Фальшь
Острый вопрос
Работаю на военном предприятии машинистом компрессорной установки. Завод как завод, вокруг. хорошие, отзывчивые люди. Но не могу избавиться от ощущения: что-то ставшее привычным очень мешает делу, производству, желанию трудиться в полную силу…
По утрам автобусное
многолюдье перетекает в
тесную проходную с вертушкой. Здесь — затор. Каждый называет номер своего пропуска, дежурная медленно его разыскивает. А в это время двое мужчин спокойно сидят рядом на диванчике — наблюдают… Хотя обязаны работать все трое.
Начался трудовой день. Заходит мой «шеф», берет журнал работы компрессоров и не глядя ставит свою подпись.
Все прекрасно знают, что
записанные в журнале показания манометров, расхода масла и прочее -
сплошная «липа». А главное — эти данные никому не
нужны. Но когда-то, давным-
давно, кем-то был определен такой порядок. Теперь осталась лишь форма. Ей и следуют, не задаваясь вопросом: зачем? Вот с чего начинается пренебрежение к правилам техники безопасности и
документам, которые действительно необходимы. Выкинуть бы лишние бумаги, но оставшиеся вести скрупулезно и точно.
По журналу все у меня в
ажуре, а на деле автоматика
не действует. Думал, разладилась. Оказывается, специально отключена: так проще. И скачут стрелки манометров, из цехов
звонят — «дайте воздух, без
ножа режете!», зря расходуется уйма электроэнергии…
Сантехники сняли умывальник и не думают появляться. Начальник цеха руками разводит: исчерпаны все меры воздействия. Что же, думаю, делать? Вспомнил свой скромный стенгазетный опыт, пофантазировал и написал «Открытое письмо умывальника». С разрешения администрации повесил на доске объявлений. Часа через два появляется водопроводчик, потом еще один. Когда все сделали, спрашивают: «Ну как, довольны?»
Выходит, и вправду смех — оружие сильное, порой лучше грозных распоряжений действует.
Теперь сантехники сами наведываются: все ли в порядке?
Прихожу однажды на работу — и своим глазам не верю: на стене мои социалистические обязательства. Оказывается, я, сам того не ведая, обещаю не иметь потерь рабочего времени, активно участвовать в…, отработать не менее…, повышать уровень…
И еще: вызываю на соревнование своего напарника.
Естественно, под словами «вызов принят» ни его, ни моей подписи нет. Показываю Володе красиво выписанные, упрятанные под стекло наши с ним обязательства, другие, такие же аккуратные и столь же «липовые». Владимир, как человек опытный, усмехается:
— Тебя что, эта
«филькина грамота» удивляет?!
Что ему ответить? Ведь если бы между нами действительно было соревнование,
может, чище стало бы в помещении, надежнее работали
агрегаты, меньше электроэнергии уходило без пользы…
Разглядываю подсчет баллов за минувшие полгода. У
меня выведено 26, у Володи - 28. Хотя все цифры
выполнения плановых заданий у нас одинаковы, напарнику — прибавка как ударнику коммунистического труда.
А в его «плакате»
строка: «заслужить звание ударника»…
Получается, «бурлит» трудовое состязание, а я про то и не догадывался.
Все-таки спросил у председателя профкома, откуда появились обещания, которых я не писал.
— Наверное, тебя не смогли тогда найти, — равнодушно ответствовал он. И я подумал: вот что мешает делу больше всего — показуха, равнодушие.
Убежден, что порядок у нас наведут. Но сама тема разговора — как бороться с
равнодушием? — останется,
наверное, еще надолго.
Газета «Красная Звезда» (Москва)
1984 год