Аналитические попытки Запада понять хотя бы общую парадигму, объясняющую длительное существование огромной России, наталкиваются не только на несколько неодолимых препятствий в виде русского языка, щедрого застолья и агрессивных русских солдат, но и на полное отсутствие в истории России понятных Западу философских основ.
Которые на самом цивилизованном Западе прекрасно помогают не только разобраться в основных вопросах бытия, но и дать на них ответы, объяснив этим, как там их, народам Запада, что есть чем, и по какой цене. А также чем есть что, и можно ли это что есть вообще. Что цивилизованный западный житель прекрасно воспринимает как высочайшее научное знание, преподаваемое ему профессорами.
Ведь нельзя не верить профессорам.
И потому всё новые и новые западные профессоры создают и отточено шлифуют свои новые интересные теории, которыми позднее шлифуют и оттачивают мозги очередным профессорам, в результате чего появляются Бжезинские и Буши младшие.
Например, философ Лео Штраус, по совместительству политолог. То есть тот, кто профессионально, за деньги, занимается политоложеством. В общем, очень древняя профессия, и весьма почётная в определённых кругах и некоторых местах. Именно на концепциях Штрауса середины и второй половины двадцатого века воспитана вся современная западная политическая элита.
Фундаментом всей политической философии Лео Штрауса, так называемого «штраусианства», «штраусизма» или, скорее, «штраусинизма», является постулат об изначальном неравенстве людей. Что, конечно же, сразу должно бы подготовленного с помощью Голливуда к любым коллизиям западного человека рефлекторно заставить взяться за рукоять Кольта образца 1911 года с целью уравнять свои шансы.
Однако тут существует некоторая тонкость. Мало кто из свободных западных жителей, не занимающихся политоложеством, знает особенности штраусинизма, хотя Кольты есть у многих.
Штраус считал, что древние «политические философы» тайно придерживались взглядов, которые отличались от тех, что исповедовало население их родных городов. Поэтому в своих произведениях передавали доступную только избранным истину как бы в зашифрованном виде. Дабы большая часть охлоса или, говоря по-современному, быдла их не понимала.
Хотя, если бы Лео не так рьяно стремился в политологи, а хорошо учил логику, то, возможно, к старости смог понять, что философия и политика, хотя порой и взаимодополняющие друг друга области познания и деятельности, но на практике совершенно противоречащие друг другу по большинству приоритетов. И потому «политический философ» звучит почти как прогуливающийся труп, что, собственно и является оксюмороном, то есть, противоречием.
Потому что философия пытается понять и осмыслить истины, осторожно наблюдая и сопоставляя.
А политика пытается любыми истинами управлять, напоминая радостную мартышку с найденным в джунглях ящиком ручных гранат.
То есть, одно обычно мешает другому.
Что прекрасно иллюстрируется печальной судьбой многих более или менее приличных философов.
Например, Сократ бы подтвердил.
Хотя это, впрочем, совершенно не касается политологов. Потому как сущность политоложества настолько удовлетворяет любые правящие элиты, что боязни за личную судьбу у профессионала уже не возникает.
И вот смесь политолога с философом в виде Штрауса многозначительно и конспирологически объявляет, что «эзотеризм» древних философов выдаёт ему их «нравственное превосходство». Конечно же, их нравственное превосходство над охлосом своего отечества, который их, философов и политологов, кормит и поит, и в обиду врагам не даёт.
Вот такие штраусиные идеи теперь циркулируют в напряжённых умах западной элиты, выбивая искры энергии и самолюбования у её представителей, например Мадлен Олбрайт или Кондолизы Райс. О чём пока не догадывается охлос типа быдла, или, перед самыми выборами, уже электорат, имеющий в личном владении немало Кольтов образца 1911 года сорок пятого калибра по западной классификации.
И потому западная элита чувствует себя в праве продемонстрировать собственное «нравственное превосходство» над кем-нибудь вроде диких русских, заодно ещё раз доказав миру, что настоящий осёл не боится пнуть даже мёртвого льва. В смысле, подчеркнуть собственную высокую духовность, вылив ушат грязи и презрения на оппонента, когда тот уже скорее мёртв, чем жив.
Например, бывший спикер Палаты представителей США Ньют Гингрич (Newt Gingrich) назвал Барака Обаму «самым радикальным президентом в американской истории». По словам экс-спикера, Обама «бросил перчатку американскому народу» и насаждает «бездуховную социалистическую систему».
И он совершенно прав.
Разве может быть духовной социалистическая система?
Это же так бездуховно, заботиться о всеобщем бесплатном образовании и медицине, о бесплатном жилье и мизерных налогах, об отсутствии инфляции и повышении уровня жизни, причём всех сразу, а не только избранных.
То есть, лучших отдельно взятых жителей.
При том, что такие лучшие отдельно взятые жители планеты как, например, Барухи или Ротшильды, могут вдруг начать жить по общим законам и основаниям. Примерно как ливийцы при Каддафи.
Это же абсолютно бездуховно!
И во всём, конечно же, виноваты русские.
Всё это их скифская смекалка.
Это ведь они подали отрицательный пример всем этим, как их там, народам планеты, освободившись однажды от власти настоящих хозяев и эффективных менеджеров, преподав тем самым урок самостоятельной и взрослой жизни.
И даже чуть не победили.
Проклятые русские скифы.
Какое счастье для Запада, что не победили.
Пока.
Можно и сплясать на могиле их системы.
Тоже пока.
Пока, как говорится, не меркнет свет…
Но только пока…