Люба проснулась в пять, как всегда. И в обычные дни долго не спала, а сегодня дел невпроворот. Сегодня она выходит замуж. Умылась, в последний раз напилась кофе в одиночестве и принялась за праздничный обед. Продукты купила накануне. Наметила «Оливье», тертую свеклу с черносливом и грецким орехом (полезно для пищеварения), рыбу, запеченную в духовке, и рис с овощами. К чаю – «Наполеон». Коржи еще во вторник испекла, им ничего не сделается, могут хоть неделю лежать, а крем заварила вчера. Кастрюля подгорела, но после кипячения воды с содой все отошло. За ночь торт прекрасно пропитался и стал уродливым. Люба обрезала края и потерла на весу шоколад, равномерно осыпая пузырчатую поверхность, отчего «Наполеон» сильно похорошел.
Часам к девяти все было готово. Осталось гарнир довести до ума: слегка обжарить замороженные овощи, смешать с вареным рисом и притомить минут пять под крышкой. Но это после загса, чтобы не греть двадцать раз.
Смахнула несуществующую пыль мягкой тряпочкой, еще раз проверила порядок, и без проверок идеальный. Поправила подушки на диване. Ах, забыла в ванной новое мыло положить! Кажется, все…
После регистрации решено было жить у нее. Купила новые шторы и ночник с голубым абажуром для уюта. У Ивана Петровича коммуналка и вредные соседи. Поэтому в гости к себе не звал.
Познакомились в парке. Присели на скамейку, каждый сам по себе, и разговорились. Сначала разговорились, потом познакомились. Иван Петрович – вдовец, бывший военный летчик. Дети выросли и разбежались. Помогать не помогают, ни к чему. Пенсия неплохая, запросы скромные. Здоровье только подводит. Кашель по утрам нападает, да стенокардия нет-нет, да и прижмет. Бегать по аллеям от инфаркта страшновато – вдруг догонит? – а вот гулять в самый раз.
Люба тоже для моциона в парк ходила. Двигаться надо, а то совсем в четырех стенах закиснешь. Подрабатывала на дому, давала уроки немецкого. Пенсии маловато и скучно. Теперь будет веселее. Они только по воскресеньям встречались. Иван Петрович в какой-то фирме кого-то консультировал.
Приняла душ, высушила волосы и привычно скрутила в узел, сколов покрепче шпильками. Надела умопомрачительно стильный серый костюм, сшитый портнихой с третьего этажа. Нитка жемчуга, ажурные перчатки, серые туфли на невысоком каблуке, сумочка в тон. Посмотрела в зеркало: королева английская! Скромно, элегантно, со вкусом. Подумала и слегка тронула губы бежевой помадой. Хороша! Иван Петрович тоже хорош: подтянутый, загорелый независимо от времени года, с серебряной гривой вьющихся волос. Но самое главное – они друг другу доверяют и понимают с полуслова.
Кислицыны просто рухнут! И Вера Семеновна, и Наташа с Витей. Хорошо бы еще Туся в загс успела, обещала вырваться.
Люба подошла к окну. Иван Петрович должен был приехать за ней на такси, но запаздывал. Телефон!
– Я здесь, Инезилья, стою под окном. Объята Севилья и мраком, и сном, – неплохим баритоном пропела трубка и добавила: – Спускайся, Люба.
– Иду. Бегу, лечу!
У подъезда фырчал черный лакированный джип, увитый цветами и лентами. Рядом стоял сказочно импозантный Иван Петрович в костюме с иголочки, при галстуке и – с ума сойти – с бутоньеркой в петлице.
– Карета подана, – галантно склонился он в полупоклоне и протянул тугие белые розы.
– Это что за катафалк?
– Садись, – распахнул перед ней дверцу Иван Петрович, – сейчас все узнаешь.
– Ты решил разориться? Зачем такую роскошь взял напрокат?
Черт побери, а все-таки приятно, хотя попахивает моветоном. Надо же, какая неожиданность вместо такси. А еще говорят, что времена рыцарей прошли. Нет, все-таки здорово! Люба села за спиной водителя.
– Поехали, Саша, – приказал Иван Петрович, устроившись рядом с Любой. – Это никакой не прокат. Моя машина.
– В смысле? – изумилась Люба.
– В прямом, – усмехнулся Иван Петрович и снисходительно похлопал ее по бедру. – Сейчас ты упадешь.
– Ты ограбил банк? Или получил наследство от австралийских кенгуру?
– Вроде того, – развеселился Иван Петрович а, отсмеявшись, добавил: – У меня строительная фирма, так что не бедствую. После загса покажу свой коттедж, а вечером ужинаем в «Гранд-отеле», я банкетный зал заказал. Познакомишься, наконец, с моими партнерами. Им понравилось, как я тебя разыграл.
– А как же рыба?.. Ты все врал? Но зачем?
– Видишь ли… Как бы объяснить? – растерялся Иван Петрович, ожидавший бурных восторгов. – Хотел проверить твою искренность.
Понятно. Боялся, что у нее разыграется меркантильный интерес. Надо было ее на детекторе лжи проверить… Люба отодвинулась подальше, прижалась к дверце. Места полно было на широком кожаном сиденье.
– Ну что ты как маленькая? Я не собирался тебя обижать. Думал, ты обрадуешься. Готовил тебе сюрприз на блюдечке.
– Ах, на блюдечке… Молодец ты, Ваня. Здорово придумал… Будьте любезны, притормозите на секундочку. Вон у того магазина. Я кое-что забыла.
Дрессированный водитель чуть скосил глаза на хозяина, тот кивнул. Джип вильнул направо и нетерпеливо задрожал у тротуара. Люба вышла из машины.
– Учти, у нас времени мало. Может, с тобой пойти? Что тебе надо купить?
– Макароны! И постное масло! Кончились! – выпалила Люба. – Будь здоров, Иван Петров! Не кашляй!
И пошла себе, помахивая сумочкой. Благо туфли удобные попались. Не жмут.