Оставив буфетчика переваривать впечатление, я вышел из здания и отправился на условленное место. Холмса не было. Нищих маргиналов тоже не было. Были всё сильнее сгущающиеся сумерки и промозглый холод. Я уже не мог видеть циферблата часов и зажёг спичку, но тут же кто-то, подкравшись сзади, дунул на неё и погасил. Я вздрогнул так, что обгоревшая спичка выпала из моей руки на землю. Сердце на мгновение зашлось, пропустив удар, а потом принялось бешено навёрстывать, колотясь в рёбра, как пойманная птица
- Ты – лёгкая добыча, - усмехнулся Холмс мне прямо в ухо. – А ну как на моём месте оказался бы Волкодав?
- Ты напугал меня! – возмутился я вслух. – Ты зачем это напугал меня?
- Не теряй бдительность, - буркнул он, его голос звучал как-то необычно.
Я, наконец, обернулся и посмотрел на него. Вместо пальто, в котором он вышел из гостиничного номера, на нём был сейчас какой-то потрёпанный бушлат, ватные штаны и грубые сапоги, лицо казалось тоже грубым и обветренным – я знал, что этого легко достичь, сначала испачкав лицо, а затем с силой растерев его чем-нибудь жёстким – шерстяным шарфом, например.
- Во сколько обошёлся гардероб? – улыбнулся я, смерив его оценивающим взглядом.
- Сменял.
- На пальто? Будешь теперь в этом ходить?
- Некоторое время. Вот что. Возвращайся сейчас в гостиницу.
- Один?
- Да. Сиди там тихо и жди меня. Я, кажется, нашёл логово Волкодава. Сейчас я отправлюсь туда и попробую получить всю возможную информацию из первых рук.
Я на миг лишился дара речи. А он, воспользовавшись этим, быстро повернулся на каблуках и пошёл прочь.
Я догнал его и ухватил за потрёпанный рукав:
- Нет! – кажется, я выкрикнул это слишком громко. Холмс посмотрел на меня удивлённо:
- Ну-ну, Уотсон, ты не можешь меня сопровождать. Возвращайся в гостиницу и...
- Нет!!! – я вцепился ещё крепче, чувствуя, как пальцы свело судорогой. – Ты не... не п-пойдёшь! Не п-п-пойд-дёшь т-туда!!! – от волнения слова, как гранёные кубики застревали у меня в гортани – я никак не мог их вытолкнуть. Когтистый зверь по имени паника безжалостно пожирал меня, сердце застряло в горле – я и его, видимо, пытался вытолкнуть вместе с непослушными звуками, а теперь оно билось где-то в носоглотке. Я больше не видел сумеречного привокзального Ипсвича – я видел припорошённый снегом переулок и длинное тело в распахнутом пальто, лежащее на снегу неподвижно. Я помнил холодную липкую от крови кожу, когда я искал и не мог найти пульса на сонной артерии. Я, наконец, нашёл его – дрожащую ниточку, и боялся убрать пальцы – мне почему-то казалось, что едва я их уберу, ниточка перестанет дрожать.
- Уотсон, ты потерял почву под ногами! - его пальцы сжали моё запястье, словно в тисках, до боли, но меня сейчас болью было не пробить – он мог сломать мне руку, я бы этого не почувствовал.
- Да, я п-потерял! Да!!! Ты не п-пойдёшь, не п-пойдёшь!!! – в моих глазах вскипели злые отчаянные слёзы – всё подёрнулось пеленой.
- Тш-ш... Тише! – он толкнул меня под какой-то навес, за груду ящиков, где уже начинала сгущаться тень, и нас не могли видеть с улицы, и там с силой прижал мою голову к своему засаленному бушлату, повторяя, словно укачивая – Тише-тише-тише... тише-тише-тише... Ну, что такое, Уотсон? – по голосу было слышно, что он расстроен.
- Ты никуда не пойдёшь один, я тебя не пущу, - проговорил я, уже немного успокоившись и высвобождаясь из его объятий. – Неужели ты удивлён? Неужели ты всерьёз полагал, что я отправлюсь в гостиницу и буду покорно ждать? Я уже ждал однажды, мне не понравилось то, чего я дождался. И того, как я нашёл тебя тогда, я до смерти не забуду.
- Тише... - снова машинально повторил он, так же машинально отряхивая лацканы моего пальто – очевидно, от воспоминаний о его бушлате. – Что же делать? Ты не можешь идти со мной...
- Или мы пойдём вместе, или и ты никуда не пойдёшь.
- Ты не понимаешь! – он начал понемногу выходить из себя. – Ты помешаешь мне, а для меня сейчас любая крупица информации – жемчуг. Волкодав вполне может знать и где Сони, и где девочка. Может быть, они с ним, и содержатся против воли. Может быть, счёт сейчас идёт на минуты.
- Сони, похоже, и впрямь с ним, и внешне вполне по доброй воле, если, конечно, это была, действительно, Сони, во что мне трудно поверить. Вот ты даже не выслушал, что я узнал, - упрекнул я и торопливо пересказал ему свой разговор с буфетчиком.
- Ты сам видишь, я не могу это игнорировать, - заключил Холмс и нервно затолкал руки в карманы своего бушлата едва не по локоть.
- Если Волкодав увидит тебя, он тебя всё равно узнает, - сказал я. – Ты же не изменил лица. Он узнает тебя и, конечно, попытается убить.
- Во-первых, пока я туда доберусь, стемнеет. А во-вторых, я не думаю, что сейчас он попытается меня убить, - возразил Холмс, покачав головой. - Моё чувство страха перед ним – инстинктивно, ничего больше. С точки зрения рациональности, ему нет никакого смысла меня убивать. Волкодав – профессионал, он работает по найму. Если уж не убил меня, давно вернул аванс своим нанимателям. А раз так, чего ради ему стараться? – всё это он проговорил быстро, без выражения, глядя в сторону, а не мне в глаза.
- Ты лжёшь мне сейчас, - безошибочно поставил диагноз я. – Ты... Подожди, уж не думаешь ли ты, что твоё убийство – заказ Сони? Ты ведь даже мысли такой не допускаешь? Или... – я с ужасом понял по его лицу, сейчас уже, правда, неотчётливо видимому в сумерках, что недалёк от истины. – Так Волкодав не при чём – ты там с ней надеешься увидеться? Хочешь спросить – прямо, как ты любишь? Оставим в стороне сейчас соображения безопасности – бог с ними. Но ты хотя бы представляешь себе... Ох, Холмс, ну и каша же у тебя в голове!
- В голове у меня как раз полный порядок, - слабо огрызнулся он. – Сумбур и сумятица здесь, - он хлопком положил ладонь на грудь. - Будь это посторонний человек, абстрактная задача, я бы эту версию проверил первым делом. Ты не помнишь, в каких мы были отношениях, когда это случилось? Не удивлюсь, если она возненавидела меня. Тем более, учитывая присутствие в деле мисс Бин. Не удивлюсь, если она хотела спрятаться от меня, не удивлюсь и если... – он словно поперхнулся и замолчал.
- Перестань, - тихо пробормотал я. – Сони любила тебя.
- После тех порошков, которые я ей подсыпал?
- Ты всегда настаивал на своём любой ценой, - безэмоционально заметил я. – Для Сони это вряд ли было новостью.
На это Холмс ничего не ответил, и мы молчали на конце разговора, как на конце иглы, медленно остывая от своих эмоций.
- Ладно, пойдём в гостиницу, - сказал, наконец, он.
- Ты отказался от своих планов? – я не поверил своим ушам.
- На настоящий момент – да. Ну, пошли – что же ты стоишь? Идём! – так же целеустремлённо, как собирался броситься сейчас на поиски логова Волкодава, он зашагал к гостинице. Увы, я в тот миг и не подозревал, что сам натолкнул его на мысль. Холмс оставался Холмсом.
Оказавшись в гостиничном номере, он растопил камин и вскипятил чайник – всё молча. Налил по чашке себе и мне. Между тем темнота за окнами сгустилась, сделалось уютнее, и я расслабился.
- Ты мне царапину обработать хотел, - неожиданно напомнил Холмс, когда с чаем было покончено. – Где твой саквояж? Сиди, я принесу.
И снова я ничего не заподозрил, а должен бы был – Холмс почти никогда не обращался за медицинской помощью по собственному почину. И только почувствовав резкий сладковатый запах хлороформа, я предпринял первую попытку взять ситуацию под контроль. Она же и последняя. Холмс элементарно был сильнее и проворнее. Мокрый платок плотно прижался к моему лицу. Я задержал дыхание и вырывался изо всех сил, извиваясь, царапая и пытаясь оторвать от носа и рта его пальцы. Но у него была выгодная позиция – он зашёл мне, сидящему, со спины и прижал к спинке кресла, оставаясь практически недосягаемым. Муки удушья нарастали, грудь судорожно сокращалась. Я уже понимал, что проиграл вчистую. Отчаянье, обида – всё вместе захлестнули меня. «Ну, и чёрт с тобой!», - подумал я, сдаваясь, и вдохнул...