.Н.)».
Уже занимательно, не так ли? А теперь продолжим наш «натурный эксперимент», и сравним несколько фрагментов одного из произведений Ф.Прокоповича («Слово на погребение Петра Великого») с «житием» Донского.
Читаем у Прокоповича: «Что се есть? До чего мы дожили, о россиане? Что видим? Что делаем? Петра Великого погребаем! Не мечтание ли се? Не сонное ли нам привидение? О, как истинная печаль! О, как известное наше злоключение!.. О недостойных и бедных нас! О грехов наших безмерия! Не видяй сего слеп есть, видяй же и не исповедуяй в жестокосердии своем окаменей есть. Но что нам умножать жалобы и сердоболия, которые утолять елико возможно подобает. Как же то и возможно! Понеже если великие его таланты, действия и дела воспомянем, еще вяще утратою толикого добра нашего уязвимся и возрыдаем. Сей воистину толь печальной траты разве бы летаргом некиим, некиим смертообразным сном забыть нам возможно… Но о многоименитого мужа! Кратким ли словом объимем бесчисленныя его славы, простирать речи не допускает настоящая печаль и жалость, слезить токмо и стенать понуждающая… видим, слышателие, видим, бедниии мы и несчастливии, кто нас оставил и кого мы лишилися».
А теперь слово Анониму Промосковскому: «… О страшное чюдо, братие, и дива исполнено! о трепетное видение и ужасъ обдержаше! Слыши небо и внуши земле! како въспишу, или како взглаголю о преставлении сего великаго князя? Отъ горести душа языкъ связается, уста загражаются, гортань премолкаеть, смыслъ изменяется, зракъ опусневаеть, крепость изнемогаеть; аще ли премолчю,нудить мя языкъ яснее рещи… Что ли нареку день той, день многия ТУГИ (Cудя по его употреблению в «Слове о полку…», слово «туга» явно малороссийского происхождения! – А.Н.) и скорби, и слезъ и вздыхания, ТУГЫ и скорби многи? Народ глаголаше: о горе намъ, братие! ЦАРЬ ЦАРЕМ (Это Донской – ЦАРЬ НАД ЦАРЯМИ??? Держите меня крепче! – А.Н.) умре, господинъ владычьствующимъ… Да си глаголю, понудить мя слово писати житие сего… но положю достоверныя его похвалы, яко въ ЗЕРЦАЛЕ (А существовали ли в XIV веке «зеркала»? – А.Н.) имый смесня разуму божественная писания; которыхъ убо въ мире тако светло, и славно, и чести достойно житие просия и имя възрасте надъ человекы?».
Наконец, неплохо было бы сравнить (одновременно) труды Илариона, Анонима и Прокоповича. Предлагаю оценить следующие фрагменты.
Иларион: «… И яко отдоися отроча Исаакъ и укрепе, съствори Авраамъ гоститву (Т.е «пир»; опять малороссийское словцо. – А.Н.) велику, егда отдоися Исаакъ сын его… и възратъ и укрепевъ от детескыя младости, паче же възмужавъ крепостию и силою съвершаяся, мужьствомъ же и съмысломъ предъспеа и единождержавецъ бывъ земли своей, покорив под ея округняа страны овы миромъ, а непокоривыа мечемъ… ТЕБЕ ЖЕ КАКО ПОХВАЛИМЪ, О ЧЕСТНЫЙ И СЛАВНЫЙ ВЪ ЗЕМЛЕНЫИХЪ ВЛАДЫКАХ ПРЕМУЖЬСТВЕННЫЙ ВАСИЛИЕ?.. Ино же ясне и вернее послушьство приведемъ о тебе отъ святых писаний, реченое от Иякова апостола… Подобниче великааго Коньстантина, равноумие, равнохристолюбче, равночестителю служителем его!.. Онъ въ елинехъ и римлянехъ царьства богу покори, ты же въ Руси…».
Ф.Прокопович («Слово на погребение…»): «… Кого бо мы, и каковаго, и коликаго лишились? Се твой, Россие, Сампсон, каковый да бы в тебе могл явитися никто в мире не надеялся, А О ЯВЛЬШЕМСЯ ВЕСЬ МИР УДИВИЛСЯ… Се твой первый, о Россие, Иафет, неслыханное в тебе от века дело совершивший… Се Моисей твой, о Россие!.. Не светила ли суть тебе к поисканию пользы и ко отражению вреда, к безопасию миролюбных и ко обличению свирепых!.. Се твой, Россие, Соломон, приемший от господа смысл и мудрость многу зело… Се же твой, о и церкве российская, и Давид и Константин…».
Ф.Прокопович («Слово на похвалу блаженныя и вечнодостойныя памяти Петра Великого»): «… Каковаго же, - разсудите, слышателие, - каковаго и коликаго государя оное толь лютое время требовало? Многоочитаго воистинну и многорукаго, или паче многосоставнаго, и на многая места и дела разделять себе могущаго… И что же дивно, что ОН ВСЕМУ МИРУ ДИВЕН СТАЛ, ЧТО И ПО ДАЛЕЧАЙШИМ ИНОЗЕМНЫМ СТРАНАМ, КУДЫ ПРЕЖДЕ ИМЯ РОССИЙСКОЕ СЛУХОМ НЕ ДОХОДИЛО, СЛАВЯТСЯ ДЕЛА ЕГО!.. Было бы дивно, есть ли бы одно один, а другое другий государь зделал: как римляне первых своих двоих царей, Ромула и Нуму, похваляют, что он войною, а сей миром укрепил отечество; или как и в священной истории Давид оружием, а Соломон политикою блаженство Исраилю сотворил. А у нас и се и другое, да еще в безчисленных и различных обстоятелствах, совершил един Петр. Нам и Ромул, и Нума, и Давид, и Соломон – един Петр…».
Аноним Промосковский («Слово о житиии…»): «… и корени святаго и богомъ сажденнаго саду отрасль благоплодна и цветъ прекрасный ЦАРЯ Владимира (Даже его называть «царём» у промосковски настроенного борзописца-«баснописца» не было никаких законных оснований! Да и с генеалогическим «древом» московских князей тут далеко не всё ясно. Более того, «неясно» было и в XVII веке, о чём мы обязательно поговорим в дальнейшем! - А.Н.), новаго Костянтина, крестившаго Русьскую землю… Кому уподоблю великого сего князя Дмитрея Ивановича, ЦАРЯ РУСЬСКЫЯ ЗЕМЛИ (Дважды «курам насмех»! – А.Н.), и настолника великому княжению, и собрателя християньского? Придите любимици, церковныя друзи, к похвалению словеси, по достоянию похвалити держателя ЗЕМЛИ РУСЬСКОЙ (Точнее: «земли Залесской», одного из золотоордынских улусов! – А.Н.)… Сифа ли тя нареку… Еноху ли тя подоблю… Ноя ли тя именую… Евера ли тя нареку… Авраама ли тя нареку… Исаака ли тя въсхвалю… Израиля ли тя възглаголю… Иосифа ли тя явлю… Моисея ли тя именую… И УМНОЖИСЯ СЛАВА ИМЕНИ ЕГО, ЯКОЖЕ СВЯТАГО И ВЕЛИКАГО КНЯЗЯ ВЛАДИМИРА, въскипе земля Русьская въ лета княжения его якоже преже обетовання Израилю… ОТЪ ВЪСТОКА И ДО ЗАПАДА ХВАЛНО БЫСТЬ ИМЯ ЕГО, ОТЪ МОРЯ И ДО МОРЯ, ОТЪ РЕКЪ И ДО КОНЕЦЪ ВСЕЛЕННЫЯ ПРЕВОЗНЕСЕСЯ ЧЕСТЬ ЕГО, ЦАРИЕ ЗЕМЬСТИИ СЛЫШАЩЕ ЕГО, УДИВИШАСЯ… И въсприимъ Аврамлю доблесть, помолился богу… Великий же князь Дмитрей Ивановичь възвратися съ великою победою, якоже преже Моисей Амалика победи… Обычай же имеяше великый князь Дмитрей Ивановичь, якоже Давыдъ богоотецъ и пророкъ…».
И ещё несколько очевидных параллелей:
Ф.Прокопович («Слово на погребение…»): «… Не весьма же, россиане, изнемогаем от печали и жалости, не весьма бо и оставил нас сей великий монарх и отец наш… Убо оставляя нас разрушением тела своего, дух свой оставил нам».
Ф.Прокопович («Слово на похвалу…»): «… Не тако бо нас, о российстии сынове, не тако оставил нас отец наш, аки бы вся своя с собою унесл, но оставленным оставил нам неисчетная богатства своя и различная дарования: ово во учении и образе, ово же и в содеянных делах, великих и безчисленных… И тако Петр, оставляя нас, не токмо оставил нам неисчетная богатства своя, что уже довольно показали мы, но, и оставляя нас, не оставил нас».
Иларион: «… Неси бо умерлъ, нъ спиши до обьщааго всемъ въстания. Въстани, неси умерлъ, несть бо ти лепо умрети, веровавъшу въ Христа, живота всему миру, отряси сонъ, възведи очи, да видиши какоя тя чьсти господь тамо съподобивъ, и на земли не безпамятна оставилъ сыномъ твоимъ».
***
Ф.Прокопович («Слово на похвалу…»): «… И се, о слышателие, в Петре нашем, в котором мы первее видели великаго богатыря, по том же мудраго владетеля, видим уже и АПОСТОЛА (По-моему, в этих словах содержится и преизрядное «богохульство», и, одновременно, смачный «плевок» в адрес дышавшей на ладан РПЦ! - А.Н.). Таковаго его царя, и царя христианскаго, показал Бог!.. Засвидетельствовал же наконец Бог о нем и в блаженной кончине его (Такой «чёрный» юморок-с. Пётр Великий, по свидетельствам очевидцев, агонизировал аж 15 часов, в страшнейших муках, сопровождавшихся дикими криками умиравшего императора! - А.Н.) сильно действующею благодатию своею присутствовал и даровав ему толикое благочестия чювство, прямое покаяние, живую и твердую веру, что аки бы ощущаемая была десница вышняго… Петр лее наш, премногая благая совершив нам и самих нас лучших нам сотворив, хотя и слезить нас понуждает отшествием своим, но и радоватися повелевает безчисленными и с ним не умершими благодеянии своими…».
Ф.Прокопович («Слово на погребение…»): «… Виновник бесчисленных благополучий наших и радостей, воскресивший аки от мертвых Россию и воздвигший в толикую силу и славу…».
Иларион (даётся в переводе на современный нам язык): «… Радуйся, апостол среди владычествующих, воскресивший не мертвые тела, но нас воскресивший, мертвых душою, смерть претерпевших от недуга идолослужения. Ибо тобою мы приблизились к Богу и познали Жизнь (Божественную), Христа. Согбенны были (мы), подпав бесовскому прельщению, но тобою исправлены и вступили на путь жизни (вечной); слепы были (мы) сердечными очами, лишенные (духовного) видения, но поспешением твоим прозрели, увидев свет Трисолнечного Божества; немы были (мы) но тобою возвращен нам дар слова, - ныне уже (все мы), МАЛЫЕ И ВЕЛИКИЕ(Очевидный намёк автора на одновременое сосуществование «Малороссии» и «Великороссии»? - А.Н.), славим единосущную Троицу».
***
Ф.Прокопович («Слово на погребение…»): «… Вы же, благороднейшее сословие, всякого чина и сана сынове российстии, верностью и повиновением утешайте государыню и матерь вашу, утешайте и самих себе, несумненным познанием петрова духа в монархине вашей видяще, яко не весь Петр отшел от нас. Прочее припадаем вси господеви нашему, тако посетившему нас, да яко бог щедрот и отец всякия утехи ее величеству самодержавнейшей государыне нашей и ее дражайшей крови – дщерям, внукам, племянницам и всей высокой фамилии отрет сия неутолимые слезы и усладит сердечную горесть благостынным своим призрением и всех нас милостивне да утешит».
Аноним Промосковский («Слово о житии…»): «… Вы же не нарекостеся у мене бояре, но князи земли моей, ныне же помяните словеса моя и своя, еже рекли есте ко мне во время свое: должны есмы тебе служа и детемъ твоимъ главы положити своя, и укрепитеся истинною послужити княгине моей и чадомъ моим отъ всего сердца своего; во время радости повеселитеся съ ними, и во время скорби не оставите ихъ, да скорбь ваша на радость преложится, бог же мира да будет съ вами»…
Верите ли вы, уважаемые читатели, в «привидения»? Я верю, но только в литературные. И не надо меня убеждать, что вышеприведенные аналогии и параллельные места, дескать, трафаретные для средневековья «речевые формулы» и стандартные «ораторские приёмы». Слишком уж много совпадений, дамы и господа, и слишком они явные, неудобные и «крупногабаритные»! Более мелкие поданы Прокоповичем «россыпью», и возможно в дальнейшем они нам тоже понадобятся. В отношении Петра I Феофан Прокопович ни разу не показался мне бесстрастно-рассудительно-холодным, прямо «как айсберг в океане». Да и масштаб личности далеко не самого воинственного московского князька XIV века вовсе не «диктовал» нашему Анониму ТАК ЭМОЦИОНАЛЬНО и с ТАКИМ НАДРЫВОМ в голосе витийствовать, убиваться и рыдать в его честь (Как там было подмечено П.Флоренским в отношении Прокоповича: «…Он пишет всегда точно проданным пером»? Гм…). В своё время, комментируя «Апокалипсис Иоанна», о. Александр Мень высказал одну глубокую мысль, которая удивительнейшим образом соотносится с заявленной мной темой: «Интересно, что всякий лжепророк и всякий вождь, одушевленный темными стихиями, старается найти каких-то своих предшественников, найти образ, который как-то освящал бы его собственное появление исторически»…
С этого самого момента, лично для меня, проблема атрибуции (авторской персонификации) вышеобозначенных текстов потеряла всякий интерес. А вот своеобразный юмор Феофана нашего Прокоповича стал нравиться мне всё больше и больше. Оцените такое его суждение о Петре из «Слова на погребение»: «… ВОИСТИНУ ОСТАВИЛ НАМ СУМНЕНИЕ О СЕБЕ, В ЧЕМ ОН ЛУЧШИЙ И ПАЧЕ ДОСТОХВАЛЬНЫЙ (Святая правда! Выделено мной. - А.Н.), или яко от добрых и простосердечных любим и лобызаемь, или яко от нераскаянных лестцов и злодеев ненавидимь был»… Воистину, кир Феофан, воистину… Даже и не знаешь точно: то ли плакать, то ли смеяться, то ли смеяться сквозь слёзы. Поэтому, я предлагаю вернуться к Илариону Киевскому, и посмотреть: а не содержится ли в его «Слове о Законе и Благодати» нечто такое, что позволило бы нам (с большой долей вероятности) отвергнуть традиционную датировку его написания и прояснить цель, а также заново очертить затрагиваемый в нём комплекс проблем? Можно зайти с другой стороны, и задаться следующими вопросами: А писалось ли «Слово о Законе и Благодати» православным, строго говоря, богословом-ортодоксом, каким нам обычно преподносят митрополита Илариона? И могла ли его личная «историософия» относиться именно к середине XI века? Наконец (вопрос вопросов!), какую информацию мог зашифровать в иларионовом «слове» религиозный интеллектуал первой половины XVIII века Феофан Прокопович, маскируя и стилизуя его под «аутентичный» текст XI столетия? Так что же, в действительности, перед нами…
(продолжение следует)