Любовница

Валерий Старовойтов
Киноповесть.

I

Грянул гром. Ухнуло так, что Анастасия от неожиданности дернула руль, велосипед съехал с проселочной дороги в канаву и завалился набок. Пришлось подниматься и спешить, благо до дачного поселка рукой подать. Оглянувшись на громадье черных туч, рассекаемых зарницами, женщина ловко вскочила на седушку и налегла со всей мочи на педали. Сосны шумели кронами высоко над ее головой,  да  придорожные кустики мельтешили перед глазами. Накатанная песчаная дорога пошла под горку,  стало намного легче, но настиг ливень. Скользя по жиже босыми ногами, Анастасия стойко шла вперед и тащила рядом с собой железного друга, вмиг превратившегося в обузу.  Ветер и потоки воды с небес обнажили миру все еще прекрасную фигуру женщины в белом. Одной рукой она пыталась поправлять хотя бы спереди подол мокрого платья, туго обтягивающего талию, красивые стройные бедра, а потом бросила: «Женские прелести разглядывать особо некому. В такую погоду нормальные бабы дома сидят,   а не ездят на станцию в Интернет-кафе на свидание к виртуальному любовнику».

Она писала и выкладывала на сервер популярного сайта в Рунете свои искренние, добрые, немного наивные рассказы. Всегда получала хвалебные отзывы и восторженно читала их мужу, взрослому сыну в минуты настоящего единения с любимой семьей, когда многочисленные женские хлопоты окончены, а до отхода ко сну оставался часок.  Один нервно хлопал листом газеты, прятался за ним, другой нежно обнимал за плечи и ласково басил: «Мама ты свое настоящее фото над рассказами выставила, а никакой там Джины Дэвис, потому пишут с надеждой на знакомство. Ты же у нас красавица!» - Целовал в завиток у виска, газета еще раз хлопала под невнятное бурчание о том, что сравнение с голливудской дивой бывшей четыре раза замужем и лишь раз державшей Оскара в руках, не совсем уместно! Наступала тишина, а с ней огромное желание написать еще. Так продолжалось бы долго, но неожиданно на самую удачную миниатюру о любви и верности пришла рецензия без скидок на красивое фото. Перечитав сначала критичную оценку некого Старова, потом миниатюру и наоборот, Анастасия замерла.

Вечером следующего дня, обжигаясь горячим кофе, забралась с ногами на диван, залезла в свитер мужа, словно боясь потерять и то, и другое, тупо пялилась в мерцающий монитор: « Он? - Сердце сжалось, -  конечно нет?! А впрочем, по какому праву, так старательно крыть самое высокое, самое благородное чувство, сближающее человека с божеством, как будто оно позорная слабость или ужасное преступление! Циник!  Вот сейчас сяду и напишу, прямо так и напишу: «женоненавистник».  – Кошкой бросилась к компьютеру,  отводя взгляд от добрых, лучистых глаз с экрана, написала Виталию Старову в «личку». Выключила компьютер, долго сидела в ванной, погруженная в пену, отрешенная от всяких мыслей, потягивала из огромного, шарообразного бокала красный Бартон и напевала "Ne me quitte pas", благо с французским языком проблем не было.

Подъем кончился. «Поле чудес» знакомыми особняками и замками предстало перед взором. Съехав с дороги в лес, Анастасия с трудом стянула  с себя промокшее платье, отжала его и заново одела; достала из корзины босоножки, обулась; склонила голову, от чего густая копна мокрых волос низко спала почти до колен, и долго сушила их руками – благо дождь почти прекратился, а  ветерок усиливался.  Хвоя у подножья стройных сосен влажная, прохладная, чуть набухшая и мягкая. Вечерело. Свежо, чисто и спокойно. Анастасия откинула назад голову, устремив взор к краюхе красного неба, открывающего в разводьях низких туч заход солнца, и тихо прошептала: «Господи, благослови».

II
«Абонент временно недоступен». - Сергей Петрович в сердцах бросил бесполезный сотовый на кровать, зарывшись в  подушки. Падлюка ревность сжирала с потрохами.  Въедливая сука рисовала красочные картины очередной измены, покруче тех, которыми лихвой наградили обе бывшие супруги. «Ревновать можно только того, кем обладаешь». - Он никогда не обладал женщиной. Интеллигент в третьем поколении с наивысшим IQ, как индикатором успеха,  знал  многое, но не знал в свое время тайну женщины о  ее сексуальном расцвете.
Про бабу в «сорок пять» слышал, но значения этому придавал лишь в аспекте народного творчества, не более, а зря. В больной голове всплыла картина сорокалетия первой супруги. Приоткрытая дверь в ванную комнату. Ухоженные бедра жены, вздрагивающие от каждого прикосновения, спущенные до колен при этом брюки генерального, и его ритмично двигающаяся волосатая задница представшая перед скрюченным от позывов рвоты пьяного начальника планово-экономического отдела и рогатого мужа Сержа в одном лице.
Вторая, более утонченная: «Может быть ты, Сергей, и финансовый гений, но в постели весьма зауряден. Мне надоело пять лет в одной миссионерской позе изображать оргазм! Прощай, заберу только машину».

С Анастасией они познакомились ровно восемнадцать лет назад на Санторини, самом южном из Кикладских островов греческого архипелага. Красота острова дикая, неземная, созданная вулканом, который пылает в заливе посреди островов, словно черное чудовище, погрузившее в море часть своего тела. Вулкан притягивал легендой - именно он уничтожил Атлантиду, но гнало Сергея подальше от цивилизации, глобализации, не легенда, а одиночество. 
Красивая женщина из туристической группы подошла к высокому, хорошо сложенному интеллигентному мужчине без возраста и тихо спросила: «Могу ли чем-нибудь помочь, как врач. В ваших глазах столько боли». От неожиданности Сергей вздрогнул. До сих пор с ним так разговорила только старушка мама.
— Можете! Выходите за меня замуж.
— Если это снимет боль, я согласна! – Она протянула красивые руки, а он прижал их к своим чуть впалым, небритым щекам.

Грянул гром. Ухнуло так, что от неожиданности Сергей Петрович резко вскинул голову, разбил плафон светильника, кровь хлынула на белоснежные наволочки – давление зашкаливало. Из-за обилия крови и ее запаха подурнело, в глазах померкло, и он отключился.


Ш.

В затуманенном мозгу, вспыхнула и погасла картина рывка, затягивающего резиновую удавку на последнем из семи гидрокомбинезонов матросов - первогодков. Вода, превратившись в пар, поступала под огромным давлением в аварийной отсек подводной лодки. Необходимо было немедленно исполнять команду Центрального: «Включиться в аппарат!» - Все остальное потом: и всплытие «раком», то есть кормой вперед; и поиск некачественной прокладки, и другие, тогда уже не имевшие значения поломки на старье, еще ходившем в моря; кроме этой удавки, которую обязан сделать «зеленый» лейтенант трясущимися руками, чтобы спасти жизнь, которая рвалась ужасом из под окуляров резинового ИСП матроса первого года службы Сережи Савич (индивидуальное спасательное снаряжение – зам. автора). Ибо ценнее жизни экипажа может быть лишь долг перед Родиной, но войны не было - просто нештатная ситуация.

Сергей Петрович с трудом открыл глаза. Перед затуманенным взором: белый колпак, за ним плафон капельницы и трубка, тянувшиеся к привязанной кисти.
«Вот и славно, сейчас будет легче». – Медицинская сестра убрала шприц. Дядя Федя, если что я на посту. Лады?!
— А то, как же. Земля имеет оболочку; и эта оболочка поражена болезнями. Одна из этих болезней, называется, например: человек! Вообще-то по паспорту я, Фридрих, милая!
— Да, вы философ, как Ницше - недавно философию в универе сдала, правда на трояк, хотя профессор говорит, что она наука о Главном. Однако все кличут Федором, так что извиняйте, дядя Федя - Фридрих. Девушка улыбнулась и вышла из больничной палаты.
— Откуда, вы знаете, что говорил Заратустра? – Сергей Петрович скосил взгляд в сторону узкой груди, с покоящимися на ней очками в тонкой под золото оправе.
— Этот же вопрос, мил человек, я с удовольствием задам и вам?
— Вопросом на вопрос отвечают только евреи. Человек не мил -  зол по сути,- произнес тихо, затем безучастно начал смотреть на прозрачную трубку, по которой втекала  по каплям жизнь.

Очки сухенькой ручонкой водрузились на крупный лоб, а на шкиперскую бородку лег томик Ф. Ницше.
 - В Талмуде  сказано: «истинная натура открывается через выпивку, деньги и ярость». Деньги, коих у вас много, опускаем. Выпивку тоже, коли вы законченный трезвенник, а вот про я ярость, которая превела в столь богоугодное заведение, пожалуй сказать необходимо. Вчера, Сергей, кляли в беспамятстве любимого человека – мать вашего сына.  Вам должно быть стыдно: «Преодолей себя даже в своем ближнем: и право, которое ты сможешь завоевать себе, ты не должен дать себе. Надо сдержать свое сердце; стоит только распустить его, и как быстро каждый теряет голову! А оно просто остановится.»

Грянул гром, ухнуло так, что рука Сергея  невольно дернулась.
— Федор или Фридрих, или как там вас,  позовите пожалуйста сестру!
— Зачем? Вы еще не достаточно страдаете. Ибо страдаете собой, вы еще не страдали человеком, друг мой.

Сергей Петрович с трудом поднялся, и рванул иглу, из вздувшейся опухоли на месте вены.
Соседняя койка была аккуратно заправлена. Взбесившийся ветер полоскал шторы за окном, обильно поливаемые косяком проливного дождя.

IV

Пробираясь через тяжелый от влаги песок, Анастасия увидела в проемах сосен машину скорой помощи, несущуюся от поселка под вой сирены. Недоброе предчувствие обжало сердце.
Внедорожник стоял возле дома, гараж был открыт, но Сергея там не было. Охранник и водитель в одном лице, через раз «нукая и типа», попытался объяснять, но Анастасия ничего не поняла. Влетев в спальню, она увидела залитую кровью, взгорбленную постель. На полу валялся сотовый телефон мужа. Исходящих к ней звонков было десятка два. Стало нестерпимо стыдно,  устало опустилась на пол и заплакала.  Наревевшись вдоволь, почувствовала облегчение, а с ним необходимость действовать. Первым делом открыла потайной сейф и убедилась, что пистолет на месте и обойма цела. Пересчитала заначку, ровно триста тысяч У.Е.  - «Страшные мысли о суициде, ограблении  не подтвердились, слава тебе Господи!»

Бросилась в душ. Долго стояла под напором воды, отрешенная и спокойная. Мысли то концентрировались вокруг неожиданной проблемы, то расползались.
В глазах стояли сцены  первой встречи двадцать лет назад с неким Виталием Старовым, а сегодня ее виртуальным возлюбленным.

Старов  бродил по улице Пестеля, ожидая режиссера, от которой зависело продвижение его творчества не только в Питере, но и в Германии.  Он всегда испытывал особые чувства к Преображенскому собору, гордо возвышаясь пятью главами,  внимательно смотрит и словно вопрошает: "Грешник, прелюбодеяния с чужой женщиной наказуемы, ты знаешь об этом!"  И в тот вечер, задрав голову, он смотрел на купола, вспарывающее вечерние сумерки, когда  к бордюру  лихо припарковалось "Волга" с  шикарной брюнетка без возраста, завлитом одного из ленинградских театров.
Виталий провалился в аромат дорогих духов и мягкую кожу заднего сидения. Вскоре Литейный оказался позади, и свет фар разорвал  черноту сводчатой подворотни, и праздничный мир изменился до неузнаваемости. За окном автомобиля суровое, жёсткое, бескомпромиссное лицо изнанки вечного города, воняющее сыростью и мочой, покрытое язвами  матерщины стен, да снующие между свалок крысами…..
«Перекури дорогой, я мигом. Заберем одну любовную пару и ко мне на дачу в Репино!"
 На лобовом стекле дворники пытаются стереть глаза с  иконы в Преображенском.  - «Виталий, очнись. Тебе плохо?!» - Рука в лайковой перчатке шлепает по щекам.
— Глотни драматург! - Черная кучерявая голова оборачивается и протягивает початый коньяк. Старов сделал несколько приличных глотков прямо из горлышка. Потупив взор, у задней дверки машины стояла девушка, в сером плаще. Ниспадающие из под берета волосы закрывают часть красивого лица.
— Сволочь! - Кричит в затуманенном мозгу Совесть и умолкает под визг тормозов. "Волга" вылетает на сияющий Литейный. Старов слегка касается покорных губ.
— Класс! - Перекрикивая в динамиках  "Зарущниу" Песняров" кричит "кучерявый". Сегодня триализм будет шикарным.
 — А что это? – Брюнетка умело лавирует в потоке машин.
 — Триализм и трилогизм — разделение человека на три главные части: тело, душу, дух. Кстати трихотомией является система Гегеля,  - режиссер запрокидывает пузатую бутылку.
— Мне больше нравится слово групповуха, а тебе Виталий!  - Весело смеется брюнетка, бросая взгляд в зеркало на целующуюся пару в ярких лучах света, ловко обгоняющего "Волгу" лихача на "шестерке".
 Старов нащупывает в кармане ключи от дачи и осторожно опускает в ночь через приоткрытое стекло, отвечая на  поцелуй девушки. Это потом после разразившегося скандала в Репино,они уехали на такси и долго бродили по ночной Лиговке -  студентка медицинского института Анастасия Радченко и начинающий драматург Виталий Старов. А на следующий день он не пришел на свидание и исчез на целых двадцать лет..............

Ответил на ее письмо Старов сразу. Он было предельно лаконичным, во вложении письма новый рассказ. Анастасия помнит, как залпом проглотила те изумительные строки, а потом почти по слогам, проговаривая вслух каждое слово, перечитала о девушке, избравшей в жизни "панель", чтобы учиться и содержать мать-инвалида. Знаток тонкой женской души писал о девушке – копии Анастасии, дочери порока, но гордой и знающей себе цену. Сохранив рассказ, внесла в него фото восемнадцатилетней Насти, и строки: «Любовь – половое чувство, выраженное поэтически», -  об этом миру устами Лолы поведал Виталий Старов. Да, тот самый, только теперь  седой и похоже совсем одинокий".

С этого момента начал завязываться их виртуальный роман.  Каждое утро, едва проснувшись, она бросалась к компьютеру, чтобы прочитать: «Доброе утро, дорогая!» На вопрос мужа о необычном начале нового дня, счастливо улыбаясь, отвечала: «Сережа, ты самый лучший, но погода в доме и за окном разнятся». – Чмокала мужа благоухающую дорогим парфюмом, и убегала поплавать в бассейне. На вопрос сына о скайпе, тоже слукавила: «Мальчик мой, сплетни бабушек – релаксация. Скамья у подъезда  заменена на скайп в кабинете, и это правильно. Говорю тебе, как врач». – Нежно трепала по шее, едва дотягиваясь, и шла на кухню готовить.
Скайп перевернул все в жизни. Она уже не могла без этого заворачивающего с хрипотцой голоса в наушниках прожить и дня. Стала ловить себя на мысли о чрезмерном увлечении созерцанием бегущей стрелки на часах в рабочем кабинете, и о покупках наспех в ближайшем супермаркете по возвращению домой, чего ранее в помине не было.
«Похоже, Вы влюбились Анастасия Павловна, похорошели и вообще», - смеялась медсестра Анечка.  – Возможно милая, но тему сменим.  У нас есть кавинтон в ампулах для той бабули?
Его тембр голоса сводил с ума. Анастасия реально впадала в транс и не вникала в суть разговора. Она ощущала приятные мурашки по всему телу, приливы и отливы внизу живота, сродни оргазму. На предложение Старова поставить веб-камеру испуганно ответила отказом, опасаясь потерять блаженство от общения. Она была уверена, что с плохой картинкой на экране,  сказка кончится. Ей нужен только  голос и эти удивительные глаза с монитора.

Стук в душевую кабину сначала осторожный, а потом настойчивый  и сильный вернули в реальность: «Анастасия Павловна, телефон, извините! Ну, в общем, врачи там из больнички!»  - Прокричав, вымученные от утомительного ожидания у двери в бассейн, фразы, охранник спешно ретировался подальше от хозяйского гнева. – А то без позволения так сказать, но ситуация к тому обязывала, похоже Петровича удар хватил!

V
Просторная вип-палата областного кардиологического центра, оборудованная по последнему слову медицинской техники, дизайна и бытовых условий, опустела. Гуськом за маленьким седовласым академиком из нее вышла многочисленная свита. Главный врач,  поспешая за скорым на ногу шефом, бросила на ходу: «Настя, не более 10 минут, умоляю и приказываю!»

Сергей Петрович,  открыл глаза и улыбнулся. Жена, сглатывая слезы,  тихо шептала: «Сереженька, ну как же так. Я же тебя просила, всего одну таблеточку в день, сердечком такая, кардиомагнил называется». – Анастасия гладила безжизненную кисть поверх одеяла. – Ты не расстраивайся, это все вегитатика, рука отойдет обязательно. Нужно время, нога как? – Залезла под простынь и ущипнула мизинец. Нога дернулась. «Настя, щекотно!» - Это славненько, хорошо. Слава Богу! Сережка, ну что ты со мной делаешь, я так люблю тебя! – Она опустилась щекой на парализованную руку и заплакала.
— А куда от меня тогда ранним утром исчезаешь, при чем тайно  на велосипеде? Молчи. Мужу, который годится тебе почти в отцы,  уже разговаривающего с архангелами,  врать неприлично. – Сергей нежно гладил супругу здоровой рукой по голове. – Я за восемнадцать лет совместной жизни изменил тебе лишь раз. – Анастасия выпрямилась и закрыла лицо руками.
— Измена  всегда от скуки. Люди просто-напросто привыкают друг к другу, гаснет то пламя страсти, что некогда сблизило двух незнакомцев и разожгло семейный очаг. У измены нет половой дифференциации, изменять может как муж, так и жена, разница в глубине переживаний. Когда Стасу исполнилось четырнадцать, и мы стали частью системы -  появились дом, деньги, связи, мне вдруг стало скучно. Мальчик вырос, ему уже нужен был больше жесткий сэнсэй, чем всегда занятой отец, ты ушла в работу. Я остался один, окружение не в счет, оно производное больших денег. Стало нестерпимо скучно, появилась некая одержимость отомстить бывшим женам, показать им кто я и кто они. В тот момент о тебе не думал, как части своего тела, поэтому солгал о Финляндии - якобы реализую новый проект по фанере, а сам не вылезал неделю из квартиры  вип-проститутки в Москве. Да есть такая профессия,  раньше они обслуживали номенклатуру партии, кстати, все дамы из КГБ.  Своим бывшим женам  заказал по корзине роз и купил путевки на лучший круиз в Адриатику, естественно вложив свою визитку в золотом теснении.
— Может быть на сегодня достаточно исповеди, - Анастасия внимательно следила  за мерцающими цифрами давления  и разноцветными кривыми на прикроватном мониторе.
— Пожалуйста, только не уходи. Мне нужно рассказать об этом тебе обязательно, все равно вина измены на мне. Выслушай, а потом можешь хотеть лететь к своему писателю. Кстати, знаешь, как называется возлюбленная по переписке? Мне в лихие 90-ые один сиделец авторитетный рассказывал,заочница! Он сидит в тюрьме, она ему пишет,  а ответ сочиняют всей хатой, так кажется, у них называется. Впрочем, неважно, прости!
Анастасия молчала.
— Читал твоего Старова, впечатлило. Такое хором не сочинишь, все это надо пережить.  А вот верная жена снова: "..его за муки полюбила, а он ее за сострадания к ним».
 — Тебе надо отдохнуть, - поправила подушку, поцеловала в лоб и вышла из палаты. Обида и унижения душили, не хватало воздуха, знакомый коридор плыл перед глазами: «Подсматривал, подслушивал, следил, а сам! Боже, какая низость, а я дура-заочница из Рунета!»
Увидев коллегу в таком состоянии, главный  врач и сокурсница по медицинскому институту, стремглав устремилась в палату Сергея Петровича: «Жди в ординаторской, прими пустырник и две грандоксина!»


VI
Махнув на прощание здоровой рукой, жене и сыну, покорно стоящим у Мерседеса, седовласый, высокий мужчина шагнул в самолет.  Зафрактованный «Боинг» уносил вице-президента Нефтьинвестбанка в Германию на лечение.  Долечиваться за границей убедительно просил лично Мэр. Да и понятно, будущий спонсор предвыборной гонки должен быть в строю уже к осени.
Сергей Петрович, после тех минут откровений жене, к теме предательства, любви и ненависти больше не возвращался. Ревность растаяла, как снег в погожий весенний день. Анастасия всегда была рядом, хотя она изменилась – стала сдержаннее и строже. Работа – больница, как профессия и снова больница, как долг. Никаких велосипедных прогулок по утрам и ночных посиделок на странице писателя.

Во «входящих» лежало тридцать писем от Старова, но ни одного из них, пока Сергей был в больнице,  так и не открыла.  Общались по телефону всего один раз. Виталий уехал на гастроли по центральной России. Его спектакль «Зазеркалье Достоевского» имел успех в театре «На  Литейном»…..
Однажды, накладывая на лицо вечернюю маску, увидела в волосах седую прядь.   Вздохнула  и отвернулась от зеркала.  Пропел сотовый. Стремглав бросилась в холл. Звонил сын. Стас уехал на практику с геологической партией на Камчатку. Она искренне радовалась редким звонкам из «зоны доступа». Мальчик пошел своей дорогой,  он выбрал геофизику,  а с ней жизнь полную странствий и приключений.

Мерседес плавно покачиваясь, шел из аэропорта  в город.
— Спасибо, что прилетел к отцу. Куда теперь?
—  Вернусь на Камчатку. Роснефть планирует добычу нефти на Западно-Камчатском шельфе. Предполагаемые ресурсы составляют два процента общероссийских запасов нефти, но геофизические работы продолжаются.
— Да, отец, что-то говорил о рисках инвестиций, но я ничего в этом не понимаю.
— Мама, отец говорил об обратном. Добыча нефти на шельфе Западной Камчатки создаст препятствия для развития рыбной отрасли. Рыбопродукция с Камчатки перестанет считаться экологически чистой, ускорится ее вытеснение с рынков, снизится инвестиционная привлекательность рыбной отрасли и туризма.
— Так значит вы с отцом по разную сторону баррикад, не знала.
— Прости, но твое чрезмерное увлечение литературным процессом, серьезным образом повлияло на климат в семье, точнее она просто перестала тебя интересовать.
— С этого места подробнее, пожалуйста.
— Инсульт у отца вызван твоими таинственными исчезновениями по утрам. Думаешь, он не догадывался о романе на стороне?! Да вся эта велосипедная история для поддержания формы, шита белыми нитками!
— Станислав, ты взрослый молодой человек и должен понять мои неотъемлемые права на личную жизнь в условиях обязательного соблюдения нравственных норм матери и жены. А это значит, что у меня может быть хобби, друзья в социальных сетях, подруги вне узкого круга нефтяных магнатов и маленькие женские тайны. Я не изменила твоему отцу и не изменяю. Для него с неуемной страстью к деньгам, режимом работы без отдыха и покоя, такой финал был прогнозируемым, говорю как врач. – Анастасия прижалась к мощному бицепсу и тихо продолжила, - Старов пишет о войне, море и жизни. Его рассказы о нас, простых смертных,  и стране, которой больше нет. Ты прав, я ездила к нему на свидания. – Смахнула слезинку с глаз.
— Он, что уже здесь?!
— Да нет, он странник по жизни слуга Мельпоне.  Мы общались в Интернет-кафе на железнодорожной станции по скайпу. Отец начал следить,  читать переписку с моего ноутбука, устраивать сцены ревности, поэтому пришлось соблюсти конспирацию под видом  велосипедных прогулок. Кстати я сбросила тем самым лишних пять килограмм.
Стас молчал. Ему было жаль мать, но в голове не укладывалось и поведение отца –  прослушка, слежка, чтение чужих писем. Такого отца он не знал: «Неужели столько лет родной человек,  способный на гнусности ревнивец, пропеведующий с самодельного амвона общечеловеческие ценности о любви к жене и матери,  на самом деле,человек в маске. Одна благородного, умного, интеллигентного аристократа, а другая искареженная болью ревнивца, копающегося в белье жены, бррр!»
Сотрудник ГИБДД выскочил на дорогу и замахал жезлом, приказывая принять вправо, но как только разглядел номер «шестисотого» вытянулся во фронт и отдал честь.
— Мама пообещай мне, чтобы не случилось с отцом, ты его не оставишь.
Анастасия молчала, отвернувшись к боковому стеклу. Она сначала хотела рассказать все без утайки о признании Сергея, но потом  решила не делать этого: « У сына столько будет еще испытаний от жизни, что отчий дом будет необходим  и как крепость, и как  малая Родина, а отец – творец всего этого». – Конечно не оставлю, я же давала не только клятву Гиппократа, но клятву жены, заметь при греческом Архиепископе!
Показались высотки старинного, но обновленного сибирского города.
На следующий день дом опустел. Стас улетел в Хабаровск, а оттуда в Петропавловск-Камчатский.

VII

До глубокой ночи Анастасия бродила по тихим и пустым комнатам. Ужасное сомнение терзало ее,  она желала и страшилась вернуться в виртуальный мир Старова. Сначала хотела,  выделить все письма курсором  и удалить, но не смогла и долго читала, проговаривая вслух нечто подобное: «Дорогая моя, пишу пьесу о любви, о прелестях разных по возрасту женщин, об изменах мужей, и ни одна из них не приблизится красою души и тела к моей Анастасии – ни на одного их мужских персонажей не похож сам я.  Ты спросишь:  «Почему именно так, а я отвечу. - Побудить у зрителя зависть к жизни героев,  ибо в настоящей жизни их фарисейское пустословие о любви, как пение базарных птиц,  косящих  только на деньги. Виртуальный роман исключение,  в финале хочу вложить о нем в уста актрисы следующий монолог: «Много ли выигрывает больной, узнав, что у него рак в последней стадии! Мучения безнадежной, любви за горизонтом  и по скайпу стали острее,  разнообразнее с тех пор, как прояснел мой разум, и стало отчетливо ясно, что мы две параллельные прямые никогда не пересечемся в этой жизни, но дух захватывает от сознания, что любовь действительно не имеет границ и расстояний».

От бессонной ночи голова раскалывалась, не помогла сауна с бассейном. Пришлось выпить две таблетки коффетина  и просить охранника отвезти на работу. Сама в таком состоянии за руль садиться не решилась.  Внедорожник шел мощно по знакомой проселочной дороге. Свежий ветерок нес лесные запахи и сквозняком уносил в другое приоткрытое окно боль и накопившееся на Старова раздражение: «Письма не понравились, в них не было прежней искренности. По прочтении осталась сопричастность  к заказухе, в которой ей отведена роль критического зрителя».
На работе, это чувство вернулось. Настроение окончательно испортилось, благо посетителей было мало, а процедурная медсестра мучилась с больным зубом и помалкивала.
Помыв руки после осмотра больного,  оглянулась. Крепкий старик  стягивал с себя майку, обнажая расписанное в поблеклых наколках тело: купола, синие кандалы на запястьях больших рук.....
«Настоятельно рекомендую в день по стакану молока, по возможности, побольше кураги, а за неимением сойдет и цветная капуста, четвертинку аспирина в день. Вот направление на кардиограмму  сердца, потом ко мне!» - И личный вопрос если позволите!
— Валяйте, чем смогу, как говориться.
— Я понимаю, время было такое. Половина страны сидела, другая половина сажала, простите. Слышала о женщинах, которые переписывались с заключенным, а потом замуж за него выходили, так? Или на самом деле издевались всей камерой, читая ее письма вслух неизвестному другу? -  Выпалила и раскраснелась, не зная, куда спрятать глаза.
— А ты не робей дочка. На зоне народу было много всякого: блатные, работяги, черти. Но прочтение хором, это  западло для нормального блатного или мужика. В основном писали люди серьезные, типа Шукшина в Калине красной. Звали таких женщин заочницами, они и на свиданку в зону приезжали, и замуж там выходили. Все было, а то, если любишь взаправду и ждешь, то почему бы и нет! А ты чего, милая, кого из наших полюбила?!
— Да не знаю пока отец, скорее заочница из Рунета! – Сказала и легче стало, как обычно бывает с незнакомым человеком.
— Не слыхал про такую зону, а где это?
— Долго рассказывать,  одевайтесь Илья Афанасьевич, в другой раз обязательно расскажу и покажу даже!
— Ты, главное, милая, пиши ему, в неволе каждая весточка с воли - глоток свободы. Прощевайте, доктор, – Старик заправил брюки в сапоги и вышел.

VIII

Дни стали короче, а ночь длиннее. Утром белесые росы накрывали поселок, на лужайках сада появилась роса, налился пунцом ранет, поспел крыжовник, ляписно порыжела и покрылась багрянцем  листва. Короткое сибирское лето подходило к концу. Анастасия, занятая любимым занятием - варениями и солениями на зиму, не замечала, как пролетает дневное время отпуска, а вечером, когда сумерки опускались на дом, подолгу сидела одна в кабинете Сергея и скучала. Она ждала писем от Старова, звонков от мужа и сына. Сергей Петрович звонил с немецкой пунктуальностью ровно в 21.00, а сын изредка присылал смс, из которого можно было понять, что к первому сентября будет, а с практикой все ОК!

Молчал лишь Старов. Она подолгу перечитывала его рассказы, рецензии на них и шла спать.
Так прошла неделя. Анастасия заказала через Интернет билет да Ганновера и по привычке вошла на электронную почту. Во входящих лежало новое письмо. «Жаль не от него»! - Пробегая глазами строчки, она сначала ничего не поняла: «Какой договор, что такое копирайтинг и вообще…..» - Но потом, ей стало жарко, сердце заколотилось в бешеном ритме и задавило в висках. Откинувшись на спинку кресла, она видела теперь всю картинку ненавистного текста, и прежде чем нажать Delete, еще раз машинально пробежала глазами. Вверху электронные адреса получателей -  Сергея, ее и Старова. Внизу Биржа статей сообщает о сроках окончания соглашения о направлении писем в адрес Савич Анастасии Павловны от копирайтера биржи Старова Виталия Николаевича на условиях полной оплаты услуг Томским филиалом АКБ «Нефтьинвестбанка» по программе интернет обучения заказчика профессии «райтер» № от (число, месяц)».

Истомившись в очереди тесного зала старой почты, мучаясь с похмелья, Старов под неодобрительные взгляды старух, сделал приличный глоток немировской горилки и начал шарить в карманах в поисках жвачки. Орбита не было, нашелся помятый конверт от некого Савича С.П. и четвертинка усохшего яблока. «Сойдет! Да ладно не дышу, мадам, радуйтесь погоде и надбавке к пенсии в 100 рублей».
С облегчением Виталий поставил последнюю подпись и получил ценную бандероль. Обдуваемый береговым бризом с набережной, допил из нержавеющей фляжки, закурил, а потом разорвал бумажный пакет. На колени соскользнула книга в дорогом переплете исполненная на прекрасной финской бумаге тиражом в три экземпляра. Автор Савич Сергей Петрович. По диагонали "Заочница из Рунета". Волнами, ниспадающими до боли со знакомого лица, текли по обложке темные волосы.
На десятой странице книге -  закладка с пин-кодом банковской карты. Рассмеявшись, Старов устремился к банкомату и набрал код. В распечатке квитанции значилась сумма в один миллион рублей.
«Такси»! – Желтое Рено понеслось вдоль залива. Раскрытая книга сиротливо приютилась на краю скамьи в ожидании бомжа, который уже навострил слезливый взгляд в сторону дорогой находки.

(Ne me quitte pas - "Не покидай меня». (Фр.)Заочница из Рунета