Предобеденная пора в Вихляевке словно затишье перед светопреставлением, когда стержни молний ослепительно с сухим треском разворачивают землю, оставляя парящие рваные раны.
Вроде так же греет летнее солнце, ветерок трогает листву, щебечут птички что-то о своём, кузнечики пиликают немудрёные три ноты. Но, раз не слышно людских голосов, на уши давит непривычная тишина. Словно все залегли по укромным уголкам и ждут пиликанье громкоговорителя, объявляющего положенный обеденный час. И враз возникает шум, гомон, матерное слово, вылетевшее в сердцах или с радости. Раздаётся тарахтенье трактора, гул автомобиля или звон мотоцикла – все кто на колёсах спешат к обеденному столу.
Вот и сейчас слышится лишь звон колокольчика козы, пасущейся на окраине деревни, да разговор двух пенсионеров, сидящих на лавочке перед поселковым магазином и смакующих прохладное пиво из запотевших бутылок. Вчера оба получили пенсию, а сегодня выбрались в центр деревни обмыть такое дело. Оба в начищенных кирзовых сапогах, широких штанах и просторных рубахах. На седых головах неизменные кепки, сшитые ещё при советской власти.
- Вот скажи Егор как перед богом, сколько ты ещё намерен получать пенсию?
- Как это сколько? Чёт не пойму тебя!
- Чё непонятного-то? Скока небо на этом свете собираешься коптить, спрашиваю! Может деньги, куда ещё нужны, а отдают их тебе и так каждый месяц, и заметь уже который год!
- А я чего их не заработал, что ли за столько лет? Всё чин чином, никого не грабанул, не обманул, горбом нажил! И вообще Степан, я раньше ста не намерен в домовину залазить! До копейки своё возьму!
- Ну, ты и жаден! Хоть в фонд какой-нибудь перечисляй тогда или в церковь ходи, попам копеечку неси!
- А этим толстомордым, вообще вот это!
Дед Егор делает глоток из бутылки, довольно щурясь, суёт фигу в лицо Степану.
- Да ладно ты не кипятись! Это я так для поддержки разговору и связки слов! Я тоже таким макаром рассчитываю, не раньше двадцати пятилеток на весёлую горку лыжи навострить! До тех пор ещё пивка вот такого холодненького попью!
- Ага, хорошо пивко нынче! В саму жилу пошло!
- Пиво-то ничё…а куда весь народ подевался? Катерина вон только за прилавком, да мы с тобой на лавке!
- Где-где! Работают! Где ещё всем быть средь бела дня!
- Когда мы работали, так тихо не было! Помнишь?
- Чё не помнить-то – помню! Тогда тракторов больше было и солярки завались! А сейчас экономят на всём – лишний раз так просто не тыркнут!
- Да-а-а…дороговаста жисть стала! Но пивка раз в месяц мы ещё себе пока, что можем позволить!
- Хоть это! Хрен его пополам!
Заслушавшаяся ворона, поняв, что разговора окромя пива и работы не намечается, каркает с телеграфного столба стоящего неподалёку и, шлёпнув крыльями по бокам, устремляется в таёжную прохладу.
Треск выхлопной трубы трактора нарушает ватную тишину. К магазину движется старенький «Белорус» с прицепленной тележкой. На тележке закреплён небольшой домишко. Хоть и небольшой, но взаправдашний. С окном, дверью и печной трубой, из которой валит дымок. Окошко обрамлено наличниками с выпиленными лебедями, которые окрашены в синий цвет. Над дверью, на строганной тесине почти прямыми буквами намалёвано тоже синей краской: «Добро пожаловать». Деды аж привстают с насиженных мест от удивления.
- Глянь Степан чё за кочерыжка на колёсах! Никак Васька!
- Кажись он! Кому ещё в башку взбредёт дом на тракторную телегу запялить-то! Он! Вот те крест во всё пузо!
Поравнявшись с посетителями магазина и выскочившей на крыльцо хозяйкой трактор чихнув на последок чёрным кольцом дыма замирает. Из кабины еле-еле протискивается двухметровый детина – местный Вихляевский тракторист Василий.
- Здорово деды! Привет Катерина!
- Привет Вася!
- Здорово Василий! Чё это ты удумал опять?
- А?
- Да в отпуску я как бы сейчас на цельную неделю! Вот и решил себя попробовать в этом…как его…запамятовал! Катерина, ты кто сейчас?
- Я? Женщина….
- Да не-е-э! Магазин вот у тебя твой!
- Хозяйка!
- А еще, какое слово есть? Хитрое такое, но не хозяйка?
- Предприниматель, что ли…?
- О! Оно самое! Предпринимателем решил я попробовать себя на этой неделе! Срубил вот баньку – собираюсь народ попарить!
- У нас в деревне? Баню?
- Точно Василий! У нас же в каждом дворе по бане стоит!
- Ну и что! Зато такой ни у кого нет! Передвижная баня-то! Кому захотелось попариться хорошо-о-о так, тот ко мне! Вась мол, хочу попариться! Я его спрашиваю, мол, где! Ну, мол, куда тебя отвезти! Туда-то и туда-то, например, на речку говорит, хочет попариться и прямо из бани в воду! Залазь, говорю – поехали! Пятьсот рублей в кассу и поехали! Баня всегда наготове у меня будет! Вон видели?
Василий машет рукой в сторону клубящегося дыма над крышей бани.
- Что-то дорогова-а-ато загнул!
- Ничё не дорого! Вот если вы вдвоём поедете, то по двести пятьдесят с рыла получается! Пять вот таких бутылок пива! Разве это дорого! Да ещё с ветерком! Да на куда хочу! А ежели и Катерина с вами за компанию поедет погреться, то ещё дешевле выходит!
- Ну, сказал Вася! А на кого ж я магазин-то оставлю? Парьтесь уж одни как-нибудь, без женского общества!
Екатерина смеётся. Деды переглядываются.
- А чё может и правда, с пенсии попробуем попариться на речке? А Степан?
Дед Степан чешет затылок.
- Да можно разок испытать! Ни разу с бани в речку не прыгал, хоть и рядом бежит! А это Василий, может, как на троих сообразим…попариться? И нам подешевше…а?
Тут уже Василий задумывается и через несколько секунд взмахивает рукой.
- А и то! Давай деды! Тем более вы мои первые клиенты! А это дело обмыть нужно! Катерина, водка есть в холодильнике?
- Имеется!
- Литру давай!
Оглядывается на дедов.
- Нет, Катерина два литра и закусить чего-нибудь сообрази нам с собой в пакетик! И это хлеба не забудь положить!
Василий хлопает ладонями и растирает их.
- Ну, чё деды по коням!
- Василий заедем ко мне по пути? Я гармошку захвачу – веселее будет в баньке-то!
- Без проблем дед Степан! Заскочим!
Следующее утро занимается сродни хмурому небу – с головной болью и обострённым слухом. Дед Егор выходит на крыльцо, подкуривает папироску. Собираясь уже присесть на ступеньку, слышит приглушённый шёпот.
- Егор! А Егор!
За забором, что отделяет подворья, маячит дед Степан, отчаянно жестикулируя и призывно маша обеими руками.
- Чё Степан? Похмелиться?
- Да нет! Супруга-то дома?
- Клавдея? А где ей ещё быть-то? Вон…в избе!
- Собирайся по-тихому, чтоб не услыхала, пойдём!
- Куды?
- Туды! Участковый по нашу душу приехал! Велел в правление прийти! Василий уже у него!
- Как думаешь, посодют нас?
- Хрен его маму…пойдем, узнаем!
Через пятнадцать минут деды уже стучатся в дверь кабинета председателя правления. Помещение предоставили во временное пользование участковому, приехавшему из района по срочному делу.
- Входите!
За столом сидит участковый – капитан Брюхов. Перед ним на табурете, ссутулившись и теребя фуражку своими ручищами, сопит Василий.
- Та-а-ак! Граждане дед Степан и дед Егор! Присаживайтесь!
- Что стряслось-то сынок?
- Что стряслось? А это вы мне сейчас будете объяснять! Все втроём! Но после того, как я прочитаю заявление гражданки Нефёдовой Федоры Гавриловны! Знаете такую?
- Да чего не знать-то!
- Знаем!
- Конечно знаем! Наша, Вихляевская бабка Федора!
- Вот и хорошо, что знаете! Слушайте! Вчера вечером, двадцать первого июня в двадцать один час тринадцать минут я сидела на соседской лавочке со своей подружкой Соней! Разговаривали за жизнь, за пенсию, за грядки! Вдруг затарахтел трактор от речки снизу! И поехал вверх по переулку в нашу сторону! Пригляделась – за рулём рулит Василий! Пьяный!
- Капитан! Да какой пьяный-то! Так…выпимши!
- Тихо! Я сейчас говорю! Вам потом дам слово! Та-а-ак! Где? Ага! Пьяный! Потому, что трактор у него виляет по дороге! Туда-сюда! Чуть не сшибая столбы!
- Врёт она!
- Тихо! Та-а-ак! Поравнявшись с моим домом, Василий отцепляет телегу на полном ходу!
- Да она сама отцепилась! Палец-паскуда вылетел со сцепного!
- Молчите граждане подозреваемые! … отцепляет телегу на полном ходу! А жители села Вихляевки! Егор и Степан! Сидят на крыльце бани в этой телеге и орут непотребные песни!
- Сынок! Частушки мы с Егором пели! Частушки! Врёт она про непотребные песни!
- Та-а-ак! …непотребные песни с матерными словами!
- Ну,…это было…маленько…это ж частушки.
Дед Егор, дед Степан и Василий притихают под суровым взглядом участкового.
- … и орут непотребные песни! С этими песнями вламываются в мой двор на этой телеге-бане, снося забор, летний курятник-загородку и собачью будку! Врезаются в угол сарая, где в это время находятся свиньи в количестве двух душ и курицы в количестве тридцати трёх несушек и одного петуха! Напуганная скотина выбегает в огород и топчет мои грядки! После стольких нанесённых мне бед этими алкоголиками! Прошу власть посодействовать моему горю! И приговорить Егора, Степана и Василия к расстрелу! Жительница деревни Вихляевки Нефёдова Федора Гавриловна!