Владик испортил День Победы. Налепил наклейки с Человеком-пауком прямо на обои. Тетка попробовала отлепить, да лучше бы не пробовала. Бумажные лохмотья безобразно курчавились. Собирались вместе на парад, но какой может быть парад после такого свинства? Тетка разозлилась:
– Сами идите, куда хотите. Ребенка воспитывать надо, между прочим. Ты свою жизнь устраивать собираешься? Нашла бы кого с квартирой-то.
– Где я его искать должна? – пожала плечами Надя.
– Ну не знаю. Ехали бы домой, что ли.
Ага, как же. В Малиновке полторы калеки остались и никакой работы. А здесь повезло устроиться на почту. Ничего, что рядом болтался бесхозный Владик. Это временно. Осенью в первый класс пойдет, уже легче. Правда, неизвестно, как оно будет с шилом в одном месте. Зато известно, что Надя поступит на психолога. На заочку. И все будет хорошо. Просто замечательно. Тетка для вида ворчит, никуда не денется.
Надутый Владик стоял у двери. Ждал обещанного парада.
– Ты чего сапоги напялил? – удивилась Надя. – А ну, быстро кроссовки надевай.
– Не буду. Там черепушки. Ветеран скажет: «Ну и молодежь пошла».
Интересное дело. Сам выпросил моднячие шнурки с микроскопическими черепами.
– Больно надо ветерану твои шнурки разглядывать. Это ж на коленях надо ползать, чтоб их увидеть.
Владик засопел и стал переобуваться. Молчал. Осознавал свою вину.
– Теть Зин, не злись, а? – попросила Надя. – С зарплаты все переклею. Еще лучше будет.
– Ай, отстань, – махнула рукой тетка. – Одно разорение с вами.
Народу на площади – не протолкаться. Увязли в середине, ничего не видно. Зато слышно хорошо. Заливались трубы, звенели литавры, бухали барабаны, топали сапоги. Взлетало отрывистое «ура!», усиленное динамиками. Владик снизу тоже вскрикивал «ура», за компанию. Надя взяла его на руки, что не имело никакого смысла. Подержала и поставила. Тяжелый.
Рядом грустил неудачник Дима. О том, что он неудачник, ему только что сказала Лена и перечислила по пунктам, почему: а) в его клинике никогда нет пациентов; б) и никакая это не клиника, а вшивый стоматологический кабинет на задворках; в) он уже полгода не может купить несчастный визиограф, а на этой рухляди она больше работать не намерена; г) и вообще она уходит, потому что ее позвали в «Арарат», там армяне по-человечески платят. И пусть погуляет пару часиков, пока она вещи соберет. Осточертела нищета. Сколько можно? На этот риторический вопрос Дима ответить не успел, Лена растворилась в толпе. Осталась приставучая фраза для тех, кто хочет научиться выговаривать букву «р»: «На горе Арарат растет красный виноград». Дима букву «р» выговаривал правильно.
Он вздохнул и увидел человека, которому тоже не сильно повезло в это утро. Человек готовился плакать, но Дима поднял его высоко-высоко, выше всех. Правда, плац опустел. Вдали грохотали зеленые боевые машины, скрываясь за углом.
– Наконец-то я увидел парад! – восторженно закричал Владик.
– Спасибо, – Надя улыбнулась, взяла за руку сына, но он вырвался и спросил:
– У тебя квартира есть?
– Есть, – удивился Дима.
– Тогда чур я тебя первый нашел. Нас Зина выгнала. Сказала, ищите мужика с квартирой.
– Владик! С ума сошел? Извините, пожалуйста, – Надя потащила сына почти бегом, проталкиваясь сквозь поредевшую толпу, подальше от позора.
Дима пошел следом. Зацепили эти двое из ларца, одинаковы с лица. У них огромные, синие, удивленно распахнутые глаза. И одеты похоже: джинсы, кроссовки, спортивные кепки. Девочка – тоненькая, хрупкая. Беззащитная спина под легкой ветровкой. А пацан смешной. Сунул руки в карманы, злится, но терпит, пока девочка его воспитывает.
Знакомиться на улице Дима не умел, но решился. Догнал и спросил:
– Вы случайно не знаете, где самое лучшее кафе-мороженое?
Конечно, Владик знал. Они вдвоем быстренько победили Надю и поехали прожигать жизнь в кафе. Машина была припаркована недалеко от перекрытых улиц. Потом отправились в парк, потому что Дима сказал, что там белки и настоящие сороки. Искали-искали, никого не нашли. Устали, накупили хот-догов и колы, сели на скамейку под цветущим деревом. С ветки сорвалась тяжелая птица, осыпав бело-розовые лепестки, и закричала на лету: «Кар! Кар!»
– Наконец-то я увидел сороку! – обрадовался Владик.
Надя несколько раз порывалась распрощаться, да никак не получалось. Не хотелось. Так и догуляли до ночного салюта. Владика будить не стали. Жалко. Набегался за день. Пусть себе спит на заднем сиденье. В машине было тепло, работала печка, но Дима все-таки укрыл пацана своей курткой.
С черного неба лился золотой дождь. Дима смотрел на Надин профиль. Нежная щека, маленькое ухо, тонкая шея…
Фейерверк вспыхнул напоследок, рассыпался сверкающими брызгами и затих. Владик, разбуженный тишиной, сел и широко раскрыл глаза. Одинокая ракета прощально змеилась по опустевшему небу.
– Наконец-то я увидел салют, – сонно прошептал Владик и добавил: – Было весело…