Теплым июльским вечером два друга сидели на набережной и неспешно отхлебывали из бутылок холодный «Staropramen».
«Да я точно решил, Жень», сказал Тимофей, прищуривая глаза.
«Я ведь не спорю», пробормотал второй, сжимая в руках зеленую бутылку. «Ты только скажи, как ты себе это представляешь?»
«Как – как? Надену кольцо на палец, скажу «да» и заиграет музыка!». Тимофей откинул голову назад, заливаясь легким смехом. «Как еще то?»
«Я не про это. Как ты представляешь ВАС после того, как заиграет музыка?»
«Да ничего не измениться. Мы точно так же будем любить и ненавидеть друг друга. Свадьба – это просто еще одна ступень во взрослую жизнь»
«А что, без этого никак?», вопросительно глянул Женя на товарища.
«Просто так получилось, понимаешь. Это – сдача экзамена в институте. Институте семьи и брака», снова, иронично улыбаясь, сказал Тимоха.
«Шаг очень серьезный. Я вот так и не решусь никогда, по ходу», Женя задумчиво почесывал затылок, пуская ртом белые кольца никотинового дыма.
«Что так? Не было подходящей натуры? Или уверенности не хватило? Ты же вроде не дурак, девушек выбирать умеешь. Как же твоя Софья? Вместе больше трех лет уже живете. Не думал, что она ТА САМАЯ?»
«Да как сказать.. тут другое, Тим. Ощущение свербит где – то под ложечкой, что как только мне на безымянный палец наденут кольцо, тут же кончиться что – то беззаботное и легкое. Как – будто внутри меня умрет ребенок. А я, знаешь, всегда плохо относился к детоубийству», Женя не весело заулыбался.
«А если серьезно?»
«Серьезно? Иногда смотрю на ее влюбленный взгляд и теряюсь. Страшновато становиться. А если мой взгляд не такой влюбленный? Что, если внутри меня всего лишь фейк? Может, мне нужен еще один год, чтобы во всем разобраться…»
«Год…», Тим хлебнул большой глоток пива, - «Друг, это, как та история с пивом. Ты сидишь перед телевизором и, около твоих ног, стоит целая упаковка. 6 банок. Красота, правда? Когда ты пьешь первую банку пива, то в голове у тебя мысль – «Да! Отлично! У меня еще целых пять банок вкуснейшего пива. Этого точно хватит, чтобы хорошо провести вечер». Но когда ты замечаешь у себя в руках последнюю банку пива, то приходит осознание – « черт, как все – таки мало пива я взял!». Пройдет год, потом второй. А сомнения, может, и не пройдут вовсе. Тут надо кожей чувствовать, наверное»
«Это как так – кожей? Может мне, как Менделееву, сон вещий должен присниться? Или к Глобе сходить, чтоб он мне звезды раскинул?»
«Ну, раз так, значит, ты не нагулялся просто! Гуляй, Вася!», Тимофей подмигнул товарищу и потрепал его по голове.
«Да погоди ты, со своим гуляй. Вот, допустим, я засомневался на столько, что отпустил ее от себя. А через пару – тройку месяцев раздумий и скитаний, понял, что она была для меня. Только для меня. И что же? Номера стерты, электронные письма удалены… жечь мосты – так привычно для людей. И я никогда ее не встречу больше? Согласись, вероятность того, что мы пересечемся в одном вагоне метро – ничтожно мала. А может она уедет в Южную Америку или Среднюю Азию? Это ведь так далеко отсюда…как я, по твоему, смогу простить себя за то, что сам отпустил ее? Как тебе такая дилемма? Получается, что единой правды нет…»
Тимофей пристально смотрел на бьющиеся о серый гранит волны. Потом, закурив очередную сигарету, он произнес:
«Некоторые люди проводят всю свою жизнь в одном месте. Они просыпаются в одной и той же кровати, чтобы позавтракать за привычным для них столом. Затем они едут на одну и ту же работу, говорят одни и те же слова. И так всю свою жизнь, понимаешь? Будто букашки, которых заперли в маленькой и тесной коробочке. Они ползают там, привыкнув к заперти, и думают, что так и надо. А кому это надо? Тебе? Может, мне? Нет! Нужно это тому, кто тебя в этой дуратской коробочке запер. Все идет так, как должно идти. И если ты теряешь что – то, значит так необходимо. Значит взамен ты обязательно что – то найдешь. Что – то действительно нужное»
Теперь они оба задумчиво смотрели на беспокойные волны, лижущие плиты набережной. Первым заговорил Женя.
«Знаешь, чего я боюсь? Боюсь, что ее станет слишком много в моей жизни. В кровати, на кухне, в ванной комнате – везде будет она. И это – навсегда. Так фатально. Так страшно»
«Правда? Я думал, что страшнее, когда рядом есть все, но никого родного. Когда ты один в городе миллионнике»
Оба снова замолчали. На набережную с небольшим интервалом подъезжали свадебные лимузины. Фотографы часто освещали вспышками молодоженов, бесконечно заставляя их позировать для объектива, а нарядная толпа гудела "Ура! Горько!", упившись дармовым шампанским. Женя смотрел на праздных людей с подозрением и, кажется, с опаской. Тим же, напротив, беззаботно улыбался, обнажая дорого отбеленные зубы.
"Неужели они все - все поняли? Просчитали наперед, что не устанут друг от друга, будут вместе в болезни и здравии? У них нет ни капли сомнения? Они поверили в любовь? Они будут целовать дряблое тело друг друга, пока смерть не разлучит их? Черт, необходима срочная реформа клятвы, чтоб люди знали, на что подписываются!", думал Женя.
Тимофей вдруг резко встал со скамьи и хлопнул Евгения по плечу: «Идем, поздравим молодых с праздником! Кто знает, может, ты там букет невесты поймаешь! И женишься раньше меня». Смеясь, Тимофей быстрым шагом направился в сторону «свадебной» толпы.
Женя, с секунду подумав, принялся догонять друга, оставив скамейке лишь две пивные бутылки.