«Завтра будет новый маскарад; рыцари, турниры,
фейерверк и танцы…» (Ляпис Трубецкой)
Денек выдался на славу! А что такое для трактирщика «славный денек», конечно, это непогода! В такие дни от посетителей отбоя нет, все спешат поскорее укрыться от дождя в уютном трактире.
Дождь разошелся не на шутку и к вечеру весь мой маленький зал был заполнен посетителями. Мужчины пили пиво, дамы вино, ели хорошо; заказывали много мяса, в такую погоду да под хмельную кружечку аппетит разыгрывается не на шутку. У моей стойки уже собралось изрядное количество человек, все разные, кто откуда, тут вам и северные жители и с южных деревень… Еще бы, назавтра ожидался приезд в наш скупой городишко короля, люди за неделю начали готовится к пышной встрече, говорили будет маскарад, уже расчищено место для проведения рыцарских турниров…
- Во зарядил! И это накануне праздника… - Произнес какой-то мужчина, речь которого явно указывала на северное происхождение. Он смотрел в круглое окошко на бьющийся о стекло ливень, и я последовал его взгляду.
Да, такие дожди в нашей округе не часты. Беда будет если праздник сорвется… Хотя вдали небо рассеивалось и все предвещало скорое прекращение ливня.
- Эй, трактирщик! Вина нам, да самого хорошего принеси, что есть в этой дыре! Я сегодня влюбился!
Ну раз влюбился, грех не достать из закромов бургонского… Я, как раз, доставал из ящика бутылочку заграничного напитка десятилетней выдержки, оставленную для тех кто может раскошелится, когда увидел мужчину, входящим в трактир.
Совсем не высокий, какой-то весь сгорбленный, будто дождь его прибил к земле, как осенний лист. Он вошел в зал и не глядя ни на кого, прямиком направился к моей стойке. Пока он шел, я успел отнести вино влюбившемуся в кого-то человеку и вернуться на свое место.
- Добрый день вам, уставший путник, выпьете с дороги? Места вам не предлагаю, все забито, сами видите, но думаю возле моей стойки еще можно протиснуться. – Сказал я со смехом.
Мне кажется, я в жизни не видел никого несчастней! Казалось, давит его ужасный груз ответственности, что-то тяготит его маленькое сердце…
- Выпить мне не помешает, - произнес он чуть слышным голосом и мне показалось, что я где-то уже слышал этот отдающий в его говоре звон… Какая-то знакомая интонация… - Самое крепкое, что у вас есть, будьте так любезны.
И он высыпал на стол королевские золотые монеты. Меня аж передернуло от неожиданности… В нашем то захолустье, да чтобы так расплачивались… Неужели из рыцарей кто? Да какой же из него рыцарь, нос длинный, глаза выпученные… А если из королевской свиты? Ну куда его с таким безобразным лицом, скорее стащил эти монеты у кого то, за что, наверняка, еще и поколочен был…
Помню, я налил ему вина. В тот вечер ничего крепче у меня не было, полки со спиртным быстро оскудевали и я не успевал то и дело спускаться в погреб за своими запасами.
Он залпом выпил кружку и кивнул мне, мол: «Подливай, не спи!»
- Что ж так невесел? – Спрашиваю его, наливая напиток, - небось беда какая случилась?
А он и не смотрит на меня, знай топит себя в вине. А после третьей, говорит куда-то, будто в пустоту:
- Беда она к тем, кому есть что терять приходит… А у меня что терять? Только вот если эти золотые, - он усмехнулся, кивнув на монеты королевской огранки, - а это разве потеря? Такое только и нужно терять, да почаще и чтобы вино взамен…
- Ну, - говорю, - вином то я тебя не обижу, это ты не переживай, а что ж случилось у тебя, что в такой день накануне праздника ты так невесел?
Он ухмыльнулся…
- А разве у вас праздник какой намечается?
- А как же, завтра король приезжает, тут на площади такое будет, маскарад, песни, пляски, рыцарские турниры, стрельба из лука по яблокам на головах у людей, шут королевский…
- Ах это… Да разве ж это праздник? В усмерть напиться один раз до беспамятства да потом еще неделю не просыхать ходить, какой же это праздник?...
- Ну не скажи. В нашем городишке такое не часто случается… Завтра погулять это святое!
И он замолчал. Будто задумался о чем то, только кивает мне, чтобы кружку не задерживал… Я, вроде уже третью бутылку раскупорил, а он как будто и не пил вовсе, стоит передо мной трезвехонький и монетку свою на столе крутит. Да как ловко крутит…
- Здорово это у тебя выходит! – Говорю ему, кивая на монету.
А он снова ухмыляется…
- Это ж не, живое крутить… Монета, за нее не боишься, чего с ней станет с монетой-то, а попробуй так с родным человеком?... Не раскрутить, конечно, ребенка своего вон, подкинуть кверху над камнями да поймать… Ручонки то и задрожат… А то ж простая монета…
- Что то ты совсем не хмелеешь?...Уж сколько не пытаюсь тебя растормошить, а ты будто смеяться не приучен…
- Смеяться я умею, - отвечает, а у самого чуть ли не слезы из глаз, - да только не люблю я смеяться… Завтра праздник говоришь? Вот тогда и посмеюсь, ох и нахохочусь вдоволь!
- Ну вот, так-то лучше будет, как увидишь королевского шута, так и покатишься кубарем со смеха!
А он снова мне на вино кивает…
- Завтра, - говорит, - завтра, сам увидишь как покачусь…
Допил он пятую бутылку и только я его и видел… За разговором дождь уже закончился и трактир мой быстро пустел, я уж думал закрываться, как зашли ко мне трое королевских слуг, они неделю назад как к нам приехали, привезли вещи короля, наряды для придворных…
- Налей-ка нам, брат-трактирщик, по кружечке холодненького пива, уморились мы сегодня, весь день в такую погоду вещи таскали, с утра королевская свита приедет, нужно их всех по комнатам расселять, делов не впроворот!
- По кружечке это я могу, а что уже с утра все будут? А король сам к вечеру говорили, приедет?
- Да, король к вечеру, а свита его утром уже будут, а кто и сегодня уже здесь.
Я даже чуть бутылку не выронил, разливая пиво по кружкам…
- Кто, - спрашиваю, - здесь? Сейчас приехали?
- Да вечером же сегодня, недавно вот…
И тут второй из придворных к разговору подключился:
- А то сам не видел? К тебе ж заходил один из них, недавно вот совсем, я как раз мимо с телегой проезжал…
Тут уж я засмеялся.
- Ну, нет, я королевских людей бы сразу узнал, ко мне такие не заходят…
- А то как же, не заходят, шут же королевский был, маленький такой со страшной мордой… Да горбатый он еще, сгибается в три погибели…
Тут-то меня как громом поразило… Сразу в глазах королевские монеты встали… «Завтра, сам увидишь, как покачусь…» Вот значит, кто этот невеселый малый был… Да я ж разве и думать мог?... Никого ведь несчастней не видел… Да разве ж могут шуты так грустить?...
Такая вот история была в моем трактире…
На следующий день к вечеру погода стояла прекрасная! Солнце радовало всех своими лучами! А на маскараде том и, правда, был шут. Сгорбленный, лицом не вышел, брал детей из толпы и к небу подбрасывал, ловил их и на землю ставил, а сам хохочет своим звонким голосом и они хохочут… А потом как покатится кубарем по площади, будто мячик, во смеху было!... Да только я не смеялся… Стою, а у самого слезы из глаз текут, будто там не праздник, а траурная церемония какая… И будто так и вижу как у шута руки трясутся, когда он детей в небо бросает, да только не тряслись они у него, для того и пил небось, что бы не тряслись…