Галущенко Влад
http://www.proza.ru/2011/06/11/1125
Очень не хотелось рано вставать, но Кешка, мой брат-лесовичок, торопил:
-Гоша, пойдем быстрее. А то все их секреты пропустим.
Сегодня – очередной большой сбор на Поляне Дружбы. Дружбы между всеми лесными жителями – зверями, птицами, эльфами и гномами. Вот только нас с Кешей уже полгода не приглашают. Обиделись они!
Было бы на что! Ну, заменили мы с братом в новогодних подарках все орехи на желуди.
Ну, съели Большой Новогодний торт. Ну и что? Может, мы пошутить хотели? Совсем этот лохматый Мишель-Дубогрыз, глава Лесного Союза, юмор потерял. «Выгнать их из леса!» -орал тогда, как сучком сухим ударенный. – «Они только и могут, что безобразия нарушать!».
Еле тогда успели в своем дупле спрятаться.
Да, надо идти. Вдруг опять эта рыжая Лисуня козни нам придумывать начнет? Ишь, воротник ходячий, чего прошлый раз придумала. Давайте, говорит, у лесовиков наши запасы орехов отберем и на всех поделим. Представляете?
Мы притаились за толстой елью на самом краю поляны. Мишель уже начал читать свой нудный отчет о несделанных поручениях и почему их нельзя выполнить. Все – как всегда.
А потом начнет у гномов просить продовольственной помощи. Мол, опять в лесу неурожай желудей и кабаны с голоду мрут. Помогите медом и мясом.
-Гош, а Гош? - Кешка толкнул меня локтем.
-Чего?
-А разве кабаны мед едят? Они же, вот как мы с тобой, только желуди да орехи любят.
-Эх, Кешка, да на халяву – и мед сладкий! Съедят!
-А мне кажется, Гоша, есть у меня такое смутное подозрение, что Дубогрыз для себя мед выпрашивает!
-Может, и для себя. А, может, для своего семейства. Вон, Машка его, опять четверых медвежат привела. И все меда просят.
И тут, как будто в ответ на наши сомнения, вопрос задала хитромудрая Лисуня:
-Уважаемый Глава! А на какие такие цели вы два бочонка меда просите?
Мишель долго откашливался и растерянно оглядывался на своих детишек. Прав, ох прав был Кешка. Как он его раскусил!
-Уважаемая Лисуня! – наконец выдавил из себя Дубогрыз. – Две бочки меда мы просим для молодых спортсменов Центра подготовки к Великой Лесной Олимпиаде.
Мы с Кешкой переглянулись. Ценная информация! Медленно отползли назад и побежали домой.
На следующий день Кешка беспрерывно ходил по дуплу, приставив палец ко лбу.
-Убери палец, дырку протрешь, - лениво пошутил я с лежанки. В лесу шел дождь и все равно все будут сидеть по домам. Так что стырить, по такой непогоде, сегодня ничего не удасться. Считай – день пропал зря.
-Мне так думается лучше, - ответил на ходу Кешка.
-А о чем?
-Ты что, все забыл? О меде! Я теперь спать не могу, как подумаю, что этим ушастым побегунчикам и попрыгунчикам – зайчатам и крольчатам, весь наш мед достанется.
-Так он же не наш!
-Да, пока – не наш! Вот я и думаю – как сделать его нашим?
-И что?
-Есть у меня одна идея, может не блестящая, но толковая – точно! – Кешка подошел ко мне и начал шептать на ухо.
Я аж привскочил:
-Гениально! И чего мы сидим – идем немедленно!
-Подождем – по дождю гномы мед все равно не понесут.
Выследили мы гномов с медом только через три дня. Два бочонка меда у них принял лично Мишель. Всех долго целовал с причмоком и хлопал своей могучей лапой гномов по спинам. Один даже упал носом в пыль. Умел Дубогрыз отблагодарить!
Все, товар на месте. Дело за малым. Дома мы долго спорили – переносить бочки в дупло или употребить мед на месте?
-Нет, Кешка, ты, брат, неправ! Если унесем бочонки – на кого подумают? Правильно – на нас. И где будут искать? Правильно – в дупле. А если найдут?
И решили мед по порциям съесть на месте. Пусть думают, что это ушастики такие прожорливые.
Запаслись на ночь фонарем, большими ложками и тронулись, помолясь лесным богам, на промысел.
Летний олимпийский лагерь ночью пугал нас своей тишиной и разбросанными по всей территории непонятными, и потому страшными, спортивными снарядами.
Первые пять тренировочных залов были пустыми. Оставалось осмотреть санитарный и массажный кабинеты. Вот там мы его и увидели. Мед сверкал внутри бочонка янтарным светом.
Мы выхватили ложки и кинулись в атаку. Отвалились от бочонка только минут через десять, когда показалось дно.
-Геша, надо немного оставить, - сипло прошептал братик, еле шевеля слипшимися губами.
-Согласен. Все равно я уже больше не могу. Да и вкус у меда какой-то странный. Жирный он очень и вовсе несладкий.
-Я тоже это сейчас заметил. Обманули гномы. Плохой мед принесли. Несвежий.
-Совсем несвежий, что-то у меня в животе нехорошо.
-А что там у тебя может быть хорошего? Шучу. И мне как-то не по себе.
Когда я попытался встать, голова у меня закружилась и ноги подкосились.
Последнее, что помню, это как на меня грохнулся братец.
Очнулись мы в лесной больнице. Доктор-крот подслеповатыми глазами осматривал наши с Кешкой вздутые животы.
-Доктор, я жить буду? – сам удивился своему сиплому и тихому жалобному голосу.
Крот долго кряхтел, сопел, кашлял, пока не произнес:
-Жить оба будете, но плохо.
-Почему, доктор?
-Потому что лесное собрание приговорило вас обоих к году работы на рудниках у гномов.
-За что, доктор?
-За срыв подготовки бегунов и прыгунов к Олимпиаде.
-Ничего мы не срывали!
-Как же не срывали, когда пришлось из-за вас закрыть массажный кабинет.
Мы с Кешкой переглянулись и хором спросили:
-Из-за меда?
-Какого меда? Нет. Из-за того, что вы с братом съели годовой запас массажной мази.
Мне тут же стало плохо. Чувствовал я, что мед ненастоящий, чувствовал.
-Вы нас вылечите? Дайте быстрее лекарство! Мне плохо…
-Дадим, дадим, много дадим!
В комнату вошла бобриха с огромной бадьей и подставкой под нее.
-А какое лекарство, доктор. Не очень горькое?
-Нет, друзья мои. Вкуса его вы даже не почувствуете. Для начала я прописал вам ведерные клизмы. Быстро переворачивайтесь на живот!
Мы с Кешкой только охнули и отвернулись друг от друга.
Да, массажный крем даже на халяву оказался горьким.