В ноябрьскую стужу, в промозглую мокрятину, ветром несомая неведомо куда,
забрела Мария в огромный пустынный двор, где среди высоченных, длиннющих,
мрачных домов ни единого человека в воскресенье, как после мора.
Среди воды и мусора, через пустырь и мимо ограды какого-то строения,
возможно детского учреждения, шла она вперёд.
Где? Когда? В какой больной голове зародилась идея подобных жилищ?.
Так думала она, идя вперёд. И вдруг, как во сне, или внутри чьей-то
невоплощённой идеи, необжитой и пустынной, Мария увидела молочный прицеп.
Молочница, истошным, диким, громким, как призыв о помощи голосом,
отозвавшимся эхом в этом гигантском пустыре-дворе-колодце, заорала:
"Женщина! Купите у меня молоко! Слила последние пять литров, купите!".
До неё еще было довольно далеко и её молящий призыв, как крик утопающего
в океане, отчаянно-дикий крик, вливался в душу.
Поравнявшись с молочницей, Мария сказала, что идёт в гости.
"В гости... Какие ещё гости...". Действительно, здесь не могло быть никого,
кто шёл бы в гости, здесь не ходят в гости. Некому и не к кому....
Увидав ещё одну бабу, молочница так же истошно потребовала
забрать у неё последние пять литров молока. Та прошла мимо: есть молоко уже.
"Есть?! Как же есть?" - недоумённо произнесла, потерявшаяся на пустыре молочница.
Надо было скорее уходить отсюда, из этого выпавшего из реального времени
места, замкнутого домами-гигантами.
Мария не понимала - зачем и почему здесь вообще оказалась.
***
На самом деле она знала, зачем она здесь оказалась. Она искала его дом. Любовь переполняла её так, что она двигалась еле-еле, будто налитая этой свинцовой любовью. Она, наконец, пришла к его дому. Вошла в подъезд, вызвала лифт. Поднялась на нужный этаж, вышла из лифта и остановилась перед закрытой дверью в коридор с квартирами. Она протянула руку к кнопке звонка его квартиры. Но не позвонила. Она только приложила руку к кнопке и тут любовь, которая наполняла её своей вязкой, тягучей тяжестью перешла в кончики пальцев её правой руки, прикоснувшейся к звонку. Любовь вышла всей своей горячей сублимацией из пальцев Марии на обыкновенную кнопку звонка, олицетворявшего в этот момент его. Мария отдала то, что ему принадлежало – его любовь, вселенную в нее им за время, когда они были вместе. Она вернула ему эту любовь. Ей стало легче. Она развернулась и вошла в лифт.
Успокоенная и легкая, она вернулась домой.
(вторая часть дописана 7-8 июня 2012)
А первая, вообще не помню, когда...и зачем (эта приписка сделана 22 июня 2015 года).