В пору героических перемен какие-то азербаджанцы убили каких-то армян и наоборот, -какие-то неизвестные нам армяне убили столь же неизвестных нам азербаджанцев, - на улицах появились танки, а сигареты пропали.
Мой брат, человек одновременно и созерцательный, и курящий, просидев несколько недель у себя дома на кухне, куря сигарету за сигаретой, наконец, постиг дух эпохи, и вышел на улицу купить "Приму" или что-нибудь, что подвернется по счастью. Обойдя десяток магазинов, брат понял, что только активная жизненная позиция позволит ему разжиться необходимым атрибутом созерцания.
Тут ему в голову пришла идея обменять золотых аквариумных рыбок на пачку «Примы». Идея имела под собой основу: неподалеку жил приятель брата, разводивший золотых рыбок и куривший «Приму». Правда, идея имела и изъян: брат не знал, нужны ли сейчас приятелю золотые рыбки, а, если и нужны, то какие. Брат так же не знал, есть ли у приятеля сигареты в этой, новой эпохе, и о чём брат точно не имел понятия, так это где взять золотых рыбок, поскольку никогда не держал аквариума.
Однако брату понравилась идея и он вернулся на кухню поразмыслить.
Пока он думал, героическая эпоха прошла: сигареты появились, танки куда-то пропали, азербаджанцы, убив не всех армян и , наоборот, армяне, убив не всех азербаджанцев, стали курить сигареты «Kent» и «MARLBORO».
Между тем брат продолжал созерцать, поскольку тема оказалась глубокой, а сигаретами его снабдила жена, которая, правда, покинула его через некоторое время, что он не воспринял, как уход жены, а ощутил, скорее, как некоторый новый трагический фон в занимавшей его теме.
Итак, вот что думается: эпохи приходят и уходят, обращаясь в прах абсурда, и только несуразные идеи моего брата добры и вечны, но почему это так, не смог бы объяснить и старина Фрейд, выстраивая цепи ассоциаций от сигареты к цеппелину, от цеппелина к пенису, от пениса к неврозу, а от невроза – к человеческой агрессивности и творчеству, а от них – снова к пенису и сигарете…
Москва, 1997