Как-то раз на берег близ древнего города Кафур зелёные морские волны вытолкнули странное изваяние – статуя около шести локтей в высоту изображала фантастическое существо, нечто среднее между когтистым ленивцем и летучей мышью, с широким тонким ртом и прикрытыми в полусне глазами. Предмет был весь покрыт тиной и присосавшимися морскими раковинами. Судя по всему, он много времени провёл на дне морском, среди ила и немых рыб.
Статую нашёл рыбак с побережья, и в тот же день отвёз её в Кафур, где показал таинственное изваяние горожанам и самому императору. Надо сказать, что жители Кафура были в основном образованными людьми, поэтами и философами, с тонкими манерами и хорошим вкусом. Уж они-то могли с почтением отнестись к чужому искусству или иной вере. А в этой статуе ясно угадывался предмет поклонения - возможно, это было божество какого-то древнего и далёкого народа. В основании каменного идола ясно читалось: «Тсатоггуа», и жрецы тут же обратились к ветхим фолиантам, оплетенным кожей птеранодонов, пытаясь отыскать упоминания об этом неудобопроизносимом имени. Однако их попытки не увенчались успехом, и стало ясно, что о Тсатоггуа в Кафуре никогда не слышали.
Так как жители этого города очень легко перенимали чужую веру, то неведомое божество тут же было присоединено к и без того сильно разросшемуся за долгие годы кафурскому пантеону. Статую очистили от тины и водрузили в светлом храме на побережье, где виноградные лозы густой сетью покрывали мраморную поверхность изящных колонн. Для Тсатоггуа было выделено несколько жрецов, дабы они воскуряли благовония и возносили молитвы этому сонному божеству. Но вскоре между жрецами возникло разногласие по поводу одного весьма важного вопроса, а именно – какие дары нужно подносить Тсатоггуа? Младший жрец Таф говорил, что этому богу наверняка понравятся сказочные плоды из светлых садов Кадаферона, ибо рот Тсатоггуа на первый взгляд не был приспособлен для какой-либо иной пищи. Средний жрец Млур сказал, что ноздри Тсатоггуа выглядят очень чувствительными, а значит, в качестве подношений следует использовать нектар, благовония и пряности – всё, что источает приятный аромат. Старший жрец критически отнёсся к предложениям своих коллег, и предположил, что в качестве подношений нужно использовать необычные и яркие зрелища, ибо сонные глаза Тсатоггуа прикрыты от скуки, и только прекрасные танцовщицы и произведения искусства смогут ублажить этого бога.
И, так как жрецы не смогли прийти к какому-либо согласию, в конце концов было решено использовать все три предложенные варианта. Когда сгустились фиолетовые сумерки, в храм на побережье внесли богатые дары – фрукты из далёкого Кадаферона, благовония и пряности из древнего Венда, а так же лучшие произведения искусства местных и заморских мастеров. Восемь танцовщиц должны были исполнять свои самые причудливые танцы всю ночь напролёт перед серокаменной статуей из моря. Когда всё было приготовлено, жрецы воздали молитву Тсатоггуа и, уверенные, что божество выберет себе жертву по нраву, разошлись по своим покоям. Неподвижная статуя проводила их сонным безучастным взглядом.
И ночь простёрлась над дремлющим Кафуром, а как только утреннее солнце прогнало темень и сон, жрецы Тсатоггуа поспешили в храм на побережье, желая узнать, какие дары избрало для себя таинственное божество.
Они вошли в светлый храм, позвякивая на ходу многочисленными золотыми украшениями, и их изумлённым взорам предстала жуткая картина – мраморные плиты пола покрывали разбросанные и раздавленные фрукты, специи и благовония были рассыпаны, а великолепные произведения искусства – уничтожены, обращены в пыль под чьими-то нещадными ударами. Все эти дары явно пришлись не по вкусу Тсатоггуа.
А возле самой статуи, на мраморном возвышении, лежали восемь полностью обескровленных трупов танцовщиц с разорванными глотками. Да и сама статуя изменилась, тем самым повергнув жрецов в трепетный ужас – тонкие широкие губы божества раздвинулись, обнажив огромные клыки, а длинные когти на его лапах густо покрывала запёкшаяся кровь.
Так вот какую жертву избрал себе Тсатоггуа, ужасный и грозный бог из далёкой страны! Паника охватила жрецов - ведь прочие боги Кафура были добры и кротки нравом, даже воинственный Кейнур, и тот требовал приносить себе в жертву лишь молодых ягнят, но никак не людей.
Запуганные этой новостью, жители Кафура тут же склонили колени перед сонным божеством, а потом провозгласили Тсатоггуа главой местного пантеона. Через века этот культ распространился дальше, в обе стороны по побережью, достигнув таких городов, как Вазир, Мирша, жаркий Бахр, и даже полярный Олатоэ. Почитание прочих богов вскоре совсем прекратилось, а тёмная вера в Тсатоггуа ещё многие тысячелетия продолжала сеять ужас в сердцах жителей трёх континентов.