Стоит лучезарный маг в колпаке по форме напоминающий голову барракуды. Прожекторами весенних простуд озарял его грунтовые отребья бытия в трех рамчатом измерительном картинном изваянии на лице кувалды-вышибалы, как пить дать, расплюнуть сквозь материю твоего персикового жакетика цыпа. Раб не забывайся, перед магом и перед богиней сверкающей образными доспехами серебряной груди. Ты есть ничто, я есть все, так было всегда и так все и останется пока семь лучезарных звезд не канут в наши бескрайние просторы самосознания и породят новою паутину тысяч хитросплетений. Так о чем же я, ах да. Ты подчиняешься мне раб Робби, беспрекословно. Смотри, видишь, что сейчас творится за окном? Эти бескрайние поля, живительная растительность ветвями пробирающаяся к палящим солнца лучам которые прожигают до моих твоих костей, За всей этой гармонией скрывается Хаос, прислужник. Ты должен понимать, что единственный способ контроля этих беспомощных извивающихся в собственной слюне существ, работающих там, в поле это кнут и местами пряник, понимаешь ничтожник. Пойдем, я покажу тебе свою гордость, идем, идем.
Ах, вот он! Маг стоял напротив бюста принадлежащего неизвестно чьему существу. Ты знаешь кто это прислужник? Это бюст Зигги. Прислужник, набрав в легкие воздуха, успел выговорить лишь полслова, его оборвал маг в пряничном колпаке, продолживший свою поминутно воспламеняемую речь. О Зигги! Встав на цыпочки перед Робби и подняв средний палец, с особым выражением проговорил Батя. Зигги есть существо сакрально бытийного антиутопического естества, не входящего в рамки моего и твоего мировосприятия. Надув губы и тряся указательным пальцем перед лицом прислужника, сказал маг. Но ты наверное нихрена не понял из того что я тебе сказал, не так ли? Ладно, пойдем курить кальян я сегодня добрый, но чур травку выбираю я.