Начнем, пожалуй, с легкой доли романтики.
Они обнялись. Его пальцы всего на момент сомкнулись между лопаток, а ее пронзила острая дрожь. От воспоминаний о полученном буквально час назад удовольствии.
Она спросила:
- Когда приедешь снова?
Он пожал плечами.
- Не знаю пока. Работа, работа… А ты учись справляться своими силами все-таки… - он красноречиво кивнул на низ ее живота. Она сделалась свекольного цвета в полумраке прихожей.
- Постараюсь…
Серж Рошель покинул ее квартиру. Она, не мешкая, рванула к ноутбуку. Скорей выйти в Интернет, найти что-нибудь невероятно пошлое и обязательно с элементами фистинга. И тогда, возможно, будет ей счастье. Надо только вспомнить ритмичные движения его пальцев – что может быть проще!
Оргазм ускользал от нее постоянно. Всю ее двадцатисемилетнюю жизнь.
Лариска точно знала, что все всем виновата ее мать – страшная зануда и ханжа. Вера Кузьминична – рьяная христианка – держала дочь в дикой строгости. Лариску и пой сей день в ветреную погоду (не дай Бог, в юбку вырядилась) то и дело бросало в краску.
Предки уже лет пять, как покинули грешную землю, оставив в покое и дочь. А она все равно не могла расслабиться.
Иногда Сержу приходилось дольше с ней возиться. Потому что у Лариски возникало стойкое ощущение матери за его спиной (ее матери – не Божьей). Которая вот-вот возьмет и завопит:
- Ах ты, дьявольское отродье! Шлюха малолетняя! Сладострастия тебе захотелось? Получи!
А потом стукнет доченьку в промежность книжкой (Библией, конечно), словно пытаясь воткнуть священное писание в детское лоно.
Это, собственно, одно из ярких детских воспоминаний Лариски. Сколько ей было? Да черт его знает… Примерную хронологию своей скучной жизни она могла бы соблюсти лет с десяти, так что… Она считала, что пять-шесть. Она точно еще не ходила в школу.
В субботу после того, как мать застала девочку за первой попыткой самоудовлетворения, ее пороли. В их доме вообще любили поразвлечься ремешком. Десять-пятнадцать ударов пониже спины да по ногам, если без провинностей, она получала, сколько себя помнила, еженедельно. Родители и друг друга поколачивали, считая, что это приближает их к Иисусу.
Но тогда мать была просто в бешенстве. Если бы не отец, перехвативший ее руку, когда дочь уже практически потеряла сознание, возможно, были бы более серьезные последствия.
А так Лариска получила всего-навсего невозможность закончить начатое. Сколько бы она к себе не прикасалась – это никогда не заканчивалось разрядкой.
Хорошо, что появился Серж.
Он, конечно, на самом деле был просто Сережа. Но, действительно, Рошель. Его мать-алкоголичка когда-то переспала с французом. На момент регистрации ребенка она, возможно, опять была в запое. Потому что не пожелала дать ему свою обычную фамилию. Вот и получился Сережа не Иванов.
К нему со школьных лет приклеилась кличка Француз, которую позже сократили до Франца.
Но Франц – это уж как-то совсем по-блатному, так что будем-таки звать его Французом.
Он был бывшим мужем бывшей Ларискиной лучшей подруги. И нет - одно с другим никак не было связано. Вика рассталась с Сережей потому, что он не хотел задумываться о будущем и за все три года их семейной жизни не смог накопить ни копейки. Даже на шкаф-купе, о котором мечтала молодая жена.
Она, впрочем, довольно резво нашла себе мужчину, способного оплатить не только шкаф, но и новенький Пежо.
Они развелись быстро, но убивался Серж по экс-супруге до сих пор. Он ее действительно любил.
Лариска не понимала Вику. Это сейчас она могла бы оценить степень своей наивности более или менее трезво. Но…
Француз нравился ей. До легкого безумия. С первого дня, как Вика их познакомила. Лариса, вроде, ни разу ничем себя не выдала, все держала в себе. Но лучшая подруга при последней ссоре крикнула:
- Да знала я, как ты по Сержу сохла, сучка!
Женщины чувствуют такие вещи. Он же до сих пор понятия не имел, как был дорог Лариске. Если отмести физиологию. Все, что Серж знал, - это то, что только его руки могут довести ее до оргазма.
Первый раз это было странно.
После развода Лариска и Сережа не общались, у них не было общих друзей совершенно. Они столкнулись в гипермаркете спустя почти год.
- Какие люди! – он так радостно рванул к ней и обнял, что она не смогла не ответить тем же. К тому моменту Лариска считала, что ее социализация удалась. Она на пять баллов умела скрывать свое смущение, неловкость, изображать дружескую простоту. Хотя, если по-честному, даже приветственные «чмоки» были для нее проблемой.
Но никто из ее нынешнего окружения об этом не догадывался.
И даже юбки в ее гардеробе заканчивались теперь иногда выше колена.
- Как Вика? – нервно сглотнув, спросил тогда Серж.
- Не знаю, - честно ответила Лариска. – Мы больше не общаемся.
Он даже не спросил, почему.
- Ты все еще не пьешь, кроме праздников?
Она показала свою тележку - среди продуктов лежала запотевшая банка пива.
- Позволяю себе… В такую-то жару..
Лариска вела себя как порядочная девочка, даже и попавшая на волю. Крышу ей так и не сорвало. А потому пока количество потребляемого за раз алкоголя возрастало медленно, как и список новых половых партнеров в ее дневнике. Пальцев рук еще хватало.
Они сидели в парке, посасывая пиво, и мерно беседовали. Лариска заранее мучилась скоротечностью приятных минут. Ее уши неустанно ожидали фразы: «Ну, ладно мне пора!» И тут ее спас Французский желудок, сказав что-то длинное и неразборчивое.
- Прости, с утра не ел, - извинился за свой организм Серж.
- А у меня дома салатик есть… И мяско, - возликовала Лариска. – Пойдем, накормлю?
Уговаривать никого не пришлось. По дороге затарились еще приличным количеством пива.
Все произошедшее после сервировки стола и подогрева гуляша она помнила смутно.
- Доброе утро! – потянулся в ее постели Француз, ошарашив ее своим там присутствием.
- Вот черт! – пискнула Лариска и натянула одеяло повыше.
- Не кипешуй! Ничего не было, мы были вполне целомудренны, - заверил он ее и вылез из кровати, потянувшись как сонный лев.
Она посмотрела на него и сглотнула. Он целую минуту любовался рассветом за окном, а она жадно поедала взглядом его загорелое поджарое тело. Серж не был ни худ, ни толст – самое оно, как говорится. Даже с намеком на бицепсы и квадрицепсы. А его зад в спортивных трусах!.... М-м-м… Лариска бессовестно потекла.
Он резко обернулся, а она спрятала глаза.
- Ну, чего? Кто первый в душ?
- Иди, я поваляюсь, - буркнула она, уткнувшись в подушку.
Низ живота ныл безбожно. Пользуясь его отсутствием, впечатленная донельзя, девушка немножко поласкала себя. И через пару минут бросила это гиблое дело. Когда Француз вернулся из ванной, вытирая мокрые волосы полотенцем (прям как в кино), вид Лариска имела весьма унылый.
- Чего грустим? – спросил паренек. – А, - понимающе посмотрел он на нее, - мастурбируешь?
Она просто дар речи потеряла.
- Что?
- Ну так, вчера ж плакалась.. Не помнишь что ли?
Теперь Лариска просто боялась высунуть нос из-под одеяла. Что-то такое упрямо всплывало в памяти, но было так стыдно, что проблески вчерашней беседы быстро изгонялись из головы.
- Да прекрати, Ларка… Взрослые ж люди… Ну, выпили, потрещали по душам… С кем не бывает?
- Видимо, с тобой, - крякнула она.
- Да тебе просто память отшибло, - улыбнулся Француз и запрыгнул в штаны.
Дышать сразу стало легче.
- Вылезай давай! Иди сполоснись, я пока кофе сварю, - скомандовал молодой человек.
Лариска собралась с духом и откинула одеяло.
- Ого! – она изрядно удивилась. Бухая – не бухая, а в спальный наряд из шортов и майки облачилась. Даже уважение к самой себе промелькнуло.
Впрочем, Серж ее тут же окатил «холодной водой»:
- Да ты рубанулась вчера за столом, а я на диване нашел одежу. Подумал, в этом тебе приятнее будет проснуться-то…
И, поскольку цветовая гамма Ларискиного лица снова переменилась, заржал от души.
- Ну чего ты, как маленькая? У меня знаешь, сколько телочек было? Одевал я, правда, реже, чем раздевал…
Даже не дослушав его откровения, девушка пулей вылетела из постели и рванула в ванную. Там с полчаса драилась тремя мочалками, эпилировалась с ног до ушей, натиралась маслами-кремами и сетовала, что не сделала этого до отключки. Зато вышла вся распаренная, благоухающая, как раз к третьей чашке кофе, сваренного Французом.
Он бесстыдно курил на ее кухне, сбрасывая пепел в изящную креманку. Лариска не стала возмущаться, а тихо юркнула в край углового дивана и поджала ноги под попу.
- Чай, кофе, пиво еще осталось… - перечислил Серж.
Она помотала головой:
- Хватит, допилась уже.
- Да уж, зажгла ты вчера, - криво усмехнулся он. – Я, честно признаться, не ожидал. Но мне понравилось. Я давно так ни с кем не говорил.
- Вспомнить бы еще, о чем…
- Кроме того, что ты не кончаешь?
Ее натурально передернуло от его слов.
- Да это нормально, - заверил он ее. – Ну, то есть, это, конечно, не нормально. Но поговорить об этом – вполне допустимо. Это ж проблема, деточка! Ее решать надобно.
Легкое похмелье, оставшееся после душа, сопровождало Ларискино утро тошнотой и повышенной похотливостью. К тому же, футболку Серж так и не потрудился одеть. Посему она его довольно грубо оборвала:
- Давай замнем эту тему, - и нагло прибавила: - Налей мне чай – он на верхней полке.
Теперь уже она только и ждала, когда он соберется уйти. Стыд – штука злая, перечеркивает все имеющиеся в наличии эмоции, кроме него. Разрастается, зараза, как паутина, в которой ты барахтаешься глупой мухой.
- Мне вечером на работу. Можно у тебя потусить? Кино посмотрим…. – предложил Француз.
Конечно, Лариска не смогла его выгнать.
Через полчаса на ее застеленном диване возлежали два отдыхающих тела: одно уткнулось в телевизор и весьма переживало за события на экране, второе еле сдерживало сбивающееся дыхание от близости первого.
Лариска занялась аутотренингом, выдыхала глубоко и равномерно, вспоминая увиденный вконтакте урок йоги. И спустя час даже увлеклась фильмом.
В общем, рука Сержа, улегшаяся на ее тело пониже живота, застала ее в полнейший расплох. Лариска застыла, не зная – то ли дернуться и сбежать, то ли лежать и наслаждаться. А очень хотелось делать второе, ибо движения Француза были четкими, ласковыми и приятными. Он игриво перебирал пальцами, словно на гитаре – и эти легкие касания через ткань вызывали в ней сумасшедшие эмоции.
Серж, а точнее, его левая рука, трудилась над девушкой, пока молодой человек заворожено следил за сюжетом кино. Лариска пару раз взглянула на него украдкой – второй скос глаз он словил боковым зрением и реально приказал:
- Расслабься!
Она возбуждалась быстро - он смог это почувствовать уже через несколько секунд, пробравшись к ней под домашний тонкий сарафан. Впрочем, эта стадия никогда и не была проблемой. Спустя пару минут сам собой задрался подол, и из-под него явилось розовое нижнее белье, потемневшее от Ларискиного сока.
Француз секундой метнул взгляд на ее трусики и тут же оборвал смущение почти криком:
- Не смей! Всю работу испортишь!...
Вот нормальная девушка от таких команд могла бы и растерять все свое желание, но на Лариску фраза подействовала волшебно – она послушно обмякла.
- Стягивай на фиг, - не сбавляя тона, велел Серж – и нижняя часть великолепного комплекта улетела на пол. Его прилично натянувший штаны орган девушка не могла не заметить. «Наверно, сейчас будет секс». – решила она.
Однако все продолжилось в том же духе. Французские пальцы без устали порхали в ее промежности, а сам он даже не подвинулся к ней ни на миллиметр. Лариска закатывала глаза, закусывала губы, пыталась словить тот момент, когда надо усилить движение, и даже решилась надавить ладошками на его руки.
- Нет, рано! – одергивал ее Серж, убирая ее пальцы – и парадоксально, но она чувствовала, что перебралась еще на ступеньку выше – ближе к небесам.
Наконец, фильм кончился, и Француз соизволил повернуться к ней. И не только – он сел перед ней, как перед анатомическим пособием, и запустил в ее лоно обе руки.
Лариска подумала, что со стороны все выглядит, наверняка, очень смешно. В комнате стояла гробовая тишина, если бы не ее тяжелое дыхание и его короткие команды:
- Дыши на меня… Расслабься… Не торопись! Не подглядывай!
Она раз попыталась приподнять голову и засмеялась над его лицом. Прямо труженик на пашне – не иначе, настолько он был серьезен и сосредоточен. Он мгновенно перевернул ее на живот и задрал сбившийся сарафан. Подогнул колени и поставил по Ларискиным меркам в весьма постыдную позу (в детстве настоялась таким образом).
Ее пугало то, что он делал. Но страх действовал не так, как ее учил неоконченный психфак – не зажимал, а наоборот!
- Смешно, говоришь? – сквозь зубы выплюнул Серж и от души шлепнул ее по ягодицам.
Было неожиданно. Было больно и даже как-то обидно. Навернулись слезы на глаза, буквально секундные, потому что в следующий миг его проворные пальцы уже были внутри нее – везде и всюду.
В общем, полноценного секса Лариске не перепало. Француз использовал исключительно свою ручную умелость. Как было ясно из поведанного ранее, Серж облился потом, стер руки до мозолей, но выбил из Лариски ее первый оргазм. Она не орала, как порнозвезды, только мычала в подушку и плакала, сотрясаясь по инерции еще несколько секунд. Ее мозг был в этот момент прозрачен и свободен от всех правил приличий, почему она с добрую минуту маячила голой задницей перед откинувшимся к стенке Французом.
А потом пришла в себя, неловко бухнулась на пятую точку, натянула сарафан на коленки и мимикрировала под сардельку. Не прекращая, конечно, всхлипывать.
Серж аккуратно взял ее за подбородок двумя пальцами, перепачканными выделениями, и тихо сказал:
- Ну все, прекращай мокрое дело. Иди подмойся…
Лариска сползла с дивана и на трясущихся ногах пошлепала в душ. В спину ей донесся присвист Француза:
- Не кисленько. Два с половиной часа промудохались.
Она обернулась, виновато посмотрела на него – он махнул рукой:
- Да это нормально. Иди, иди, - и полез за влажными салфетками.
- А тебе? – хрипло спросила девушка, глядя на его оттопыренные штаны.
- Не, не, не, - запротестовал Серж, пряча широкими ладонями свое хозяйство. Улыбнулся и объяснил: - Я ж тебе по-дружески помог… А мне помогать не надо. Сам справлюсь.
В ванной Лариска тихо сползла вниз по стеночке, пока душ нещадно поливал ее, разбрызгивая капли на кафель. Ей хотелось о чем-то внятно подумать, срочно осмыслить ситуацию, выйти с нужным, соответствующим его ожиданиям лицом. Но все было как-то не так. Все было лень. Мысли путались, из глаз периодически тоже что-то лилось, пока девушка не почувствовала приближение истерики. Тогда она закрыла себе рот и нос руками – надолго, до появления мушек перед глазами. А потом шумно вдохнула и сказала громко:
- Ну все, успокоилась.
- Ты с кем там беседуешь? Сама с собой?- спросил Серж прямо под дверью.
Лариска ойкнула.
- Пасешь меня? – поинтересовалась она.
- Да тоже окунуться хочу. Скоро уходить ведь…Вылезай – час уже там сидишь. Ничего криминального не произошло. А подумать и тут можно.
Она быстро выключила воду, завернулась в большое полотенце и открыла дверь.
- Залетай, - кивнула на ванну, не глядя на Сержа. Попыталась просочиться мимо, но он снова взял ее за подбородок – тем же захватом из двух пальцев.
- Ларка, серьезно, - сказал он без тени улыбки. – Не нагоняй левых думок. Это была просто помощь. Все нормально.
В общем, он имел ввиду, что ей не стоит смущаться. Но у девушек же стопитсот разных толкований одного звука. Лариска выбрала тот вариант, что все происходящее не значило для Француза ровным счетом ничего, видеть в нем отца своих будущих детей теперь все равно не стоит, и грустно одевалась, пока он плескался в ванной.
Прощальный поцелуй в щечку перед уходом девушка смиренно приняла как данность.
- Через недельку заскочу, - пообещал Серж и удалился.
Он не объявлялся долго – с полмесяца. Лариска, как могла, пыталась выкинуть из головы мысли и воспоминания, но это было что-то нереальное. «Не позвонит. На фига ему?» - сделала она печальный вывод в итоге.
Поэтому на звонок незнакомого номера ответила вполне спокойно. А там…
- Ларка, это я! Как жизнь?
Она тут же приняла бодрый вид, подмигнула себе в зеркало и ответила радостно:
- Все отлично!
- Кончаешь, значит? – прямо в лоб поинтересовался Француз.
Лариску откровенно покоробило.
- А можно без вот таких вопросов?
- Значит, нет, - голос Сержа прозвучал с искренним сочувствием. – Давай заеду к тебе нынче, поможем друг другу.
Лариска, вроде, хотела ему отказать, сказав что-то, на подобие: «Я не нуждаюсь в ваших услугах». Но он ее заинтриговал. Поэтому она, положив мобильник, метнулась на кухню печь пирожки к его приходу.
А, когда через час он позвонил в домофон, с ужасом подумала, что не приняла душ.
Серж ввалился в квартиру улыбающийся и загорелый как папуас. Его шевелюра изрядно выгорела на нежданно-сильном солнцепеке. И вообще, выглядел он как герой порно-фильмов – свободные шорты на бедрах, гладкий торс без единой волосиночки, слегка влажная от пота кожа и перекинутая через плечо белая футболка. Лариска разве что не облизнулась, чмокнув его в щеку и уловив самую возбуждающую на свете смесь ароматов – сигарета-одеколон-пот.
- Ммм.. Вкусно пахнет, - заметил Серж. – Жалко, есть вообще не охота.
- Да, вкусно, - кивнула девушка, думая, естественно, о своем – о женском. Например, о мелких капельках во Французовой правой ямке над ключицей.
Его рюкзак был заполнен несколькими пивными бутылками. Через пару минут они уже разлили по стаканам первую и делились новостями. У Лариски они были скудными, у Сержа – негативно сногсшибательными.
- Я с такой цыпой познакомился, просто улет! Знаешь, ну вылитая Вика – волосы, походка, фигура даже.
«Ага, плоская доска, значит» - угрюмо констатировала Лариска про себя. У нее самой с выпуклостями и изгибами было даже более чем в порядке, а как она считала, - и вовсе перебор. Нет, она не была полной. Просто крупной. И в излюбленный Французский типаж никак не попадала.
Обидно было – не то слово. Лариска насупилась внутренне – на фасаде же висело стандартное приветливое выражение лица. Серж трещал про двойника своей бывшей, не представляя вовсе, как морщится на каждое его восторженное слово душа слушательницы.
Она даже печально откусила от пирожка, чего после шести вечера уже лет пять не делала.
- Может, сейчас сгоняем в магазин? – ошарашил ее молодой человек.
- Чего? – Лариска чуть не подавилась.
- Ну, помоги мне подарочек ей какой выбрать? Пока у меня деньги есть, надо приобрести что-то. У Светы через неделю юбилей – будет крутая вечерина…
Вот такой услуги ждал Серж.
Девушка покорно сняла фартук, оделась, и следующие полтора часа они ползали по ТЦ возле метро. Все банальности, предлагаемые Лариской, Француз отметал безжалостно, со следующими аргументами:
- Ты что! Светику – и такое фуфло? Да она ж сама божество! За на фига ей эта дурацкая статуэтка какой-то сраной богини?
В общем, в тридцатиградусное пекло среди неработающих кондиционеров Лариска почти избавилась от своей страсти. Когда, наконец, замысловатый плетеный пояс удовлетворил высоким запросам Сержа, его спутница всерьез собралась впервые в жизни громко выругаться матом.
- Крутотенюшко, - радостно выдохнул парень. – Ну, теперь пошли побарагозим.
Дома у Лариски они быстро напились – Серж за покупку, девушка – с расстройства. С трудом она потом вспоминала, как он загнал ее под душ, как потом обрабатывал руками ее сокровище. На самом интересном месте Лариска позорно уснула. Поэтому закончил Серж с утра, практически на ощупь, ибо лежал к ней спиной и не желал поворачиваться.
- У меня такой перегарище, что я тебе все желание перебью, - объяснил он.
Напрасно она мечтала о каких-то поцелуях, а потому сама себе обидой отсрочила удовольствие. Француз, вероятно, опять натер себе порядочные мозоли и вывернул напрочь суставы, пока доводил Лариску до долгожданного оргазма.
На этот раз она не плакала, а молча сотрясалась в конвульсиях. Серж соизволил развернуться к ней и глянуть раздраженно.
- Побольше позитива, Ларка, - бросил он. – А то я подумаю, что ты реально страдаешь...
Он довольно быстро свалил от нее, прихватив расписной пакет с подарком для Светы.
Целый месяц Лариска исправно ходила на работу, в магазины, шила по вечерам себе красивущую тунику, вылизывала квартирку до чиста – себя до блеска. Она даже решилась на шугаринг, и даже благополучно пережила его. Боль, как таковая, ее не напугала, раздвинуть ноги перед косметологом - вот что было адски сложно.
На очередное «рукоприкладство» Француз появился только, когда эффект эпиляции уже слегка поистерся. Серж в своей хамоватой манере (ласково, как он считал) пожурил ее за легкую щетину.
- Открою тебе Америку – отрастающие волоски можно выщипывать пинцетом. Светик так делает…
Тут Лариска психанула. Он был пьян, она трезвая, и со всей дури залепила ему ногой в солнечное сплетение. Француза отбросило к стене напротив, удержаться на ногах он не смог. Но вскочил и оказался над девушкой в мгновение. В звонкую пощечину, которую он ей отвесил, Серж вложил, как говорится, сердце и душу. Лариска почувствовала, как рот наполняется кровью, осторожно проверила языком целость зубов и испустила несколько слезинок. Все это она проделала под аккомпанемент сотрясающего ее оргазма. Француз смотрел на нее в изумлении.
- Ларка, ты больная, - выплюнул он и ушел курить на балкон.
Она забралась вся под одеяло и в образовавшейся темноте думала о том, как он прав. О том, что сколько ни старайся, сколько ни потрать денег на психотерапевтов, детство уже никогда не оставит ее в покое. Это несмываемое клеймо – она порченая. Ей не быть счастливой. И даже чтобы кончить, ей надо унизиться или вообще быть избитой. В общем, «полный алавердец», как говаривал Серж.
Он плотно засел в Ларискиной голове. Размеры ее к нему симпатии сильно выросли с того момента, когда он был Викиным мужем.
Он снился Лариске. Просыпаясь, она часто ловила за хвост ускользающее возбуждение, пыталась своими ловкими, вроде бы, пальцами пройти по проложенному Сержем маршруту, но все было тщетно. Шлепнуть себя пару раз по мягким местам она еще смогла бы, но вот орать и приказывать себе было как-то тупо.
Лариска давала себе клятвы, что будет вести себя мило при попытках знакомства. Ее рыжая шевелюра, в принципе, привлекала представителей противоположного пола, редко – но все же мужчины просили у нее телефончик.
Но ни один из них не выдерживал даже секундного сравнения с Французом. На других «ничего не стояло». Он, как это не бесило девушку, стал ее Господином, сам того не подозревая. Преспокойно при этом встречался со своей Светой и иногда захаживал к Лариске – то денег одолжить, то денег сдать на хранение (чтоб не потратить), то с вопросом каким, то вообще попросил ее сшить что-нибудь своей зазнобе. Благодарил же он свою боевую подругу всегда одинаково.
Тот день, когда Лариска получила порцию незапланированной душевной боли, начинался неплохо. Жара спала, девушка удачно накрасилась и уложила волосы, влезла в новое платье, просидев пару недель на яблоках. Но уже на работе все пошло наперекосяк. У шефа был ярко-выраженный ПМС, фирма не делала план, все нервничали и суетились. Домой Лариска шла взъерошенная и расстроенная.
- Слушай, мы тут мимо гуляем. Может, зайдем к тебе? – позвонил с вопросом Француз. А уставшая Лариска даже не обратила внимания на множественное число. Она только подумала, что неплохо будет снять стресс стандартной процедурой.
- Выпить возьмешь? – только и спросила она. Организм требовал полташечку-другую спирта.
- Не вопрос.
Даже широкая спина Сержа не спрятала стоявшую за ним девушку, когда Лариска открыла дверь по звонку. Она тихо сглотнула и упрятала огромный кол поглубже в сердце. Хорошо воспитанная – она только коротко кивнула:
- Входите…
Света была очень мила. Намного милее Вики, с сожалением признавала Лариска. Света просто бесстыдно нравилась ей. То ли рисовалась, то соблюдала правила приличия – но вела себя скромно, помогала хозяйке дома сервировать небольшой столик под принесенный виски. И вообще, отсекала малейшие попытки Лариски возненавидеть ее.
Когда Света удалилась в туалет, Лариска вымученно улыбнулась Французу:
- Она классная….
- А то, - хвастливо согласился он. – Она у меня такая.
Лариска заливала горе, как могла. Серж, не жалея ее неизвестных к нему чувств, нагло целовал и ласкал свою девушку. Та сначала упиралась и изображала жгучий стыд. Но к середине бутылки крепкого алкоголя перестала.
Через литр беседа между ними почти прекратилась. Какой-то музыкальный канал без конца транслировал романтические баллады, кто-то из троих присутствующих приглушил свет. Француз уже энное количество минут не отрывал рук и губ от Светы, а Лариска не могла отвести от них взгляда.
Света заметила и смутилась.
- Прекрати, - попыталась она оттолкнуть Сержа.
- Ты что? – возмутился он. – Из-за Ларки что ли? Так она свой человек. Ей даж на пользу поглядеть… Да, Ларка?
Он так невинно воззарился на Лариску, что та – одурманенная виски – только и кивнула.
Представление продолжилось.
Симпатичный розовый топ словно сам собой соскользнул со Светланы, обнажив ее безупречную загорелую кожу. Француз спрятал ее грудь под ладонями и совершал круговые движения. Лариска видела, как девушка закатывает глаза и непроизвольно выдыхает мелкими порциями.
- Кисуля моя, - шептал Свете в ухо Серж и припадал к ее губам надолго. А кол в Ларискином сердце проворачивался со скоростью центрифуги. Он никогда ведь не скажет ей так, не поцелует.
Дальше картинки сменяли друг друга настолько быстро, что Лариска не смогла отметить момент, когда слезы побежали по ее щекам. Она не могла ни отвернуться, ни открыть рот, чтобы что-то сказать, ни встать и выйти. Она просто смотрела, как они занимаются сексом, и плакала.
Надо отдать им должное, они не размусоливали это дело. Света кончила буквально минут через десять – по-киношному красиво выгнувшись и выстонав: «о Серж!», и он за ней не задержался.
Лариска сидела в кресле напротив, уже полчаса сжимая пустой бокал и, вероятно, не моргая.
Она даже не осознала, как быстро они прикрылись. Не поняла напряженного взгляда Светы, не услышала ее шепот:
- Ларис, с тобой все в порядке?
Она просто продолжала бессмысленно смотреть на них и плакать.
Серж потянулся к ней и попытался подергать ее за рукав платья.
- Ларка! Да ты чего? Очнись! Эй? Совсем перепила что ли? Аль кончила под нас?
Девушка начала медленно приходить в себя. И тут до Светы все дошло. Она вскочила с дивана и пихнула Француза своей тоненькой ручкой.
- Блин, ну ты и подонок! Ты что же это, совсем слеп и глух? Засранец! – подружка Сержа в момент стала похожа на Вику – властную и капризную.
И Лариску перекрыло. Ее пьяный мозг не воспринял выпад Светы, как помощь или сочувствие.
- Вон отсюда, - глухо сказала она сквозь зубы. – Вон. И чтобы я больше никогда вас не видела.
Она с трудом оторвала онемевшую руку от подлокотника кресла и вдруг швырнула бокал на пол с невероятной силой. Осколки полетели как раз в сторону Француза.
- Эй, успокойся! – он попытался сделать шаг навстречу, но Лариска мигом пронеслась мимо него и заскочила в ванну. Последней ее фразой было:
- Как закрыть дверь с той стороны, ты знаешь.
Она с трудом вынесла их пятиминутное копошение и перешептывание, за которым последовал хлопок входной двери. Выйти не было сил. Девушка еще добрых полчаса раскачивалась на краю ванной, вспоминая уроки йоги. Ничего не помогало. Тогда Лариска качнулась посильнее и со всей дури впечаталась головой в кафель напротив. Ее согнуло пополам, она упала на пол, где провалялась еще порядочно минут. Растущая на темечке шишка не мешала колу в сердце ни разу. Боль была вездесуща. Ни слез, ни чего-либо иного не было – такая вот сухая истерика.
Сколько прошло, прежде чем она села, поставив коленки домиком, Лариска не знала. Перед глазами - словно 3D-изображение - стояла все та же отвратительно-красивая пара – Француз и Света. Никогда бы потом Лариска не смогла объяснить, что на нее нашло. Но… Она запустила руки в трусики и, памятью разглядывая ненавистных любовников, заполучила свой первый самостоятельный оргазм. Правда, не без мозолей на пальцах.
Прошло почти полгода, прежде чем Лариска смогла подпустить к себе нового парня.
Их отношения развивались по правильному сценарию. Игорь пришел работать в соседний отдел, они столкнулись в обеденный перерыв в местном кафе, свободные места нашлись за одним столиком. В общем, все приторно до жути. Но Лариска как раз созрела к чему-то приторному и спокойному, поэтому приняла ухаживания симпатичного и перспективного ай-тишника. Молодой человек был образованный и грамотный. Разговаривал без мата и блатных словечек, даже сводил свою пассию в театр. И к постели склонял медленно – в час по чайной ложке.
Лариска даже сама заторопилась перебить воспоминания о последнем неудачном сексуальном опыте.
- Мы три месяца встречаемся. Приглашай уже к себе, - ультрапрозрачно намекнула она весенним снежным днем.
Игорь расплылся в улыбке и через день вез на кредитной иномарке Лариску в свое холостяцкое жилище. Там она узрела забросанную лепестками роз постель, красиво прилегла на шелковое белье с китайскими иероглифами и невыносимо заскучала. Он был нежен в кубе, просто невыносимо нежен. Он целовал ее так долго, что Лариска уже готова была его ударить. Он обращался с ней как с фарфоровой куклой, переворачивал ее аккуратно – едва касаясь пальцами – и двигался с черепашьей скоростью. Клитор Ларискин Игорь просто игнорировал, видимо, считая, что рано или поздно наткнется на точку G своим достаточно большим поршнем. И судя по внимательному взгляду парня, все пару часов вот такого вот секса он ожидал, что девушка кончит. Она же была далека от оргазма, как пингвин от Африки.
Впрочем, сообразив, что так может продолжаться еще очень долго, Лариска напрягла влагалищные мышцы и исказила лицо.
- О, мой Бог! – завопила она, может, даже излишне театрально. И Игорь тут же разрядился в заранее натянутый презерватив.
Призрачная Вера Кузьминична вдруг материализовалась на потолке и сурово погрозила нерадивой дочери пальцем. Лариска почти наяву услышала материн скрипучий голос:
- Не поминай Господи всуе, шлюшка!
- Шампанского, дорогая? – участливо поинтересовался Игорь. И Лариску вдруг затошнило. Зачем она пытается устроить себе нормальную жизнь? Встречаться с нормальным парнем? Она же никогда не сможет наслаждаться этим…
Она вскочила с кровати и судорожно начала одеваться.
- Ты куда? – молодой человек ошеломленно смотрел на нее. Но она не обращала на него внимания, натягивая одну вещь за другой. Даже чуть было не влезла в его огромный носок.
- Да что такое? – в голосе Игоря появились плаксивые нотки. Лариска сбавила обороты и объявила ему:
- Извини, но мы не подходим друг другу. Нам нужно расстаться.
Она загребла рукой с пола небольшую кучку лепестков и швырнула в лежащее тело.
Игорь, близкий по виду к обмороку, вынес вердикт:
- Ларка, ты больная!
Она и так уже спиной к нему стояла, но диагноз был просто волшебным пинком под зад. Лариску вынесло из квартиры в три секунды.
«Я больная, я больная, я больная…» - повторяла она себе, шагая домой через только начинающие таять сугробы. Идти было не близко. «Я больная, - еще раз подумала она через сорок минут возле своего подъезда. – А значит, мне можно сделать это. Для меня это нормально».
На Французов номер улетела короткая смс-ка из трех слов.
Он перезвонил, когда Лариска распечатывала на кухне впервые купленную в магазине пачку сигарет. Ни «привет», ни «здрасте» она не услышала.
- Значит, говоришь, я тебе нужен? – спросил Серж. И в голосе его была какая-то насмешливая вселенская тоска.
- Да, - девушка неловко зажала зубами тонкую ментоловую «ESSE» и судорожно искала спички.
- Я приеду через полчаса, - он говорил очень жестко. Лариска практически чувствовала металлический привкус во рту.
- Хорошо.
- Приготовьте тело, - бросил он шутку и отключился.
Словно и не прошло несколько месяцев. Будто и не расстались они при весьма пикантных обстоятельствах.
Наконец, ей удалось прикурить. Это была первая в жизни Ларискина сигарета. Металл заменился легкой приятной прохладой, мысли пошли слегка под уклон – и стало, вроде бы, хорошо. Но уже через десять секунд она швырнула окурок в раковину и метнулась к унитазу. Ее обильно вырвало съеденным у Игоря мороженным и выпитым бокалом шампанского.
Лариска так не нервничала уже давно. Бывали у нее в детстве такие дни, когда мать, желая нагнать на дочь побольше страху, часами заставляла ее ждать наказания.
- Через пять минут выдеру, - объявляла Вера Кузьминична, и Лариска замирала посреди гостиной, полчаса бессмысленно втыкая взглядом в сурово разложенный на диване ремень. За шаг с места можно было получить сверхурочных.
- Стоишь? – заглядывала снова мать. – Стой, сейчас начнем…
Она могла проделать это раз пять-шесть, раздувая в девочке надежду, что избиение отложится или вообще отменится.
Но этого никогда не происходило.
Время до прихода Сержа один в один напоминало те длинные минуты ожидания. Его полчаса, превратившиеся в час сорок пять, извели Лариску полностью. Когда он позвонил в домофон, на дисплее ее мобильника уже висело неотправленное ему сообщение: «отбой».
Француза стало немного больше – она сразу отметила это, когда он вошел в квартиру.
- Пить будем? Я ничего не брал, - сразу предупредил он.
Она помотала головой.
- Не хочу.
Они сели за кухонный стол и минуты три друг друга разглядывали.
А потом одновременно спросили:
- Как ты?
И одновременно начали что-то говорить. Замолчали и неловко рассмеялись.
Он не сыпал пошлыми шуточками.
Она совершенно не смущалась.
И оба понимали, что все как-то сильно изменилось.
- Я уволилась с работы, - соврала Лариска. Ну, или почти соврала. Потому что за время ожидания Сержа написала заявление, которое завтра подаст начальнику.
- Круто. У меня тоже переменилось место вкалывания, - сообщил Француз и что-то пять минут рассказывал ей про фильтры и установки, которыми теперь занимался. Она не слушала его, только жадно смотрела, как двигаются его тонкие губы.
- Как на личном фронте? – аккуратно спросил он. Лариска нервно улыбнулась:
- Сам понимаешь…
- Все по-прежнему? – Серж просто поражал неприсущей ему тактичностью.
- Раз получилось, и все, - честно выдала она, тоже поразив его – только откровенностью.
Они помолчали. Лариска встала и спросила:
- Ну что, чаю или за дело?
- Да давай уж попьем…..
Разговор за чаем упорно не желал набирать обороты. У девушки было стойкое ощущение, что она – подобно миму на сцене – прикладывает свои ладошки к невидимой стене между ними, и Серж со своей стороны проделывает ровно то же самое. Она пересилила свой страх и поинтересовалась как можно безразличнее:
- Как Света?
Он поморщился, словно ее руке все-таки удалось его задеть через преграду.
- Она бросила меня.
Лариска молчала.
- Тогда и бросила. Сказала, что я бессердечная слепая скотина, и что с подобным чмом она не желает иметь ничего общего, - Француз схватился за сигарету.
- Больно было?
- Очень, - сквозь зубы выплюнул он. – Я любил ее.
- А я тебя, - легко выскользнуло из Лариски.
- Понимаю.
Он накрыл руками голову. Они снова слушали дыхание друг друга с минуту, пока она не обронила:
- Это я виновата.
- В чем?
- Во всем.
Он не бросился ее переубеждать, но хотя бы поднял на нее глаза. На Лариску вдруг что-то нашло – она резко перегнулась через стол и схватила его за руку:
- Все из-за меня. Тебя бросили из-за меня. Это я причинила тебе боль, - зашептала она. – Накажи меня за это. Ударь меня, пожалуйста.
Серж вырвался из ее цепких рук и откинулся назад – к плите.
- Прекрати, - она видела, как нервно заиграли у него желваки.
- Ты должен это сделать, - Лариска знала, что в целом мире нет сейчас ничего вернее ее слов. – Просто должен.
Он замотал головой, пытаясь стряхнуть какое-то наваждение.
- Чушь.
- Нет! – она повысила тон. – Только так тебе станет легче!
Лариска бухнулась обратно на свой табурет, напряженно-прямо – готовая к его действиям. Но Француз сидел словно изваяние, казалось, едва дыша – и только пальцы, лежащие на столе, нервно барабанили какой-то непонятный ритм.
Внезапно она встала и резко распахнула свой домашний халат. Под ним у девушки была припасена абсолютная нагота. Ароматная и выбритая начисто, Лариска опустилась перед молодым человеком на колени так, что смогла заглянуть в его темнеющие глаза.
- Пожалуйста… Я прошу тебя… Помоги нам!
И тогда он ударил ее – открытой ладонью по щеке, наотмашь.
- Еще… - последовал второй удар, не менее сильный.
Ее швырнуло на пол. Серж навис над ней – и уже без всяких понуканий хлестал ее по щекам.
- Да, вот так, - хрипела Лариска, сплевывая кровь на пол. И видела, как гнев выплескивается из него - болезненными скупыми порциями.
Он схватил ее за волосы и потащил в комнату, где кинул на диван. Лариска больно ударилась низом живота о спинку и с хлюпаньем уткнулась носом во флок. Ей еще хватило сил слегка развернуть назад голову, чтобы увидеть, как Француз снимает с себя длинный кожаный ремень.
Он не жалел ее, он действительно вкладывал в каждый удар всю свою ярость. Боль была адской – уже через мгновение Лариска напрочь забыла про онемевшее лицо и кричала, пытаясь прикрываться руками, но Серж бил и по ним. И по ногам, и по спине…
Он стегал ее от души пару минут, показавшихся девушке вечным ночным кошмаром. И вдруг словно очнулся. Отшвырнул орудие «труда» и нагнулся над Лариской.
- Жива? – тихо шепнул он ей на ухо.
Она еле слышно всхлипнула:
- Да…
- Дура, - обозвал ее. Не так, как раньше, - тепло как-то, с придыханием.
А дальше его пальцы устремились в Ларискину промежность. И бродили там – смело и вольно – до ее невероятно сильного оргазма.
Сквозь боль, усталость и какую-то полнейшую отрешенность она – словно со стороны – наблюдала, как сильные руки Француза переносят ее в ванную. Как он моет ее под душем, смывая кровь и секреты. Как осторожно заворачивает в одеяло и опять же на руках тащит в комнату. А там уже почему-то их поджидал застеленный диван.
- Спи, - шепотом приказал Серж и накрыл Ларискину талию своей большой ладонью.
Она просыпалась под ломоту каждой клеточки организма. Все тело ныло и плакало, но душа пела. «Почему?» - удивилась девушка, еще не вернувшись в реальность, но наслаждаясь.
Француз целовал ее. Она не сразу поняла это – таким родным оказался его вкус на ее губах. Словно бы они делали это раньше сто тысяч раз.
- Господи… - выдохнула Лариска ему в рот.
- Всего лишь я, - улыбнулся он в нее.
Она пыталась впитать в себя каждый миллиграмм ощущений, каждое движение его языка. Она откликалась на его действия с такой жадностью, что Серж отодвинулся и сказал:
- Не ешь меня так быстро. Я не растаю от жары.
- Точно? - переспросила девушка.
Он кивнул и принялся стягивать свои боксеры. Лариска чуть не захлебнулась от восторга, узрев его набухший приличный початок. Рукой Француз подготавливал ее к неминуемому вторжению, второй же – гладил исхлестанные накануне щеки.
- Ты психованная, Ларка, ты знаешь? – спросил он, направляясь внутрь нее.
- Ага, - кивнула она, и ее глаза расширились – его член, наконец, скользнул куда положено. – Ты тоже.