Существует несколько определений толерантности. Одно из них - медицинский термин, означающий отсутствие сопротивления организма некоторым видам патогенных микроорганизмов. Полная толерантность, т.е. полное отсутствие сопротивления – это СПИД, болезнь смертельная не только для людей, но и для социальных систем. Толерантностью называют также приспособляемость организма к различным условиям существования. Но это определение противоречит первому.
Более распространено понимание толерантности, как терпимости к иной точке зрения, иной культуре и т.д. А это может включать в себя оба смысла: первый и второй, т.е. неспособность сопротивляться и способность приспосабливаться. Так что мы имеем в виду, говоря о толерантности? Ко всякому ли мнению и поведению толерантно общество в США, Израиле, России? И почему в обоих смыслах толерантность рабски пассивна?
Существует два типа толерантности: толерантность силы и слабости. Я терпим к Вам, потому что никакие Ваши мысли, слова и действия мне повредить не могут, а если и повредят, то экономическая и политическая выгода от моей толерантности для меня же превышает любой возможный ущерб.
Второй тип толерантности – толерантность вынужденная. Вы вынуждены терпеть моё поведение и мои высказывания, потому что ни возразить, ни заставить меня замолчать, ни ограничить мое враждебное к Вам поведение не можете. И чтобы не признаваться самому себе в том, что Вы, по сути, раб и человек зависимый, Вы убаюкиваете себя сказкой о толерантности, наделяя себя виртуальной силой, которой Вы не обладаете. Толерантность - это такая же форма самообмана (религии), как свобода, равенство и демократия.
Поэтому толерантность и терпимость воспринимаются даже относительно интеллектуально развитыми людьми как слабость и глупость, А навязанная извне и силой толерантность ведет к социальной апатии (пофигизму) и интеллектуальному регрессу, т.е. ко всё той же слабости и глупости. Все это связано с психикой и генетикой, с древними животными инстинктами, диктующими свои, отличные от социально ориентированных, нормы и модели поведения. Поэтому любая приемлемая форма толерантности в человеческом обществе может быть только толерантностью с позиции силы и разума.
Толерантность – не догма, и тем более, – не Закон, а результат национального исторического опыта и разумного восприятия мира, того, что в просторечии именуется культурой человеческой. После 1917 года нормальный и разумный русский человек должен обладать толерантностью нулевого уровня не только по отношению к немецкому фашизму, но по отношению к еврейству (т.е. к иудаизму и сионизму), масонам, англо-саксонской политической мафии и «международному» финансово-спекулятивному капиталу (богатство которого «прирастает Россией», чему всё ещё мешает русский народ), как по отдельности, так и в сочетании друг с другом.
На этом же уровне «терпимости» и доверия должно формироваться отношение к современной российской политической и культурной элите, службам госбезопасности (а, следовательно, лично к В.В. Путину) и руководству РПЦ. Они проиграли идеологическую войну генетическим и историческим врагам русского народа, а потому защищают и представляют чужие интересы в России. Точно так же, как «русские» князья представляли интересы Орды, наши президенты защищают, прежде всего, интересы США и неразрывно связанного с ними Израиля.
Как заметил Д. Медведев по поводу своей политики в отношении еврейского государства (государства победившего фашизма): «там тоже наши люди», не акцентируя внимание на том, кого он считает «нашими». Насколько его позиция соответствует занимаемой им должности и интересам избирателей? Такое поведение нормально для «демократической» власти даже в США, которая в свете этого никакого отношения к демократии не имеет. Не говоря уже о том, что все структуры, влияющие на принятие решений властью, не только связаны с криминалом вовне, но и внутри них образованы свои мафиозные группировки, паразитирующие на государстве (ресурсах), народе и Церкви.
Сменяемость и неустойчивость власти – естественное и самое желанное состояние демократической системы. Но. Именно в этом случае власть максимально подвержена внешнему влиянию и давлению. Даже если руководитель государства хочет, то не имеет возможности проводить политику, противоречащую интересам международного капитала, еврейского фашизма, Израиля и еврейства вообще. Самодеятельность в этом смысле карается очень строго: от физического устранения до дискредитации в глазах той самой толерантной к любому политическому идиотизму массы, интересы которой политик пытался защищать.
Десионизация культуры, СМИ и власти, необходимая для демократизации страны и являющаяся обязательным условием её суверенитета, обязательно столкнётся с мощным международным и военным давлением, какое сегодня оказывается на Иран. И это естественно, поскольку мир толерантно движется в направлении уничтожении всякого национального суверенитета, кроме еврейского. Атомная бомба в этом случае оказывается едва ли не единственным физическим гарантом демократии и права народа на будущее. Никакие международные договора и соглашения ничего и никому не гарантируют.
Мы начали с толерантности, а подошли вплотную к предательству национальных интересов, и фактически к состоянию власти, предшествующему и предопределяющему развал государства и национального самосознания, являющегося основой человеческого разума и культуры, как национального опыта мира. В основе этого развала наше отношение и наше понимание одного единственного слова. А это слово не первое и не последнее в паутине политической демагогии, ослепляющей и одурманивающей человека.
«Сталкиваясь с многозначностью слова, ум теряет силу и начинает походить на птицу в силке, которая чем больше старается вырваться, тем больше увязает», - писал английский философ и литератор Томас Гоббс. Еще больше проблем неоднозначности в русском языке, особенно среди заимствованных понятий. «Толерантность» относится именно к этому случаю.
Если мы заменим «толерантность» близким к нему по смыслу словом «уважение», то окажется, что много из того, что понимается как само собой разумеющееся, вообще теряет всякий смысл. Нельзя человека принуждать уважать кого бы то ни было. Уважение к человеку, семье, нации, государству и политикам основывается на достоинствах человека, семьи или нации, государства и политиков.
Однако, можно солгать и преувеличить эти достоинства, а также запретить обсуждение этой темы, преследуя критиков, или солгать, опорочив человека и нацию. «Свобода слова», наша культурная несостоятельность и зависимость СМИ позволяет реализовать и первый, и второй вариант. Поэтому толерантность к иной точке зрения стала толерантностью ко лжи, а ложь – основой нашего самосознания, нетолерантного к истине.
Поэтому наши проблемы не только в многозначности слов и слабости русской культуры, на базе которой происходит формирование и селекция значений, но и в полном отсутствии разума, правды и правосудия в человеческой цивилизации вообще, и в России – особенно.
Проблемы - в экстремизме (крайней односторонности) человеческого разума и социальной организации. Проблема и в том, кто контролирует культуру (самосознание и интеллект нации), находясь, как заметил профессор Тель-Авивского университета Шломо Занд о евреях, «в непосредственной близости от очагов власти и средств информации» нееврейских государств. И если вопрос о десионизации государства поднимается даже в Израиле, то он тем более важен для всех стран т.н. иудео-христианской цивилизации, поскольку он прямо касается прав и свобод (формально христианского) большинства.
Как заметил Б. Шоу, - «Всегда изучайте предмет в противоречиях. Вы обнаружите при этом, что существует посто¬янный заговор, имеющий целью преподать тот же предмет догматически и односторонне».
Такое одностороннее восприятие мира также определяется культурой человека, т.е. виртуальным миром, сформированным под воздействием, как правило, государственной идеологии и пропаганды (например, идеологии коммунистической), т.е. на основании системной лжи и экстремизма, подкреплённого государственным террором.
«Сила власти, - по мнению китайских мудрецов, - основывается на невежестве (бескультурье – Н.О.) народа», и уже это невежество народа предопределяет неконкурентоспособность государства. Поэтому истинное значение основных понятий (например – нация и культура), на базе которых должно формироваться мировоззрение человека, невозможно отыскать даже в энциклопедиях, а развал России предопределён развалом русской нации и её культуры, что непосредственно и очевидно отражается, например, в организации производства, в качестве продукции, и, замыкая круг, в качестве государственной власти и управления.
«Человек фиксирует не весь поток действительности… он избирает в потоке событий то, что объяснено ему в формулах культуры того народа,… в котором он существует. Личный опыт человека (и получаемая им информация – Н.О.) остаётся неосвоенным и неосмысленным, если он не совпадает с той версией мира, которую человек получает через (национальную, т.е. в максимальной степени суверенную – Н.О.) культуру», - отмечал классик современной культурологи Леви-Стросс.
Культура зависимая и подчинённая агрессору, с неоднозначным или умышленно искажённым толкованием социально значимых понятий, полностью искажает и разрушает любую «версию мира», которую она же пытается создать в наших головах, поэтому никакой исторический и социальный опыт русским человеком не осваивается и не осмысливается. А в этом случае толерантность и глупость становятся фактически синонимами.