84
На уговоры Марии Клим не поддался. Был не настолько развращён, чтобы согласиться на групповой секс. Помнил, какие чувства испытал, кода увидел Настю в постели с Куртом, и не мог поверить, что муж будет спокойно взирать на то, как его жена занимается сексом с чужим человеком. Марии посоветовал купить возбуждающие таблетки:
- Сейчас в аптеках много различных препаратов для повышения потенции. Все принимают, это нормально. Что мешает вам? Купите, пользуйтесь на здоровье. А секс втроём – это не нормально.
Не сумев заманить его открыто, Мария пошла на хитрость. Сказав, что муж в командировке, пригласила посмотреть квартиру. То, что муж дома, Клим понял слишком поздно. Разделся, принял душ, накинул на плечи халат, поместил ноги в мягкие тапочки, сел за накрытый Марией стол. В это время вошёл муж.
Мария пыталась изобразить удивление:
- Как, ты уже вернулся?
Это у неё плохо получилось. Муж вошёл не через входную дверь, и одет был точно в такой, как у Клима халат, и в такие же тапочки.
Поняв абсурдность положения, искала выход:
- Знакомьтесь. Это – мой муж, Мурженко Иван Марьянович. А это Клим, Клим Игнатьевич Велехов, муж Насти. Ты знаешь. Я тебе о нём говорила. Он хочет, чтобы мы помогли её разыскать.
Иван подошёл, подал руку. Клим замешкался. Он не мог взять в толк, что Ивану говорила Мария. То, что он хочет найти жену? То, что приведёт в дом любовника? То, что хочет лечь с двумя мужчинами в постель? Или, нечто другое? Пауза затянулась. Наконец неохотно подал руку. Иван, подержав её в ладони, отпустил без пожатия. Клим тоже не догадался пожать. Ожидаемого Марией контакта не получилось.
Сели за стол. Выпили. Не спеша закусывали. Беседа не клеилась. Клим молчал. Мария хлопотала вокруг стола, угощала мужчин. Иван давал жене советы, делал замечания, задавал малозначащие вопросы Климу, из которых стало понятно, что между супругами относительно него существует тайный сговор. Ни в какую командировку Иван не уезжал, нарядившись в роскошный халат, ждал прихода любовника. И сейчас супруги усиленно его спаивают, доводят до нужной кондиции, чтобы поскорее уложить в кровать. Его мучил лишь один вопрос: что знает об их отношениях Иван? Чтобы направить разговор в нужное русло, сказал:
- Мария Ивановна помогает мне найти Лизу. Пока ничего не получается. Мы решили подключить к этому Вас.
Марии его реплика не понравилась:
- Я обещала найти, значит найду. Ваня тоже поможет. Но это не простое дело. К нему надо подходить серьёзно. Сейчас мы выпили, надо отдохнуть, расслабиться. А утром обсудим, какие меры надо ещё предпринять для поиска Вашей дочери.
Клим был не настолько пьян, чтобы не понять намёк насчёт отдыха и переноса обсуждения на утро. Однажды Мария уже приходила его успокаивать, это закончилось постелью. Будучи мужчиной нормальной сексуальной ориентации, он не испытывал желания ложиться в постель с пузатым, лысеющим мужиком, в присутствии его жены, которая в данный момент, одетая по-домашнему, выглядела аналогично своему мужу. Сославшись на необходимость выгулять собаку, покинул квартиру, оставив гостеприимных хозяев в недоумении.
РЕМАРКА 47
- Я знал, что из этого ничего не получится. Да и не представляю, что бы мы делали втроём? Наверно, я ещё не дожил до такого разврата.
- Ну, да, когда третьей была Настя – тогда ты знал…
- Я и тогда не знал. Это всё ты организовала.
- Завтра схожу к Климу. Всё ему расскажу, он тебе шею намылит. Никакого романа не захочешь.
- Когда ты уже угомонишься? Верни ему дочь, и заканчивай с романом. Добром твои похождения не закончатся.
- Спи. Утро вечера мудренее. Что-нибудь придумаю.
85
Клим догадался, что Мария не помогает в поисках Лизы, а тормозит их. Ей надо от него только одно – секс. Распутная баба! Приручила его подарками, тряпками. Не приручила – купила, как тряпку. Обнаглела до того, что хотела уложить в постель с мужем. Всё. Хватит. Займусь поисками дочери самостоятельно. Надо проследить путь, по которому Лиза уходила. Кто-то же её видел!
На следующий день Мария пришла, будто ничего не произошло. Принял холодно. Даже разговаривать не стал. Не выгонял, но и не приглашал войти. Пыталась безрезультатно кокетничать… Надула губки, ушла:
- Я не прощаюсь. Наши отношения не закончены. Пока…
РЕМАРКА 48
Мария задумалась. Ничего хорошего за ночь придумать не смогла. Свидание с Климом закончилось неудачно. Принял холодно. Отказываться от него не хотела. Восстановить отношения можно двумя способами: либо вернуть Лизу, либо… Да, либо удалить Ивана. Но, даже если Лиза вернётся, не факт, что Клим продолжит общение. Значит, Иван… Но это надо сделать так, чтобы никто ни о чём не догадался. Здесь её посетила гениальная мысль. Воспользовавшись тем, что он, сославшись на плохое зрение, поручил дописывать роман ей, пришла в кабинет:
- Бог с ним, с Климом. Мы можем обойтись и без него. Вот, в газете вычитала про новое средство. Старых делает молодыми, импотентов – сексуальными гигантами. Да, ты как-то сам говорил о нём. Виагра называется. Только не ансамбль, а возбуждающие таблетки. Купи, попробуем. Вижу, Клим тебя не возбуждает.
- Ладно, уж лучше попробуем таблетки. Не могу я с мужиком заниматься сексом.
Успокоилась, продолжила писать роман так, как ей надо. У неё появился новый план, отличный от ранее задуманного Иваном, и она принялась претворять его в жизнь. Для начала ввела в канву романа новый персонаж. Нашла в архивах Ивана неопубликованный рассказ о чукче-велосипедисте. Откомандировала его на материк, женила на дочери священника. Эта парочка и родит жениха для Греты.
86
Ыргену исполнилось три года, когда отец рассказал ему о мальчике, мечтавшем стать спортсменом: ему купили велосипед, и он стал чемпионом!
Отец Ыргена читать не мог, историю эту слышал, когда ездил в Большой Город. Потом, долгими полярными ночами, неоднократно, с разными вариантами, повторял её по просьбе сына. Каждый раз, беседа их заканчивалась одной и той же просьбой:
- Купи мне лисапет!
Даже, когда Ырген подрос, всё равно говорил «лисапет», потому что так говорил его отец.
К четырнадцати годам Ырген стал отличным охотником. Отец, забывший о своём рассказе, никак не мог понять, зачем сыну лисапет.
Деньги в семье водились в избытке, проблема была в другом: где его купить? Как привезти? Где на нём кататься? Где его, наконец, держать? В чуме и так мало места, ни одного угла нет, гвоздь вбить некуда...
Но Ырген был настойчив, и отец уговорил геологов привезти с Большой Земли лисапет, что они и сделали на следующий год.
Радости пятнадцатилетнего Ыргена не было конца! Он гладил рукой никелированные части, нюхал смазку в подшипниках, прижимался щекой к тугим покрышкам, целовал жёсткую кожу сидения. Видя такую радость сына, отец отдал геологам нераспечатанную пачку червонцев, и две шкурки песца.
Собирали велосипед всем стойбищем. Поскольку, никто из жителей посёлка велосипеда никогда не видел, советчиков было много. Поэтому, собрали его весьма оригинально.
Руль, как был в транспортном положении – вдоль рамы – так и остался. Его только, почему-то, выдвинули вверх, до отказа. Сидение же, наоборот, опустили вниз, закрепили задом наперёд. Нашёлся-таки один охотник, который, по его словам, видел однажды велосипед. Он попытался показать Ыргену, как надо кататься, но упал вместе с велосипедом, и Ырген больше никогда никому не доверял своё сокровище.
Но, как ездить на велосипеде, он понял. Смышлёный паренёк этот Ырген! Забегая вперёд, следует сказать, что, если бы ему сказали, что сидеть надо задом наперёд, то есть, спиной к рулю, он и так бы научился ездить. Так велико было его желание. Но ему показали всё правильно, научился ездить он быстро, и целыми днями гонял лисапет по мягкой, мшистой почве тундры.
В чум его с велосипедом, разумеется, не пустили, расставаться с ним он не хотел даже ночью. Отец поставил рядом с большим, семейным чумом, маленький, специально для Ыргена, и он так и прожил в нём всё лето вместе с лисапетом.
Долгая северная зима, для Ыргена была настоящей мукой. С первыми тёплыми днями, он выпустил лисапет на волю, и продолжал, как он говорил, тренировать его с утра до ночи.
Весной Ырген заметил, что по замёрзшей твёрдой тундре ездить намного легче, лисапет бежит резвее оленя. По ровным, гладким тропинкам, ему даже удавалось иногда уходить от собак.
Три года Ырген тренировался по тундре на своём лисапете, а на четвёртый решил ехать в Большой Город на соревнования.
За десять шкурок песца отец выхлопотал ему паспорт, дал несколько пачек денег, и отвёз на трассу, где посадил на попутную машину. Лисапет Ыргена, за три года, без смазки и ремонта, износился, Ырген рассчитывал в Большом Городе купить новый.
Две недели Ырген ходил по Большому Городу в поисках соревнований по лисапетному спорту. По совету встречных прохожих, обошёл все стадионы, дворцы спорта, исполкомы, заводы, и фабрики.
Им требовались токари, слесари, шофёры, грузчики, и прочие специалисты, а вот лисапетисты не требовались, и соревнования по этому виду спорта никого не интересовали. Обиженный Ырген уехал в другой Большой Город.
В купе познакомился с человеком, который, всего за три шкурки песца, пообещал устроить Ыргена грузчиком на завод, и записать в велосекцию при этом заводе.
Ырген не мог понять, зачем работать, если в кармане у него двадцать тысяч рублей, зачем ему секция, если он хочет выступать не за завод, а за своё стойбище, зачем тренировки, если он уже тренировался три года.
Но другого выхода не было. Он устроился на завод грузчиком, записался в секцию. Велосипед ему выдавали только на тренировки, да и то, какой-то неудобный: руль на нём был низкий, стоял, как рога у оленя, в разные стороны, а Ырген привык, чтобы руль торчал как хвост у собаки. Сидение было неудобное, очень высокое, и стояло так, что Ырген сползал с него на раму, еле-еле дотягиваясь ногами до педалей.
Он купил личный лисапет, тренировался на нём день и ночь. Он так и не понял, зачем ему ходить на работу, и появлялся на заводе только для того, чтобы не вычеркнули из секции.
На первом отборочном групповом заезде, Ырген показал лучшее время. Тренер договорился с бригадиром, тот отмечал упряжки, чтобы не было прогулов, тем более что на зарплату Ырген не претендовал...
Уже через месяц, Ырген победил на общезаводских соревнованиях, а через два – на городских.
Привыкший гонять велосипед по мягкой, как ковёр, земле родной тундры, на асфальте Ырген был непобедим. Тренер не мог им нарадоваться: самоотверженность Ыргена на тренировках восхищала, у парня есть все данные, чтобы стать чемпионом мира.
На городских соревнованиях показал лучшее время. Это притом, что руль у его велосипеда развёрнут на 90 градусов, выдвинут до отказа вверх, сидение прикреплено, мало того, что задом наперёд, так ещё опущено низко. Ырген сидел на велосипеде, как жених на туркменской свадьбе, чуть ли не упираясь коленями в подбородок...
Естественно, что при разборе результатов городских соревнований, больше всех досталось Ыргену: у всех велосипеды собраны правильно, и сидели они правильно, и дышали правильно, и тактику выдерживали ту, что указал тренер, разве что первых мест не заняли.
У Ыргена велосипед собран неправильно, сидеть, как положено, не может, дыхание не отработано, никакой тактики, никакой стратегии, как рванул на старте, так первый и шёл до самого финиша.
В общем, тренер раскритиковал Ыргена в пух и прах:
- Ты ехал, как корова, и занял первое место! Представляешь, что будет, если ты всё сделаешь, как я тебя учил! Я всего тебя переломаю, вместе с велосипедом, но чемпионом сделаю, - кричал он.
Ырген был молчалив, неразговорчив, и необидчив. Он не мог понять, почему тренер кричит, если он, Ырген, победил?
Вспомнил, как водил на охоту городских учёных людей. Собаки погнали оленя, а Ырген сел на кочку, и стал смотреть в другую сторону. Умные люди, точно так, как сейчас тренер, кричали на него, обзывали плохими городскими словами, говорили, что собаки угнали оленя в другую сторону, что надо бежать за ними... А Ырген, вскинул ружьё, сделал один выстрел, и молча, пошёл на стойбище... Те умные люди даже оленя разделать не могли, притащили целиком, а на Ыргена кричали, точно так, как тренер...
- Лисапет мне, точно такой, купил отец, четыре года назад. Я к нему привык, другого не хочу. Может, другие и лучше, я не знаю. Мне удобно на этом. Ты прежде обгони меня на своём лисапете, потом кричать будешь, - сказал Ырген, и пошёл в общежитие.
Но тренер бежал следом за ним, пытался доказать, что, если Ырген будет делать всё правильно, результат будет ещё лучше.
Через профком завода он приобрёл для него последнюю модель импортного велосипеда. Используя данные эргонометрических параметров Ыргена, лучшие мастера города собрали и отрегулировали все узлы, разработали специальную методику тренировок, комплекс физических упражнений, систему дыхания, стратегию и тактику езды на различных дистанциях.
На общезаводском собрании приняли решение: обязать Ыргена стать чемпионом страны, а в будущем – мира. Комсомол взял над ним шефство, поручив эту обязанность, лично секретарю комсомольской организации. Под давлением общественности, а, скорее всего – секретаря комсомольской организации, которая в первую же ночь забралась к нему в постель, Ырген, крепя сердце, начал тренировки.
Сидеть на новом велосипеде неудобно. Ырген всё время сползал с сидения вперёд. Руль надо держать двумя руками, а Ырген привык второй рукой упираться в раму, и, тем самым, помогать ногам давить на педали. Он привык сидеть с прямой спиной, а на этом лисапете приходилось, чуть ли ни лежать.
Может и правда, как говорил тренер, при этом сопротивление воздуха меньше, но ведь и давление на педали тоже меньше, и сидеть непривычно!
В общем, на всех тренировочных заездах Ырген приходил последним, и никак не мог понять, почему тренер, на словах хочет сделать из него чемпиона, а на деле поступает так, чтобы Ырген чемпионом никогда не стал.
А тут ещё, секретарь комсомольской организации, так рьяно взялась выполнять своё комсомольское поручение, что ночами не вылезала из его постели, и на тренировках у Ыргена дрожали руки и ноги, его клонило в сон...
С апреля по ноябрь тренировался Ырген по новой методике на импортном лисапете, но правильно ездить так и не научился.
В общежитии, над его кроватью, висела одна грамота, за первую и единственную победу на городских соревнованиях. После того, Ырген ни разу не побеждал. Да, его, и к соревнованиям не допускали. Тренер никак не мог его «сломать». Но и выгонять, не выгоняли.
Мастер с бригадиром поровну делили его зарплату – на работу он так и не ходил. Секретарь комсомольской организации безжалостно тратила на себя его денежки, а тренер, всё-таки, не терял надежды сделать из него чемпиона.
С началом холодов, перешли тренироваться в закрытое помещение. Упорный Ырген, по десять часов не вылезал из седла, но результаты его заездов были плачевны.
Тренер, обещавший «сломать» его вначале за месяц, потом – за полгода, не выполнил обещания и за год. Наступила весна, а Ырген так и не сломался.
Он научился правильно сидеть, дышать, крутить педали, он уже давно держал руль двумя руками, освоил теорию и практику, стратегию и тактику, вот, только, показывать высокие результаты не научился.
В первом весеннем заезде Ырген пришёл к финишу пятнадцатым, и тренер сдался. Нет, он не выгнал Ыргена, не отказался от намерения сделать из него чемпиона. Он позволил ему самостоятельно подготовить к заезду лисапет (Ырген так и не научился говорить «велосипед»), и разрешил ехать так, как ему нравится.
Когда Ырген выехал из ангара на своём лисапете, все дружно и долго смеялись. Зрелище было великолепное! Сидение развёрнуто задом наперёд, опущено до рамы. Руль, наоборот, высоко выдвинутый, располагался вдоль рамы велосипеда так, что одна его ручка торчала вперёд, а другая проходила над головой Ыргена, который сидел, как индийский божок во время молитвы. Правой рукой держался за руль, как за верхний поручень вагона трамвая, а левой – за стойку руля, как за вертикальный поручень...
Начался заезд, в котором Ырген пришёл... последним! Да ещё рассмешил всех болельщиков и товарищей по команде. За год тренировок по новому, он таки сломал своё тело, и теперь не мог ездить ни по новому, ни по старому.
Как ни сдержанны были товарищи по команде, они не могли удержаться от «восторга», глядя на «школу езды по Ыргену»...
Как ни глуп был Ырген, он понял, что лисапет – не его стихия. Тем более что секретарь комсомольской организации, пышнотелая мордвинка с немордовским именем Руся, так эффективно над ним шефствовала, что оставила без копейки в кармане. Но ему повезло. Он познакомился с дочерью священника, тихой, спокойной русской девушкой, которая его приютила в отцовском доме, служащим одновременно храмом для прихожан окраины города.
На радостях, Ырген съездил на Чукотку, загрузил дипломат деньгами, и вернулся в тот самый день, на который батюшка назначил свадьбу. Деньги он решил поднести в качестве подарка тестю, на строительство нового большого храма. Сыграли свадьбу. Через девять месяцев на свете появился Назар Ыргенович Ыргенов, соединивший в себе черты русского характера матери, и чукотского – папочки: спокойный, тихий, богобоязненный, не приспособленный к жизни. Вырос он в церковном приходе. Другого образования не получил. Однако его хватило на то, чтобы окончить курсы водителей. Так они и жили: Назар водил грузовик, остальные члены семьи исполняли разные обязанности по церкви. На строительство храма разрешение не дали. Деньги постепенно растаяли. Белая полоса в их жизни закончилась. Какой-то олигарх, чтобы замолить свои грехи, построил в городе большой, красивый храм, куда перешла паства из их церквушки. Дед не выдержал безделья и помер. Вскоре после этого в аварию попали родители. Назар остался один.
87
Мирную жизнь стойбища нарушило событие, изменившее дальнейший ход жизни всех его обитателей. Вместо Гафура, прибыла группа милиционеров. Изъяли все документы, опросили работников. Сообщили неприятную новость: Гафур арестован за махинации. Вместо него назначен новый бригадир, Леонид Васильевич Новожилов. Будет вами руководить. Пока будете подчиняться ему. Он разберётся с кадрами, определит вашу судьбу.
Леонид Васильевич поселился в юрте Гафура. Вызвал Эльзу, сообщил, что, как только она освободит юрту, он привезёт жену и детей.
Новость эта свалилась, как гром с ясного неба. Грета привыкла к Гафуру. Узнав, что его арестовали, расплакалась. Эльза не могла придумать, куда ехать. К счастью, мир оказался не без добрых людей. На стойбище пришла фура с мясокомбината. Эльза знала водителя, несколько раз он приезжал на стойбище за овцами. Водитель был скромный, тихий, неразговорчивый парень. Пока загружали фуру, Грета его кормила. В беседе с ней, Назар рассказал о себе. Мать и отец были верующие, служили в православном приходе. Мечтали построить свой храм, копили деньги. Год назад попали в аварию, так и не осуществив мечту. Остался один. Вскоре должен идти в Армию, а дом оставить не на кого. Пригласил Эльзу и Грету пожить у него, похозяйничать в доме:
- Приду из Армии, построю церковь. В честь отца и матери.
В связи с ревизией, машину не загрузили. Проверили документы и отпустили. Эльза собрала вещи, забрала оставленные Гафуром деньги. Вместе с Гретой села в машину Назара.
Несмотря на то, что шли порожняком, ехали долго. Грета спала. Эльза смотрела по сторонам. Дорога была не знакома. Лишь к вечеру, поняла: они приехали в город, где она родилась и прожила пятнадцать лет!
Продолжение следует http://proza.ru/2011/07/29/288