Пам парарам тамтам

Барбос91
Вы огорчаться не должны -
Для вас покой полезней, -
Ведь вся история страны -
История болезни.
В.Высоцкий.

Палыч, зам по розыску, колобком вкатился в кабинет Гены в ответственный момент. Гена снимал с батареи центрального отопления свои высохшие носки. Я разливал по стаканам портвейн «Три топора», спаси и сохрани боже португальцев, если они узнают секрет этого напитка. На газетке красовалась пара бутербродов и краснобокое яблоко из братской Болгарии сорта джонатан.
-Это в лечебных целях, Палыч. Ноги промокли, целый день землю топтали-проникновенно произнёс Гена, в просторечье Крокодил.
-А сыщик Родине дорог и каждый штык на счету, поэтому я болеть не могу!- подытожил я доставая третий стакан.
Палыч выпить не дал, велел хватать бумажки и дуть в дежурку получать оружие.
Что мы и сделали, магазины снаряжали в тесном салоне «Москвича». Лысая резина лидера отечественного автомобилестроения скользящая по припорошеной свежим снегом дороге давала ощущение непрочности и хрупкости человеческой жизни, но водитель невозмутимо курил нервно дергая ручку переключения передач.
Во дворе окружённом серенькими пятиэтажками стояло местное население, машина «Скорой помощи», а у подьезда топтался розовощёкий постовой милиционер в лихо сбитой на затылок шапке ушанке. Мы гуськом втянулись в пропахший кошками подьезд и бодро пошлёпали на второй этаж. На площадке лежал труп первой свежести с разнесеной в клочья лицевой частью черепа, глаз покрытый белесой плёнкой выжил и сиротливо валялся в углу около дверного проёма. Затворы мы передёрнули одновременно. Крокодил остался около трупа, я поднялся чуть выше шуганув любопытных жильцов верхних этажей, Палыч приоткрыл дверь в соседнюю квартиру. И махнул нам рукой.
В прихожей стояло прислоненное к стене охотничье ружье, на кухне фельдшер сдвинув в сторону чашки-тарелки и патроны заполнял бланк. Увидев наши одухотворенные лица он молча ткнул рукой в стенку за своей спиной. Там на диване сидел молодой парень одетый в костюм и пил чай. На журнальном столике лежал паспорт, военный билет. Пахло валерьянкой. Клацкнули наручники.
-Ты чего вырядился как на свадьбу? -мрачно спросил Гена.
И мы закурили. Как сквозь вату стали доноситься звуки. Шум толпы внизу, вой сирены машины привезшей начальство, топот ног в подьезде. В квартире стало шумно, бубнили рации, кто-то звонил по городскому телефону докладывая дежурному по городу, судмедэксперт Градус чертыхаясь искал на кухне чистый стакан. Следователь прокуратуры приоткрыв дверь в коридор и щурясь в полутёмную лестничную клетку описывал труп. Участковый в растёгнутой шинели не давал спускаться жильцам с верхних этажей, злобно шипя и полушопотом грозил страшными милицейскими карами, на него не обращали внимания и напирали. Гена и я бродили по квартирам устанавливая свидетелей, беря от них коротенькие обьяснения, складывали их в папки. Ближе к ночи приехала перевозка, труп завернули в простыни, чуть не забыв глаз, чертыхаясь выволокли носилки. Ухнула пружина подьездной двери. Участковый опечатал квартиру и поплёлся в опорный пункт думая о том, что есть нормальные люди которые орудуют ножом, топором, утюгом или там сковородкой, а есть кретины палящие из двух стволов по соседям из неучтённого огнестрельного оружия и что из-за этих кретинов можно получить неполное служебное.
В конторе Гена с порога заявил, что медаль нам не дадут, но премию обязаны. Палыч послал его в известное место. Мы быстренько написали рапорта, сдали оружие в оружейку и пошли дегустировать произведение советских виноделов. Во время дегустации Гена впал в философское состояние ума и горячась пытался понять ход мыслей стрелка, Палыч втянулся в разговор.
-Нет, Палыч, ты скажи! Я его спрашиваю: ну на хрена ты мужика грохнул? А он мне: а я его давно собирался. За что? Да заебал он меня.
-Ну, на почве личной неприязни-тянул Палыч- Вон в 144-м, одна баба...
А я мечтал о третьем бутерброде, потому как жрать хотелось. И мелодия одна в башке засела: Пам парарам тамтам, по радио услышал, когда обратно ехали. Охренеть можно, прям избавиться никак не мог.