Просьба к тем, кто впервые читает историю о Лоренсе из коллекции «Истории о Лоренсе»: пожалуйста, не пытайтесь притягивать и эту историю к реальности.
«Ты не читай всё это, будто справочник,
Тут и Америка – не та, что за бугром».
Автор
- …И если вы ждете чего-то ещё, - восклицал возбужденный вниманием оратор, - если вы ждете ещё каких-либо нашествий, то спешу вас успокоить: больше их уже и не нужно! Мы уже подчинены. Уже живем с тем, что пришло к нам извне и уже много лет процветает внутри нас. Процветает и медленно, но верно пожирает нас и нашу активность. Мы живем с этим. Мы мучаемся этим. Мы пытаемся с этим бороться. Увы, мы даже не подозреваем, что оказались под воздействием чужеродной агрессии против всех нас. Всех землян. И мы настолько мелки, относительно массы пришельцев, что превратила нас в свой сырьевой придаток, настолько невежественны в части технологий борьбы с этим злом, что отразить этот натиск одним взмахом какой-нибудь булавы не представляется возможным. Нам стоит объединяться. Это выход. Но, увы и ах, даже если мы и преодолеем наши разногласия, нас все равно ждет большая беда. Есть утешение: если ничего не менять в себе, то время нашей жизни будет ещё короче. Ибо болезни, что свалятся, будут долгое время неизлечимы. Боль, что мы испытываем под час, наша, казалась бы, беспричинная нервозность, не имеющее оснований учащенное сердцебиение, а так же охватывающие нас, откуда ни возьмись, беспокойство и страх – не лечатся, друзья мои, ни скальпелем, ни иглой, ни таблеткой! И самое страшное, что эта беда уже живет в нас. Это микроорганизмы. …Мне страшно.
Человек сделал паузу. И небольшой круг по сцене.
Доктор, по-видимому, считал, что актерский навык сгодиться. В его пророчествах.
-Откуда же это всё к нам пришло? – Схватился за голову оратор.
-Хор…роший вопрос! – сказал про себя чуть ли не каждый второй слушатель открытого летнего театра, где проходила лекция доктора Тресси.
Лектор сделал круг руками, оставив их распростертыми на уровне своих плеч. – Не смотрите на небеса, дорогие мои. Не они нам грозят. Наши пришельцы присланы к нам …отовсюду. Да, да! И оттуда, - жест, указывающий под ноги, - и оттуда – руки вверх, а потом снова - в стороны, – эта напасть идет к нам отовсюду и желает поселиться на нашей земле навсегда.
Выступающий замер с распростертыми руками ладонями вниз, и медленным жестом, стал опускать их, как бы придавливая ими публику, сидящую перед ним полукругом.
- И наступает на нас со всех сторон. И пожирает нашу с вами жизнь, подобно ржавчине или раковой опухоли, атакующей здоровую клетку. В каждом из нас уже по четыре килограмма микробов. Ну с теми, мы пока справляемся. Но кто знает, как они поведут себя в той или иной ситуации. То есть, когда с пришельцами их станет больше. Гораздо больше! Возьмем самое простое, очевидную нашу беду: год от года мы всё больше мучимы избыточным весом. Но мы ли виновны в тех лишних килограммах, что укорачивают нам жизнь? Кто или что толкает нас, вполне довольных и сытых искать всё новые и новые пищевые изыски, заставляет нас тратить все больше и больше средств и энергии, но в конечном итоге, всё лишь во вред нашему же здоровью. – Пауза. - Микроорганизмы!
-Он намекает, что ждать яйцеголовых уже не обязательно, так я понял?
Лоренс кивнул. – Вроде. По его, так нам итак хватает.
Слушатель, сидящий на крайнем месте последнего ряда, решил помочь молодым людям, вновь прибывшим на лекцию, разобраться в проблеме. Он прокомментировал сказанное лектором за пару предыдущих часов: «Этот человек уверяет, что они уже тут. Инопланетяне. Живут бок о бок с нами. То есть, на земле …или в нас, … вот тут я что-то не понял про четыре килограмма.
-Те четыре, - он сказал, пока нам не страшны.
-Да. - Подтвердил слова Мерфи Лоренс. - Всего каких-то четыре кило невидимых глазу букашек. Справимся!
-Тише! - Сказал внимательный слушатель. - Хочется послушать, что нас ждет ещё.
-Ещё?! Да куда ж больше!
Двое молодых людей, с лица как будто не чужие друг другу, удивились ожиданию дополнительных килограммов микробов.
Мерфи тихо спросил: «Тед, я чего-то не понял, так будут ещё или как? – Он погладил себя по округлому животу. Веса в Мерфи было предостаточно. - Что-то мне не хочется. …Страшно.
-Чего будет – этого господин доктор ещё не сказал. – Лоренс оглядел живот приятеля и хохотнул. – Да перестань!
Однако публика в театрике … жарится под солнцем, но чуши внемлет с явным желанием.
Мерфи с надеждой посмотрел на «крайнего». – А «ещё», это чего? Микробов или кто-то ещё налетит?
Лоренс одернул кузена рукой. – Не мешай ему удивляться, Френк!
Оба молодых мужчины вновь посмотрели на выразительного оратора и прислушались к тому, что он скажет «ещё». Вернее, пообещает от себя лично.
Доктор, стоя на высокой сцене, слегка взмахивал руками, будто загребал на присутствующих все оставшиеся несчастья и рассказывал о нашествии на землю невидимых глазу микроорганизмов. Столь прожорливых микробов, что они готовы превратить в навоз всё живое, что успело народиться на планете.
-Они уже в нас, господа! В нашем мозгу, в нашем сердце. В каждой клеточке организма каждого из нас. Враг глазу невидим. Начав страдать, мы хватаемся за голову, за сердце, только уже поздно. Зловредный космический микроб уже проточил все клетки нашего организма и вызвал в нас необратимые, ведущие к гибели процессы.
-В смысле он червь что ли? – Мерфи повернулся к Лоренсу, считая, что тот понимает лектора вернее его.
-Ну, раз дырявит…
Крайний в ряду вновь поспешил помочь молодым людям разъяснениями: «Речь идет о микроорганизмах. Думаю, им не обязательно быть лапшеобразными. Просто точат и всё. …Как будто так».
Двое стоящих в проходе кивнули. Мол, понятно. Мерфи держался за свой живот уже обеими руками. – Слышно, Тед?
-Чего?
-Урчат.
-Да иди ты! – Лоренс снова хохотнул. Потом взял испуганного кузена за локоть и потянул назад, к выходу. – Страшно тебе тут, Френк. Пошли отсюда.
-Да подожди ты, Тед! Смотри, сколько людей пришло испугаться. И вообще, может, он дело говорит. …Стой, Тед, интересно же.
-Френк, доктор Тресси ничего нового не скажет, …я думаю. «Нас точат», «нас атакуют», - ещё один желающий запугать – не более того.
-В смысле? Ты что, уже где-то это слышал? Про космо - микроорганизмы? – Сказав, Мерфи задумался. «Космо», …черт, так они ещё и косматые?!» К Лоренсу. - Тед, останемся. Я чего-то не понял. Надо разобраться. - Френк сопротивлялся. Он шел за Лоренсом, шел к выходу, но всё время, оглядываясь на сцену. Он слушал, что скажут дальше.
В это время лектор лишал публику последней надежды на спасение. – Нас всю жизнь уверяли: верующий спасется. Ложь! Как детей приучают к горькой пилюле, так и нас всех, - оратор взмахнул руками, будто желая воспарить над детьми-недоумками, - приручали к повиновению глобальной воле, называя её именем бога. Нам и в голову не приходило, что всё вокруг, все мы – в том числе – это единое целое. Мы с вами и есть тот самый бог. Вернее, мы частички его. Заглядывая внутрь атома, увлекаясь открытиями во Вселенной, мы поражаемся: одни и те же законы! Ну, плюс ещё те, что пока ещё не поддаются нашему сознанию. Нам и в голову не приходит, объявить всем очевидное: мы сами – микроорганизмы, цепляющиеся за молекулу, существующую внутри одного глобального организма! – Пауза. - То есть мы способны понять жизнь клетки, кто-то из нас, возможно даже, обживет молекулу другого органа этого космически глобального организма, …возможно. Можно помечтать, вообразить, что когда-то на такое переселение будут способны многие, …но ведь это, господа, мечты. Мечты микроорганизмов.
-Френк, не споткнись. Гляди под ноги.
Мерфи мрачно пошутил: «А! Всё равно нам хана, Тед». – Потом снова придержал Лоренса рукой за локоть. - Тед, Тед, а давай послушаем ещё. Может, док даст нас шанс на последних минутах тайма?
-Вспомните уже известное: расширение и сжатие Вселенной. – Обращался к памяти публики оратор. - Глобальный организм умеет дышать! Вселенная наша, мы говорим, то расширяется – это его выдох… - оратор делает выдох, округляя рот, выдувает воздух. - И после этого следует вдох, …а как же иначе? Вдох, - доктор заполняет легкие воздухом. В микрофон слышно, как длинный нос лектора сопит, - …и вселенная вновь оказывается с том самом состоянии, в котором она была до так называемого большого взрыва – резкого выдоха. Мы можем летать на космических кораблях, оставаясь внутри этого космически глобального организма. Мы можем изучать клетки его, одной из них является наша солнечная система. Нам многое дано, …но… - палец вверх, и аудитория замолкает в ожидании ответа, чего же нам ещё не дано? Автор гипотезы восклицает: «…Но лишь в границах этого Великого Нечто! То есть вы теперь понимаете, насколько мы зависимы от его состояния. От здоровья всего этого глобального организма. Убивая себя, мы убиваем частичку его. Он начинает борьбу с тем, что его беспокоит, то есть с нами. Чем вы сами лечите острую боль? …Антибиотиками? Правильно! Так же поступают и с нами! Мы взрываем клетку, в которой живем, мы делаем ему больно, организм отвечает нам большею болью. Всепроникающая космическая частица несет на себе микроб. Но это в лучшем случае. Ведь то, чего мы уже умеем разглядеть в наши микроскопы, это такой примитив в сравнении с тем, чего мы на космической частице пока разглядеть не можем. Мы исследуем тысячелетний лед, и уже в нем находим…- жест в публику, - …правильно! наших космических пришельцев! Мы берем грунт из самых глубоких шахт, исследуем битумные озера и кипящие гейзеры и что там находим? – И снова благодарность от лектора получает активность публики. - И опять же… мы удивляемся: о, восклицаем мы, они тут тоже есть?! Да сколько же удивляться то, мои хорошие?! Если в таком чуде эволюции, как мы с вами, их уже четыре килограмма! Чему удивляться, пришельцы …всюду!! – Улыбка бога, посланная несчастным со сцены. – Но! милые мои, оказывается, глобальный организм считает, что и этого в бою с нами… не достаточно. Мы заслужили больше, много больше этой дряни. И на нас насылают мириады микроорганизмов! Они живучи, им космос нипочем! …Ну, это для нас космос, а для глобального организма, это как доставка лекарства к заболевшим клеткам. И он нас снова атакует своими посланцами!
Мерфи и Лоренс уже были у выхода из летнего театра, где проходила лекция доктора Тресси (доктора каких наук – на афише не написано, но, тем не менее, публика, свободная от полетов по пляжам, ресторанам и другим развлекательным заведениям острова, собралась и была довольно активна).
Прозвучавшие восклицания лектора остановили парочку уходивших от «страшненького».
-А вот это… любопытно. Сколько ж это будет продолжаться? – Мерфи рукой придержал Лоренса, дыбы тот не вышел за сводчатые ворота летнего театра без него.
-Да что он может сказать, кроме как испугать побольше и ещё побольше?
-Тед, подожди. А вдруг у доктора действительно есть альтернативное предложение. Ну, кроме пирамидона.
-Чего, чего?
-А! таблетки такие были. Бабушка их всё пила, пила, пока, …ну ты был на похоронах. Конец видел.
- Ты его ещё про назначение черных дыр в таком организме спроси. Пошли Френк. Ничего нового не прозвучит. Если только приглашение на очередной сеанс облапошивания. Только в узком кругу, потому возьмут подороже.
-Нет, подожди. Вот он сейчас водички попьет и может, что скажет про черные дыры и темную энергию. Мне всегда было любопытно, как они уживаются?
-Ладно, ждем. – Лоренс огляделся.
Публика на деревянных скамьях сидела самая разношерстная. Тут замечались и состоятельные туристы, из числа тех, кто жил, занимая самые лучшие апартаменты в единственном отеле острова. Тут же Тед увидел и тех, кто жил, особым сервисом не располагая, зато у самой кромки белого песочка, в частном секторе островка. Места, которые оставались всё время на солнце, то есть не прикрывались навесным козырьком из тента, - те места в театре занимал местный люд – низкорослый поджарый островной народец, круглосуточно развлекающий приезжих сервисом на всякий вкус и за всякую цену. Люди, сидевшие на дешевых местах, были особо нарядно одеты, (то есть, вообще – одеты, потому как чаще их тут видели полуголыми), они сидели, отмахиваясь от жары роскошными пальмовыми веерами, раскрашенными под хвост самца павлина. Жили эти люди в чуть ли не бумажных домиках. Они не любили работать, но очень любили всевозможные развлечения. В том числе и лекции такого вот плана, и …ещё более дикие развлечения.
В той части острова, где жили островитяне, бывали и Тед с Френком. Там не особо чисто, зато шумно и потешно. Прямо между домами местных, под не застекленными круглый год окнами, в загоне, огороженном лишь сбитой фанерой, проходили бои бойцовых собак. Злых и черных, как дьяволы.
А ещё были петушиные бои, такие под час кровавые, что зрителям, когда они покидали партер из скамеек, приходилось утираться от петушиной крови. А ещё организовывались забеги тощих крыс с номерами на ошейниках. Мерфи как-то выиграл в одном таком представлении аж тысячу долларов, заплатив за вход (опять же в загон из фанеры) всего пять. Лоренс на крыс смотреть не любил. Зато любил повеселить себя дерущимися в грязи голыми культуристами из числа местной молодежи. Там были и мужские схватки и женские. Но ему больше нравилось послесловие таких боев. Когда после людей, в загон запускались обезьяны, не особо чем от первых двух категорий отличавшихся, но веселящих уже тем, что в случае неудачного поединка, налетали на своего хозяина и топили несчастного в грязи (по-видимому, за то, что тот слегка не доучил их побеждать).
Всё это довольно-таки возбуждало зрителей. Особенно под местную, настоянную на сладких корешках маисовую водку. Её Тед и Френк пили только сильно разбавленной и со льдом, потому как знали уже, что на палящем солнце она действовала на голову как крутой наркотик (ни чуть не слабее!). С такого не разбавленного угощения даже у русских туристов здесь случались глюки, а у некоторых, особо перебравших, - и помутнение рассудка.
А ещё по углам убогих домишек местного люда торчали со своими мешками, разложенными у черных, как правило, кривых ног (особенность местных), изжаренные солнцем змееловы. Они с удовольствием демонстрировали желающим «свежатинку» сегодняшнего дня: желтых коротких питонов. Тех ловили тут же, на острове, в южной его части. Иногда питоны удирали от пьяных змееловов, и тогда держись публика! кого-нибудь да душил вот такой вот «улов». Но если это было представление, и все было под контролем, то к удовольствию азартной публики, голодавшие несколько недель питоны, удушали подсунутого им кролика и проглатывали жертву медленно под их жадные восторги. А змееловы в это время молились. И советовали публике воздать молитву господу за то, что питоны здешние имеют яркий окрас: «Как только увидите …жёлтое! жёлтое! – так бегите. А то сами станете кроликом».
Тед видел такое «представление» собственными глазами. Один из убежавших питонов настолько быстро и ловко расшаперил свою пасть, что на мах заглотил… бармена в одном из здешних кафе. Прямо за стойкой! Удушенного, правда, успели достать из рептилии, но только для похорон.
Мерфи на такое даже боялся смотреть, ему уж лучше бой питбулей и кудахтанье бьющихся в смерть местных фиолетово-красных петухов.
В общем, на чудо - острове развлекались, кто как мог, и всегда с большим удовольствием.
То есть, понятно: одно объединяло людей, сидящих в открытом амфитеатре под тентом ли, под палящим ли солнцем – это желание занять, хоть как-то разнообразив, время жизни на малюсеньком острове, расположенном от ближайшего материка в семи часах лёта на вертолете. (Но сюда, как правило, все приплывали раз в неделю на туристических суденышках).
И вот оратор, то есть, доктор Тресси, попив воды, произносит: «На нас вновь напускают микроорганизмы. Те должны либо уничтожить очаг поражения, то есть, нас с вами, либо успокоить всплеск нашей активности. То есть, опять же, напустив на нас микроорганизмы. Глобальный космо - организм притупляет боль, доставленную ему нашим нездоровьем».
Лоренс за руку повел Мерфи к выходу. – Да всё одно и то же! Кругом враги, нас побеждают. Побеждают, побеждают да всё победить не могут - одна сказка. …Пошли, Френк. Раз сказал, что всё равно никто не выживет, так чего его слушать? Живи, пока живой, Френки!
Мерфи упирался. Он хотел услышать что-нибудь ещё, но более конкретное. Более толковое, чем все то, что тут наговорили лектор за три часа.
Да, три часа Тресси держал публику в напряженном ожидании рецепта выживания. Лоренс и Мерфи те три часа проспали в объятиях туземок, но вот, вспомнив о …научной лекции, успели-таки добежать до театра к заключительному слову лектора.
Доктор идет по пути предупреждения всех и вся. Вроде бы давая единственный рецепт на все сразу: и на смерть и на жизнь. – Нам нужно жить так, чтобы глобальный организм оставался нами доволен. Нам не следует забывать, что мы – всего лишь микроорганизмы, то есть те, от которых несложно избавиться путем применения всего …одной таблетки. Таблетки, которую примет космически глобальный организм, в случае, если мы будем грозить ему какой-либо опасностью.
-Ого! Да мы крутые, Френк. – Лоренс ухватил Мерфи за рукав и с силой потащил его к выходу. – Всё равно умрем. А есть хочется, ужасно. …Да пошли уже, Мерфи!
Френк остановился. - Что лектор сказал?
-Он много чего сказал. Что?
-Ты оглох что ли? Нельзя жрать!! Ты кормишь четыре кило этих … пьфу, ты только представь, – Мерфи передернул плечами, - … а я не представляю. И есть не буду. Пусть поголодают эти четыре кило дерьма часика два, …пока я купаюсь в бассейне.
Лоренс усмехнулся. – Брось! По мне так этого говна в самом лекторе гораздо больше, чем в нас с тобой вместе взятых. Он же толстый. Ему легко не есть во время своих лекций.
-Стыдись, Тед. Толщина - не наш порок. Это всё…микробы. – Мерфи показал пальцем в сторону сцены, которая отстояла его право на ношение пуза.
-Ай, Френк, …идем к Бани! У него всегда дивная рыбка к завтраку. А после завтрака, я не против, устроим заплыв, кто вперед.
Амфитеатр отмахивался от солнечной жары, впитывая в себя новую точку зрения на тяготы жизни. А Тед и Мерфи купались в прохладной воде бассейна. Кругом девочки островитянки с веерами, европейские красавицы топ-лес. Одну из них увидев, Лоренс чуть не утонул в бассейне. Так захлебнулся, что потом быстро-быстро убежал к себе в номер и спал до самого вечера.
Потому они с Мерфи значительно позже узнали о выходе для микро людей из печальной ситуации с «косматым» организмом.
***
За ужином они сидели за столиком с семейной парой из Японии. Жена японца по имени Янаки мерно жевала капусту с вырезкой из осьминога, а улыбчивый её муж, который удачно пережил одну из «таблеток» глобального организма – наводнения, грохнувшего Фукусиму, рассказывал, каков был ответ лектора на вопрос, как же выжить нам, таким крохотным микроорганизмам?
-Доктор Тресси настаивала: надо успокоитася. Всема … успокоитася. Только так! – Японец кивнул. – Глобально…успокоитася.
Мерфи и Лоренс переглянулись. И тут же, имея, по-видимому, иное мнение на проблему, углубились в знакомство с новым блюдом, поданным им добродушным хозяином кафе за счет заведения.
-Как думаешь, Френк, из чего оно?
Мерфи поморщился от запаха блюда. - Мы никогда этого не узнаем, Тед, если съедим это.
-А если не съедим? – Лоренс поковырял вилкой в чем-то похожем и на рыбу и на мясо, но больше - на куски оптического кабеля в тарелке, грубо выдолбленной из дерева акации.
Японец рассмеялся. – Всё равно не узнаете –та! Лучше съесть. Даром – всегда вкусно!
Лоренс поманил рукой хозяина заведения. Тот приблизился к их столику.
-Что это за блюдо?
Чревовещатель ответил: «За счет заведения, сэра».
-Это хорошо, Куэ, …хорошо. Это – понятно. Но что это?
Лицо хозяина заведения оставалось неподвижным. «Это талбан. Свежий талбан».
Мерфи и Лоренс переглянулись в полном недоумении.
-Это такая рыба? – Снова обратился Лоренс к хозяину заведения – сухопарому господину Бани. Тот, не шелохнув и граммом мышц своего лица, ответил: «Нет!»
-А, …так это мясо. Чье же оно? …Змея что ли?
-Нет!
-Тогда чьё это?
Хозяин, глядя на американцев черными блестящими глазами, шевельнул губами: «Моё!»
Японец снова рассмеялся. – Я же говорила: всё одно не понятно! Еда – она и есть – еда. Свежая, нада кушать! – Он показал пальцем в тарелку Лоренса. – Кушайся, кушайся.
Мерфи проворчал. – Кушайся. …А сам от подарков отказался. …Не буду я это есть!
Лоренс придвинул тарелку ближе. – Ладно. Я попробую. …Талбан, говоришь? …Только то…
Хозяин качнул головой и снова замер в позе истукана.
Лоренс, поглядел на автора блюда, выглядывающего из-за перегородки из тряпок и циновки, отделяющих кухню от зала домика – кафе, затем снова посмотрел на главу заведения и указал вилкой на свой живот. – Значит так, Куэ, если что, …- он погрозил пальцем, - я тебя найду.
Мерфи добавил: «Или я, …если что. Я ему родня».
Хозяин заведения (домика под крышей из пальмовых листьев, под ней три стола из пластика на коротких ножках и коврики для сидений), ничуть не изменившись в лице, как был маска - маской – отошел в угол.
Лоренс пережевывал «кабель» и косил в его сторону.
Мерфи и японец ожидали реакции.
Но она наступила лишь к ночи.
И доктор – европеец – тутошний местный, но учившийся ремеслу в Израиле, с грустью в голосе констатировал: «Отравление. Серьезное отравление. Лучше отправить вашего приятеля в клинику».
-Он мне не приятель. – Вспотевший Мерфи с тупой болью во взгляде смотрел на Лоренса, лицо которого так сильно осунулось за каких-то три часа странных мучений, что перестало быть им узнаваемо.
Эскулап перевел взгляд черных мелких глаз, укрытых под линзами очков, на Мерфи.
Врач устал. Но он без ненависти смотрел на того, кто его - человека семейного - вновь вытащил в липкую духоту экваториальной ночи вместо того, чтоб оставить до утра в покое и прохладе уютного домика на двоих. – А, …так вы ему друг.
-Заткнись! – Мерфи нахмурился. – Я говорю, заткнись, понял?!
-Хорошо, хорошо, – жестом маленькой руки спокойный доктор Хуэ Бейши успокаивал того, кто был в шоке от ситуации с его другом (приятелем, кем угодно). - А вам, господин Мерфи, я рекомендую выпить настой валерианы. Это вас…
Мерфи зарычал: «Какой настой, мать твою?! Я теперь тут в рот ничего не возьму, …ты понял меня?!»
Врач не зря пришел в номер к американцу не один. Когда у заезжих гостей начинаются глюки от испробованных ими местных блюд, он всегда так делал - ходил с визитом под охраной.
Крепыш охранник отеля мигом разжал пальцы Мерфи, вцепившегося в лацканы домашнего костюма доктора.
Последний, поправив на носу очки, спокойно повторил: «А вам я рекомендую… выпить настой валерианы. Это вас…успокоит. Вы сможете спокойно уснуть, пока вашему …э… сделают промывание желудка…в клинике».
Мерфи орал на охранника, будто обязывал того так же наорать на врача, передав ему слово в слово: «Я ему брат! Я ему брат, ты понят?! Двоюродный, правда, но, …если он ещё раз экнет, намекая там на что-то, я ему его пенсне в жопу засуну. Вот,… передай! – И чуть успокоившись, услышав возобновившийся бред Лоренса (всё о каких-то микробах), уже тише, Френк добавил: «И, слышь, это, спроси ещё: сколько ему вот так… чушь нести со ста грамм этого вашего талбана?» – И ещё тише, и уже напрямую к врачу. – Послушайте, док, вы ж местный, …как будто, что это за хрень такая - талбан?»
Врач убрал стетоскоп в сумку. Потом ещё раз взглянул на свет на пробирку с пенистой белой рвотой заболевшего. – Талбан… - это морская пиявка. – Пробирка тоже скрылась в большой сумке доктора Хуэ Бейши. - Обычно она ядовита, но в эту пору она начинает усиленно размножаться и потому теряет токсичные свойства. У местных - считается пьяным лакомством. Кровь этих пиявок усиливает потенцию. Я не проверял, но…местные едят и …советуют. Туристы пробуют это блюдо из любопытства. - Врач чуть-чуть отодвинулся от Мерфи. – Оно похоже на мясо рыбы. Вполне съедобно… для тех, кто легко справляется с галлюциногенной пищей.
-А кто не…? – Мерфи с тоской посмотрел на Лоренса, сузившееся лицо которого было сплошь покрыто крупными каплями пота.
Врач передернул сухими плечами, поправил очки на крупном носу. – В клинике ему промоют желудок, поставят капельницу, там посмотрим.
***
Хозяин домика – кафе был задушен одним из пяти желтых питонов, купленных Мерфи у удачливого змеелова через посредника, немного недовольного тем, что ему приходится торчать на кухне, тогда как его брат – царит в зале, развлекая туристов тем, что никогда не улыбается и несет чушь не ртом, как все идиоты, а голодным брюхом.
Лоренс, уже который день, лежал под капельницей, продолжая нести чушь про то, как удобно быть микроорганизмом. А Мерфи пришел в кафе, выяснить, подают ли там снова талбан или нет?
Оказалось, подают. И что любопытно: японец со своей супругой снова зашли сюда же, поужинать. – Баня умер, да здравствует другая Баня! – Японец кивнул, приветствуя Мерфи. - Здравствуйтя, мистера Мерфи. Как здоровье вашего родственника - мистера Лоренса?
Мерфи ответил зло: «Спасибо. Вам того же». – Потом обратился к хозяину заведения. – Бани! … Мне блинчиков с икрой.
-Слушаюся, господина Мерфи.
Новый юркий хозяин пресмыкался перед новым гостем с радостью во взоре. И не потому только, что был обязан ему своим продвижением по службе (и ещё потому, что домик-кафе перешел ему вместе с молодой вдовой его старшего брата), а ещё и потому, что он видел в Мерфи …себя самого.
Черноглазый Суэ Бани уже два года угощает двух американцев из Лос-Анджелеса островитянскими деликатесами. И, часто, прислушиваясь к разговору двух молодых мужчин (родственников, как он догадался по одинаковости во взглядах и в их улыбках), присматриваясь к их манере общения, он начал понимать, что Мерфи как бы «младший» в этой паре, хотя на вид, выглядел он старше Лоренса на год или даже два. Суэ как-то сразу сообразил, что тот, кто ярок волосом (Мерфи был рыжим) хитер и скуп, но все равно почему-то подчиняется тому, кто был темен волосом, сер взглядом, немного тугодум и щедр, как глупец. Ну точь-в-точь - его удушенный при нашествии питонов брат Куэ!
В общем, прислуживал хозяин весьма охотно. – Икра свежая, господина Мерфи. Как раз так, как ваша любит.
Мерфи ел блины, жадно впихивая их в широкий рот. Втолкнет, и тут же вытрет маслянистые губы салфеткой и, …пережевав блин, тут же берется за другой. Видно, был голоден. На японца, лезшего с вопросами, Френк почти не глядел, а отвечал не хотя и однозначно: да, нет, пока нет.
Но японец не унывал. Кося на супругу, кушающую традиционную курицу, запеченную с пряностями в листе молодого бамбука, не смотря на отсутствие настроения у американца, он таки продолжал бомбить его расспросами: «Я не приходила сюда некоторое время. Но я слышала, тут была нашествия змей. Я не любю змей. Хотя… ем их с удовольствием. Здеся их хорошо готовята. – Он поинтересовался у Бани: сегодняшнее блюдо - не из тех ли питонов, что заползли сюда неделю назад?
-И теха и иза другая. На здоровье! Спасибо! Благодарю! - Услужливо кланялся и парировал любопытство японца живой Бани.
-Это хоосо. – Куэто кивнул, удовлетворенный ответом, и снова перевел взгляд хитрых глаз на Мерфи. Его смешила серьезность американца, кушающего такое прозаичное блюдо, как блины. – Я вижу, вам нравятася блины. Вы надолго сзеся, мистера Мерфи? Погода хоосая, подёте купатася, мистера Мерфи?
Френк кивнул японцу и сунул очередной блинчик в рот. Жуя его, он посмотрел на женщину Куэто. Просто так посмотрел, он терпеть не мог плосколицых женщин (потому с местными островитянками встречался только темной ночью). Посмотрел на неё, как на интерьер и, тихо рыгнув, отвел взгляд в сторону.
Японка помнила слова заболевшего американца, по поводу того, что, если блюдо из ядовитых пиявок ему не подойдет, то «он – де его найдет». И она прекрасно знала, что именно от пробы того блюда несчастный Лоренс уже неделю лежит в бреду в местной душной клинке (она навещала Теда, но в тайне, как от мужа, так и от Мерфи, чтобы узнать, как дела симпатичного сероглазого молодого человека, как и она, любившего кулачные поединки в грязи).
Встречаясь с Лоренсом на малюсеньком острове, Янаки Куэто всегда смущенно краснела. Сталкиваясь с американцем в кассе, когда делала ставку на победителя, она низко опускала голову и старалась быстро прошмыгнуть мимо. Тед же, будто понимая её смущение, тихо здоровался с нею и тут же, быстро уступал ей путь к свободному месту у бортика. Он не лез с расспросами, не хихикал над её пристрастием к грязному бою, Тед вообще старался более не сталкиваться с нею, но, в течение схватки, иногда поглядывал в её сторону. Когда Янаки начинала весело кричать и подначивать неповоротливую «толстуху», он принимался свистеть. А в случае очередного смачного падения «двухтонки» в грязь, как и японка, весело смеялся и аплодировал героине боя. Муж Янаки в это время ходил в местный притон на минет, а она, плутуя, обещая ждать его в массажном кабинете, мигом - на рикше, мчалась на окраину города, чтобы сделать ставку на самую толстую девку в женской команде. Зная прекрасно, что неуклюжая толстуха все равно проиграет, японка веселилась, не смотря на потерянные двадцать долларов. Она смеялась, …как и сероглазый американец, весело, от всей души над неуклюжими поворотами голой задницы косматой громадины.
После того, как американец траванулся местным деликатесом, Янаки стало немного скучно на боях. Ей было жаль, что теперь кулачные схватки проходят без его звуковой поддержки. Без их с Лоренсом совместного (с её стороны - ещё и тайного) веселья.
Японка была в клинике и узнала, от чего у Лоренса начались странные видения о микроорганизмах. Быстро связав всё с появлением повара кухни в зале кафе, она поняла, что угрозу исполнил не Лоренс, а именно Мерфи. Чувство в Янаке к Мерфи было двояким. Раньше она только присматривалась к нему, не любя рыжих в принципе. Теперь же она и боялась его и ненавидела. Боялась, так как считала его пособником местной мафии, а ненавидела за то, что отравился не он, а Лоренс.
Янака заговорила. И, как оказалось, по-английски она разговаривала свободно.– Значит, вы родственник мистеру Лоренсу?
-Да.
- Значит, вы останетесь с мистером Лоренсом, до тех пор, пока он не поправится?
Муж тут же вмешался в разговор. Он был недоволен, потому говорил с женой по-японски. Звучало отрывисто и назидательно. – Что ты заладила: мистер Лоренс, мистер Лоренс? Тебе то какое дело?
Мерфи усек знакомое имя в предложении. – А чего это вы, господин Куэто, перешли на японский? Вы что же, думаете, я японского не знаю?
Японец быстро стал оправдывать свой поступок недовольством тем, что «сегодняшняя лекция доктора Тресси его разочаровала».
Куэто говорил по-японски. Но скоро понял, что Мерфи пошутил. Что он его не понимает. Ещё раз, уже без фамилий, он отругал жену по-японски, затем, вежливо улыбнувшись американцу, произнес по-английски: «Я говорю, сито сегодняшняя лексия мистера Тресси немного повторяет предыдущую. Вы не находите, мистера Мерфи?»
Куэто тоже считал, что к тому, что поменялся владелец кафе, причастен Мерфи. Однако реакция его была совсем иной, чем у его жены. Он напротив, зауважал в Мерфи мужское начало. До того, в паре американцев он считал «мужчиной» Лоренса, а Мерфи - его …женщиной. В то, что мужчины родственники - ему слабо верилось, ведь один был рыжим, белокожим и зеленоглазым, а второй – брюнетом смуглым и сероглазым.
- А что же в ней вам не понравилось? - Мерфи вытер щеки от масла салфеткой и отложил её в сторону. Заказал чай «только не кислый» (для Бани что означало – не зеленый).
Френк, конечно же, не был на лекции. Но медсестра – маленькая худенькая, как семиклашка, девушка с именем Бабочка (Хио), пропищала ему все уши про новую лекцию доктора. «Он сказал, что мы микробы. Сказал, что это неплохо, учитывая то, что они живучи. А ещё доктор сказал, что нам осталось три тысячелетия на преобразование собственной структуры. Что из нас выживут только те, кто в полном смысле уподобиться микробам. То есть, прежде всего, перестанет мыслить, и будет подчиняться единственному рефлексу: стремиться выжить любым путем».
- …На мой взгляд, достойная микроба лекция, – закончил Мерфи и с ужином, и с тем разговором в клинике.
Сейчас же Френк неуклюже поднялся с коврика и, кинув в ладонь Бани деньги, ушел из кафе.
-Талбан, пажалуеся! – Произнес японец, делая ещё один заказ. На ночь.
Его жена не захотела скрыть своей усмешки. Правда, её высокомерный (но короткий) муж так и не принял её на свой счет.
***
Мерфи уже и остров осточертел, и даже его «цветочные» девушки - надоели. Уж как он не крепился, как не убеждал себя, что Бабочка всё делает, чтоб его друг поскорее выздоровел, но и её он стал подозревать в том, что она намеренно плохо ухаживает за пациентом, чтобы он – Мерфи - подольше засиживался тут, перед кроватью больного родственника, чтоб составлял ей компанию.
-…Ты уж давай это, Тед, брось ты о микробах. Я уже слышать про это не могу. Того и гляди, обижусь на этого чудака ученого и всыплю ему по самую… – усталый и злой взгляд на медсестру, - …ну ты понял. И что он тут за лекции устроил? На материке, наверное, боится с этим выступать. Уж там бы ему по самую … ах, черт, что-то я тоже по кругу пошел. Всё ты, Тед. Всё ты со своим миром микробов. И что заладил: микроб, микроб. Другие как-то иначе травятся, а ты у меня про…микробов… заладил…
А Лоренс – он точно в нём процветал, в этом своем «мире фантазий и микробов». Целыми днями он удивлял (кого-то и веселил) медперсонал рассказами о том, как ему – человеку - несладко живется в том самом мире микробов.
Он и сейчас, пока Мерфи крестил Тресси, рассказывал о тех местах, где живут его друзья и враги (всё микробы!). «Нет, Френки, я не сошел с ума. Теперь я даже отчетливее вижу тот самый мир. (пугающе двигает туда-сюда глазами) Мир микробов. Гораздо отчетливее, чем тогда, когда, не вдаваясь в суть, слушали мы с тобой ту замечательную лекцию доктора Тресси. О Вселенском организме и его космических четырех килограммах микробов. Сам подумай, Френк, разве вся наша жизнь и мы в ней, не подобны ли миру микробов? Возьми, для примера жизнь в муравейнике. Если исключить людскую суету по поводу престижа: кто там кого не догнал, обогнал или догнал да дал кому, Френк, так мы ж точно - микроорганизмы! (в назидательном тоне) Ты вспомни, когда тебя в последний раз мучила совесть? Самый отличительный признак человека. Когда, Френк, в каком году ты сделал доброе незнакомому тебе человеку, но близкому тебе, потому как тоже - человек. Когда, Френк?…Ты весь в долгах. И совсем забыл про мать. Вот когда ты в последний раз был в больнице у своего отца? Ты, наверное, забыл: Терри Мерфи – твой папаша - он неподвижен уже… полтора года, наверное? Когда ты видел его в последний раз, ответь мне, Френк, …докажи, что ты не микроб? Кажется, мы были у него вместе года два назад, так, Френк? Ладно - это про другое. Хотя почему? (грозно) Это всё опять же – они – пришельцы чертовы! А знаешь ли ты, Френк, что микроорганизмы – это только группа? А есть виды микроорганизмов, подвиды, их полно, Френк. Их до хрена! (будто тайну раскрывает) Вирусы, Френк, – они тоже микроорганизмы. В нас их – куча. …Есть, например, вирус невосприятия чьей-то тоски по тебе. (зло) Ненавижу, когда ноют и ноют: «Тедди, ты где? Тедди приезжай. Тедди подумай обо мне». (Громко)…Да! Лучше обо мне! (Тише, будто поняв, что испугал Мерфи). Нет, то есть, да, да, Френк, …ты успокойся, ты …поезжай. А я тут, я буду о себе говорить. (Шепотом) Представь, ведь я только теперь вспомнил, …Френк, слышишь? Ведь я женат. (И вдруг громко и пугающе) Ага!! Вот! Ты и не знал!! (Тише). То есть, я должен быть женат. …Или уже? Что-то я забыл про детали дела. Ладно, - не важно. Тут другое важно: сынишке моему уже …да что там, года?…. Что их считать то? Какая теперь разница, сколько лет моему сыну? Ведь я даже не поинтересовался тем, родился ли он? Увидел ли он свет? …Френк, ты слышал? Саммер родила. (Он достиг результата, Мерфи обалдел) …Нет?! …Вот и я не помню. Ведь это же точно – нашествие какое-то. Нашествие! Мы ни черта переь не помним!!! (Тихо, как больной) На наши головы, нашествие блин, …на сердца наши, Френки. Детей своих …не помним. Микробы, микробы, …блин».
-О, боже… - простонал Мерфи, покосившись на свидетельницу бреда. – Бабочка, ты это, ты не слушай его. Это бред. Это…поклеп. Нет, честно, какой-то…агрессивный бред. Нет, это - чистой воды, … боже, Тедди, как же ты болен….- Мерфи готов заплакать. - Поклеп. И на меня и на себя, несчастного. – Мерфи завозился на стуле, будто вот-вот пукнет. - И с чего бы это ему жениться? Дети, …да их быть не может! Он же вот только из канзасской тюрьмы вышел. Пять лет,… какие, откуда дети?! Саммер – это вообще, …ты не слушай его Бабочка. Это так, в школе вместе учились. Сто лет он её не видел. Да после этой Саммер …у него ещё тысяча таких Саммер была. - К больному, - слышь, брат, …Тед, ты это, ты б как-нибудь про себя бредил. Про себя, Тедди. Вспомнил он, …о Саммер, …дьявол бы её забрал, сучку эту. Пьфу, тьфу. Не дай бог, вот уж кто…микроб. (Вздох) Да, уж она вирус – это точно.
- Вирус! Точно, я как раз о себе и говорю. Рассуждаю об убогости себя - микроба. А кто ещё расскажет о микробе, как не он сам? Остальным – такое не увидеть! И не понять. …Совести под сердцем не имея, я принадлежу к группе микроорганизмов. Но нас в космосе много. До обидного много Френк, нас. Вроде, как животные: голова, ноги, лапы. Срем, как звери, едим и срем. Нет, мы как бы стремимся казаться людьми. Потому мы гордиться. Ой, любим мы погордиться, Френк. Мы строим города, плотины возводим, учим в школах детей, космические корабли в небо запускаем, но по сути, Френк, ведь все это так мелко в масштабах космоса. Так микробно, Френк. …Ведь то же самое желание нами движет: нам бы выжить, как бы выжить! Люди несведущие говорят: преуспеть, а те, кто уже омикробился в хрень – выжить! Любой ценой, мать вашу, - …выжить! (Лоренс заплакал, будто вспомнив горькое в своей жизни) Ой, и я выживал, Френк. …Ой, как мне было горько чувствовать себя человеком среди микробов, ты представить даже не сможешь такое унижение, Френк. (И зло, сквозь слезу) А казалось бы, что? Стань таким же. Кто мешает? Что?! … Хочется выжить – стань микробом! И вот она – свобода от совести!!
Бабочка ещё и не такое слышала от этого пациента. Например, он говорил, что в одном из городов Калифорнии есть дом большой и роскошный. Говорил, что в дом этот ему категорически нельзя входить. «Там живут одни микробы, Хио. Все сплошь микробы. Хотя отличия кое-какие есть. Кроме того, что они живучи, как микробы, они ещё и с мозгами, как у людишек с претензией. Главный микроб подобен пауку, который пьет кровь из молодой мухи, попавшейся в его липкую паутину. Нет, Хио, ты послушай, как ничтожен наш микробный мир. Господи, ужас, …мне страшно в том доме, Хио! …Только микробу придет в голову, питаться унижениями себе подобных. Только ему! Да ещё и преуспевать в таком деле. Я вышел и того дома, Хио. И никогда больше туда не войду. Нельзя. Ведь я – микроб ещё только начинающий приглядываться к жизни основательный микробов. Меня в том доме тоже могут съесть. Да уж пытались! Но…я убежал. Представь, Хио, я - микроб образованный. У меня высшее техническое образование. Есть, …ну то есть, если поднатужусь, то я могу получить и диплом какой-нибудь. Микроб с дипломом. Мною можно гордиться. Ты человек, Хио, ты - можешь…».
На вопрос Бабочки, какое образование у его кузена, Мерфи ответил без промедления: «Никакого!», и смышленая медсестра поняла: больной снова бредил.
И он бредил: «Мне скоро тридцать. Если вычесть пять лет прозябания в университете, я вообще микроб ещё молодой. А! Правильно, ещё пять лет Канзаса. Но я их в счет не беру. Такой опыт выживания, - вам и не снилось! Как раз для таких микробов, как я, …недообразованных. Но вопрос: за что? За что мне дали двадцать лет, я вас спрашиваю?! …Разбил машину о лоб придурка, переходившего дорогу в неположенном месте? И что?! Возил в багажнике гашишу на пол мульта, а сам винцо у руля предпочитал потянуть, да что ж в этом такого то?! Что ут тянет на двадцатку?! Вам бы на задницу такую картинку, судьи, … Ну разве они не микробы, Хио? За что? Ведь я же человек, и совесть моя не умирала, когда я пошел на это. Пять лет я думал о том придурке. О подонке этом, …Чезаре Борджия ему брат…. Я как сейчас вижу его…и ненавижу, как тогда. Нет, нет, Хио, я сознательно на это пошел. Видишь его? Вот! Он только что слетел с капота моего Мерседеса, а я его… зимними шинами… туда- …сюда…в пыль проселочной дороги укатал. Господи!!! Да почему я не подумал тогда о себе?! Почему только о ней, …господи, что за микроб я безголовый…Хио, да, микробы бывают и без голов. И думать тут нечего, я – недоумок микроб. А раз так, раз микроб, то и думать мне как человеку – нельзя. Иначе хана мне, Хио. Не выживу я в том мире умных микробов. Крутых и татуированных в хрень. … Вот…скоро тридцать мне, …моему микроорганизму. А почему думаешь, я тут, а не в Канзасе? А …ты ведь взрослая девочка, ты считать умеешь: как так? Дали двадцатку, а он через пять уже тут, цветочки щиплет. (Вздох, будто умирающего) А…а…а… всё потому, что есть ещё один вид микробов. Чтобы выжить они жрут деньги. За сто тысяч баксов, после пяти лет полной изоляции от людей, меня открутили от остальных пятнадцати лет отсидки. И сразу сюда, на остров. Я попытался вернуться к ним, к моим славным микробушкам. …Нет, говорят! Не достиг, говорят, их уровня крутости. «Иди, - говорят, - теряй способность рассуждать окончательно». Хио, представь мои друганы микробы верили, …они были убеждены, что мои человеческие гены – это ни что. Они считали, что я – тот, который вернется к ним. Ха! …Ха! А меня - сюда! Подальше от Канзаса! …Мерфи, подтверди. Давай, старик, не пугайся того, что мы раскрыты. Скажи, что ты тоже микроб. Что это ты дал на лапу дяде, а тот выгреб меня из канзасского мусора, потому как не благоприятен климат тамошний таким микробам, как наши с тобой предки, кузен. Только придется вернуться, Френк. Придется …вернуться. И тебе и мне – всем нам придется ответить за всё. За все наши микробные штучки - дрючки. …А я не хочу туда больше, Френк. Я лучше сам …под шипы лягу».
Мерфи замахал на Бабочку рукой. – Ты это, …ты иди, иди, принеси-ка, воды, миленькая. Что-то в горле пересохло. – И к Теду. – Тед, кончай. Слышишь, кончай про микробов! Ведь люди рядом. Подумают, что ты тут … совестью исходишь. В правде запутался. Ведь всё бред, Тед. Бредишь ты, парень. В Канзас ты попал за наезд, да. Только случайный, лопуховый наезд, Тедди. А гашиш был не твой, этой суки и её братца. Почему тебе и дали срок большой, чтоб ты, Тедди, подальше от суки этой был, за семью дверями. Двадцать, это потому что папаша того подонка прокурором был. Тебя б вытащили, мы б не дали, Френк, …да он сказал: «Ему так лучше. Иначе… хана вашему Тедди, будет знать, кого шипами по голове гладить». Так что …ты …заткнись-ка, ты, парень. Ты всё путаешь. А теперь на свободе, всё улажено давно. … И дороги в Канзас, я рядом, Тед. Я… а какие сто тысяч, Тед? Кому я давал сто кусков? Заткнись, брат, я таких денег в руках не держал. Ты же знаешь моего папашу …жмота. А у меня они откуда? Я ж всё Джулии скормил после развода. …Тед, путаешь ты, это я был женат и у меня сынишка растет. Черт бы меня подрал, …другого папой называет. Стыдно – да! Но ты …помолчи. Лучше ты поспи, Тед. Закрой глаза и … заткнись и спи.
Мерфи страдал. Он однозначно страдал, слушая рассказы о микробах. Живая тема!
-Док сказал: микроб в тебе уже умирает. Умирает он, Тедди. Ты подожди, потерпи только. Температура у тебя. Ты горишь весь. Лицо вон, вытянулось, как у английского петрушки. …Кстати, папаша мой жив здоров, если ты забыл. Бегает, как лось. Что ему сделается, Тед, он же долю в Вегасе имеет. Он богач, а я… старший в семье вроде, должен вроде бы умнее всех быть. А вот…уродился мелким. А ты нагородил, …ну вот в какой он клинике? Что ты тут несешь, Тед?! И про мать мою, …почему мою, Тед? Это твоя в клинку попала, когда отца твоего любовница застрелила. Он жениться на ней не пожелал, она его и того - шлепнула. По телику показывали. С моей-то что? Домохозяйка она. Одна у неё проблема - зависимость. Но… не более того. …Лежишь тут, валишь на себя, …микроб, микроб. Где тут микробы, Тед?! Это клиника! Здесь всё стерильно, понял?! А ты, … больной ты. Съел что-то, какой-то там талбан …и всё. И всё, забредил. (он помолчал) Только я знаю, что делать. Тед. Ты потерпи, я сейчас приду. Вернусь я, Тед. Скоро.
И привел Френк к Лоренсу … да, да, того, кто смутил невинность, золотого мальчика из Лос-Анджелеса. Именно! Он привел к Лоренсу доктора непонятно чьих наук - Гарри Тресси – собственной персоной!
-Вот, док, послушайте, что он говорит, не умолкая ни на минуту.
Медсестра подтвердила: «Не на минуту, доктор Тресси, честное слово. Никак не устанет».
Тресси присел на принесенный для него стул. Приклонил голову, прислушался.
Больной и, правда, бредил. «Я ей ничего такого не обещал. Кто я? Простой калифорнийский микроб. В нашем космосе нас … бог – и тот не в курсе, сколько нас. А она, она такая… мне показалось, она в нашем космосе одинока. Голубые глаза, …господи, да у кого их нет?! Куда ни плюнь, все в голубое попадешь. Я ничего ей не обещал. Но гашиш взял. Мне он не нужен. Не мой сорт корма. Я его повез, куда она попросила. Откуда мне было знать, что микробы так плодовиты?! Она родила, … мне передали, что это был мальчик. Да, как будто ребенок. А гашиш, ну что …гашиш я забрал и отвез. Микробам. Они его съедят, он - их. Мне плевать. Она попросила, я - отвез. Микроб микробу друг. И вот… я здесь. Меня кормят микробами. Меня пеленают, из-под меня выносят микробов, а я …микроб, лапой пошевелить не могу. Или надо сказать рукой? (К Тресси) Доктор, я похож? Я уже похож на микроба? …А я так старался. (Он вытянул вперед руки) Руки. Вот, руки! Не лапы, доктор. Значит, я опять неполноценен? Да что ж такое, я ж так старался!! ( Слезно, в сторону, спрятав руки под простыню). Вот почему мне всё ещё так хреново. … За что, док? Почему я такой недо- развитый? (Вполне трезвый взгляд на Тресси). – Правы вы были, нельзя обжираться антибиотиков. Мне кажется, я в принципе иное ем. А что надо то? Хочется, так хочется стать полноценным, док. Помогите, …я микроб, … но не тот».
Доктор нахмурился. К Мерфи: «И давно он так?»
Доктор выглядел смущенным. Смущенным, как девушка дурочка, из-за которой драка случилась.
А Френк был зол. - А вот! С ваших лекций и пошло! И чего вы там… про дыры лучше бы…
-Первый случай в практике. – Доктор сглотнул. Он действительно был смущен. То есть, он был рад успеху, но …столь действенной пропаганды своего учения - он не ожидал. – Послушайте, честное слово, первый случай в практике.
Мерфи надавил. – Док, может, поможем чем-нибудь…обратным, например.
Гарри задумался. «Вот ведь, встречаются же такие восприимчивые». – Обратным, говорите? А это идея.
И доктор Тресси пошел шпарить обратное от своих предыдущих заявлений. То есть, прямо с точностью наоборот. Стал вещать о том, что люди – это единственно разумное состояние человеческой души. Что та никак не может быть мелкой, ничтожной, потому как вдохнул в неё жизнь сам Господь Бог. «Каким бы ни был человек, хоть мелким, жалким, как микроб, душа его все равно даст ему воспарить и остаться в памяти людской человеком. И дело тут не в религии, нет. Разум человеческий, разумная сердечность – вот что выше любого из животных инстинктов. Радушность человека, передаваемая с микроном душевности от человека к человеку, все равно перейдет в потомство! Мы выживем только благодаря человечности в нас. И останется он – потомок человеческий на любой из планет, человеком. Так устроен он – человек. Он всегда пожелает быть выше животного инстинкта. Сильному человеку всегда стыдно бить слабого. Почему? Нет пока ответа на этот вопрос, ибо не понятно, что есть наша Совесть. Душу взвешивали, а Совесть? Её – нет. Но она есть! Человеческая ДНК – это пока ещё только-только раскрываемая нами книга. Даже если сильный всё же побьет слабого, в глубине души его рано или поздно, все равно родится раскаяние. Человек будет мучиться совершенным им злодеянием. Пусть только про себя, только в душе, но он будет стыдиться поступка. Совеститься того, что уподобился микробу. Унизить женщину, украсть у ребенка – всё это чуждо человеческому инстинкту. Нам итак многое позволено: схитрить в споре с равным, например, – это считается доблестью; облапошить лоха – всё к чести человека. Этого – он не устыдиться никогда. Другое дело - отобрать последнее и сожрать на глазах обворованного. Какому человеку будет жизнь в праздник после этого? Ну украл и съел, а что дальше? Ладно, если ты застрелился, а если продолжаешь жить среди подобных тебе? Такого бесчеловечного поведения, поступка уровня микроба, ни один, даже самый скверный человек не простит. Люди сами отрекутся от такого. Потому что это бесчеловечно. От такого отгородятся, как от микроба. …Ведь так? …А, …а кто-то простит. Простит и такое. И всё ради души человека. Мы спасаем несчастных заблудших не ради счета душ, мы думаем о своем …человеческом выживании. Нам важно выжить именно человеком, а не каким-то там микробом. Совесть человека – это не рефлексия, это человеческая суть, данная ему Космосом во спасение».
Мерфи поднялся со стула и начал аплодировать.
Доктор стушевался. Вскочил со стула, снова сел, скрестил ноги, потом расплел ноги, сел ровно, потом вдруг чихнул и …виновато улыбнулся. – Простите, простыл во время очередного выступления.
На другой день, уже после жары светлых часов дня Мерфи снова появился в клинике, где выздоравливал его кузен.
И что же видит Мерфи, приближаясь к палате Лоренса?
Тед, слабо двигая ногами, под руку с Бабочкой… идет по коридору!!
Френк не выдержал наплыва чувств и прослезился. Он смотрит на Лоренса. Тот его заметил не сразу, а Мерфи – он просто любовался походкой брата. – Тед, Тедди… ожил, блин, старик, …ожил, ну какие микробы нас сломят, ни хрена!
Благодарный Мерфи тут же решил позвонить доктору Тресси. Поблагодарить за вчерашнюю импровизацию. – Доктор Тресси? Это Мерфи. Да, – тот, который угрожал вчера, говорил, что лишит вас и невинности и лицензии. Да, да, это я затащил вас вчера в клинику. А вы сказали, что заявите на меня, как на похитителя людей. …Узнали? Ну, слава вам. Я в клинике, док. И представьте, …пациент здоров! Он двигает ногами! Да, да! Тот, который лежал лежкой две недели, после вчерашней вашей лекции в палате, встал! …Док, я доволен. Думаю, вам пора запатентовать вашу силу убеждения. Что? О, это же как раз то, что я подумал! Буду рад, если вы загляните к нему ещё разок! Так сказать для… что? Что, что, что?! – Лицо у Мерфи меняется с восторженного на скучное. – Ну да. Да. Да, я понимаю. Нет, почему же, разумеется, за гонорар. Пациент, как встанет… окончательно, так и расплатиться. Да, он состоятельный человек. Я бы сказал: очень состоятельный. Отсидев пять лет в самой жуткой тюрьме Штатов по сфабрикованному обвинению, он выпущен на свободу с компенсацией за причиненный ему государственным правосудием вред. За каждый год по миллиону….Эй, док, куда вы пропали? …А, нашлись. Так что думаю, он сумеет вас поблагодарить. Заглядывайте. Ага. – Мерфи щелчком отключил телефон. И тут же обнял, брата. – Тед, …рад, бесконечно рад. – И дальше, просто в качестве шутки. – Справился, значит, с микробами? Так их, гадиков правильно! – Френк хлопнул кузена по спине.
А тот, сонно улыбнувшись, ответил, заруливая назад, в палату. – Анализы показали, Френк, во мне их не четыре кило, а …гораздо больше. Так что я … претендент на выбывание. Высрет меня скоро космо - организм. Дерьмо я, Френк, …пока!
-Тед… - Мерфи кинулся утешать.
Но брат остановил его жестом руки. Сам лег в кровать, укрылся белой простыней и замер. Потом сказал: «Френк, доктор Тресси прав. Таблетка от совести – груз очень тяжелый. Я её получил и вот… Хио сейчас приведет мне исповедальника, я причащусь, и … прощай, друг. – Лоренс закрылся простыней с головой.
Мерфи было не до шуток. Он тут же снова набрал номер доктора Тресси и ускорил процесс повторной «терапии словом». И, разумеется, Гарри Тресси запросил за лекцию, проводимую им частным порядком кругленькую сумму. «И, пожалуйста, снова без лишних слушателей. Мне бы не хотелось менять тематику моих лекций. Ведь только вашему другу помогает излечиться гимн человеческому сознанию. Остальных – липкий смешок, - собирает на лекции только любопытство и страх прекратить существование».
Мерфи спорить не стал. Остальные – это его не интересовало.
***
Френк Мерфи, не был бы Френком Мерфи – потомком семейства Лоренсов, известного всей Калифорнии как род исконных американских первооткрывателей, если бы не подслушал исповедь, на которую согласился таки племянник его матери Софьи Мерфи – урожденной Лоренс.
Лоренсы выживали в горной Калифорнии в самые трудные годы молодой страны. В их роду были строители железных дорог, производители дорожных экипажей и конструкторы первых американских авто. Были заслуженные почтмейстеры, везучие золотоискатели; скотоводы были, продававшие овечью шерсть, а ещё и те, кто растил индейских жеребцов для содержателей ипподромов запада; были фермеры, обрабатывавшие землю под кукурузу, винный виноград и кофе; были врачи и медсестры, коим губернаторы вешали на шею кресты за спасение своих и мексиканских больных. Всякие были господа. И это всегда были здоровые, крепкие характером люди. Здоровое семя. Здоровые гены.
И надо ж так случиться, что в роду, вписанному золотом в Книгу состоятельных, но главное – самых состоявшихся семейств Калифорнии, появился выродок, ославивший семью на всю Западную Калифорнию. Тед Лоренс! В принципе его нельзя было считать совсем пропащим человеком. «Гены кирпичом не перешибешь», как говорят русские. Тед считался и в семье и в школе вполне самостоятельным и симпатичным парнишкой. Но вот судьба! Влюбился Тедди в девочку «оторви да брось». И чем чаще ему повторяли: «Она тебе не пара. Брось её! Забудь, она дрянная девчонка!» - тем сильнее он к ней привязывался. Её сводный братец был сыном прокурора. То есть, дрянная девчонка, стала падчерицей у одного из самых влиятельных людей графства. Но горе не в том! Парень, который ещё в школе надоедал Лоренсу своими накатами из-за своей любви к голубоглазой Лори, вдруг становится тем парнем, что запросто вхож в её спальню – а это же катастрофа для Лоренса!!
И дело принимает нехороший оборот. Лоренса просто выбрасывают за борт! Ему показывают на дверь в новом доме матери Глории. Ему категорически запрещают с ней видеться. А ей, разумеется, с ним! В школе сын прокурора - вообще личность не перешибаемая, и как теперь быть влюбленному Лоренсу? В общем, …война пошла. Кровавая война. Теда даже хотели выгнать из школы. А ведь он замечательный, активный парень, он отличник! Он первоклассным бейсболистом был. Нападающий! Школа никак не хотела отказываться о такого ученика. …А прокурор настаивал. Ведь Тед заходил в класс к его сыну и так бил ему по морде, что сопли и кровь с зубами во все стороны летели. А это же противозаконно.
Да, Лоренс столько приводов в полицию имел, столько закоренелый преступник за всю свою преступную биографию не имеет.
И, разумеется, снова возопили предки Лоренса: «Не пачкай рук! Эта семейка самая нечистоплотная в Калифорнии. Прокурор – взяточник! Он скрутил даже заместителя губернатора. Об этом только золотая рыбка не знает, потому, как в аквариуме живет. А его сын – начинающий наркодиллер! А эта маленькая сучка и её мать - они уже давно опутаны жестким компроматом, так что только дом прокурора их и спасает от грязных пересудов и судов. Забудь туда дорогу! Иначе ноги отрубим, чтоб не погубить репутацию нашей порядочной семьи!»
Это такой груз - славная репутация семьи. …Тед это понял, прощаясь со школой, так и не доучившись в ней класс. Он двинул в колледж, благо ума бог дал и связи семьи был надежными. Дальше - университет. Но вот беда! Девчонка – падчерица прокурора Саммера – тоже туда записалась! Нарочно! Ей прикольно видеть, как два дурочка головы друг другу из-за неё сшибают. Ей весело!
И снова …пошла любовь Аля Ромео и Джульетта – ни дать, ни взять! То есть ночью детки валяются в одной постели, а утром, только звонок в дверь, Тед через лоджию и на выход! В машину - и шасть! из студгородка, иначе сын прокурора его шпагой проткнет. Только ведь день не вечен и ночь- коротка. И сколько брат сводной сестре не внушал, что «все равно он на ней женится», сколько б старый пень (папаша) не пердел, «что этому не бывать», война шла, шла полным ходом! И надо было понимать, конец её – он будет не сахарный.
Тедди снова оказывался рядом со своей пассией. И плевать ему на угрозы подонка, трахающего свою сестру по время каникул. Прокурор начал давить на декана. «Какой из Лоренса кораблестроитель? Он уголовник в перспективе». Декан забоялся…совета. Но Лоренсы уперты во всем! Он сдавал сессию после сессии. И, как правило: на отлично!
И вдруг… слух пошел: Глория забеременела. То есть, какой там «вдруг», если здоровая девушка спит сразу с двумя? Забеременела! И брат её предъявил Лоренсу… результат теста на ДНК. От рода Лоренсов в зародыше голубоглазой красотки ни-че-го!
И вот, казалось бы, проблема разрешена. Семейство Лоренсов пьет шампанское из личных погребов и …снова советует дурашке Тедди: «Гони эту шлюху подальше! Её выгнали из университета, гони из сердца ты!»
Тед поговорил со своей девушкой. Та - в слезы: «Не виноватая я! Он сам на меня влез».
Тед крепился, крепился… и, крепко подравшись с сыном прокурора, (скорее всего, по совету декана) оставил университет на самом последнем курсе. То есть, он подал заявление о переводе студента Лоренса … в Сан-Франциско. В калифорнийский университет. Там приняли заявление студента Лоренса к рассмотрению. И как бы ответ устный был вполне положительным, но! звонит как-то Глория своему бывшему другу и говорит: «Помоги мне уйти из семьи, Тед. Я больше не могу там оставаться. У меня случился выкидыш. Эта трагедия заставила меня пересмотреть мое отношение к жизни и людям. Хочу начать жизнь заново. Нет! Хочу без вас всех! Но сил уйти из дома Саммера мне не хватит. Вот если бы ты заехал за мной как-нибудь…ночью. Я выйду и сяду к тебе в машину. И ты отвезешь меня в аэропорт. Я улечу, никому не сказав ни слова. Новая жизнь, новое имя. У меня уже есть документы. Знакомый отчима сделал. Так ты мне поможешь?»
Другой бы задумался: не подставить ли сучка хочет? За похищение человека побольше дадут, это ведь не мордобой при свидетелях.
А Тед: «А отчего б не помочь? Помогу!»
Тед сел за руль своего внедорожника и темной ночью подрулил поближе к дому прокурора. Только на дороге к аэропорту, перекрыв её своей машиной (сам вышел, встал в метрах пяти от неё), их встретил вечный враг Лоренса. Тед посчитал: это последний трюк застранца. И протаранил машину парня, едва отскочившего в сторону. Глория ни слова не сказала. Ни за, ни против. Сидела, скрестив руки на груди. Прикрывалась, подлую душу щадила.
Тед её куда-то … отвез. Она даже не позволила ему проводить себя до терминала. Сказала, что «теперь она сама». Куда полетела, что будет делать одна с чужими документами – ничего она Лоренсу не сказала, хоть тот и пообещал ей своё полное покровительство и даже! дом Лоренсов в качестве защиты. «Я женюсь на тебе, только скажи, что согласна, Лори». Она отвернулась. Сказала: «Уезжай, не хочу видеть, как ты пытаешься подглядеть за мной».
Тед всё равно умудрился подсмотреть. Глория регистрировала билет до Нью-Йорка.
Нью-Йорк – город большой, укрыться там – труда не составит. Но Тед подумал, подумал и … тоже купил билет на рейс до Нью-Йорка. Самолету уже взлетать, а …Глории нет! То есть, одной зарегистрировавшейся на рейс пассажирки …нету! Тед с боем самолет покинул. А зачем ему Нью-Йорк? Он кинулся искать девчонку в аэропорту. Потом, случайно через таксиста узнал, что «такую девушку он отвозил в порт», и Тед двинул в порт. Там искал.
В общем, …домой он только светлым утром возвращался. После того, как крепко набрался в портовом кабаке. (Да ещё и бутылку с собой прикупил). А тут …такой случай: идет по дороге, тоже весь избегавшийся от погони за сестренкой - любовницей псевдо Чезаре Борджиа – сынок прокурора! Борджиа - был такой персонаж в истории, который так же прохода своей сестре не давал. Идет, значит, Саммер усталый, равнодушный ко всему. Ничего не видит, не слышит. Любовь…
Ну и Лоренс нажал на акселератор.
А потом, как свихнувшийся от пожара, приехал к себе в дом и …узнал, что милая сердцу его девушка …благополучно загорает в саду отчима!
Тед не поверил. Он - к прокурору в дом … без разрешения, (то есть, ещё одна статья к той, что он сбил на дороге человека и не оказал ему помощи), и тут же - к девушке без совести. «Лори, что ты тут делаешь?»
Она улыбнулась ему. – Я тут живу.
Тед замахнулся на неё. Нет, он никогда б её не ударил. Никогда! Руку бы себе перегрыз, а её… Только прокурору легко найти свидетеля, который пойдет по соседям рассказывать, что видел собственными глазами, как «парень Лоренсов падчерицу прокурора в смерть избил».
Лоренса посадили. Но дело мелкое: подумаешь, в чужой дом парень влез, он же ничего не украл. Что такого, что девчонку ударил? Она – стерва и шалава - это весь район знает. Под залог Теда выпустили. В тот день про гибель молодого Саммера в городе ещё не знали. Внедорожник Теда с кровью на шипах ещё в гараже дома стоял. А сам он… прохаживался у дома прокурора.
Гулял, гулял, …дело к ночи. Глория вышла к нему. И сказала такое, …на что обычный парень развернулся бы и ушел. Но Тед не ушел. А девчонка, которой он признался, что «преград больше нет», посоветовала ему сделать дельце, которое … обеспечило бы им обоим безбедное существование вдали от обоих ненавидящих друг друга домов.
Тед Лоренс перевез наркотики от поставщика к заказчику. Рейс был единственным. Лоренс вел себя как полный дилетант. Коробки с гашишем были уложены им в багажник той же самой машины, на которой он сбил сына окружного прокурора. А когда по наводке Глории Саммер группу наркоторговца взяли, тот, чтоб сбавить срок, заговорил. И получилось, …участником дела был младший Лоренс – член всеми уважаемой в Калифорнии семьи! И какой семьи: дед – почетный член таких-то общественных организаций, папа – член трех элитных мужских клубов, мама - носит крест за спасение детей Мексики во время эпидемии такой-то болезни, …а студент отличник, которому оставалось только дипломный проект сделать, … он за всё про всё получил двадцатку.
У сына суд; отца убивает от ревности любовница. От двойного позора умирает почетный член общественных обществ, а почетного доктора медицины отправляют в госпиталь с инсультом.
Если бы не семья Мерфи - семья сестры отца Теда, подсудимый Лоренс потерял бы мать и возможность вернуться через пять лет к нормальной человеческой жизни. В пустой дом Тед бы просто не захотел вернуться. Теперь получалось, можно и вернуться. Мать оправилась от недуга, заплатив болезни нормальной подвижностью пальцев. Оперировать доктор Лоренс больше не могла. За то была удостоена звания «почетный гражданин города».
Элиза Лоренс устроила в усадьбе Лоренсов курсы для младшего медперсонала. Там и общежитие, и столовая и классы, есть даже свой кинотеатр и морг. Зато у сына главы этого уважаемого и теперь заведения, у парня, который вот-вот выйдет из заключения, родного дома больше нет. «Он ему не нужен», - ответит мать интересующимся.
Лишь четвертое заявление, поданное Лоренсом, было принято к рассмотрению. У его адвоката были на руках дополнительные факты его многотомного дела. Глория Саммер попалась с поличным на связи с наркоторговцем. И как не уверяла она суд присяжных, что снова лишь для того связалась, чтоб «выявить информацию о группе, и сдать после властям», присяжные – всё люди города, где она жила – в голос заявили, что она–де «виновна».
Саммер вынужден был подать в отставку. По сути - превратиться в «старого козла отпущения» для всех тех, кто был недоволен его службой во время его трех срочного правления формой обвинения в округе. Хотя многие понимали, что человек был на службе, исполнял лишь государственный долг, всё равно большинство находило причину, держаться другой стороны, когда этот человек встречался им на дороге. Но Саммера по-прежнему боялись. Хотя он уже и никто, то есть, рядовой пенсионер. Тихая полу закрытая жизнь в семье – вот что стало уделом бывалого законника.
Поведение молодого, образованного (а Лоренс завершил университетское образование в канзасской тюрьме, ему лишь диплом нужно получить), а самое главное – так и не озлобившегося узника внушило доверие администрации тюрьмы, и те (под давлением семьи Мерфи, разумеется) двинули его прошение о сокращении срока в производство.
За Тедом приехал к воротам тюрьмы Френк Мерфи.
Френк был старшим сыном в семье Мерфи. Но не любил возиться с младшими – однозначно. Он рано кинул дом отца, всё именно из-за малышни (шестеро младших), рано перешел на самообеспечение. Френк не считал себя обязанным как-то помогать семье - тоже однозначно. Про дела в семье Лоренсов он, разумеется, слышал, но те его не касались. И он в них не влезал.
Но за день до выхода кузена из тюрьмы (а узнал он об этом от приятеля Лоренса), Френк неожиданно …приехал. Теду объяснять поступок он не стал (да тот и не задавал вопроса: чего явился?), приехал, и… на трех машинах вместе с приятелями Лоренса, Френк Мерфи выехал на дорогу, ведущую от Канзаса на запад. Это Френк называл «доставкой золотого мальчика из Лос-Анджелеса к маме». По дороге выяснилось, что парню, а по сути, уже молодому мужчине, это не нужно. К маме ему - не нужно.
И ещё нюанс: по дороге в Сан-Франциско, куда намеревался ехать Лоренс для устройства жизни, неожиданно забарахлила сначала одна машина, потом другая и под самым Сан-Франциско отказала та, в которой сидела вся компания, сопровождавшая Теда. Мерфи такого от своего «мустанга» не ожидал. Пешком, сделав …сто тысяч шагов (Тед считал, не пропуская ни шага к свободе) добрались парни до города. Ну и с ними Тед Лоренс. Прошагал свои сто тысяч шагов до города, в котором решил начать новую жизнь.
Но диплом он получить так и не успел. Френк попал в жуткую неприятность с молодой женой какого-то чиновника. Отец Мерфи – член совета директоров развлекательного комплекса в Вегасе – каким-то образом узнал о неприятностях сына первым. «Женщина – враг всего хорошего в мужчине», - сказал он сыну и посоветовал убраться на год-два из Лос-Анджелеса. Мерфи переехал ближе к Лоренсу. Тот во время пешей прогулки до Сан-Франциско неожиданно ему понравился. А что, веселый парень, надежный, к тому же – родственник. Надо же как-то и Мерфи поближе к семье двигать.
В Теде нашлись качества человека и мужчины, которые располагали к дружественным длительным отношениям. На него, как посчитал Мерфи, можно было положиться и в случае, если кто-то вдруг пожелает ограничить права на свободную жизнь. И… уже через месяц после освобождения Лоренса, кузены оказались живущими на одной улице Сан-Франциско. Тед умел читать чертежи, устроился корректировщиком кораблестроительных проектов, а Френк купил права на бильярдный салон и тем самым, обзавелся вполне легальным бизнесом.
Только салон уже на второй день после открытия был кем-то сожжен. Лоренс, обдумав ситуацию, посоветовал родственнику уехать из города. «Отец дело говорит, Френк. Валить тебе надо. И затихнуть. Чин твой не халам-балам - он заместитель губернатора штата. Такой чувак за жену гномиков для костра к твоей заднице быстро найдет».
Но Френк в жизни с мерзавцами не сталкивался. Он всегда их обходил. «А куда Тед?»
На этот вопрос кузен Мерфи дал весьма неожиданный ответ: «На остров Хио. Мне не нравится Сан-Франциско. Город добрый, конечно, но тосковал я не по нему. Потому и не могу проникнуться. Думаю, чтобы полюбить его, нужно на какое-то время уехать. Я решил, махнуть на Хио. Дед оставил мне пять миллионов. Считаю, это лишнее. Надо избавиться. Если поможешь, буду рад».
То есть, Тед снова в пути. Год жизни на острове пролетел. Просто много спали. И Мерфи вдруг понял, что хочется выспаться, и Тед, от полу бредовых бессонных ночей в камере, где кроме него жили ещё трое «двадцатилетних», - ему тоже хотелось одного – выспаться, как человек.
А ещё он там заново научился людей любить. Френку местные - что обезьяны. Он высокий, крупный, ему привычно было на мелких и кривоногих свысока глядеть. А Лоренс – он тоже не маленький, не худенький, но - нет. Он рыбачил с местными рыбаками; выхаживал и гуливал черных страшных псов после боев (те, как оказалось, только когда голодные злые). Тед так и говорил Мерфи: «Они, как люди, Френк, с лаской, собака – человек. Только хвостом и отличаемся. Только ты помни Френк: у человека он …неразвитый. А у собак - там полный порядок!»
Он весь остров облазил, обошел. Купался много. Кричали: «Акулы!», а он думал, шутят, а потом … бегом по глади воды, будто святой, бежал. Одна цапнула, шрам остался на ноге. Но Тед не стеснялся грубого шрама, сказал, девушкам нравится. «Они его …щупают». Он никогда не потешался над этими дурочками. Никогда не унижал. Пригласит девчонку из борделя в кафе, и… снимет комнатку без крыши. Любовничал и смотрел, как падаю звезды. И девушке про космос рассказывал. Про его «безразмерное дыхание».
Так, должно быть не хватало ему этого простора в камере, воздуха этого морского, прозрачности неба, под которым он любил заночевать, не желая душных комнатушек публичного борделя и озонированного воздуха гостиничного номера. Он каждому свободному утру радовался, каждому дню вечеру и ночи. А те…летели…
Но сколько можно спать, жрать и трахать желтых островитянок? Это ж любому нормальному мужику надоест через месяц. Но год… прошел. Они вернулись в Сан-Франциско. Лоренс …вспомнил, что так и не получил свой диплом инженера - кораблестроителя. И так бы снова запросто работу нашел (вот такой он – везунчик!) и осел. В Сан-Франциско. Вроде бы как бы вживаться в него стал, полюбил город.
Но вскоре к нему опять явился его кузен и …попросил укрытия.
«Да что ж такое?! - закричал на него брат. – Ты так и будешь бегать от того, кого ни разу в лицо не видел?»
Братья не побежали. Они оба остались в Сан-Франциско. Но в день получения диплома Лоренсом на их машину было совершен серьезный наезд. С двух сторон их сдавили внедорожниками и, лишь когда их машина, перевернувшись, замерла на обочине, оставили в покое.
Чтоб поставить точку в хулиганствах перед Лоренсом было два выхода, на выбор: стать крутняком, собрав компанию из знакомых по Канзасу и проучить зарвавшегося заместителя губернатора штата, или …самоубийцей, встав на сторону двоюродного брата и управиться с обидчиками в одиночку. «Выбор небольшой». Потому Тед прибавил к нему Закон и Благоразумие, силу которых уже понимал сам.
Вместо того чтобы поехать, да взять, наконец, в офисе Калифорнийского университета диплом, ждущий своего обладателя уже несколько лет, Тед и Френк явились в полицию и подробно рассказали о том, что с ними произошло. Включая и те случаи, когда год назад сгорела недвижимость Мерфи (сначала квартира Френка в Лос-Анджелесе, та тоже была уничтожена поджогом, ну и бильярдный салон «Кулуар» - это уже в Сан-Франциско).
Понятливый полицейский чин посоветовал братьям на время проведения следствия, уехать куда-нибудь из города. «А лучше, из Калифорнии, учитывая, что женщина, с которой вы, Мерфи, изволили развлекаться, до сих пор принадлежит семье заместителя губернатора штата. Судя по тому, что я прочел в протоколах обследования мест пожара, это не месть, ребятки. То есть не жена ему дорога. Тут крутая политика задета. Деньги очень влиятельных людей, что поставили на него. Он желает стать губернатором. И он очень будет пытаться им стать. Так что, поберегите задницы, парни. Отсидитесь. За ход следствия – не беспокойтесь. В нашем управлении, - полицейский прочистил горло, оглядел свой кабинет, - тут не как у вас там, в Лос-Анджелесе. Здесь, закон – это закон для человека в любой должности. Виновен, - значит, будет сидеть. Поймаем за руку и замгубернатора. Заявление у вас основательное, все документы по предыдущим делам вы подшили, …молодцы. Здесь нам вы только мешать будете, попадая в бесконечные разборки с его шестерками. А когда понадобитесь, мы вас найдем. Ну, или вы - меня».
«Тут политика, Френк. – Сказал Тед брату. – Сейчас даже не наше дело будет главным. Скорее, оно станет каплей, но какого плана? Если Хоуп штату больше не нужен, «капля» будет нам ценной, если обратное, Френк, - штату будем не нужны мы с тобой. Так что купи карту и … думай, где будешь устраивать задницу».
-А ты?
Лоренс подумал. Он снова участник следствия. Его биография, не то чтоб в конец, но продолжает сереть от дел, так и липнущих к нему. «А я, - сказал он другу и брату, вернусь на Хио. Мне там комфортно. Домик свой построю, сдам отдыхающим. Второй построю – буду жить сам. А…купаться - в отель схожу, там номерок какой-нибудь забронирую и …поживу. Что-то, после этой разборки на дороге, мне так жить захотелось, Френк. Захотелось к людям, … старею, видно. Покой важен стал. Да и от жаргона хочу избавиться, наконец. А то рот открою, и … сыпется Канзас матерным песочком. Это не хорошо».
-Тогда и я с тобой! Деньги у меня ещё есть. Немного, но снять твой первый домик в Хио на месячишко – хватит.
-Тогда вперед! – Тед вроде обрадовался.
-Что, прямо отсюда (из полицейского участка) и в аэропорт?
Лоренс прищурился, оценив на Мерфи черный прикид от Прадо. – Френк, думается мне, что ты этот… слово выучил, как же… - латентный шмоточник.
-Какой?
-Ладно, проехали. Так что же, тогда - по магазинам? За цветастыми трусами?
Мерфи думал, думал, потом, откинув стеснение, все же поинтересовался: «А это не обидно, что шмоточник латентный?»
- Нет. Но если ты снова на Тио начнешь демонстрировать шелковые галстуки от Гальяно, я с тобой ходить там по пляжам не стану. Для этого болонку себе отсюда возьми.
Мерфи хмыкнул. Погладил хлопковый костюм на себе и… решил, оставит его в Сан-Франциско. – Ладно! Обойдемся без Гальяно!
И вот они с Тедом снова на Тио. Снова загорают, купаются, Лоренс друзей себе новых заводит, Мерфи – любовниц. В Сан-Франциско следствие по делу о разбое на дороге продолжается. А между тем, заместитель губернатора был пойман на взятке в виде получения процентов от государственной сделки. Так что жить братьям на Тио осталось недолго. Как только в Сан-Франциско начнется слушанье по делу Хоупа, решили эти двое - всё: «Прощай, остров! Привет, Сан-Франциско!»
***
А как «прощай», …если Лоренс вдруг стал недвижим?
Первый звонок из Калифорнии Мерфи был пропущен. Второй он пропустить не смог. К нему явился Ду Кун с пистолетом на трусах и сообщил, что «американская полиция интересуется». Чем? - Мерфи спрашивать не стал. Надо возвращаться.
И как же был рад Френк, что его кузен больше не писает в подсунутую под зад «утку», а справляется с нуждой самостоятельно…
Но Тед отказал доктору Тресси в получении заоблачного гонорара. Когда тот вошел в палату со словами: «Вот! Теперь я вижу перед собой не микроорганизм, а здо-ровый организм! …Я бесконечно рад, что мои лек…», Лоренс взмахнул рукой, будто стирает видение. Поглядев на Мерфи, произнес: «Френк, хватит уже докторов. – К Тресси. – Я не организм, мистер Тресси. Не микро и не здоровый. Я человек, отравившейся местной кухней. – И к Бабочке. – Душно тут, миленькая. Включите кондиционер. – Тед прикрылся простыней и затих под ней.
Медсестра включила устройство и, оглядев всех, одарив всех улыбкой, пошла к двери. Представления, которого ждала девушка, явно не будет.
Мерфи и Тресси переглянулись. Мерфи пожал плечами. – Мне жаль.
-Что? …Всё? Простите, а как же? Но мы же договорились. Я перенес из-за этой встречи другую встречу. Нет, нет, мы с вами договаривались, мистер Мерфи. Как же так? Я потерял время. Я думаю, что было бы справедливым…
Мерфи посмотрел на Лоренса. Пожал плечами.
Тед, видя парочку из-за тонкой ткани простыни, понял, Мерфи обещал фантазеру заплатить. Пришлось выручать. Он говорил, оставаясь под простыней целиком: «Мы уже раз покупали билет на вашу лекцию, доктор Тресси. Однако наши вопросы так и оставлены вами без ответа. Ваша лекция является тематической: «Космос и мы». К какой же всё-таки области науки она относится: это социология, астрономия, может, медицина? Вы говорили о микроорганизмах. Так может, вы развили тему с точки зрения биологии? Если тема, выбранная вами не научная, тогда, какой исследовательский материал лег в её основу? Если исследований не проводилось, тогда, значит, вами была использована специализированная литература, какая, кто автор темы? Если вы ничего не читали, и даже в результаты чужих исследований не заглядывали, но пришли к заключениям путем личных наблюдений, тогда быть может, вы расскажите, что это были за наблюдения? Если вы не читали, не наблюдали, не основывались, тогда какова ваша цель? Пропаганда массового психоза? Вы пугаете людей, мистер. Доводите их до …вот, пожалуйста, до психического срыва. Я здесь уже две недели. А ведь у меня прекрасные биохимические анализы. Но две недели я бредил вашими пришельцами – будто бы налетающими на человечество с целью пожирания. И последний вопрос: как вы отнесетесь к тому, что я, по выходе из клиники, подам на вас в суд, за причинение мне физического и морального вреда? Чтобы сразу поставить все точки над i прошу вас, взгляните на это».
Лоренс вынул руку с бумажкой из-под простыни, остальное, то есть, сам он, по-прежнему, оставаться ею скрытым. – Это результаты исследований. Берите, берите! Я оплатил труд целой исследовательской лаборатории. Они пересчитали во мне все микробы. Все, во всех значимых и малосимпатичных органах.
Тресси смотрел не на лист, протягиваемый ему Лоренсом, а на тату, охватывающей основание шеи, плечо и напряженное (накаченное) предплечье руки.
Было на что заглядеться. Картинка тату была сделана не просто качественно, она была превосходной (супер - классной, потому как была ещё и невероятно подробной). Тату несла в себе не только определенного сорта энергетику, но и, в каком-то смысле, эстетику и …достоверную информацию, которую автор пожелал отразить, не жалея, по-видимому, не зрения, ни времени. Казалось, каждая пора на данном участке кожи была забита краской индиго различных оттенков: от нежно голубого до насыщенно синего. Голова крупного орла упиралась вздыбленным опереньем в крепкую мужскую шею, углы угрожающе приподнятых крыльев уходили в подмышку. В мощных лапах, в крючках когтей птица держала карту, вернее подробный план некого фортификационного сооружения. Что это за место такое - из картинки не ясно. Однако была одна надпись. Надпись, при достаточно хорошем зрении, видимая с расстояния шага. Но было не ясным, зачем носителю такой тату вписывать в общий план картинки ещё и своё имя? От надписи Т. Лоренс, сделанной готическим шрифтом, шла острая стрелка, указывающая в определенную точку на карте. В сюжет картинки надпись вписывалась однозначно. Стрелка имела некий смысл. В целом тату несла тревожное предупреждение («будь осторожен!»).
Гарри Тресси взял листок в руку. Подержал, не читая, и положил на столик, где стоял стакан воды. Перевел взгляд на Мерфи. Поджал губы, стоял, молчал.
Мерфи подмывало спросить, что такое на его лбу нарисовано, чтоб так смотреть? Но он смолчал.
Тресси сжал губы, будто вот-вот скажет: «Пуф». Стоял, молчал.
Мерфи пошел на принцип. (По его: на кто кого?) Он тоже проглотил свой вопросец и молчал. Правда, в лоб доктору он не смотрел. Чуть-чуть косил.
Стояли, молчали. Лоренс лежал. Переводил взгляд с одного на другого. Он так и не высовывался из-под простыни.
Френку показалось, кузен попискивает. «Ржет? …А что тут смешного? Этот придурок мне сейчас дыру во лбу выжжет взглядом. ..Черт, и надо ж было мне пообещать ему пять сотен».
Тресси сморгнул обоими глазами. Медленно разворачиваясь к двери, закончил встречу, проиграв Мерфи в молчанке: «Ваш приятель, … он болен. Болезнь, …это - нужно лечить».
За тем, кто объявил всех людей микробами, дверь так и не закрылась.
«Слабак!» Мерфи вздохнул и улыбнулся. Он выиграл! (То есть, он не проиграл).
Постояв, глядя на дверь, он посмотрел на кровать. Под белой простыней вырисовывался силуэт лежащего человека. (Лоренс затих). «Что это его так потрясло? Может, доктор боится людей под белыми простынями? …Любопытные ассоциации». Мерфи наклонился, и сам одернул простыню с головы Лоренса. – Ты, если поправился, вставай. Пора нам. Звонок был от Стаффорда. Уже второй звонок. Пора возвращаться.
Лоренс прикрыл голову простыней. – Не поправился я. …Френк, не поправился я.
-Да что такое, Тед?!
-И ты меньше по острову шастай. Сиди тут дурашка, возле больного… пока не начнешь, разбирать, замужняя женщина или нет. – Смешок.
У Френка зашевелились на голове волосы. – Те…д, ты чего? Что случилось, …эй?
Лоренс скинул с лица простыню, сел.
Он выпрямил руки и стал смотреть на свои пустые ладони.
-Тедди, …парень, что с тобой? - Мерфи и пугался и злился. Он ударил Лоренса по ноге. Не больно, но в сердцах, щелчком. - Да хватит уже! …Говори, какого черта?!
Голос Теда был глухим, сухим и скрипучим. - Глория здесь. Загорает. Раз у бассейна отеля, значит, там поселилась. …Прилетела. …Судя по типу вертолета, дела её идут неплохо, Френк.
-Саммер?! Она…тут?! – Мерфи вспотел. В голове закружились, зароились пугающие его вопросы: «Как узнала? Зачем прилетела? За кем? Как, черт возьми, ей удалось выбраться из следственного изолятора? На вертолете? Что за вертолет? Частный? Кто её прикрывает? Кто прикрывает её настолько крепко? …Неужели есть связь с Хоупом? …Вот я попал. И Теда… подставил. Ну сейчас начнется….». – И по новой: «Как узнала? Что ей нужно?..»
Лоренс, угадав кружение в голове родственника, хмыкнул и скосил на него глаза. – Угадал. Ей нужен ты, Френк.
-Я?! …Почему я? Тед, а чего я-то?
-Тут ясно, Френк: я ей на фиг не нужен, выходит, ты.
Мерфи присел на кровать. – А может, она за кем-то другим прилетела?
-Ага! Из следственного изолятора и прямо на Хио. На губернаторской ласточке!
В ногах Лоренса Мерфи было спокойнее. Он вздыхал, но мысли перестали роиться, а начали выстраиваться в логическую цепочку. «Саммер и Хоуп – парочка. Его вертолет. Губернаторский. Вот Сучка!»
Посидел Мерфи, подумал, потом схватил Лоренса за ногу и …свалил его с кровати. – Что за хрень, Тед?! Две недели ты блевал и срал пеной, а оказалось, всё фигня?! Где Саммер? Откуда она здесь, скажи? Я сам слышал от Стаффорда, она в следственном изоляторе. Стаффорд тогда сказал…
-Да, да… он «тогда» сказал, Френк. А она вот… тут и сейчас. – Тед вынул из-под подушки мобильник и продемонстрировал короткометражный «мультик» с падчерицей бывшего окружного прокурора в главной роли: идет Голубоглазка по улице. По обе стороны от неё два крепких парнишки с зубами, как у коняки. Улица кончилась. Площадка перед лавчонкой. Из лавчонки выпинывают желтолицую безродную мелюзгу. Голубоглазка что-то показывает последней ( - ему). Мелюзга часто кивает и, ласково кланяясь, что-то подтверждает. Все довольны. Голубоглазка с хулиганами уходит налево, мелюзга, поднимаясь с коленей, зло глядит в сторону покинувших её (его) гостей и берется за мобильный телефон. И картинка уплывает к больному микробами. Хэппи енд.
Лоренс внимательно следил за выражением лица Мерфи. По мере того, как Френк выходил их оцепенения, едва заметная улыбка на лице Теда становилась шире.
Потом он выключил телефон, сунул его назад под подушку, и сам привычно устроился на кровати. Лег и укрылся простыней.
Френк, оглушенный увиденным напряженно прерывисто вздохнул и покосился на вновь прикинувшегося больным. – Тед, … чего ей нужно?
-Промокнуть тебя.
-Тед, ты же знаешь, я в жаргоне не силен.
-Да я тоже. Но кажется мне…
-Тед, брось! Мне плевать, что там тебе…кажется. Чего ей надо?
-Да что ж я поделаю, Френк, …кажется…
Мерфи снова схватил брата за ногу, но на этот раз финт не удался, он сам слетел с кровати.
Лоренс подал ему руку. Мерфи ухватился за неё и сел на место. На кровать, в ногах Лоренса. – Давай сначала, Тед.
-Вот и начинай. Где Бани? Куда делся чревовещатель?
Мерфи потер рука об руку, будто те зудели. – Тед, …понимаешь, нет, если бы ты намекнул как-то. В общем, … я сильно обиделся на него, …мы с Суэ переговорили, и он как бы …согласился, что да, что не хорошо, когда гостей кафе травят какими-то там…пиявками. – Мерфи посмотрел Лоренсу в глаза. – Да! Я сделал это! …То есть, не я лично, конечно...
-То есть, казалось не мне, Френк, а тебе. – Тед похлопал брата по плечу. – Я так и понял. Ты всегда считал, что с такого сорта делами легче справиться взмахом биты.
-Да не я его! Питон съел!
Тел хихикнул. – Питон? У них же зубов нет, Френк.
-Ну проглотил! …Черт, откуда я знаю, Бани сказал: «Всё, каюк немому».
- Ты видел?
-Кого?
-Немого в питоне.
-Тед, …нет, но это значится в полицейском протоколе. Я у Ду Куна спрашивал. Он сказал: «Всё нормально».
Лоренс прикрыл тихо хохочущий рот рукой. – Мать твою, Френк! Ты скормил человека питону, а после поинтересовался у полицейского, всё ли чисто съедено? – Посмеявшись, Тед вздохнул и посерьезнел. Теперь он ухватился спущенной с кровати рукой за ногу Френка. И больно её ущипнул.
Мерфи вздрогнул, но на боль не ответил. Бычась, он глядел на Лоренса, ожидая, что тот скажет ещё.
Мерфи никак не мог связать два разных как будто бы дела. Глория Саммер дурила Лоренса в Лос-Анджелесе. Его донимали в Сан-Франциско люди заместителя губернатора. Френк не понимал! «Если Хоуп цепляется за жену, зачем ему Глория Саммер?»
Глядя на его вытягивающееся от моральных потуг лицо, Тед догадался, …что Френк силится понять. – Ты всегда недооценивал её хорезматичность, Френк.
-Да что ж в ней такого-то, Тед?! – Вот теперь касавшуюся его ноги руку Лоренса, он отшвырнул от себя. - Мне трудно думать иначе, Тед! Такая б меня никогда не заинтересовала. …Господи! тебе ж говорили, тебя предупреждали, Тед…
-Она к тебе, Френк. Ты у нас теперь козел известный.
-Ты – нет?
-Я… может и козел, но… больной.
-Да не нужна она мне, сопля эта! Когда ей четырнадцать было, мне было восемнадцать, я …уже знал, чем девочка от мальчика отличается.
Тед грустно уточнил. – Так и она …это знала, Френк. Может и раньше. Только разве это понятие делает человека мудрее?
Мерфи снова вспылил: «Тед, да не хочу я быть мудрым! Я только не хочу быть сожженным заживо – и всё!»
-Тогда вариант один: тебе нужно попасть в полицейский участок к Куну и умолять его, полицейским вертолетом доставить тебя в Штаты. – Тед грустно улыбнулся. – Иначе, Френк, …промакнёт. Я её …знаю. – Тед не грустил, он…тосковал. И выглядело это болезненно - печально.
-Зачем к Куну? Я в полицию не пойду. Тут клопы в участках. Нет, Тед, не пойду!
Тед повысил голос. - Ты не знаешь, как иногда желанны и такие укрытия, Френк! Суэ сдал тебя мне. Но это так, это бесплатно. Но он может от страха поделиться историей о питоне со своей новой женой. А та жадна до денег, как все местные телки. Глория купит её показания, и ты окажешься в роли обязанного. Тебя вынудят отказаться от прежних показаний. Чиновник за принуждение к взятке потеряет место и получит пять – семь лет тюрьмы, отсидев в ней год- два. Выйдя, он ещё раз поделится с Глорией тем, что у него имеется. И ты навеки раб, Френки!
-При чем здесь Глория, я понять не могу. Её же присяжные судили, она уже по всем срокам должна быть перевезена из изолятора в тюрьму. Тед, как так, почему Стаффорд сказал, что она в изоляторе?
-Дурачок, ты, Френк. Забудь, что сказал тебе этот болтунишка. Жизнь тебе кажется плавной и равномерной. Она в изоляторе года два просидела. А получила за причастие наркобизнесу пять. Когда это было, Френк? Я – вышел два года назад. Считай, считай, … Френк. – Тед махнул рукой. – А! впрочем, не считай. Я тебе скажу. Я - скажу! Её так и не перевели в тюрьму. Это нарушение. Но при таком покровителе – всё можно. Изолятор за это время мог стать её вторым домом, но… уверен, она и его покинула с радостью, не досидев положенного.
-Ты хочешь сказать, что он… Хоуп позволил нарушить постановление суда?
Лоренс заорал: «Ты что, не знаешь, что в Лос-Анджелесе реконструировали следственный изолятор?! Настолько, блин, «реконструировали», что теперь там и лифты стеклянные и даже фонтаны из мрамора есть! …Да раскрой ты глаза, Френк!! Вокруг рядового полицейского учреждения клумбы с розами, аллея, дороги, качественнее частных, - откуда деньги, Френк?! – После, немного поостыв. - Стаффорд уже, наверное, рад, что его клиент такой простофиля. Но, если он поймет, что ты помнишь, о чем он проболтался, … ладно, не будем сгущать краски. Думаю, он хороший человек. Адвокат…добросовестный. – Вздох. Тед покосился на Мерфи. Понял, тот напуган. - Ему тоже тяжело, Френк. Коррупция – это яд, который забирает души. Они становятся продажными до конца жизни. А твой адвокат зависит от возможности беспроблемно продлить лицензию.
-Зачем ему Глория? …Господи, Тед, объясни, зачем она вам всем?!
Лоренс горько усмехнулся. – Да разве папа допустит, чтобы его дочь в тюрьму попала? Она ж у него единственная осталась. Отрада старика Джо. – Тед вздохнул. Помолчал, вспоминая лицо молодой женщины, которую жена Куэ Бани снимала из укрытия на пальме. - Каждая посаженная Саммером воровка уже заранее петлю для неё связала. Они её на воле ненавидели. А уж там… - Лоренс отвел взгляд в сторону. – Тот, у кого ты молодую жену на недельку снял, - уверен, он помог старому товарищу в проблеме. Теперь, вот, Глория отрабатывает должок. Выходит так, по всему выходит,… они связаны, Френк. Ей теперь нужно остановить твое заявление. А это - либо промокнуть тебя, либо принудить к сотрудничеству. Даже если твоё заявление капля в море, …ну, о море и каплях - это я уже говорил.
Взгляд Лоренса упал на собственное плечо. Орел держал в лапах план самой суровой тюрьмы Америки. Каждая точка на этом плане – место, где сидят «пожизненные» люди, которых Тед уже никогда не сможет забыть. – В тюрьме она не сидела. Но действует согласно тамошним законам. Уж ты мне поверь, Френк, сглупил ты, трахнув любимую из жен Хоупа. – Взгляд на Мерфи. Натянутая улыбка. – Но ты не горюй. Подумаешь, там пошалил, тут - человека рептилии скормил. Бывает. – Тед обтер лицо ладонями. – Знаю, Френк, родня мы, случается с нами такое…помутнение рассудка. – Тед толкнул Мерфи. - Иди к Куну! Пиши повинную. Так, мол, и так, прошу применить ко мне все меры вашей строгости, «господина начальника». А поскольку я, то есть ты, Френк, гражданин Штатов, то и проси высылки. С передачей тебя с рук на руки. – Взгляд в сторону. – И сообщи о деле Стаффорду. Он же твой защитник, …пусть встретит на той стороне.
-А ты? Тед, ты что, отойдешь в сторону?
Лоренс резко развернул шею. Уставился в точку между глаз брата. – А я тебе сразу сказал, Френк, я на привязи. Попадусь пусть даже на такой мелочи, как пощечина малышке Саммер, - всё! Двадцать лет – опять мои! – Тед нервно дернул шеей. – А я туда пока не хочу, Френк. Для такого желания мне «мелочь» не интересна. Вот кожу с неё содрать – вот это дело. – Пауза. - Только, видно, я так и не возмужал до таких дел, …как ты на мах делаешь. – После минутного молчания. – Я знаю её, Френк. Она - мастер провокаций. Сейчас ей не до меня. – Тед усмехнулся. – Да и думаю, сказали ей уже, что я приболел. Зачем ей я? …Я ей здоровый был не нужен. – Взгляд на Мерфи. - Ей ты, Френк, нужен. Звони Стаффорду, выслушай его и иди, сдаваться Куну.
Мерфи снова начал растирать свои руки.
Тед ударил его по рукам. - Да не трусь ты! Скажи, хотел перепродать их как товар повару Бани. Они ж тут всё в деликатес превращают. Напиши, что неосторожен был, гады, мол, из мешков повылезли. Такое здесь случается, Френк. Ты ведь так ни разу на этот аттракцион и не сходил. А это замечательное зрелище, когда удав натягивается на свою жертву.
-Тед, прекрати.
Лоренс грустно хмыкнул и горько покивал головой. – Значит, ты даже тела не видел. Понятно.
-Да я даже не помню, как мне пришла эта идея в голову!
-Да не тебе она пришла, Френк, а Суэ. Но это уже не важно. И он, и его жена – вдова «немого» Куэ – они оба скажут, что это твоя идея. Ты ведь без свидетелей мешки в кафе таскал. Ночью, так?
Мерфи кивнул.
-Ну вот! …Лопух! Тебя пол деревни видело за этим занятием. Все и покажут. И сколько ты дал юному Бани за сделку?
-Триста.
-Дорого. По местным меркам – переплатил, Френк. Подумаешь, человека скормил, …триста долларов, …ладно, не грусти. Заработаешь ещё….Тут главное, живым остаться. По местным законам это год- два в местной тюрьме. Здесь даже девочек по выходным можно увидеть. Ну, это если ты пожелаешь остаться. Но, прежде чем место для задницы искать, ты Стаффорду сообщи о проблеме. Скажи, что готов быть на суде и дать показания против Хоупа. Через год-два тебе все равно возвращаться домой. Надо, чтоб знали, что ты не трус. Чтоб в другой раз, поостереглись твой бизнес палить.
Мерфи сидел никакой. Мокрый мешок. Ему б в пору, как полчаса назад, доктор сделал, «пуф» произнести, типа, сдулся.
Лоренс укрылся простыней и из-под неё рукой замахал. – Ладно, иди, Френк. Консультация закончена. А…вон, как раз Хио за мной идет. На встречу с психиатром меня сопровождать будет.
Мерфи скосил глаза на Лоренса. Тот хмыкнул. – А как же! Я ж ненормальный. Могу в окно выпрыгнуть. Тут правда, всего один этаж, но неприятности им всё равно не нужны. – И уже серьезно и тихо. – Твоя милая Бабочка наверняка уже подружилась с красавицей американкой. Или вторая с первой. …Деньги, Френк. Я же говорю, здесь каждая телка… - В сторону открывающейся двери. - Хио! А можно, вернуть дядю Тресси, я б с ним встретился, вместо психиатра. Мне его тесты уже… вот где, - Тед указал на задницу. …А микробы мне нравятся. Мы ж друзья. - Тед провел пальцем по горлу. – До гроба.
Девушка выслушала мрачный юмор больного и внимательно посмотрела на Мерф. Потом, переведя взгляд на Лоренса, улыбнулась. – Ай, ай, вы…какой, Тед. Сначала довели доктора Тресси до застенчивости, а теперь что, в гости напрашиваетесь?
-Что? – Лоренс сделал удивленное лицо. – Что, что, что, в гости? Да боже упаси! Просто хочу узнать, почему во всех нормальных микробах четыре килограмма микробов, а во мне только три семьсот? Надо же откуда-то взять недостающее. А я подозреваю, этих самых микробов в докторе Тресси уйма. Уж наверняка триста-то лишних грамм найдется.
Девушка помогла больному подняться с кровати. Накинула на него больничную куртку, помогла надеть такие же синие полосатые брюки – тоже обязательное больничное белье. – Ай, Тед, вы же все равно не сможете из него их достать.
Мерфи, стоявший чуть позади них, хмуро произнес: «Уж Тедди достанет. Тут, Бабочка, ты не думай. У него помощница есть. Она – выдоит, будь спокойна».
Лоренс (про себя): «Тебе как моему отцу, Френк, вечно кажется, что я сильнее, чем я есть. Что я, если нужно, смогу помощницу себе организовать. Лучше ты успокойся, ладно?». – Взгляд в сторону двери, Теду показалось, их подслушивают.
Пока девушка на нем резинку на поясе затягивала, чтоб больной в размер брюк вписался, Тед думал. «Что я, что я смогу? Разве я устою, когда встречу её? Френк, Френк, мне б твою лихость».
Хио заметила грусть в лице пациента. Грусть – это здоровое проявление. Она была удивлена. – С вами все в порядке, Тед? Какой-то вы странный сегодня.
Переводя на неё взгляд, оглядывая миловидное женское лицо, Тед продолжал думать о другой женщине. «Френк спрашивал, почему именно она? Глупый, кокой же он глупый. Да если бы таких, как Лори хотя б парочка в мире была, я б вторую тотчас искать пошел. Ведь совсем не хочется обратно к этой возвращаться. Не хочется. …Но другой нет... придется вернуться. Бог мой, ангелы мои, не оставьте меня, укараульте… не хочу назад, в тюрьму…не хочу». Тед закрыл глаза. «Да, тут либо глаза закрыть, уши заткнуть, …либо дурачком прикидываться, пока она назад не улетит».
И, кончив думать о Глории, он ухватил Бабочку за грудь. – А может, тебя сдоить? Хио?, есть у тебя лишние микробы? Мне триста грамм всего…
Медсестра взвизгнула и ударила Лоренса по руке. – Мистер Лоренс?! Я на вас в суд могу подать. За ваши эти…домогательства.
-Я больной. – Лоренс потерся носом о плечо девушки. - У меня и справка есть от доктора Бейши. Я и у доктора Тресси могу такую взять. Вы ж сами слышали, и он меня больным считает. Я…больной.
-А на самом деле вы… здоровы? – Хитро спросила девушка.
-А как же! – Лоренс ущипнул медсестру за другую грудь.
Та тут же развернула его на месте, будто он стул, и шутливо подтолкнула к двери. – Хорошо хоть вы ходить сами стали. Руки болели, когда приходилось вас на каталку перекладывать.
Мерфи криво усмехнулся. «Эх, мне б так научиться прикидываться,…да уж больно в школу, какую он прошел, идти не хочется».
***
Мерфи написал в полиции заявление. Как научил Лоренс: позвонил Стаффорду (тот к удивлению Мерфи, легко(!) согласился на такой поворот событий, то есть передача преступника с рук одних властей – другим), а после Френк зашел в управление полицией к Ду Куну. И написал, что купил у змеелова удавов, с целью выгодной перепродажи повару кафе Буни. Да вот беда: те сбежали. А один - ещё и с добычей в виде хозяина кафе. Всё как советовал Лоренс – написал!
Мерфи посадили в камеру. Как попросил американский гражданин, в отдельную. Без «соседей по унитазу».
И вот… Френк сидит в камере, глядит на свой отдельный клозет, а Лоренс тем временем…общается в кафе у Бани с … чревовещателем, как бы проглоченным удавом.
-Нет, спасибо, Куэ, ничего такого я не буду. Только чай. Лучше черный.
Бывший хозяин кафе развернул гордую шею в сторону кухни. Кивнул Суэ, тот мигом юркнул назад, за тряпичную перегородку, принялся готовить чай, на основе обычного английского Ахмата, добавляя туда местной травки, фруктов, что сделало чай менее терпким, зато сладковатым.
-Как поживает ваша жена… на новом месте?
Живот хозяина кафе ответил: «Хорошо. Мне с новой женой – тоже живем не плохо».
Тед кивнул, понятно. Суэ принес чай. Хотел убежать назад, на кухню, но Лоренс придержал его за руку. – Суэ, друг, ты кому ещё про голубоглазую красавицу американку сказал?
Юркий повар активно задергал головой. – Нету, нету. Никому-то моя не сказала!
-А жене?
И снова Суэ всё отрицал. – Некому-то, жена - тоже - некому-то.
-Понятно. – Лоренс отпустил руку повара. Тот, растирая её, быстро скрылся за простыней- перегородкой. – Ну раз «никому-то», значит, и «никому-то».
Куэ прижал палец к губам и отошел от гостя. В кафе вошла группа людей. Среди них был и полицейский Ду Кун.
Группа – осталась стоять, а Кун присел на циновку, за столик к Лоренсу. – Вы снова здесь. Вы Лоренс?
-Лоренс, Лоренс.
-Здесь?
-Здесь, здесь.
-Этот человек… – офицер Кун указал на старшего Бани, - отравил вас испорченным блюдом, а вы снова здесь.
Вопросом не прозвучало. Лоренс кивнул. – Тут!
-Ваш родственник призналася, что хотела скормить Бани удаву. Как кролика. Наша вынуждены открыть дело о неудачная попытка убийства-да. Мы держать его камера.
-Правильно! Виновен – камера!
Офицер местной полиции - фактическая власть на острове – удивленно выпучил глаза. Потом, подумав, видно, какие эти иностранцы странные люди, покачал головой. – Вам нужно вернуться клиника, мистера Лоренс. Там все уже ищу-та вас. Доктор Бейши в беспокойстве. Он-да один тут. Мы его…бережем-а. Обрат-тно вас надо, мистера Лоренс.
-Нас? – Лоренс допил чай. Тот показался ему необычайно приятным, в сравнении с той бурдой, что дают ему в клинике. (Там ему дают успокоительный настой трав).
-Вас! – офицер не понимал, почему Лоренс отвечает так односложно. – Вас, Лоренс, вас-а.
-Нашли?
Офицер помолчал. Потом повернулся в сторону хозяина кафе. В сторону настоящего хозяина кафе. Спросил у Куэ Бани чаю. – Наши, нашли. Чаю мне. Моим людям – воды. – И снова к Лоренсу, поглядев на пустой стакан в его руке. Потом - на саму руку.
Тед сбежал из клиники в одних штанах. Издали, глядя на него, такого крепко-загорелого, черноволосого, мало б кто решил, что перед ним турист, а не местный культурист – акселератор. Кун разглядывал тату на плече. – И зачем-а вы это сделала, мистера Лоренс? Такая тату - очень не добрый знак. Нехорезматичено.
-Не добрый? – Лоренс скосил глаза на свое правое плечо. Потом улыбнулся Куну. – Знаю. Но…родной, куда ж я без него. Если только руку отрубить. Поможете?
Кун выпил чай и, посидев в холодке зала ещё с минутку, кивнул своим солдатам, чтоб брали сбежавшего сумасшедшего под руки. – В клинику его. Назад, в палату! – И тут же к Лоренсу, с улыбкой на плоском желтом лице. И опять по-английски. – Надо долечивайся, мистера Лоренс. Доктор-а сказала, неделя – три. Надо лечитися.
-Будем! – Лоренс покорно шевелил ногами, шел под конвоем к выходу.
С Бани они уже всё обсудили. Стратегию обговорили. Осталось ей каждому из них следовать.
-Будем лечиться, ребята! - Лоренс оглядел своих конвоиров. – Неделя – три - нам не впервой!
Парни хмуро разглядывали тату на плече молодого крепкого мужчины и сознание их начало несколько раздваиваться. Пальцы рук, сжимавших Лоренсу локти, то усиливали хватку, то слабели. В конце концов, молодые полицейские просто пошли рядом с Лоренсом. Раз он не правонарушитель, а только сбежавший из больницы псих, вроде бы можно и так. Они его просто сопровождали. Время от времени, жестом руки, напоминая больному путь к клинике доктора Бейши.
Лоренс шел, с улыбкой разглядывая охрану и тех людей, которые им встречались на пути. Он со всеми без исключения здоровался. Даже с белокожими туристами, то есть, прибывшими всего лишь несколько часов назад.
К вечеру того же дня на полицейском вертолете из Штатов прилетел подполковник Оуэн с парочкой полицейских сержантов и Джон Стаффорд – адвокат Мерфи по делу заместителя губернатора штата Калифорния - Джона Хоупа. Консул пожал им руки и пригласил соотечественников к себе в офис. Обсудить проблему с двумя приболевшими американцами. – Есть версия, что Лоренс и Мерфи отравились одним из здешних деликатесов. У Лоренса процесс выздоровления идет к завершению, с ним это произошло две недели назад. А Мерфи, - у того - только-только эффект начал проявляться. Врач считает, что галлюцинации в виде параноидальных проявлений – это не очень опасно, но… только в случае с Лоренсом. Он ведет себя адекватно отравившемуся больному: тихо, бредит, но не опасен. Вполне пока контролируем. А вот Мерфи,… понимаете, господа, этот человек – он, как бы сказать, поддается своим видениям. Он настолько в них верит, что и другие начинают поддаваться искушению и верят ему. Например, он скупил удавов у змееловов и потащил их ночью в кафе. Это видели местные рыбаки. И змееловы могут подтвердить: он страшно боится змей. Совсем не похож на убийцу, который действует намеренно. Питонов он скупал, не глядя. Даже не приценялся. И таскал в кафе по одному мешку. Пять ходок на глазах половины деревни! Кто так делает? Какой преступник? Одним он сказал, что питоны - для продажи на кухню, другим - что желает смерти хозяину кафе. Вот как! Всех оповестил. Мы укрыли на время этого человека – хозяина кафе – господина Бани. Вдруг какой-то из удавов действительно …не попадет на кухню. …Ну вы понимаете. Удав – рептилия серьезная, сильная, она вполне способна нанести вред человеку. Это болезнь у них. У обоих. Галлюцинации вполне могли проявиться от съеденного Мерфи деликатеса. Исходя из показаний брата хозяина кафе «У Бани», Мерфи мог отравиться икрой ботаньи. Это рыба такая. Её икру здесь в блинчики заворачивают. Местный деликатес. – Консул сглотнул. Потом вздохнул. - В общем,… господа, нам бы хотелось с этой парочкой как-то… проститься. Едят, что хотят. Зачем, если желудки такие слабые? Что, специально? Только хотелось бы вежливо, без хлопот, проститься. Понимаете, люди здесь, … как бы это сказать, очень полюбили одного из них. Лоренса. Звонят мне, доктору в клинику: как, что, когда поправится? Если их на глазах людей и под конвоем в вертолет определять, меня, знаете ли, не поймут. Я после не буду знать, что отвечать на их вопросы. Люди здесь мстительные и обидчивые. …Нет, нет, они ленивые, только когда их интересы не пересекаются с вашими. Из-за своего любимого психа они мне столько волос на голове проредят. …Заберите их. Тихо. Вежливо. Там, я слышал, у вас какие-то дела с ними, вот и хорошо, и забирайте!
Стаффорд стал отнекиваться от второго пассажира. – Зачем мне ваш любимчик? Нам Лоренс пока не нужен. По делу Хоупа выступает свидетелем Мерфи. Это его недвижимость поджигали. Мы ему охрану обязаны обеспечить. А Лоренс, он нам зачем? Тут его отравили, пусть тут и долечивают. Вот, - в сторону консула, - вы же сами сказали: он неопасен для окружающих, идет на поправку, зачем же человеку благоприятное лечение прерывать? Любите дальше!
Консул развел руками. – Ладно. Будем.
Помня, где отсидел Лоренс свои пять лет, подполковник полиции решил, что безопаснее будет, если полетит «лишь один больной».
-Да, я согласен с адвокатом. Мерфи – мы берем, а Лоренса – лечите вы.
Вот Френка и забрали.
***
А когда Френк был уже в безопасном месте – под приглядом и полиции и стороны защиты, Лоренс стал поправляться на глазах. Никаких «неделя - три», уже на третий день он зашел к Хуэ Бейли и поговорил с ним, как здоровый человек с адекватным врачом.
Врач осмотрел Лоренса, проверил все его последние анализы, записи в карте на пациента и покачал головой, мол, да, сдвиги есть. А после отодвинул карту больного подальше от себя, поправил очки на носу, сцепил пальцы рук, успокоив их на столе перед собой. И прямо посмотрел в глаза Лоренсу. – Итак, вы …здоровы.
-Да. – Тед кивнул.
- Итак, вы… готовы уйти из клиники.
-Да, я готов.
Врач снова поправил очки на носу и помолчал, глядя прямо на невозмутимого пациента. – Мистер Лоренс, а не получится ли так, …что завтра вы снова …появитесь в нашей клинике?
-Легко! Я люблю пробовать что-нибудь такое…незнакомое.
Врач осторожно усмехнулся. – Я не об этом, мистер Лоренс. – Очки пальцем - на место. – Не получится ли так, что вы… намеренно пожелаете отведать блюдо, которое ваш организм не пожелает переваривать?
Тед понял, доктор отслеживает его слова. - Ну! Доктор Тресси говорит, в нас четыре кило микроорганизмов, не могу ж я каждого убедить, пропустить блюдо без проблем. Не знаю, не знаю. Может быть и такое, что через день-два я снова у вас тут … появлюсь. Микроорганизмы, …да вы спросите у доктора Тресси, он про них всё знает. И утверждает, что с ними человеку трудно договариваться.
-Значит, …Тресси - доктор? И он так сказал. Угу. – Врач смотрел на Лоренса, почти не мигая. - Значит, я прав, это было сделано вами намеренно. Вам нужно было отлежаться в моей клинике. Так, так, Лоренс? – Взгляд врача медленно поплыл на плечо Лоренса. Глаза прищурились. Прочти надпись. – О, …да я гляжу, у вас и опыт был …большой. Значит, вы профессионал в области симуляции. – Резиновая улыбка доктора – приз Лоренсу.
Тед понял, шутить с человеком не стоит. Или нужно это делать осторожнее. Он выбрал второе. – Доктор Бейши, единственное, что могу сказать в своё оправдание, так это то, что я … гурман. И с этим моим недостатком мне совладать трудно. А на тату вы не глядите так строго. Там, где мне насильно рубцевали плечо, поверьте, перловка – деликатес. Других нету!
Доктор не уводил цепкий взгляд от глаз Лоренса. – В прошлый ваш приезд вы, …вы ведь, кажется, с год тут тогда загорали, и не болели ни разу.
Тед тут же подхватил фразу: «А в этот – мне не повезло! И зря вы так цепляетесь за мои намерения. Склонности дурные у меня есть, не скрою, да и трудно, - Тед дернул плечами, - но чтоб намеренно травить себя вашими уколами, капельницами, таблетками и подвергать себя ежедневному промыванию – это уже, знаете ли, …слишком даже для симуляции. И большой натяг для намерений не чокнутого человека.
-А вы, …то есть, вы не?.. - Врач поправил очки и продолжал сверлить Лоренсу взглядом дыры в глазах.
Тед ненормально резко покрутил головой. – Не, не! Точно - не.
Бейши долго заставлял себя …подписать карту пациента Лоренса на выписку. Но все же подписал. Четких доказательств того, что Лоренс блефовал, действительно изнуряя себя тем, что принимал все навязанные ему курсом процедуры и лекарственные препараты – у доктора не было. Пришлось ему поверить, что Т. Лоренс действительно маниакальный дегустатор. А тут… действительно, как повезет!
И Лоренса выписали, выдав по его просьбе необходимую в таком случае справку. То есть, документ в котором было написано, что «Лоренс с такого-то по такое-то число лежал в клинике, в виду отравления по неосторожности галлюциногенным кулинарным блюдом».
Такого счастливого человека, как этот - со своей справкой, прижатой к груди – в клинике Бейши ещё не видели. Лоренс не уходил, он, танцевал вальсом со справкой, покидая клинику!
-А мы его долечили, доктор?
Бейши, глядя на выходку Лоренса из кабинетного окна, поправил на носу очки и произнес, тихо вздохнув: «Кажется мне, …коллега, этот актер станет ещё великим».
***
Копию справки Тед носил с собой. Что-то вроде гарантий, если вдруг случайно кого заденет, чтоб оправдаться и, извинившись, помахав справкой, тем самым покончить с инцидентом.
За один вечер практически весь остров узнал, что гуляющий по берегу мужчина с наколкой на плече - «слегка сумасшедший Лоренс» со справкою в кармане. Уяснив, что он из «тихих» никто от него не шарахался, напротив, на него смотрели с любопытством, с удовольствием определяя его в толпе по неприлично ярким алым трусам. А некоторые, из числа японских туристов, непременно желали с ним сфотографироваться. И почему-то только отдельно, то есть, не всей толпой, а чтоб Тед с каждым снялся. Сделала так и Янаки Куэто. При этом она шепнула Лоренсу на ухо, что их любимая «двухтоннка» опять искупалась в грязи.
Итальянцы спешили познакомиться с сумасшедшим американцем лично! Каждый пожимал ему руку, что-то лепотал по-своему, будто бы сочувствовал. А может, и правда, сочувствовали? Тед не обижался. Попадались немцы. Он и их приветствовал, здоровался по-немецки, показывал справку. «Их бин был кранке». Немцы улыбались, кивали головой. Некоторые, когда он снова попадался им на встречу, приветствовали его сами: «О, поправившийся!» и просили бармена, чтоб «поправившемуся американцу» налили стаканчик пива.
В стаканчике пива – Тед себе не отказывал. Сложнее было с русскими. Для них он как бы юродивый, смеяться грех. Но хочется. (Потому что неверующие русские понимают толк в ростыке).
-Эй, …в красных труселях? …Парень? Кто? …Американец?! Так для него ж здешняя пища вроде как домашней должна быть. Нет? Траванулся? Да вы что?! Эй, …парень, бой, эй? Спавку покажи. Ни хрена себе! Тут по-английски. Отравился галлюциногенным блюдом местной кухни. И чё, теперь он так, в красных труселях и бегает? Мать твою! …Иди, сюда парень, слышь? …Водки хочешь? Водка, ферштейн? – Всё с ним на русском говорят, будто он – «ферштейн». Потом, по-видимому догадавшись, что улыбается, будто глухой, парень не зря, переходили на английский: «А чего голый, как обереген? Живешь то где? Тут живешь? Ну вот, я же говорил, что он – местный. Ну, ты мудак, парень. Сгоришь ведь. Вон, уже красный, как трусы. Ай-да, с нами в отель. Третьи будешь. Мы тебя икрой накормим, кремом намажем. - Переходят на русский. – Надо же, слышь, Колян, первый раз вижу сумасшедшего американца. Вот болезнь! А ты говоришь, давай, питона попробуем. Да на хрен мне их деликатесы! Я лучше одни бананы жрать буду, …чем вот так. Весь отпуск по острову варенным бегать. (На английском) А с виду – ты вроде ни чего, крепкий. Татуировка у тебя прикольная. Тут сделали? Дорого? …Именная. Значит, Т. Лоренс. Ну что, Лоренс, давай, подгребай вечером к отелю. Номер тридцать четыре. Накормим, штаны, рубашку дадим. Мы там с братом живем. Так что заходи, не стесняйся!»
«Тихого» Т. Лоренса русский лепет не раздражал. Он улыбался и … водку пил, и штаны кем-то поношенные мерил и рубашку -… электризующуюся синтетику. Никогда Тед ещё русской водки не пробовал. Вот – случилось – и не отравился! А как интересны ему были люди, … ведь со всего земного шара были тут люди. Отдыхали, радовались солнцу, лениво текущему отдыху. Кстати, желающих попробовать талбан и блинчики с игрой - их только больше стало. Человек падок не только на секс, ему вообще приятно, когда что-то …щекочет нервы.
Поскольку Тед уже приучил некоторых к тому, что он с ними здоровается, те самые люди, включая туристов, встречая его, с улыбкой приветствовали его, называя по имени: «Привет, Тед!»
То есть трех дней не прошло, как Мерфи улетел, а о наличии на острове свободно гуляющего «тихого» Лоренса узнали все. Включая и Глорию Саммер.
Та же не желала быть в числе обманутых его новым бзиком. Она не выполнила обязательств, возложенных на неё Хоупом, и не исчезла с острова в день, когда Мерфи улетел в Калифорнию. Более того, встретив как-то Лоренса ведомого под руки местной полицией (а Тед, как со всеми другими встречными, поздоровался и с ней), Лори была заинтригована, на столько ли всё плохо у её бывшего любовника? Чтобы выяснить, она решила ненадолго задержаться на Тио. Уже зная, что Тед предпочитает еду приготовленную в кафе у Бани, она стала туда время от времени заглядывать. Раз заходит, его нет, второй, …третий. На четвертый - Куэ Бани, а он снова занял свое место в зале, как только беспокойный Мерфи улетел восвояси, послал к её столику жену. Пусть выяснит, кого теперь ищет беспардонная американка, напугавшая здешнего повара до икоты.
Пуэ Бани, незаметно подкралась к столику, за которым полу сидела, полу лежала молодая стройная женщина, говорившая по-английски, наряженная в шелковое желтое платье и в фиолетовый цветок, вколотый в роскошные длинные волосы цвета пшеницы. – Мадам желает что-либо особенного? У нас есть чудесная икра, могу предложить мадам тонкие хрустящие блинчики.
Глория улыбнулась. – Спасибо. А это не те ли блинчики, которыми …немного отравился американец по фамилии Мерфи?
-О, - Пуэ поправила роскошную прическу обеими руками и, взяв из вазы ближайшего столика розу, не остерегаясь шипов, зубами откусив стебель, сунула её себе за ухо – это легенда, мадам. Он не травился блинами.
-То есть? – Женщина, пившая за стоиком сок, была, по-видимому, удивлена таким предположением.
-Ну, то есть… - Пуэ повиляла плечами, кинула быстрый взгляд на первого сурового мужа, и быстро сказала, прежде чем отойти от стола: «В тот день, когда господин из Америки заказывал блинчики с икрой, в тот день их заказывали многие здесь. Вон, пара из Японии, - она кивнула на столик, за которым сидели супруги Куэто, - это муж и жена. Как видите, они живы, здоровы и никому не спешат подложить к дверям спальни питоний выводок.
Глория оценила ехидную улыбку мерзавки. С улыбкой, пристывшей к алым губам, проводила местную красавицу долгим взглядом. Потом покосилась на её мужа, действительно живого и вполне здорового, тогда как в день приезда Ло узнала, что хозяина кафе, где ужинал Лоренс со своим кузеном, проглотил подложенный Мерфи питон. «И чего мутят?»
Глория покрутила головой, взглядом обнаружила своего телохранителя, (второй улетел на вертолете в Калифорнию) и кивнула ему, мол, уже скоро. «Один придурком прикидывается, рад, что справку выдали; второй вылетел с острова, на который теперь может прилететь лишь с разрешения местного психиатра. Знать бы для чего это им? Кого дурят? Страховую компанию? Что им, своих домашних проблем мало?»
Глория заказала кофе.
А чтобы была причина задержаться (Лоренса так видно и не было, хотя шло время его ужина, пора б и заглянуть), она заказала для себя и своей охраны кофе, сваренный из зерен этого урожая, непременно обжаренного и молотого у неё на глазах (вроде как бы не доверяет).
Ей приготовили такой кофе. И тут как раз, уведомленный об её присутствии, …показался Лоренс. Он …проходил мимо.
-Привет, Тед! – Крикнула мужчине в алых трусах супруга хозяина заведения.
-Привет, красавица Бани!
-А чего не заходишь? Как же твой ужин?
-Так ведь я в гости иду. – Крикнул в ответ Лоренс, ничуть не меняя темпа шага и как будто вовсе не интересуясь теми, кто сидел (лежал) за столиками в кафе. – Анна – девушка из второго люкса отеля сегодня отмечает день ангела.
-О, так ты приглашен? …Счастливчик! – Весело общалась Пуэ, не обращая внимания на строгий взгляд мужа чревовещателя.
Японцы Куэто тоже помахали Лоренсу. – Добрый день, Тед!
-Привет, господа! Как сегодня меню?
-Безопасное, мистера Лоренса! Совсем безопасное, - ответил Куэто.
-Рад за господина Бани и его здоровье!
Вот так, перекинувшись приветствиями, Тед…прошествовал мимо кафе, где всегда ужинал в один и тот же час.
«Что это? Он меня избегает?» Лори тоже решила заглянуть к соседке на вечерок по случаю дня ангела тех, чье имя было Анна, Аннабел и Беатрис.
Сама Лори занимала пентхаус. Там располагался президентский люкс. (Отель же был единственным на острове ещё и только двухэтажным).
***
Там, где будет тот, кто из-за неё растрепал себе здоровье, отсидев пять лет строжайшей тюрьмы, а теперь путешествует по островам со справкой, будто уверенная в своих силах, Саммер появилась …без охраны. Её не приглашала виновница вечеринки. (Анна Бокс её даже не знала). А вот с другом Анны - Лори была знакома. Выйдя из лифта, она тут же приблизилась к молодому мужчине с усами, как у охотящегося кота, и попросила его представить её его подруге.
-Лори, тише… Анна моя жена. Уже четыре дня.
-Боже, как легко ты сдался, Руди.
Мужчина оглядел эффектное облегающее платье на Глории, - Ло, если бы все те, кто был влюблен в тебя, решили дожидаться твоего расположения, нас собрался бы целый отряд от двадцати лет до восьмидесяти.
Лори улыбнулась на комплимент и оглядела зал. А тут-то как раз и подошла Анна, под руку с Лоренсом. – Это твоя знакомая милый?
Вообще-то Анна обращалась к мужу, но Тед счел возможным ответить за «милого»: «Эту женщину знавал весь мир …и я».
Сорокалетняя красавица - Анна Бокс - рассмеялась звонким колокольчиком. - Тед, перестань! Знакомая моего Руди не так стара, …я думаю. – Она по-женски с пристрастием оглядела ту, которая мало того пришла к ней без приглашения, так ещё и появилась в её люксе, судя по всему по протекции её молодого мужа!
Глория в перепалку со «старой дурой» не вступала. Она была уверена, Руди её отстоит.
Ло глядела на Лоренса. Она б тоже могла про него сказать: «Этого мужчину знает весь остров, да и у меня он давно в печенке сидит», но …воздержалась. Она улыбалась и поскольку Анна не отцеплялась от Лоренса, взяла, да и сунула под локоть Руди свою руку.
Это была дерзость. Анна специально задержала взгляд на руке женщины, касающейся тела её мужа. Анна ещё сильнее выпрямилась и, улыбнувшись, произнесла: «Руди, так может, ты познакомишь меня со своей… старой подружкой».
Руди убрал руку Глории, приблизился к Лоренсу и жестом: отвали! дал ему понять, чтоб освободил ему место при жене. Лоренс сделал так, как его попросили. Он тут же перешел на место Руди и …обратным жестом, взяв руку Глории, подцепил ею себя под локоть. – Ну вот вы и познакомились. – Сказав так, под полное удивление, а больше - тихое возмущение Анны, Тед повел Глорию по залу из которого легко можно было удалиться, выйдя через окна - двери на широкую террасу, обставленную пальмами и цветами.
Тед шел с Лори по залу и как полный придурок, улыбался каждому встречному. Кивал и произносил: «Здрасьте, мэм, …о, здрасьте, доктор! …здравствуйте, господин консул, …о, привет, моя красавица, платье - отпад! …здорово, парень, как там твоя собака, выиграла вчера? Я приду её посмотреть завтра». Всё в этом духе. Все, разумеется, смотрели на молодую женщину, которая шла с дурачком под руку. И многие даже решались поинтересоваться у Лоренса: «Тед, а кто эта красавица, которая так мило удерживает тебя от желания сбежать?»
-А как вы узнали, что оно у меня есть? Ну да, - Тед покосился на Глорию, - есть немного. - Он на пальцах показал, на сколько «немного».
- А как её зовут? Как зовут твою красавицу, Тедди?
Слово «красавицу» почему-то всегда звучало с издевкой, будто молодая статная женщина с яркими голубыми глазами вовсе не была красавицей, а даже напротив, была отвратительно не хороша. Можно было подозревать ауру Саммер, но Тед о том не задумывался. Он придуривался всё сильнее и сильнее, вот-вот действительно свихнется. Он кривлялся так артистично, будто от этого зависела его жизнь. Его просто подмывало, сделать с женщиной, так свободно разруливающей с ним под руку, что-нибудь …славно отвратительное. (Кожу, например, содрать).
Когда Лори называли «красавицей», Тед поворачивался к ней, оглядывал её с ног до головы и произносил, кривясь: «Н да, ни чё», - и тут же отворачивался. И пожимал плечами, глядя на задавшего вопрос, как зовут его спутницу. – Понятия не имею. Цепляется, ну и пусть! (То есть, он решил: раз Глория не называла своего имени, значит, так надо, и он молчал).
-Имени не знаешь, а женщину значит, имеешь? - Шутили полные остряки, уже набравшись аперитива.
-Вот тут я воздержусь, славный мой, от ответа.
-Боишься схлопотать, а, Тед?
Лоренс снова разворачивал шею, глядел на Глорию и отвечал медленно, будто действительно ожидая оплеуху: «Так ведь такое случалось уже. Правда, дорогая?».
Глория красиво щурила глаза и с улыбкой оглядывала, запоминая лица всех шутников этого «балагана для пьяниц».
Прозвучало приглашение к столу, устроенному по-шведски. Все пошли за выпивкой и закуской, Тед, под шумок, отрулил со своей «молчаливой ношей» (так он про себя назвал сегодняшнюю Глорию) на террасу. Там, устроившись, за вазонами с уймой пахучих цветов, он …прижал Глорию бедрами к бортику и, скалясь, поинтересовался: «Надеюсь, ты научилась летать, пока я отдыхал по твоей путевке в Канзасе?»
Глория продолжала щуриться и улыбаться. – Я застрахована, …мой дурачок.
Она ухмылялась, …но лишь до той минутки, пока действительно не полетела за бортик террасы. При этом Лори даже не сообразила, что не сможет разбиться вот так, лихо, перелетев через неё куклой.
Ниже, а это метров пять – не выше, так же располагалась терраса. И именно под местом, где Лоренс задавал Глории свой вопрос, был расположен небольшой бассейн. Там премило плавали пластиковые прозрачные фигурки: лебеди, рыбки, голубой дельфин. Вот, в эту-то компанию, не замеченная гостями Анны Бокс, и упала Глория Саммер. Даже не взвизгнув!
Поднявшись на ноги, возбужденная местью, сжав кулаки, она задрала размытое от косметики лицо, …но увидела над головой лишь чистое небо без облаков. Лоренса на террасе, располагавшейся выше, видно не было.
Подойдя к столику, где стояли «зубоскалы» (почему-то именно туда он пошел сразу), те, которые интересовались, не «боится ли он схлопотать?», Тед намеренно громко почистил горло и попросил налить ему вина.
-Какого тебе, Тедди?
Лоренс огляделся, будто что-то потерял, и после тихо произнес: «Нет, нет, друзья мои. Только шампанское! У меня праздник».
Под хохот ему налили в бокал шампанского. И тут же поинтересовались: «А где же твоя красавица, Тед?»
-Ушла купаться. Этажом ниже.
И тут, пока он пил винцо с тысячей мелких пузырьков, приятно ударяющих хмелем в голову, кто-то из остряков заметил сырую особу, хищно оглядывающую помещение для закусок.
Гости вечеринки притихли. Воцарилась полная тишина. Все ожидали скандала. По виду женщины, приближающейся к Лоренсу, инцидент обязательно должен был произойти.
Тед напрягся, полагая, что Глория, скорее всего, махать руками не станет – унижаться до такой степени – не в её характере. «Скорее всего, - подумалось ему за ту минуту, пока она молча шла к нему, - она задаст какой-нибудь вопрос. Типа: «Ты дурак? Придется признаться».
Он развернулся к ней лицом. Бокал был в его правой руке. – Дорогая, ты уже…выкупалась?» - Опередил он её вопрос.
Женщина, будто ничего не произошло, снова взяла его под руку, и попросила вина для себя. Лоренс неожиданно заговорил низким тембром: «Хочешь выпить за свой успех? И, конечно же, шампанского?»
И снова в зале воцарилась идеальнейшая тишина. Стало слышно, как падают капли в фонтане, устроенном на террасе. Остряки на всякий случай отошли в сторону. Им, по-видимому, показалось, что Лоренс, судя по выражению его лица, плеснет сейчас остатками вина в уже линяющее лицо своей неукротимой преследовательницы.
-Можно! - С улыбкой победительницы произнесла женщина и запросто огляделась, в поисках персонала, обслуживающего гостей.
Парнишка в белом смокинге тут же кинулся в её сторону с подносом в руке. Приблизил к её груди около двадцати пустых бокалов. – Какое желаете? Есть французское, испанское, итальянское, калифорнийское.
-А что посоветуете вы? – Лори улыбнулась парнишке, который уже был очарован её гордой, независимой среди всего этого напудренного сброда, красоте. – Я бы, …я бы, - он не знал, потому что не пробовал здесь ничего, а врать в такие ясные, даже будто прозрачные глаза красивой женщины, обиженной каким-то дурачком, не решился. – Я бы…
Лоренс, пожалев парня (потому как прекрасно понимал сейчас его состояние), произнес: «Да иди ты уже, ослепленный», - он освободил от руки Глорию левую руку, подхватил с подноса парнишки бокал и развернулся в сторону. Ему тут же наполнили бокал шампанским.
Тед развернулся к Глории всем телом. Протянул ей бокал. – Несравненная девушка, …так тебе, наверное, будет удобнее,
Казалось, он подставился. Но Саммер оценила положение его правой руки с его бокалом и поняла, выплеснуть вино из своего – без ответа – у неё не выйдет. И она, дернув улыбкой, просто взяла бокал из его руки. И тут же пригубила вино. – Действительно превосходное. Спасибо, милый, но сравнимый.
Парнишка с пустыми бокалами ретировался подальше от приметной парочки.
Анна под руку с Руди приблизилась к Лоренсу. – Что же ты не сказал, Тед, что твоя подружка придет на мой праздник помыться?»
Лоренс глаз не сводил с той, которая мягко пробовала вино и, казалось, ничего другого её не интересует. - Э…прости. Упустил. – Тед поднял бокал. – За здоровье твоего ангела, Анна!
Анна коснулась бокалом бокала Лоренса и, смерив недовольным взглядом самозванку, медленно увела своего молодого мужа подальше. Подальше от места, где стала и будто бы гордилась собой «жалкая, сырая, капающая из-под себя» самозванка. – Надо бы распорядиться, чтоб пол вытерли после неё. Как-то она …пахнет, …не хорошо.
Руди был в шоке. – Дорогая, …тише. - Он покачал головой, глядя на насквозь промокшую Глорию, потом посмотрел на Лоренса. – В туалетных комнатах, думаю, найдется все, чтобы привести это… Лори, всё в порядке?
-Да, - с улыбкой и нежностью в голосе, - ответила сырая, продрогшая на ночном ветерке женщина.
Она и вида не подала, что испытывает дискомфорт. Она пила шампанское, мелкими глотками и казалось, дна нет в узком бокале.
Лоренс покачал головой, отказавшись от ещё одного бокала с шампанским, напротив, поставил на поднос обслуги свой бокал и повел Глорию в туалетную комнату.
Да заблудился, дурачок, по дроге. Увел её в спальню к Боксам!
Вообще-то все личные комнаты в люксе должны были быть закрытыми. Но криминальные фокусы отсидевшему в Канзасе известны. И не нужно никаких отмычек. – Девушка! - Выкрикнул Лоренс проходившую мимо девушку в белом переднике. – Анна нам сказала, здесь можно обсушиться. Понимаете, мы…
О том, что кто-то из гостей хозяйки упал с террасы в бассейн этажом ниже, девушка уже слышала. Оглядев молодую женщину рядом с Лоренсом, она виновато произнесла: «Но у меня нет ключа».
-А что же нам теперь…» - на лице Лоренса была и мольба и смущение.
Девушка огляделась. Произнесла: «Я сейчас», - и …пара каких-то минут, и Тед с Глорией оказались в постели именинницы!
-Ты полное дерьмо, Лоренс.
-А уж ты то, солнышко, какая зараза, …ещё и напилась…
Решив под утро отдохнуть в «постельке», хозяева вошли в свою спальню и …
Та самая девушка, что принесла Лоренсу ключ, именно она первой услышала долгий, протяжный визг своей хозяйки.
Собственно, на секс с Лоренсом Глория и согласилась ради вот такого сюрприза для Анны Бокс. Насырить, измять, изодрать, измарать в сперме кружева, шелка и атлас - разве такое бойкое дельце не подняло бы настроение тому, кто бы оказался на месте Глории Саммер? «Так ей и надо, старой дуре!»
Однако после посещения спальни, парочка разбежалась.
Тед испугался, что не сможет сдержаться и начнет умолять Глорию, чтобы простила его и …осталась с ним ещё, …ещё немного, …потом ещё. …Он испугался этого унижения. Потому, как только он раструсил вторую порцию спермы по чужой кровати, шлепнул по отслужившей ему заднице, и тут же застегнул гульфик на своих штанах. – Ладно, детка, отдыхай. Мне пора.
Глория растянулась всем телом на кровати, упав в неё на живот. – Гад…
Тед ушел первым. То есть, он ещё какое-то время стоял у двери, караулил, ожидая, что Глория тоже заторопиться покинуть чужую спальню. Но нахальства этой женщине не занимать. Она пошла, принять ванну!
Тед понял это, когда не выдержав напряжения, заглянул-таки в спальню снова. «Вот сука! Ну и черт с тобой!!»
Вот, после этого – он ушел.
А Глория приняла душ, снова натянула на себя сырое в хлам платье, порвав его в нескольких местах, в виду тесного фасона, и после, взъерошив на голове волосы перед зеркалом, отправилась восвояси. «Так ей и надо, старой дуре!»
***
До Америки не дотянуться. Однако Мерфи донесли, чем занимается его кузен на малюсеньком острове Хио. Он позвонил Лоренсу и напрямую спросил: «Значит, нам нельзя мутить с чужими женами, а ты снова на те же грабли встаешь? Зачем, Тед?
-Я бы ответил, Френк, но про грабли – тут я что-то аллегории не понял?
-Хорошо, тогда так: зачем ты снова влезаешь в это дерьмо?
Лоренс помолчал, будто делал вид, что и впрямь, задумался над аллегорией.
-Тед, слышишь? …перестань дурить. Эй, ты где?
-Тут, я, Френк, на месте.
- Мне сказали, что ты ходишь по вечеринкам с Саммер. Сказали, что вы с ней так зажигаете, при том прилюдно, что после в горячем песке новости только остывают.
-И что? Пусть…остывают. – Тед ухмылялся. Но он помнил о серьезности миссии своего кузена, потому улыбку смял и ответил почти честно: «Я так, Френк. Потешил мужское самолюбие - и только. То есть только одна вечеринка и имела место быть. Не знаю, видно, эхом до тебя новости доносятся. Ты то как? К бою готов?
-Тед, не напоминай. Завтра судный день. Из меня и Лизы – это жена Хоупа - пытаются сделать парочку закланных овец. Они тут все трясутся, бояться, что зря это всё, этот судебный процесс и вообще. …Тед, ты бы слышал, он так рьяно агитирует за себя, крепко видно решил, что встанет у руля вместо нашего Старого Опоссума. Уж ясно, что на третий срок тот не пойдет. Заму - прямая дорога выше по лесенке. И люди смущены. Они не понимают, кому верить: ему или полиции? Суда не было, всё откладывается у них. Меня тут целая гвардия охраняет. На завтрашнем заседании я им позарез нужен. А что со мной будет потом, - им плевать.
-Значит, жена тоже против своего милого политика?
-Она его больше меня боится. Да, она против. Будет пищать в суде, рассказывая о нем, как об извращенце. Если честно, Тед, я б сам ей задницу надрал. То есть не так, а натурально, кнутом. Чтоб не трепалась там. Тоже мне, жена называется. Все мы козлы и любим всякую ласку, так что из того?
-Ты не туда пошел в фантазиях, Френк. Ты против Хоупа, потому что он не дает развернуть тебе бизнес. А тот, я уверен, пошел бы у тебя на мах. Потому что ты, как и твой отец, умеешь управлять игорным бизнесом. Ты вспомни, ты сам чуть не сгорел заживо.
-Да, спасибо, вытащил меня. Я помню.
Тед слышит, голос у Мерфи совсем не как у воина.
-Френк, Френк, ну-ка, брось! Честно, Глория - это так. Это – уже не то, говорю тебе, как другу. Я кину её к чертям и всё. Моё дело - проекты кораблей. И остров, …красив, конечно, но… домой хочу. Увидимся скоро. Ты соберись, Френк. Тебя охраняют, ты в безопасности. Всё будет нормально, парень. Соберись. Завтра во сколько заседание?
-В десять.
-Ну вот! Ещё и выспишься. Везет тебе, Френк. Ты в центре событий целого штата. Родного, Френк. Не как я тут, …дурачка строю и рад, что люди меня в лицо живым запомнят.
-Ты там осторожней с ней. Она - ладно, я в тебе уверен – справишься, но она таких отморозков себе в услужение берет, Тед, будь внимательнее.
Лоренс обещал.
***
Но не обещал того Лоренсу бог.
Этим же вечером, казалось бы, совершенно случайно, он увидел Глорию, загорающей на катере. Вроде бы одна. Тед нашел парочку свидетелей того, что он в такое-то время был на пляже жив и весел, он с ними поздоровался и поинтересовался временем. А потом свистнул девушке в голубом купальнике. И помахал ей – всё при свидетелях. (Пусть увидят: он доброжелателен и приветлив).
Лори кошкой подняла голову. Посмотрела на него, ухмыльнулась и снова развалилась, прельщая взор «изголодавшегося» изгибами своего тела. «Вот стерва! Ведь весь пляж уже переимела, пока голой загорает. … Лежит, …поворачивается. У другой бы уже по коже пузыри пошли, а эта… на раскаленном металло-пластике развалилась и торчит, торчит, … бельмо в моём глазу».
Раз знака не подала, так Лоренс решил, ну и пошла она! «Другой трамплин для разбега выберу. Подумаешь, катером обзавелась».
И только он развернулся, чтоб уйти, как тихим свистом (змеиный, как называет его Тед) она его позвала. Лоренс тут же с разбега и - давай, бить руками, ногами по волне.
Плавал он очень даже неплохо. Когда-то с моноластой он ставил в своем университете рекорды в плавании на скорость.
В общем, раз-два и готово – он уже у её ног. Глория, пока он приближался, успела накинуть на себя кое-что (прямо на глазах людей на берегу одевалась!)
Секс был. И даже как бы страсть. И как будто все по согласию. То есть, вполне взаимно.
Катер направление знает. Двое рады, что навигация перестала докучать и стала совсем не ручной. Да и куда тут деться-то? Остров ровным овалом. Наматывает круги катер, наматывает, двое – целуются взахлеб. «Лори, любимая, я так скучал…»; «Тедди, мальчик мой золотой, где же ты был до всего этого?»
Кто здесь кого «любит», и что значат слова «до всего этого»? Всё пустое! Все только страсть да разговоры, чтоб рту отдохнуть от поцелуев – не более того.
И вдруг бамс! Встал катер. Не то на мель сел, не то руль заклинило. Не то и не то.
Стемнело, и навалились на катер и Лоренса не встречаемые ранее на острове люди- микробы. И было их действительно очень, очень много. Катер буквально кренило, когда драка началась, и вся эта желтая тьма начала катать Лоренса - в одну сторону, а его девчонку - в другую.
И всё всерьез! Глории разбили бровь, у неё шла носом кровь, все тело было покрыто розовыми линиями и овалами вспухших царапин и синяков. Лоренс чувствовал, что передние два зуба потеряны им безвозвратно. Третий - едва держится, упираясь ему язык. Глаза его заплыли, из носа и рта кровоточило. В конце концов, его за шею приковали наручником в ручке оконной рамы в каюте катера, а его девчонку распластали на столе и начали забавляться пальчиками.
Лори, возбуждаясь, стонет, плачет, зовет его на помощь.
Лоренс изнемогал от возбуждения видимого им одним глазом (второй совсем сузился в щель). И ещё ему докучали двое недоростков, лишь по соски ему. Они пинали его то в пах, то в живот - куда попадут. «Всё! Всё! - Зорал он, уже не силах снести всё это сумасшествие. – Прекратите всё, я сказал, каратисты гребанные! Тайм- аут! …Чё надо, слушаю!! …Отвалите от неё, микробы бля, палочки кишечные! Отвалите, говорю!! …Я понял, что надо?!»
От него отошли, Глорию, распятую на столе, разглядывают, будто медики в анатомичке.
Подходит к нему глава всего этого нашествия – темнокожий парень, явный отморозок со стажем. Поглядел он на тату Лоренса, присвистнул и под кадык ему острый штырь припер (такими «костылями» когда-то шпалы в землю вбивали). – Значит, так, сероглазый….
И как он цвет разглядел, когда глаз Лоренса уже час как не видно, щели одни синюшные.
Не понятно, чем он за десятком ублюдков приглядывает. А Тед приглядывал.
Перед тем, как сломаться, он заметил, что «ошейник» его от потуг шеи едва держится на ручке окна. Четырьмя винтами она была прикручена к металло-пластику. Тед так бился в возбужденных судорогах, что почти вытащил все четыре из гнезд. Рывок - и всё, - он свободен. Вот только на ногах цепь. Но Тед проверил. Раз колени поднимаются, (он ударил одному из своих обидчиков в пах, а тот был вровень ему ростом), значит, решил Тед, плыть с цепью сможет. «Мне б только до палубы добраться».
В общем, суют Лоренсу к уху телефон. Его мобильник. И слышит он голос Мерфи : «Алло? Тед, что молчишь, алло, Тед?»
- Говори. Поговори с ним, ну? Говори, сука!! Скажи так: не важно, как он будет охрану обходить, но чтоб к ночи его в предвариловке не было. И завтра на суде пусть не показывается. Иначе…
Штырь уперся Теду в горло, в месте касания потекла кровь по шее.
-Иначе, сероглазый, мы не просто убивать будем, а …сложно. Очень сложно. По частям. Сначала её, а потом - тебя, сука».
-Это ещё как посмотреть. По мне так сука ты. - Шепелявил Лоренс, из-за отсутствия передних зубов.
-Посмотреть? Ах, так ты ещё что-то видишь? … - И упырь со всего маху ударил плоской шляпкой штыря в нос Лоренсу.
У того круги перед глазами замелькали. И горяченькое побежало по лицу, груди….
Так скверно Лоренсу даже в Канзасе не было. Тед сначала резко наклонил голову, чтобы сознание от боли не потерять, а после – задрал голову и, (все равно убьют)…плюнул и третьим выбитым кровавым зубом прямо в глаз мерзавцу и попал.
Лоренса придавили к стене так, что ребра заскрипели. И снова поднесли телефон к уху.
Мерфи: «Алло, Тед, …какого хрена, ты пьян что ли?»
-Был, - прохрипел Лоренс. – теперь, пьфу… трезв, как стеклышко.
-Чего хотел?
-Ты это…я сказать…
Лоренсу подсказывают. – Скажи: покажется в суде, порежем в куски.
-Ты это, Френки, … к матери моей …зайди. Узнай, как она?
Взмах рукой и удар наотмашь по его лицу. Он хотел ударить сцепленными ногами в ответ, но ему ударили битой ниже коленей.
Тед хлюпал кровью. Всё косил на ручку оконной рамы. На месте ли ещё? К рывку он готовился.
- Френк, ты это… завтра, говоришь, судный день бу…дет?
-Да, Тед. Ты то, как там? Что-то голос у тебя не здоровый? Ты там, не один что ли?
-Ты это, Френк, … ты иди, …иди туда…обязательно… - И крик разом с рывком всем телом вперед: «Ты должен, Френки! Сделай их!!
Тед скинул с руки двух кривоногих островитян, ухватил за штырь пятью пальцами и …всадил со всего маху штырь в горло тому, кто только что сам им поигрывал у его шеи.
Темнокожий человечек дернулся, как жук на булавке и, мелко задрожал, затихая взором. Повис на деревянной раме оконного проема.
А Лоренс с болтающимся на шее ошейником, бряцая цепями по металлу лестницы, уже гнал из каюты прочь.
Со спины выстрел. Другой, третий. …Только в такой горячее разве он почувствует укусы пчел? Прыжок! …И вот она – стихия любителя хлопнуть во время старта моноластой.
Вода! Он считал – это его спасение.
К ночи волны стали ещё ленивее. Как смола черны и округлы. Лоренс гнал тело к берегу, ничто ему сейчас так не светило, как желание выжить любой ценой. Ему казалось, он плывет быстро, легко, но плыл он выдыхаясь пр каждом взмахе рук, которые зацепило пулями. « Я буду, я должен, я доплыву, я готов..…Никогда, Ло, …никогда ты больше меня не поимеешь, детка…».
Он плыл не туда, где сверкали огни и, наверняка, были люди, он считал, там могут после искать, Тед плыл туда, где в приземистых домиках островитян уже свет не горел. Это значит, там живут одни старики, а с ними легче договориться.
Катер развернули и направили его к берегу. Как раз туда, где ярче светили огни.
***
Ночью, в ставшей почти родной ему палате под номером два нуля, что в клинике доктора Бейши, Лоренс дал волю слезам.
Бабочка ухаживала за ним, и тоже плакала. Столь разбитого тела она ещё не видела. – За что? …За что так можно ненавидеть?
Если б он знал….Он даже не понимал, что он снова бредил, теперь уже только ею…
Суэ Бани позвонил утром доктору. Поинтересовался, «не вернулся ли в палату больной»?
Доктор не знал, друг Бани Лоренсу или нет, потому сказал, что у него больных много и положил трубку. Но о Лоренсе жене Бани сказала Бабочка.
Пуэ тут же собрала чистые вещи, Суэ передал ей в пакете еду и, переглянувшись со старшим мужем, она поспешила в клинку к Лоренсу.
Это она рассказала Теду, что американка «рвала и метала, крича на своих бандитов самыми скверными словами».
Что правда - то правда. Скверны Глория не пожалела. Она была в гневе, пена брызгала из её искусанных губ: «Идиоты! Я говорила, не переиграйте с ним! Дорвались! Выродки! Задница моя интересна стала?! Клопы вонючие! Всех питонам скормлю! Сама в пасти ваши бестолковые головы совать буду!! …Актерами себя возомнили?! Дичь, …мразь!»
Теду слушал голоса людей, но боль в нём превозмогала смысл сказанного. Слова были звуками. Они стали эхом, уже растерявшим первоначальную суть доносимой ими истины. Ему настолько было худо, что задуматься о смысле того, что говорили рядом или ему – сил не было. Он лишь бредил и уже взаправду, бредил и о счастье, и о беде, будто сор, прилепившихся к глине его любви.
Он не терпел, он побеждал боль. Даже тогда, когда, таращился с мольбой на людей, приносящих ему облегчение, даже тогда, когда сжимал кулаки, чтобы не закричать от невыносимых страданий, приносимых его телу даже с малейшим беспокойством он нарочно громко радовался, удивляя и пугая окружающих его людей. На лице – призрачное удовольствие - он свободен, он опять не поддался!
Зря думали, что он храбрится. Он действительно радовался, что живой. Ему удалось задуманное, и он остался самим собой.
Никому он не дал обрезать нить своей бесшабашной судьбы. Всё шло последовательно, четко следуя законам организации человечества. То есть, дальше вертолетом он был отправлен на материк, передан медикам лётной службы, и те, по настоятельной просьбе его матери, самолетом доставили его в одну из клиник Лос-Анджелеса. Примерно такой же путь совершила и Глория Саммер, только на бортах летательных аппаратов значились немного иные символы.
Дальше - его долгое восстановление, неожиданное прощание с Мерфи и трогательное, к сожалению обоих, короткое воссоединение с матерью и тут же потеря её им.
Дальше – второй этап судебного процесса по делу Хоупа – уже не заместителя губернатора штата Калифорния, превысившего как-то свои полномочия в процессе исполнения судебного приговора по делу Г. Саммер (в этом случае Глория привлекалась в качестве соучастницы серии преступлений). Затем начался процесс по делу Т. Лоренса - дело о похищении человека с целью склонить его к противозаконному заговору и причинении ему физического и морального вреда здоровью. Там Саммер значилась уже главной героиней обвинения.
Дальше - их странные встречи на очных ставках при свидетелях, где они глядели друг на друга, как чужие, но каждый будто угадывал мысли другого и очень старался не выдать и капли той истины, что стала концом их странных и страстных отношений. Последнее событие развело их окончательно. Она поняла, что уже не властна над ним, он - уже не любил её. Но оба старались гасить в себе чувство мести, Лори ни разу не вспомнила о потерянном ею брате, он, – положив на стол следователя медицинскую карту обследования, не прибавил к написанному ни слова. Оба молчали. Она, разглядывая его разбитую физиономию, понимала, что другой такой любви больше не встретит, он – разглядывая корочки ссадин на её лице, прощался, будто хоронил её. И молча благодарил и за нежное счастье и за горькие беды, которые она внесла в его судьбу.
Дальше - их ещё более странные встречи в зале суда, где так медленно тянется время. Где никому нет дела до их чувств и так и не умерших в них страстей, где от обоих требуются лишь факты, но лучше - доказательства очевидцев и твердые копии их долгих, отвратительно детальных свидетельств. Место встречи - где никому нет дела до истории странной какой-то даже не человеческой любви.
***
Лоренсом было сменено несколько клиник, прежде чем из бритого на голо, с перевязкой, делящей лицо пополам, с железными скобами вместо передних зубов, шрамами и переломами по телу, с отбитыми в хлам внутренностями вновь появился некий гражданин, тихо, по-людски живущий среди людей, трудящийся, как все, то есть, во благо их и себя.
Но убийство Мерфи (Френка и жену Хоупа застрелили выходившими из зала суда люди из окружения Саммер, дабы исполнить задуманное и оплаченное кем-то), это страшное событие Лоренс встретил ещё преодолевающим собственную боль. Видеть он не смог. Глаза его лечили, в них закапывали лекарство, позволяющее видеть мир лишь в мути радужных пленок. Газету, где сообщалось об убийстве, совершенном прямо на лестнице здания правосудия, ему прочла мать. Она же, поддерживая под руку, сопровождала его на тихие похороны члена его семьи.
Именно там, мало что видя, лишь слыша слова, да по всхлипам угадывая лица не чужих ему людей, Тед вдруг почувствовал всю тяжесть ответственности за причины рождения и смерти медленно тающего рода Лоренсов.
Аналогично и смерть матери – это страшное и вместе с тем показательное для него событие - оно так же подсказало Теду что изначально выбранный им путь привел к катастрофически непоправимым последствиям.
Элиза Лоренс …регулярно, как всякая добрая мать, понимающая своего сына, передавала для Глории Саммер маленькие посылочки с одеждой и сладостями.
Те, разумеется, по протоколу подвергались проверкам и необходимым ограничениям.
И всё как будто было спокойно, но вдруг однажды…
Пять долгих лет эта женщина отправляла почтой и носила лично передачи своему единственному сыну. Сыну, которому она в виду своей вечной занятости и природной сухости явно не додарила тепла и заботы. Понемногу она начала понимать правила той игры, в которую, независимо даже от самой себя, начала играть с теми, кто передавал её посылки любимому ею адресату.
И вот в посылочке, как обычно переданной «девушке сына» Лиза Лоренс – в прошлом известный врач, доктор служащих человечеству наук, член таких-то и таких-то уважаемых обществ, а теперь только мать да глава школы подготовки сестер милосердия передала с посылочкой небольшую коробочку сахара. Обычного сахара-рафинада, в виде маленьких белых кубиков.
Всё, что находилось в посылке, в том числе и сахар – всё было проверено и даже опробовано человеком службы безопасности тюрьмы. То есть, и сахар был опробован и передан в камеру, отдан лично в руки заключенной под номером 232425.
Саммер, в виду исключительно эгоистичного восприятия жизни, мало что понимала в глубоком, животном чувстве коллективизма. Тот будто напрочь в ней отсутствовал. Все свои трапезные посылки она съедала на мах, тут же, дабы не развивать зависть и ревность в своих сокамерницах. Но человек слаб, особенно слаб, когда недостаточно сыт и душевно убог. А Глории не повезло, именно таких в камере, где она обитала после вынесения приговора, оказалось большинство.
И так сложилось, что именно коробочка с тривиальным, казалось бы, продуктом (сахар в кусочках) – именно она стала причиной великого раздора в сокамерном семействе.
Зажатую в тисках рук молодую женщину стали кормить этим сахаром. «Ты хотела съесть его одна, съесть всё, всю коробку, …ну так вот тебе, ешь, рви свою ненасытную глотку, жадина, жри свой сахар!!!»
И на какой-то минуте насильной кормежки у наевшейся сладостей до смерти, она - смерть таки наступила.
У Глории пошла горлом белая пена, глаза вдруг начали терять цвет, а кожа на сдавливаемом со всех сторон лице прямо на глазах начала покрываться синюшными пятнами. «Стой!! – Закричала, раскинув руки в стороны, хозяйка ватаги. – Отойдите от неё! …Все, говорю, пошли! …Прекратите!! Прекратите жрать сахар! – Старшая – высоченная баба, озиралась на каждую, силой вытесняя кучку из дальнего угла камеры. - Палево, девки. …Травленный сахарок у нашей прокуроршихи, …во как!
Вокруг умирающей стало светлеть. Если б захотела, Глория могла бы ещё раз увидеть клочок светлого голубого неба в окошке под потолком. Но страх смерти стер из памяти все остальные её желания. Она не захотела увидеть неба.
-Отойдите от неё. …Отдай! …А-ну, дай сюда, дура! – Хозяйка жадными рывками отбирала у соседок белые куски из рук, а после… разжала кулак с горстью над лицом Саммер. - Дожирай, сука!
И уже будто устало, уже без сил, вяло, женщины разбрелись по своим углам.
Кто-то, кто стоял ближе, стукнул кружкой по двери, …та и открылась.
-Отрава. - Доложила старшая по камере. – Сахар у 232425-ой травленным оказался.
Несчастная женщина, обсыпанная белыми кубиками сахара, лежала в самом темном углу, за кроватями. Она была парализована. Бесшумно её тело билось о затоптанный каменный пол, Ло задыхалась, в виду закристаллизовавшихся в гортани мелких белых пузырьков пены.
Саммер умерла в тюремном лазарете от действия какого-то сильного, но не мгновенного яда.
Поскольку это было ЧП для всего учреждения, начальник тюрьмы не сдержался. – Обожралась, …вот сука! – И он нехотя набрал номер телефона высшего командования.
Саммеру, хотя он и обещал позвонить, «если что тут стрясется с его дочери», начальник тюрьмы звонить не стал. «Невелика птица. Узнает из газет».
Камеру и её постоялец обыскали. Был проверен и обыскан тот член группы безопасности тюрьмы, который делал досмотр посылки. Не досчитались двух кусочков сахара. И снова была устроена проверка. И она была тщательнее первой, но, увы, …двух кусочков до положенного веса коробки так и не хватало. Решили, так и было. Решили, их не доложил тот, кто наверняка эти пару кусочков сахара сначала испытал на чем-то или на ком-то.
Остатки одного из кусочков сахара были обнаружены в желудке белой крысы, лежавшей на кабинетном столе застрелившейся Элизы Лоренс. В своей предсмертной записке она просила прощение у сына и … умерщвленной ею помощницы.
Второго кусочка так и не нашли.
Его след будет обнаружен чуть позже. В гортани одной из внезапно скончавшихся заключенных – как раз той, что спровоцировала расправу над Саммер. В её гортани был обнаружен моток из человеческих волос. Именно в нем долгое время скрывали последний кусочек сахара, из посланной к Саммер коробки. Кто-то сильно молился, чтоб из двадцати восьми кусочков сахара в коробке отравленным был не только тот, что попал в горло заключенной под номером 232425, но и тот, что был бережно припрятан и сохранен до поры для другой зловредной жертвы.
Даже если кто-то остается один на один со своей ощипанной в хлам судьбой, даже тогда он не должен забывать, что он не зверь. Даже тогда он должен помнить, что он – человек и кругом него – люди. Кто не забыл, тот способен остаться человеком.
***
Машина забарахлила, и Тед был вынужден оставить её на стоянке. Он парковался так, чтоб технику из сервиса, куда он позвонил, было быстрее отыскать его машину и удобнее эвакуировать из ряда. А самому пришлось возвращаться с работы пешком.
Три квартала. В общем-то, до его квартиры недалеко, но погода не для прогулок, прохладная. Дул октябрьский ветерок, солнце слепило, но не грело. Тед ёжился, кутаясь в шелковее кашне, повязанное поверх поднятого воротника пиджака. Он шел, быстро передвигая ногами, глядя только перед собой. Мысленно определялся с местом, где будет ужинать и как проведет остальное время до сна.
Он шел, слушая музыку, зажатую в его наушниках. Иногда ненадолго останавливался, чтоб считать посланные ему СМС, отвечал на звонки. Первый - от задержавшегося на работе коллеги, предупреждавшего, что «завтра баскетбол – игра с коллегами из конкурирующей фирмы»; второй - от приятеля, ждущего его, опять же завтра, у себя, во вновь открывающимся после реконструкции магазине детской игрушки. «Подгребай, покажу последний крутняк. Игра: «Захват заключенными Канзасской Колыбели».
Лоренс отзванивался, читал СМС и слушал музыку, и снова шел по улице, мало что замечая вокруг. Сталкивался по пути с толчеёй, шел в толпе людей, переходивших перекресток. Всё люди кругом, кто спешит домой, кто в кафе, кто к друзьям. Кто-то просто гуляет, шляется по воздуху без дела.
Тед проходил мимо витрин магазинов, удачно и не особо удачно вперивающих прохожим свой товар. Это были разные магазины с различным товаром. Например, Тед мог бы зайти в магазин Света, за высокими окнами которого поочередно зажигались люстры, но прошел мимо. Потом он прошел мимо витрин с бытовой техникой, как говорят: «всегда готовой помочь человеку справиться с домашними проблемами». Пять разных марок телевизоров показывали проходившим мимо одну и ту же программу – первые новости Первого канала. Что-то мало приятное по теме, но зрелищное - это как обычно. А что ж ещё показывать людям, вот как Лоренс, не замечающим ничего и никого вокруг и идущим, как все мимо.
Тед зашел в бар. Его желудок, уже тронутый язвой, был томим голодом; глаза, утомленные одиннадцатью часами интенсивного глядения в экран монитора требовали приятного отдыха в полумраке, а спина – удобного мягкого кресла. Всё это он нашел в баре у Тони.
Это как Бани, только белый Тони. Только в отличие от Куэ Бани Тони не умел придуриваться, не умел развлекать гостей безмолвным образом хорезматичной личности. И чревовещателем Тони тоже не был. Но как и Куэ, так же как Суэ, Тони был добрым малым, радушным хозяином своего кафе. Он был человеком, умеющим поднять в клиенте настроение и желание подкрепиться. – Тед?! Какие к нам люди! Привет, дружище - конструкторище! Заходи, заходи. Как жизнь? …Черт, парень, да ты ведь толстеть начал. Но ты правильно сделал, что зашел. Проходи, скорее, у нас есть одно такое блюдо… – В сторону кухни. – Салли! Теду – никаких гамбургеров сегодня!
Лоренс снял «уши», и улыбнулся. – Тони, в твоем кафе гамбургеры и не подают.
-А вот и хорошо. Мясо будешь?
Тед кивнул.
-Проходи, проходи скорее. …Эй, кухня? Кусок отварной телятины и тушеные овощи горячими. Человек выронил печь из машины.
-Всю, - Тед махнул рукой, - всю машину выронил. На стоянке оставил. Что-то с мотором. – Он шмыгнул носом.
Усаживая Теда в одно из лучших мест, Тони продолжал говорить, будто считывал с бегущей строки: «Да, погодка такая, что ремня требует. Вчера шлёпал дождь, сегодня - мы. Проходи, я распоряжусь, чтоб поторопились с едой. Да сними ты свой шарф, у меня здесь лето! (Лоренс чихнул) А я говорю! Нет, нет, дрогой друг, сегодня мы справимся без глинтвейна. Сегодня я угощу тебя пивом, какое сегодня сам пробовал впервые. – Доверительно тихло, - Слушай, сам не знаю, что там такое добавляют в солод, но … какая-то травка там точно есть. – Тони, усадив гостя, наконец, выпрямился во весь рост. - Видишь, на часах вечер, а я бодр, будто только бар открываю!
-Ну давай, угощай.
С соседнего столика прозвучало хи…хи и ещё отзыв: «Обычное пиво, никакой травы. …Да, совсем никакой. Эй, Тони, а трава-то где? Когда нам травы дадут?»
-Ш…ш… хулиганы! - шутливо шикнул на двух парней Тони (мужчина неопределенного возраста уже с двадцати лет). – И к Лоренсу. - Тед, пиво отменное. Стоит – пустяк. Пробуй, не пожалеешь. – В сторону парней. - А вам лимонад в другой раз предложу и ректора - за столик, чтоб хихикали скромнее.
Но парни хихикали. Им было сытно и весело в кафе, где из посетителей, только они да ещё двое – крепко загорелый мужчина и женщина, развлекающая себя тем, что подглядывает за всеми и косит от скуки на телевизор. – Во, гляди, … там опять кого-то топит. – Один из парней показал пальцем на экран телевизора, висевшего в углу над стойкой.
-Да кого, кого, япошек, опять. Видишь, желтолицие. Прощай, Фукусима! (второй)…Да, прощай.
Молодая женщина сидевшая за соседним столиком, лицом к Лоренсу, перевела взгляд с веселящихся студентов на экран. Потом, устало потерев глаза, посмотрела на новенького, которого Тони называл Тедом.
«Новенького» она нашла симпатичным. «Всё лицо в полосках мелких шрамов. Забияка? Вроде не похож. Лет тридцать. Загорелый. Лето, значит, не в музеях провел. Всё на бережку». Скучающая женщина сразу определилась с отсутствием обручального кольца на пальце у мужчины. Потом поправила прическу, взбив её обеими руками, улыбнулась, подмигнувшему ей студенту и, быстро поглядев на мужчину, выпрямилась на стуле. Сразу как-то стала заметнее.
Мужчина ждал свой ужин. Покинутый на время хозяином, он возился, удобно располагая уставшую спину в пределах широкого мягкого кресла.
Женщина за соседним столиком с любопытством разглядывала его (а он - даже не обратил на неё внимания!) «В бар… откуда? С работы. …Да, время тем, кто любит слегка задержаться. Развалился в кресле, …наверняка, целый день сидел за столом, мучил спину. – Она смотрела ему прямо в лицо, в чуть щурящиеся светлые глаза, он – же, что уже начинало …удивлять её, даже взгляда на неё не кинул. - И, что вероятнее всего, весь день таращился в экран компьютера. Как его хозяин бара назвал, «Дружище - конструкторище»? А! Так он возможно, из этой, проектной фирмы. Черт, сто лет мимо хожу, так и не знаю, чем она там занимается, что проектирует? – Немного уже кисловатый взгляд на «обычного» офисного трудягу. - Перспектива понятна: ранний сколиоз, запоры, язва желудка, проблемы с поджелудочной, ранний склероз, аденома простаты, после пятидесяти - импотенция. …А как хорошо выглядит в тридцать!» - Женщина грустно усмехнулась и уже в который раз, поглядела в сторону входа в кафе. «Ну и где же она, …Джессика – Триндесиха».
Подруга опаздывала. И тогда женщина снова посмотрела в сторону телевизора. Диктор Первого канала сообщала повторно: «…Небывалый ливень и семиметровая волна буквально уничтожили процветавший туризмом остров. Американское правительство….». Женщина нахмурилась, вынула из сумочки гарнитуру от мобильного и закрепила её на ухе. «Как бы не пропустить звонок». Она в который раз проверила мобильный. Зарядка - полная, но ни звонка из него, ни СМС. «Противная Триндесиха! Чтоб я ещё раз…».
Лоренс слушал музыку, тупо глазел на экран мобильного, перебирая кнопки. Потом, когда надоело, осмотрелся по сторонам,. Заметил и женщину, сидевшую за столиком напротив, она смотрела что-то там по телевизору.
Пока женщина была отвлечена новостями, от делать нечего, Тед примерился к ней взглядом. «Обычная. Где-то под тридцать». Он разглядывал её лицо, руки. «Крепкая. Но, судя по выражению, - какая-нибудь занудливая умница. Хотя ничего, выглядит свежо. Бодренькая. Студентов улыбкой порадовала. Волосы красивые, блестят. Глаза ничего, …зеленые. Не щуриться, может и свои…зеленые». Он прошелся взглядом по тому, как она одета, и насколько это интересно. И решил, что одета его соседка «не интересно». Без оглядки на сезон и модные снова оттенки серого. «Хотя… в машине с подогревом и в сиреневой кофточке комфортно. А мне, …ладно, такси Тони вызовет».
О последних тенденциях в мире женской моды Лоренс знал от своей очень болтливой подружки (дизайнер по одежде), с которой в последний месяц лета он летал отдохнуть и полечиться в Филадельфию (неплохо отдохнул, подлечил отбитые почки, причин разбегаться с подружкой – пока вроде не было).
Женщина снова посмотрела на того, кто, как ей показалось, не соответствует громоздкому слову «контрукторище». Тед, встретившись с ней взглядом, сначала опустил глаза, потом посмотрел на Салли. Та принесла ему тарелки с ужином. Тед даже обрадовался, что работница Тони отвлекла его от мыслей о скучающей женщине (в одиночестве пьющей кофе в пустом кафе-баре).
По части женщин Лоренс - не Мерфи. Покойник может не переживать: лавры «всегда готового к прыжку козла» его кузеном используются, только если для приготовления домашнего супа. Всего полгода прошло, когда Тед держал газету с последним снимком Глории Саммер. На сним ке был запечатлен закрытый гроб и рядом с ним старики Саммер. Разумеется, он хотел бы её проводить, но, …разумеется, его там не было. Возможно, в глубине души, он всё ещё считал, что будь она жива, он дошел бы с нею до края земли. … Но не перешагнул бы его, уже нет. В память о матери. Но желания жить полной жизнью не пропали. Он не переставал чувствовать себя молод, крепким и сильным. Конечно, женщин бы у него было больше, будь рядом Френк Мерфи, а так,… ну вот провел свой первый отпуск, как полагается «серьезному» мужику – а ему и хватило.
Но вот так, просто поглазеть на женщин – он себе позволял. Взглядом исследовал. Не боялся и улыбнуться, если вдруг на его взгляд отвечали улыбкой. Но не докучал, со знакомством, как правило, не лез. Даже уходил от него.
Женщина напротив, была обычной, то есть симпатичной, но ему улыбок не дарила. И Тед решил: «Умная любительница попить кофе». Таким и он не улыбался. Ещё поймут что-нибудь не так - хлопотно.
Женщина улыбнулась ему. Он - ей. Потом он сказал: «Привет», спросил, как дела?
Женщина сделала глоток из чашечки. Посмотрела в сторону телевизора и снова - на него. – Да так… - она пожала плечами, - никак. Я в отпуске. И он кончается.
«Да, что-то действительно никак», - подумал Лоренс и постарался больше не беспокоить соседку разглядываниями. Но она заговорила опять, сама. Скучала, почему б не поболтать. В кафе так никого и не прибавилось, чтоб развлечь взгляд. – А вы часто сюда заходите?
-Бываю.
-Я – часто. Тут кофе славный.
Студенты: «Ну, понятно! Тони и кофе закупает, чтоб пробирал. Зерна с травкой. Ха-ха, на такой любой бы подсел».
Лоренс примолк. Не хотелось вовлекать в разговор ещё и хмельную молодежь.
Он ел, изредка посматривал на женщину. Улыбнулся, заметив её «классически женское» смущение (это когда приличным было бы оборвать знакомство, но не хочется).
Кожа короткой как топ куртки на женщине играла перламутровым отливом. Сиреневая кофточка с разрезом на груди, добавляла цветности ярким зеленым глазам. – Сначала выбирала, куда поехать, теперь, когда три дня до конца отпуска, получается, что … отдыхала дома. Даже коллегам рассказать нечего будет.
Лоренс резал телятинку, жевал овощи, - взглядом благодарил Тони за пиво, первый же стакан снял усталость, приятное томление дошло до мозгов и самых усталых мышц тела.
- Меня Тед зовут. А вас?
Студенты: «А нас - Том и Джерри».
- Глория. Можно, Лори.
Бамс!! У Теда дернулось лицо, …застрял кусок в горле. А пока он кашлял, проталкивая его внутрь, пока вытирал слезы, вдруг хлынувшие из глаз, он все смотрел на женщину, назвавшуюся Глорией. И странная мысль, будто электрическим током прошлась по мышцам сердца: «Лори? …Не может быть! …Лори, … разве есть другие?»
Тед отпил пива, глядя четко - в стакан. Слизал с губы пену, подумал немного, а потом основательнее пригляделся к женщине. Теперь он не слышал, чего там вставляли в их общение студенты. Он будто приблизил образ женщины к себе - реальному и перестал что-либо замечать вокруг. Он заметил её ухоженные, но, по-видимому, крепкие руки, заметил приколотый к лацкану куртки значок с буквами «МЧС». А на правом ухе женщины закреплена гарнитура от мобильного телефона. Нет ни серег, …ни колец, лицо – без косметики...
В это время Тони снова кого-то встречал у двери. Он спросил у Лоренса что-то, но Тед его не услышал. Тогда Тони рассмеялся и спросил громче: «Эй, Тед? …Нет, вы посмотрите, как он поглощен едой. … Конструктор. Корабли проектирует. Морские. …И даже …военные. Но это между нами, конечно. …Это тайна. …Он что, музыку слушает? – Улыбка в сторону женщины, на которую уставился Лоренс. - …А! Понятно. …Как пиво, Тед? (Лоренс услышал, но, не разобрав вопроса, просто кивнул) Отлично? …Ну, я ж говорил! Лори, как вам кофе? Дивный? (Женщина улыбнулась и кивнула) А ароматный…м! - И к новому гостю: «Чарли, прошу вас, …вот сюда. Что, простите? Рыба? Конечно, рыба – это у нас всегда! А какое пиво мы сегодня к рыбе подаем – м! И знаете, Чарльз,…». - Тони перешел на шепот, и на его лице засветилась долгая улыбка радушного хозяина кафе, которому, конечно важна выручка, но, пожалуй, более дорого то, что люди заходят к нему, прежде чем идти домой».
-Ну и что, - прокашлявшись произнес Лоренс, - бывает, что дома даже лучше. Дом, бывает, …очень даже подходит для…– Тед улыбнулся, - хорошего отпуска.
Уже не голодному, немного даже уже и нетрезвому, женщина, сидевшая за соседним столиком показалась очень даже приятной, показалась симпатичной и даже как бы уже и не совсем умной. Щурясь, разглядывая значок, Тед улыбнулся шире и снова повторил: «Отпуск дома – это чудесно! А вы что же, имеет отношение к этому? - Он указал правой рукой, державшей вилку, на значок. МЧС. – Мне казалось, женщин привлекательных туда не берут».
-Случается всякое. – Лори улыбнулась.
Глория поблагодарила случайного в её жизни человека за комплимент, улыбнулась, и тут её отвлек поток новостей на Первом: «Американское правительство обратилось к правительству островного государства, которое потерпело бедствие от страшного наводнения…» и улыбка тут же сошла с лица. Лори снова посмотрела на экран телевизора. Прислушалась к тому, что скажут.
Тед машинально перевел взгляд в сторону барной стойки. За ней молодой парень, бармен, работал, крутя в руке шейкером. Чуть выше, справа от бармена – экран телевизора.
Мелькают какие-то кадры. Будто черно-белые…
Глория вздохнула и принялась за кофе. Тот почти остыл. …А подруги, которую она вот уже час ждет в кафе, так и нет. Значит, поход в кино на сегодня отменяется. – Да, вы правы, Тед, …посмотришь вот на такое… и точно, дома покажется лучше. Уютнее, спокой… - Лори не договорила. Её поразила перемена в лице её соседа.
На экране телевизора плачущие люди, потерянные лица, кто-то падает на колени перед только-только схлынувшей волной, слизавшей с белого песка в синь океана шелуху от жилища. Потери. …Показывают стены разрушенного отеля, похожие на могильные памятники. Камера захватывает в кадр вывеску над искореженным фасадом, по ней можно угадать, каким ещё сутки назад было название отеля …
-Святые угодники, … это же … Хио …- Вилка валится из рук Лоренса и со звоном падает, ударяясь о плитку пола. – Это же… наш отель…о, нет…Бани, это же…- Тед обтирает лицо рукой, и снова вглядывается в искаженное печалью лицо островитянина, - Бани…о…
Тед узнал Суэ Бани плачущего сейчас в центре экрана типового телевизора. – Суэ, …привет, чудо - повар…
Сухопарый мужчина не стеснялся камеры репортера. Он, наверное даже, не видел и его самого. Стоя лицом к океану, упираясь коленями в рваную рыбацкую сеть, втоптанную в белый песок, он качался в такт волнам, уже не страшным, а тихим и снова лазурным…
Бани не проклинал океан. Судя по его сжатым губам, он думал. И Тед полагал, что о брате, и возможно даже о своей и его жене – о Пуэ. (А ещё и о том, что вряд ли скоро сможет снова открыть своё кафе, так и не застрахованное его братом чревовещателем)...
-Что? – Глория повернула голову к телевизору. – Вы кого-то узнали? Вы там бывали? Диктор сказал, что это в сорока минутах лета на вертолете от южной границы Мексики. А что это за государство? …Тед? Тед, вы слышите меня?
Глория поднялась со стула, и вместе с Тони, уже спешившим к столику Лоренса, подсела к нему за стол. – Тед? Вы в порядке? – К Тони. – Кажется, у него шок. Принесите воды. И лед, пожалуйста.
Тони трепал Лоренса за плечо, Лори щупала на его запястье пульс. – Черт, плохо,… дайте же воды!
Выпив воды, Лоренс полу лежал в кресле, медленно приходя в себя.
Взгляд на экран, …вздох…
Новости оттуда - кончились. Теперь новости …отсюда: «Сегодня, около шести часов вечера у дома номер сто один по улице Секвой произошла перестрелка между полицией и группой бандитов, попытавшихся покинуть машину - фургон грабителей, ограбивших филиал лос-анджелесского банка. На эту минуту есть пострадавшие: один полицейский и подросток, случайно попавший в зону перестрелки. Наш корреспондент утверждает, что среди грабителей две женщины…»
Лоренс сунул руку в карман, достал бумажник, вынул кредитную карточку и протянул Тони. – Спасибо, я … сыт. – Он медленно поднялся с кресла. Указал пальцем на экран. – Видите, …Лори, как иногда полезно… быть …дома. - Он качнулся и медленно пошел на выход, забыв б отданной кредитке.
-Тед, …Тед, подождите… - Тони просил клиента остаться, повременить с уходом. Он всячески старался отвлечь Лоренса от дурных новостей. Но когда Теду сунули в руку карту, он тут же перестал слышать Тони и вышел за порог кафе.
Глория догнала его, когда он остановился у стоянки машин. По его нечеткому взгляду, она решила, что это хмель, что в пиве действительно было что-то такое, что туманит мозги. – Тед? Тед, вы … вам не стоит сейчас садиться за руль.
Продолжая глядеть на стоянку машин, но, как будто видя там что-то иное, Лоренс ответил: «Я и не смогу. Машина сломалась, и …». - Он резко обернулся к Глории.
Его поразило странное стечение обстоятельств. Он услышал имя женщины, которую когда-то любил больше жизни … и увидел остров, где был беззаботным и счастливым …когда-то. - Как вы сказали, вас зовут?
Глория смутилась. Ей показалось неудобным напоминать свое имя человеку, который, возможно даже, не слышит её сейчас.
А он слышал! Он только хотел, чтобы она снова произнесла это слово, это имя. – Как…как вы сказали?
-Глория. …Лори.
Тед качнул головой, потом резко развернулся в обратную от стоянки сторону и быстрым шагом двинулся прочь.
Ни «прощайте», ни объяснений.
Глория, постояла, посмотрела ушедшему в след, потом, вздохнула, решив, что вечер явно не удался. Пошла домой. «Да, …да, …Тед – дружище - конструкторище, любитель пива и островов, - подумала Лори, о случайном знакомом и улыбнулась, - вы совершенно правы, иногда посидеть дома - гораздо полезнее, чем выходить из дома».
***
Лори вспомнила эти слова, когда, выйдя из отпуска, её тут же командировали с отрядом врачей в малоизвестную ей ранее островную страну, где в связи с повторным наводнением началась эпидемия холеры.
И Лори впервые в жизни увидела остров, такой… совсем маленький, если наблюдать его с вертолета, но такой красивый, …как рай. И, наверное, поэтому, как ей уже сказали, в переводе с местного, он называется Бабочка.
-В чем суть? Там водятся бабочки?
-Если и были, - ответил ей главврач, - то их тоже смыло. Треть населения ушла в океан, две третьих – покалечены в той или иной степени и все без крова. От больницы вот… одни стены. Говорят, здесь работал врач, учившийся в Израиле. О нем неплохо тут отзываются. Врач тоже, скорее всего, погиб. Его так и не нашли. Теперь всех будем принимать мы и итальянская миссия.
-А когда к ним пришлют постоянного врача?
-А куда? Будет больница – врач найдется.
- А строителей здесь как будто много.
-Сейчас тут всем приходится быть строителями. Во-он, наши ребята - группа военных, готовят нам лагерь. Будем пока принимать больных под открытым небом. Но, думаю, к вечеру лагерь уже будет готов. А местные, …ну да, тоже строят. Но вы же видите, Лори, здесь … почти не осталось, из чего строить. У кого были деньги, тот заказывает камень, дерево на материке, но тут ещё оплата доставки. Мексиканские власти рады бы отрегулировать вопрос, помочь соседу, но частные извозчики - им как раз радость, что востребованы. Они взвинтили цены. Не до небесных, правда, но… взвинтили. Закон паразита: не дать умереть организму слишком быстро. Короче: здесь всё теперь дорого. Даже вода из местных пресных источников. Некоторые просто засыпало песком. Надо бы чистить, но островитяне только плачут и молятся. Считают: раз чужие понаехали, значит, вычистят, построят, накормят и напоют. В чем-то они правы. Места здесь дивные, вы правильно заметили. Почвенный слой сохранен – а это главное: значит, вырастут и пальмы, и рис и маис. А им – больше ничего и не надо. Другое дело инвесторы. Здесь море жаждущих инвестиций. Кое-кто уже тут, …слетелись. Вот они-то как раз и занимаются, заново отстраивают остров. Заново строят отели. Тут, кстати, до этого всего один был. Артели рыбацкие заново строят, домики для туристов. Есть ведь такие, что им только дай, взглянуть на разруху. …Вон! Видите палатки – туристы! А наш лагерь – здесь. Будет здесь. Располагайтесь.
-Вы знаете, доктор Фридман, а ведь я видела вот эту вывеску. Её показывали крупным планом по телевизору. – Лори споткнулась о кусок кривой жести. На ней была надпись по-английски – «Первая скрипка».
Глория двигалась за главврачом, показывающим её группе путь к медицинскому лагерю, шла, …шла и вдруг она отчетливо вспомнила лицо человека, который встретился ей в кафе «У Тони». Вернее, не «встретился», а сильно удивил её. Он зразу назвал название острова, который атаковали цунами и наводнения. «Его звали Тед. Да, да, …он сказал: «Меня зовут…Тед». Тед…дружище…э… какое-то было слово, …забыла».
-Отель имел название «Первая скрипка», – сказал главврач, поняв, что Глория в затруднении, пытается вспомнить называние бывшего отеля. – Говорят, новый отель будет называться так же. Проект инвестирует какая-то кораблестроительная фирма. Из наших, я слышал, из Лос-Анджелеса.
Странно. Три дня назад, Лори казалось, она вовсе не прислушивалась к тому, что говорит Тони, приветствуя гостей своего бара. Теперь же она вспомнила, как Тони сказал одному из гостей: «Конструктор. Корабли проектирует. Морские…». Лори произнесла в слух слово, которое вертелось на языке: «Конструкторище».
-Что вы сказали?
-А, …так. Просто вспомнился один человек. Он когда-то бывал на этом острове.
-Да, тут красиво и туризм очень развит.
И вот день, как день. Не особенно, чем он отличающийся от других. Глория, в час, данный ей для отдыха, переговорив с главой миссии, с которым была дружна не только в профессиональном плане (она была знакомой его супруги), решила сходить на место строительства отеля. Разузнать, знает ли кто-нибудь из людей, работающих там Теда из Лос-Анджелеса, вроде бы конструктора?
***
Понимая, что выглядит глупо, спрашивая у всех, знают ли они Теда, фамилии которого она не знает (Боже, да я вообще ничего про него не знаю!»). Да и вообще, гулять одной по острову, даже красивому, на котором каждый третий житель заражен холерной палочкой - это чревато опасностью заразиться. А ещё люди.… Некоторые из них от бед, свалившихся на них, настолько одичали, что завели моду, организовывать кровавые бои: то собачьи, то петушиные. Какие-то люди, соглашаются лезть в грязь и за деньги бороться …нагишом, с выставленным против них крепким парнем или девушкой – местных культуристов. Крысиные бега, кормежка желтых, похожих на трубы, коротких питонов живыми кроликами(!!) – Глории я не понимала, как могут люди настолько одичать? Кругом стоны, кровавый понос и отсутствие элементарной гигиены, а они - крысиными бегами интересуются!
Но она упорно двигалась в направлении своей цели. – Простите, вы работаете здесь, вы строите отель? …А вы знакомы с конструктором… он корабли конструктирует, то есть,…проектирует, конечно, …вы не знакомы, не, … что? …Ха! …Нет, не космические, морские. Что? Вы знаете его? Так вы…знакомы?!
Ей показывали на Теда, ей даже представили одного. Но не тот, ни второй – не были тем Тедом, которого она ищет. Лори испытывала неловкость, даже стыд. За собственную наивность. - Нет, нет, это не он. Тот высокий. Такой… он белый, глаза – серые. Он… брюнет, крепкого сложения. А,… вот ещё: у него на шее, вот тут, …у основания, справа, …нет, слева, …простите, я забыла, но это была тату. …Мне показалось, там была …э…голова,… какой-то птицы.
Никто всё время извиняющуюся американку не понял. Ни то, что она говорила, ни про того, кого она искала.
Однако на другой день Глория снова решила… заменить свой часовой отдых, на пробежку по стройкам.
Одна из женщин, по виду - коренная, она следила за работой бетономешалки, вдруг подбежала к ней, снова пришедшую к границам стройки отеля, и дернула её за рукав. На ломанном английском она спросила: «Ты врач? Ты – врач. Я вчера была там. Моя мать. Я приводить её лагерь. Ты лечить её».
-Да…э…но здесь я по другому поводу. Простите. Я здесь…по другому.
Женщина снова дернула её за рукав. - Мой знать! – Женщина ткнула в себя пальцем. Потом махнула рукой в сторону. – Я знать наш Тедди. Тату – ага! Тут, - она показала на плечо. – Здесь птица. Ваш Тед! Иди песок. Она строить домик, мост рыбаки. Иди, иди песок! Туда!
-Как же …песок? … Разве мосты и рыбаки бывают в песках? – Глория огляделась. Она не сильно доверяла местным. Считала, те способны нагородить много. Ей уже попадали и плуты, ворующие лекарства, и даже аферисты, желающие прикинуться «пострадавшим» от наводнения и получить за это пособие и деньги на жилье.
-Постой! Я понял, о ком она спрашивает! – Вмешался низкорослый мужчина из местных, неплохо разговаривавший по-английски. Он работал на тракторе, расчищающем площадку для установки фонтана перед отелем. Он остановил трактор и кричал женщинам из кабины, открыв дверцу. - Ей наш инвестор нужен….
Лори не понимала, при чем здесь инвестор? Женщина начала вмешиваться в разговор, Лори вообще перестало что-то понимать в таком шуме. Из слов на местном наречье она знала лишь слова: «нет», «да», «вода» и ещё «бабочка» – Тио.
-Она же сказала: проектировщик! – Не переставая, долдонил мужчина. - У Лоренса наколка на плече – канзасский орел. - Мужчина попытался произнести фразу по-английски: «Орел…тату…тут, погон,… такой? Канзас,… тюрьма, понимаете?»
-Какой? О каком пагоне речь? На плече, орел? Нет, то есть, я не…я не знаю, есть ли такой орел ещё и на плече. – Глория не сразу поняла, что речь идет о канзасском орле.
И снова заговорила женщина. – Орел. Птица. Лоренс, понимаешь? – Она беспрестанно дергала Лори за рукав и щербато улыбалась. - Иди к Бани. Его брат утонуть. Тед там …кушает. Иди к Бани! Вечером. Иди, …туда!
- Подождите, …вы сказали …Лоренс. Это же не местная фамилия, так?
Женщина толкнула Лори в плечо. Малоприятный панибратский жест. – Лоренс хороший, да?
Лори стало неприятна щербатость рта женщины, улыбающейся весело, широко.
-Простите. Мы, наверное, …о разных …
Глории не хотелось сильно задерживаться на стройке, кругом пыль, песок. Да и люди, …такие …диковатые, грязные, почти без одежды, опаленные солнцем лица, истощенные голодом тела. Глория под час, совершенно переставала видеть в них людей. Их было так много. Кается, остров небольшой, но, зная, что здесь сосредоточены силы МЧС со всего мира, люди ехали именно на Хио. Они всё пребывали и пребывали. Глория и подобные ей, лечили их от холеры, дизентерии, от сифилиса и проказы. На некоторых без профессионального равнодушия к человеческой боли (душе) страшно было смотреть. Одни глаза горят: « Денег! Строить! Денег! Строить, строить!» – Слово «строить» - его Лори тоже уже выучила. На острове все чего-нибудь строят. Все пытаются добыть то, из чего можно хоть что-то построить, хоть загон для крысиных бегов.
- Орел, ну это символ такой. Символ этой, …канзасской тюрьмы. У вас там …такую картинку наносят тем, кто сидит в тюрьме более пяти лет. Я слышал, Лоренсу давали двадцать, но он как-то откосил.
Последнее слово было на местном языке, но Лори все поняла про тюрьму!
-О, боже! – Она встрепенулась, …всполошилась. Кинулась прочь от трактора, от женщины, которая улыбалась ей. И всё же не ушла. - Нет! Мне - не… это - точно не он. Нет, нет! Это не он. Не тот человек, которого ищу я. То есть, конечно же, разумеется, … к Канзасу, к тюрьме - тот человек, которого я ищу,… в общем, он не может иметь такой знак. Там, - Лори взмахнула рукой у плеча, - обычная тату. …Птичка какая-то,… я не помню какая точно, но… – Лори отрезала жестом руки, - однозначно! Это не Лоренс из Канзаса!
И снова она сделала шаг в сторону. Но снова вернулась, приблизившись на шаг к грязноватой женщине. И тут же, снова с интересом. – Но вы сказали, есть и другой. Есть какой-то… э…ваш Тед. Ну, или наоборот, наш. …Боже, я опять запуталась. – Лори покачала головой, подумала, потом начала сначала и медленнее, чтобы её поняли лучше: «Так, …вы сказали, …что есть ещё один. … Не инвестор, … мне нужен конструктор, понимаете? Тед - он возможно, проектировщик.
Лори поняла: всё бесполезно. Её снова не понимают. – Простите, но вы же сказали, …вы же так сказали? Он – тот Тед, что строит в песках, он - проектировщик? Он же кораблестроитель, так?»
Женщина перестала понимать, что хочет от неё американский врач. Она терла щеку, шмыгала носом (от пыли) и щурилась, силясь уловить слова, которые понимает. – Корабли? Тед лодка долбит. Там, рыбаки, он строит дом, …лодка. Большой лодка - дорого. Маленький строит. – Женщина замахала рукой. – Там! Иди пески. К Бани!
Лори, наконец, вышла из ступора: «Хорошо. Я…пройду, куда вы показали. Так значит, …этот человек, ну… Лоренс - он там?»
Женщина махнула на тракториста, мол, давай, тащи свой щебень куда подальше, не мешай. Сама встала к Лори ближе. Желая получше её рассмотреть. – Лоренс хорошая, иди, Бани – иди! Тед ам, ам…вечер. У Бани…кушает, …понимаешь?
-Точно! - Закричал мужик из трактора. – Она дело говорит: иди к Бани!
-К Бани. Ну да, да…
И снова что-то такое смутное, на уровне лишь ощущений, но вполне утверждающее, что она на верном пути, подсказало Глории, что вот сейчас ей говорят о том самом мужчине, которого она ищет. Ищет уже второй день, тратя на это, казалось бы, глупое занятие свое личное время отдыха.
-Бани. То есть, это не бани, конечно, а имя. Где его найти, где он живет Бани?
Мужчина показал рукой на океан.
Глория округлила глаза, …издала жалостливый писк, но…сдвинулась с места. Перебирая ногами, утопая в песке и высохшем иле, двинулась ближе к берегу.
Там, действительно были какие-то, будто картонные домики.
Оказалось, домики были из ящечных досок. То есть, материала, из которого делаю ящики для овощей и фруктов. На берегу были и бревна, из них делали лодки.
Лори обратилась к первому попавшемуся ей такому «кораблестроителю»: «Простите, мне нужен Бани, или Баня, я не четко расслышала фамилию».
Мужчина, на лице которого было написано: «я абсолютно счастлив», у него радостью светились глаза (ещё бы! скоро зима, а у него теперь есть и дом, и лодка), он беспрестанно улыбался и щурился, поглядывая на солнце. Он взмахнул рукой, указав влево: «И…ди!!»
Счастливчик сидел в свежее выдолбленной лодке, с топором в руке. Он только что закончил работу. И был счастлив своим простым счастьем.
Лори не стала ему более мешать расспросами. Опять, мая ноги в песке, который и в октябре был довольно-таки горячим, … она пошла по указанному направлению.
-Вы не знаете, где тут Бани? Простите, мне бы Бани, вы не знаете, где это?
Наконец, кто-то, к кому она уже за два дня обращалась за помощью (остров-то небольшой) толкнул в спину мужчину в джинсовых трусах и пальцем указал на Глорию. – Она… искать тебя, – на пальцах – два, - два дня. Теперь она ищет Суэ. Ты не знаешь, кто она? Это не инспектора?
Лоренс обернулся.
А Глория как раз, заметив впереди европейца, пусть, что он со страшной картинкой тату по всему плечу, и почти голый, она решила спросить и его: «Простите, вы не подскажите, где здесь можно найти Бани?»
-Вы хотели бы… - Лоренс узнал женщину. Это было ясно по вдруг округлившимся его глазам, - …поужинать или помыться? – Он боялся улыбнуться, растворившись в улыбке весь. - Здравствуйте, Глория! Что, МЧС в действии? Вы тоже здесь? Отпуск закончился?
Она два дня задавала вопросы, в поисках этого человека, она так устала это делать, что когда он нашелся вот так, можно сказать, сам, Лори не выдержала и слегка растеряла силы.
Лоренс поддержал, заметив, что ноги у женщины подкосились. – Ну-ка, Тукэ, воды принеси.
Глорию усадили на начатую лодку, вернее в наполовину ещё бревно. Ей дали воды. Она снова подняла глаза на Лоренса и, держа стакан обеими руками, быстро проговорила: «Я сама не знаю, зачем я искала вас. Вот вы нашлись и я, я не знаю, что сказать. Мы же не…мы не знакомы настолько, чтобы искать, …правда? …Правда, глупо?»
- Правда то, что пока сказать нечего. – Лоренс забрал пустой скан и дал кому-то знак, чтобы принесли ещё воды. Но уже для него.
Люди отошли от них. Как бы за водой.
Тед сел на лодку. Для него работа была уже закончена, для него, то, что под ним – это уже лодка. Он семь таких половинок сделал, отдав их после «ленивым» островитянам.
Те сами лодку сделать ленились. Просили на неё деньги. Тогда он купил для лодок тис и переправил его на остров. И стал делать вот такие долбленки. Сделает половинку и отдаст её рыбаку. Тому, делать нечего, приходится работать.
- Вы давно тут?
- Четыре дня. Вернее, суток. Ночью мы тоже работаем.
-А сейчас …вы свободны и ищите… Бани?
Лори поняла улыбку Лоренса по-своему. – У меня часовой перерыв. У нас есть два часа отдыха в светлое время суток.
-И вы решили потратить их…
Лори улыбнулась. – Я уже сказала, я сама не знаю, зачем я это делала.
Помолчали. Теду принесли воды. А появившийся Суэ моментально принялся приглашать женщину, зайти, посмотреть его кафе, пообедать, поужинать. – Вы сможете там отдохнуть. – Хитрые глазки бегали от одного лица к другому.
Тед посмотрела на Глорию – Так есть ещё время или уже нет?
Лори посмотрела на свои часики. Поджала губы. Лоренс передал ей стакан с водой. - Выпейте. А к Бани я приглашаю вас на ужин. Бывает же у вас перерыв на ужин?
Глория покачала головой. – Нет. Мы пьем кофе и перекусываем булочками, кто голоден. Я же, боясь, заразиться, не ем вовсе. Только потом, ночью, когда собираемся у себя, в палатке.
-Я слышал, туда никто не допускается?
-Да, там отряд охраны.
Лоренс подумал, улыбнулся. – Ладно! С охраной - это после. – Он встал и подал руку Глории. – Лори, я найду вас там. К ночи. Думаю, Бани, - быстрый взгляд на бывшего повара, теперь собственника недвижимости, - думаю, Бани сделает для нас исключение разок, устроит нам ужин на ночь.
-С…сделаем, сыделаем…ночной ужин. – Суэ кивал головой, он был рад угодить, к нему вернулась прежняя охота владеть большим количеством клиентов в его кафе. И чтобы все говорили: «Зайдем к Бани, у него всегда есть свежая рыба к завтраку». - Сытделаем, заходитеся. Буду рада.
***
У Лори немного кружилась голова. Нет, разумеется, она отказалась от дегустации местной водки из маиса. Это была ясная радость, такая четкая, она пьянила изнутри, будто пузырьки шампанского, заставляя блестеть её глаза, розоветь щеки и горячили лоб. – Тед, ещё неделю назад, я даже не представляла себе, что существует вот такой остров на земле. То есть, я, конечно же, понимала, что и он и другое острова – они есть, но я, …нет, я даже не думала, что окажусь …вот тут.
- Разве раньше вас не посылали в командировку на острова?
-Нет. Я сотрудничаю с МЧС недавно. Вообще-то я работаю в клинике Лайфитса, это в южном Лос-Анджелесе. Но вот, меня взяли на службу и теперь, если случаются такие…командировки, я еду. Соглашаюсь ехать, куда позовут.
-Ну да, …как бы принцип такой: куда позовут. Всё верно.
Тед покачал головой и снова внимательно оглядел женщину, сидевшую напротив. «Чистенькая, …воспитанная, … наверное, всегда боялась практики в анатомичке. … И зачем ей этот МЧС? Для знакомств? Для впечатлений? Ну, уж точно не для расширения практики. Тогда зачем? Хочется стать героиней большого романа?». - Значит, на острова ещё не звали?
-Нет. Четыре месяца в Ираке, (Лицо у Лоренса дернулось: «Вот тебе и два!»), в Афганистане, в шахтах Кандагара - месяц. Там произошел сильный обвал. Люди обратились к военным за помощью. Прислали нас. – Лори будто вспоминала те места, то время. Она то улыбалась, то хмурилась. - На юго-западе Африки была. Горы, пыль, песок. …Даже …золотой песок был. Я видела. Там как раз золотодобыча шла, и случился пожар. Рыли, искали золото, а из земли пошел сначала газ, потом - горящим фонтаном брызнула нефть. Люди, непривычные к такому, растерялись. Они тихо искали золото, а тут такое… горячее богатство хлынуло. А руками не взять. Горели леса, даже камни. …Дальше наших эмчеэсовских палаток мы не отходили. …А тут, - Лори улыбнулась, огляделась, - … целый остров. …И никто ни в кого не стреляет. Ни что не угрожает взрывом. …Не горит.
-Да, - Тед грустно усмехнулся, - теперь это по миру редкое явление.
Женщина, сидевшая напротив, была открытием для него. Таких непредсказуемых он не встречал. Тихая чистюля с виду и …вдруг собирает по лесам и каменным ущельям раненных. «Надо бы посмотреть, как они там живут, в своих этих палатках».
Глория случайно перевела взгляд на то, что было за освещенным кругом их столика. И, округлив от ужаса глаза, быстро закинула на угол стола ноги. – Тед! …Осторожно! Там – это… то, что показывают… желтое, …это питон?
Лоренс посмотрел в указанную сторону. Присвистнул и, весело хмыкнув, произнес. – Ну вот, …деликатес завтрашнего дня у Бани уполз.
-Простите что?
-А это то, чем я вас сегодня угощал.
-Что?! – Глория опустила глаза, посмотрела на пустую тарелку с которой с наслаждением смазывала на кусочек белого хлеба соус, похожий на тот, что когда-то готовила её мама. – Вы хотите сказать, что это…не было курицей?
-Нет. – Тед весело захохотал. – Это был питон! Бани его великолепно готовит.
-А как же, вы же говорили, у него всегда свежая рыба?
-А рыбу он подает на завтрак. Хотите, - Тед прищурился, и взгляд его стал неотразимо сексуальным, - мы можем задержаться и попробовать. …Вы хотите?
-Боже, мой… живой питон. Так …просто …ползет…. - Лори заметила маслянистый блеск в глазах Лоренса, но отнесла это на счет его веселья по поводу её страхов. Она снова посмотрела в сторону цветущего кустарника, пока ещё так и не высаженного в грунт, а оставленного в глиняном горшке. - Я видела таких только на аттракционе.
-Да ну?! Вы бывали и в тех злачных местах?
Глория не стала уточнять, ради кого она туда ходила. Она кивнула – да.
Лоренс, поглядев на неё, на то, как она опасливо теперь озирается, смотрит в сторону, куда уполз питон, понял, добровольно в те районы такая женщина не пойдет. – Вы там искали… меня?
У Глории все пузырьки в мозгах полопались. Она быстро посмотрела на Лоренса, тут же почувствовала прилив крови, жар в нижней части живота, покраснела и часто задышала, пытаясь скрыть столь явное смущение. Потом подняла голову и посмотрела Лоренсу в глаза. Ничего не ответив.
Та-та-та-там! А вот и тот сюрприз, который Бани специально приготовил для того, кто помог ему справится с бытовыми проблемами, вновь начать дело и привлечь клиентов.
Из дома Бани вышла девушка. Она несла в руках сумочку золотистого цвета. Чешуйки змеиной кожи красиво отливали при серебристом свете большой луны. Девушка с поклоном протянула подарок женщине, пришедшей сегодня на ужин.
Лоренс улыбнулся. – Берите, Лори. Думаю, это входит в сегодняшнее меню.
Глория взяла в руки сумочку. Оглядела её, сразу же почувствовав гладкость прохладной приятной на ощупь кожи. – Это…мне?
Лори посмотрела на девушку с благодарностью. Та вышла как раз в тот момент, когда она – Лори - испытывала самый пик смущения (и возбуждения). Сюрприз помог ей и даже очень. Бог знает, каких глупостей она бы наделала, устрой ей Лоренс вместо этого сюрприза какой-то… другой. – Спасибо. Очень красивая вещь. Можно посмотреть?
Тед жестом обеих рук сделал одолжение.
Пока Глория разглядывала ровный шелковый шов на сумочке, аккуратную стеганную подкладку и кармашки во внутренней части сумочки (там лежала визитка хозяина кафе «У Бани»), Тед быстро посмотрел на часы.
Быстрое движение. Едва заметный жест. Однако Лори заметила его и тут же произнесла: «Нам пора. Ну да, уже самая настоящая ночь. – Она посмотрела на часики открыто. – Ого! Время подходит к тому, когда меня начнут искать. Мне так сказали.
Держа обеими руками сумочку, она поднялась со стула. – Тед, спасибо, все было…
Он улыбнулся, понимая, что зря надеялся раскрутить такую женщину на элементарное кошачье соитие. – Ну да… пора.
Было очень заметно (да он и не скрывал), что без охоты он покидает уютное кафе.
Тед кинул на стол деньги, протянул руку Глории. – Я провожу. – Он улыбнулся – А вдруг какой питон…опять...
На первый и последний раз Глорию всего лишь пожурили. Главврач напомнил ей, что люди итак утомлены работой. «Зачем им ещё такие переживания?»
Руководитель серьезной миссии, он не мог спустить планку требований к коллеге, которую его супруга называет «милашка Глорисса». Он помолчал, поглядел на эффектную золотистую сумочку в руках Лори и подумал: «Нарядилась». В словах же был, как всегда, сдержан. - Ло, не нужно это. Мы тут работаем. Ухаживания местных - …это не для вас».
-Генри, … простите доктор Фридман. Я…постараюсь, чтоб этого больше не повторилось.
На другой день, когда внедорожник Лоренса замер у поста на границе лагеря американского представительства МЧС, Глория вышла из палатки медчасти, махнула ему рукой, качнула головой – нет, и, опустив голову, пошла назад, в больничную палату.
Тед понял, свидания не будет. «Тогда … будет работа!»
Внедлрожник развернулся, увязая широкими колесами в песок, но мотор взревел и, вздыбившись слегка, машина рванула из образовавшейся ямки и помчалась в другую часть острова.
Лоренс приезжал к Глории и на другой день, и на третий. Потом кто-то из постовых доложил о «наездах» внедорожника тутошнему подполковнику Райзу. А уже тот, пошел к руководству медперсонала. – Он явно не к нашим парням приезжает каждый день. К кому-то из ваших женщин.
-А кто он?
- Мне объяснили: местная легенда. Лос-анджелесский расстрига, канзасский узник, тутошний благодетель. А вообще, говорят местные: обычный парень с запада, предпочитающий калифорнийское вино французскому.
У Фридмана вытянулось лицо. – Что?
Человек только что произнес фразу, которую он –лично - любил вставить в разговор с друзьями, напоминая им о своем замечательном предпочтении. Это он предпочитал вино с родных берегов, даже если кто-то выставлял на стол европейское, дорогое вино. – И кто же он всё же: расстрига или благодетель?
-Его фамилия Лоренс. Возможно, вы слышали эту фамилию. Его мать, мне сказали, была известным врачом, профессор чего-то там.
-Элиза Лоренс? Так это её …
Подполковник закивал головой. – Говорят, так. Что это безбашенный сын этой печально кончившей женщины - врача.
Фридман опустил подробности. - Вырос что ли?
-Скажите лучше, жив.
Главврач сделал ладонь козырьком и посмотрел в сторону поста. – Что? Это снова он?
-Так точно, док. Хорошо б узнать, к кому он наезжает, чтоб сделать внушение. Пусть поговорят, и … она объяснит ему, что так нельзя. Здесь люди работают, дисциплина, режим и всё такое.
Фридман решил объяснить всё сам. Он считал, что имеет на то право. Ведь Лори - подруга его жены, она хороший врач, обстоятельный практик. А ещё одно обстоятельство: мать Лоренса. Когда-то она учила его – молодого доктора Фридмана самому главному в профессии врача: «не полагаться на интуицию, а доверять лишь анализам и общему состоянию больного».
Доктор Лоренс предпочитала слово «больной», она не звала своих пользователей «пациентами», говорила: «Я не врач частной практики. Зачем мне уважать в моём больном клиента? Раз больной, значит, надо лечить. Враг, друг, клиент – это последнее, что меня может заинтересовать в медицинской карте моего больного». (Если бы вдруг такое услышал Гарри Тресси – тоже врач, но, увы, перешедший в разряд даже не честных частных медиков, а - проповедующих шарлатанов, он бы тоже сказал, что знаком с фамилией Лоренс, вернее, что он знал и помнит, какой была доктор Лоренс).
Тед понял, что человек в медицинской фирменной одежде идет именно к нему. Он вышел из машины. – Здравствуйте, меня зовут Тед Лоренс.
-Я знаю. Здравствуйте. – Фридман оглядел Теда быстрым взглядом, отыскал в лице молодого крепкого мужчины черты, роднящие его с тем профессором медицины, которую он прекрасно помнит, и протянул руку для приветствия. – Здравствуйте, Тед. Моё имя Генри Фридман. Так звала меня ваша мама.
У Лоренса нервно передернулось лицо (последствия драки на катере, теперь, в случае какой-нибудь неожиданности, Теду трудно скрыть эмоции, нервный тик, выдает его внутреннее волнение). – А…э…хорошо. Но, думаю, мне так звать себя вы не позволите.
Фридман улыбнулся. – Нет. Но вы можете называть меня доктор Фридман.
-Да, - Тед тоже улыбнулся. – Так будет правильнее. Ведь вы же доктор. - И сразу, не дожидаясь, когда Фридман сам заговорит о деле, он заговорил о Глории. Правда, так и не назвав её имен. – Я мешаю одной их ваших сотрудниц работать? Думаю, так. Не ругайте её, пожалуйста, она тут не при чем. Это моя проблема. Мне важно знать, что она тут, что она в порядке и… всё тут в порядке. Я собственно только за этим.
Фридман был удивлен. Он ожидал, что его начнут трясти, желая выклянчить протекцию. Он даже хотел сказать Лоренсу, что одно свидание – это возможно – в воскресенье, когда лагерь собирается назад, поскольку миссия окончена. Но раз так, …раз человеку важно только это, только знать, что с его знакомой и в лагере все в порядке…
-Что ж, раз для вас это важно, приезжайте. Думаю, с постом я сумею договориться о вашем коротеньком визите. Но только об этом, - разумеется. Дальше поста – запрещено. Простите, а кого мне не ругать?..
Лоренс не назвал имени женщины. Но поблагодарил, за что «можно».
На другой день в то же самое время - во время ужина в медицинском лагере он снова был у поста. Постоял его внедорожник минут пять- десять, и, развернувшись в сторону песков, уехал.
Заметив, уже второй раз, что Глория наблюдает вот такой вот «приезд» - «отъезд» внедорожника в малюсенькое окошко палатки, Фридман напрямую спросил её: «Это он подарил вам сумочку из питона?»
- Это…он. – Ответила Глория, и, больше не произнеся ни слова, развернулась, пошла работать.
Фридман разрешил ей проститься с Лоренсом в последний вечер перед общим отъездом лагеря.
- Только не задерживайтесь. У вас два часа – не больше. Был звонок нашим военным от сейсмологов. Сообщили об усилении подвижности земной коры в этом квадрате. В четыре утра вертолеты будут заправлены и мы должны тут же вылетать.
-Я не опоздаю. – Объявила о своей готовности воспользоваться возможностью свидания женщина, которую и Фридман знал, как «тихоню Ло».
***
Говорят, не попадет снаряд дважды в уже битый дом.
Но до бога про человеческое суеверие никто не донес.
Сейсмологи предупреждали о начинающей активности, люди готовились, но всё равно всё произошло страшно для всех неожиданно. В два часа ночи, как раз тогда, когда шла заправка вертолетов, а лагерь начал процесс свертывания, остров Хио тряхнуло так, будто чертовы тектонические плиты, решавшие, кто кого, расположены как раз под ним. Земля вдруг мелко задрожала, потом начала покрываться жуткими трещинами – расщелинами, а после вздыбилась, наводя на плоском совершенно плато замысловатые холмы или овраги, в местах протекания мелких пресных речек.
И грохнулись инвестиции! Накрылась медным тазом та прибыль, которую обещал Лоренс боссам фирмы, занимающейся расчетом проектов больших плавучих агрегатов всех марок и типов. Хоть и небольшие деньги, но …это деньги не лично Лоренса. За крушение надежд должны будут ответить он страховая компания, к которой он предусмотрительно обратился перед началом проекта.
Туристы съехали за сутки до объявления возможного землетрясения. Лоренс остался.
Он был не просто среди тех, кто помогал людям прийти в себя после неожиданно сильного разрушительного землетрясения, так вышло, что он оказался среди первых, кто сумел сориентироваться в ситуации и не позволить природной катастрофе отнять у острова остатки его людского потенциала.
И какое счастье для людей, покусанных испуганными рептилиями, защемленных в расщелинах зданий и дорожного покрытия, заваленных песком и просто напуганных, что американская (единственная!) миссия не покинула своей базы до назначенного времени. (Вертолеты грузовой и гражданский ожидали заправки). И снова у Глории и её коллег закипела работа.
Голова ветреницы мигом освободилась от вздохов и ахов, от воспоминаний тех самых отпускных минут (так вышло, что отдыхала Лори не более часа) данных ей начальством, в которые она решись таки Лоренсу …не отказать.
Вообще-то Глория решилась отдаться мужчине из-за подруги. Не супруги Фридмана, другой подруги, той, что часто организует встречу, а сама на неё не является. «Что я скажу Джессике? Я начну расписывать ей остров, начну ахать, как он красив, но она тут же спросит: «Ну и каковы там местные мачо? У тебя с ними было что-то?» Я расскажу ей о Лоренсе. О том, каков он с вида и какой на самом деле. А она же тут же спросит, она обязательно спросит: «Секс был?» И что я отвечу: «Нет, все обошлось приятным общением, ужином и подарком в виде сумочки из питона». Да она же рассмеется надо мной. Скажет: «Вот ты дура, Глория! Дура с сумочкой!!!»
Лори прямо-таки слышала голос Джессики, это её утроенное восклицание. «Она скажет: «Да таких тихонь, как ты, Ло, на нашей тишайшей Песчаной улице одна только ты и осталась! Остальные все в дамки вышли!» И трудно объяснить подружке, что она – Лори - тоже … кое-чего достигла в жизни. Но её Джессика сделала себе имидж прекрасной жены, незаменимого друга своему мужу и является самой очаровательной любовнице улицы Песчаная. Джессика пока ещё не была «милой мамочкой», но Лори знала, что и это звание у её подруги где-то не за горами. А у Ло ни одного из этих «званий». (Понятно, что звания «дура с сумочкой» - ей не желалось).
Ей двадцать семь лет (а все почему-то дают ей сразу тридцать), а она ещё ни разу не спала с мужчиной. Кто-то с этим не парится, а она - …да. У каждого своя «физика». Она утомляла себя всякого сорта «тренажерами», таясь, «подпольно» посещала секс-шопы, чтобы смахнуть с прилавка (разумеется, оплатив) какой-нибудь эффектный подарочек для себя… к вечеру (который чаще проходил в одиночестве).
В общем, подумала о Джессике Глория и … отдала себя … «конструкторищу» с жуткой тату на плече!
«Тед, скажи, почему ты выбрал именно эту картинку для тату?» - Лори наглаживала крепкое мужское плечо, будто то было покатое место на Золотом Будде в горах Тибета (его наглаживают и загадывают желание, говорят, исполняется).
Секс уже имел место. И такой, что мама не горюй. Теперь у Глории есть, что рассказать своей «самой доблестной» подружке. Ну а после секса… они с Тедом отдыхали. От труда праведного. «Но ведь, правда, даже Иисус говорил: «Любите, любите друг друга, твари». …Ну, как-то так». (Глория давно в Библию не заглядывала). А Тед возьми, да и расскажи про случай со своей тату.
«Я тебе не говорил, был момент в моей жизни, длинный такой… двадцать лет мне дали за убийство человека и содействие наркокортелю».
У Глории от первой же этой фразы, будто от оскомины, сломило лицо. – Что-о?! Ты сидел в тюрьме?! Ты?!
-А что тут такого? Многие там сидят. И что?
Нет, Лоренс прекрасно понимал состояние домашней птахи, которая лежала под его кропленой рукой. «Ну понятно, она испугалась. Она ничего никому плохого в жизни не сделала, …ну если только предположить, что однажды убила муху, используя для этого затейливый резиновый предмет из секс-шопной забегаловки».
- Лори, чем ты так встревожена? Во мне разве что-то поменялось с момента, как я рассказал тебе, что было давным-давно? Ответь: да или нет?
Лори задумалась. Если по логике, то выходило, что она готова сказать: «Нет. Ничего не изменилось». Но если логику в сторону, то выходило ужасное. Выходило, что она отдалась темной личности, мрачному уголовнику, пусть и бывшему. «Боже! Так ведь в тюрьме, я слышала, всех красивых мужчин… трахают. Боже!!»
На рефлексе, просто сократились мышцы, она… потихоньку высвободилась из-под руки Лоренса и оказалась у самого окна летнего домика Бани.
Её осветила полная луна. Такая неожиданно близкая, такая …страшно огромная. Глория вдруг поняла, что … обнажена. Осознала, что лежит в чужом малознакомом ей месте, с малознакомым ей человеком. Бывшим зэком. – Э… э…это всё прекрасно, Тед, но, кажется, я снова могу попасть под немилость доктора Фридмана. Э…я, кажется, опаздываю…
-Как это опаздываешь? Ты же говорила про два часа.
-Да, но…мне нужно ещё одеться, дойти до лагеря… - И проворно, как наездница профессионалка, она перепрыгнула через Лоренса и сев на лавку у выхода, начала натягивать на себя трусы, лифчик, платье. – Тед, я… всё, я …пошла. Страшно неудобно, - жалкая нервная улыбка в сторону того, кто сейчас её жутко пугает своим молчаливым спокойствием, - правда, мне …жутко неудобно, … но пора. Извини, служба.
В голове Лоренса возникли ассоциации. Фраза показалась ему невероятно родной, и когда-то, где-то, кому-то он сказал такое сам. Жутко стыдное состояние. Тед никак не мог вспомнить, что это было, но волна стыда подступила к горлу обидой. - Лори… что я сделал не так? Тебе не понравилось? Может, обидел? Лори, в чем дело?
Женщина задрожала всем телом. Она боялась прогневить бывшего убийцу. Поэтому, прежде чем вскочить и упорхнуть, она улыбнулась и, как умела, постаралась убедить человека, что всё было …просто блеск. – Ну что ты, Тед, конечно, нет, …то есть да, конечно же, да, всё было…очень, очень даже …неожиданно. То есть, всё было, всё было э… незабываемо. Но как бы … всё. То есть, мне пора.
И тут бах! - первый толчок. Такое странное движение почвы под ногами.
Лори, разумеется, почувствовала толчок. Но отнесла его на счет своего эмоционального волнения. Она не выдержала напряжения и вскочила со скамейки. И – в дверь! То есть в зашторенный сеткой открытый проем, освещенный светом луны.
А Лоренс-то не первый день на острове! Он, и лежа на дощатой кровати, сразу понял, что его тряхнули не эмоции, а нечто покрепче. И, осознав, что …это началось, он крикнул в след беглянке (и прозвучало это как рык подводной лодки): «Ку-да? Ку-да, Ло?!»
Он быстро вскочил, натянул на голое тело джинсы, закрепил на поясе барсетку с документами и тут же кинулся за женщиной. - Ло, подожди! Землетрясение, Лори! Лори, где ты? Ло?!»
О, про землетрясение - это было чисто риторическое заявление. Глория в него не поверила.
Но она понимала, ночью на острове, где бегают псы, питоны, крысы, но главное… голодные люди, по такой земле и ходить-то страшно, а в запале бежать – совершенное неудобство. Но в летнем домке кричит и зовет её тот, кто запросто может заменить всех этих тварей и … съесть её, залив соусом узкоглазого друга Бани. И Ло припустила!
Она бежала с прытью крысы, отвечая про себя на слышимые ею его вопросы. «А я всё-таки попробую…, и вовсе я не боюсь…ни землетрясений, …ни питонов. Э-эй, где вы, пито-ны? А я вас … не боюсь». – И сама прыг, скок, ловко обегая кусты и кадки с пальмами. «А я смогу, а у меня получится. …Так, …где там маяк нашей базы?..»
А тут и не нужно стало никуда смотреть. Раздался оглушительный вой сирены, предупреждающий население острова об опасности.
Тед в темноте пробежался по глиняным мискам, сделанным новой супругой Бани и выложенным прямо на земле для просушки. – Черт!!
Лори он не видел. Но её выдавало блестящее вечернее платье. То переливало при свете луны, и Лоренс бежал, боясь, упустить из виду этот призрачный блеск. Летел, как гончая, легко, и даже с каким-то даже яростным восторгом. – Лори, подожди! Лори, туда нельзя! Ло, там низменное место, …его же затопит первым!
И вот тут сирена!
Она бежала быстро, но её подводило сбившееся дыхание. Она дышала, как паровоз, берущий на скорости холмистый участок горной дороги. Она вскрикивала: «Ой!» при каждом повторе сирены. И ей захотелось разозлить себя, подстегнуть себя ещё и злостью.
На себя она злилась, не на природу же! «Дура! Какая же дура! Вот уж точно, дура! Вот и будешь теперь …дура-дурой!»
Тед придумывал, что скажет, когда схватит беглянку за руку. «Главное не напугать, может всё только так, только тряхнуло разок…».
Лори, запутавшись в тропинках, шарахаясь от каждого куста, бежала, ориентируясь лишь на одно видное ей сооружение - мачту, определяющую взлетную площадку для вертолетов.
Разбивая ноги, она летела на этот красный огонек маячка.
И тут…что-то непонятное начало мешать ей бежать. Ноги вдруг начали сами собой разъезжаться в стороны. – О! Ах! …Что такое? …О, боже…
-Лори, сю…да…а…. - и тут же обратное, - нет! Не…е…е…
Голос оборвался. Типа провалился. Казалось, долгое «не-е» звучит уже из Тартарары.
Глория замерла на месте, испуганно разглядывая волнение песка под ногами. Ей показалось, по ногам ползают змеи. Она немедленно отпрыгнула в сторону, …и тут же поняла, что увязает в песке. - О, боже, мамочка, о, боже… - она немедленно рванула в сторону. Но, вспомнив, о прервавшемся крике Лоренса, вскоре остановилась. Прислушалась, присела, принялась руками ощупывать твердость почвы у ног. «Вот черт, куда же он делся?» Она, будто под ногами что-то искала, натыкаясь пальцами на колючки в короткой сухой траве.
Одно радовало Лори, что почва под ногами уже не была зыбкой. «Это хорошо», - утешала она себя, всё время прислушиваясь и ловя в ночи хоть какой-то звук. Кругом тишина. Ни звука под огромной белой луной.
И вдруг снова сирена: «Вуа…вуа…а…а».
Глория подпрыгнула от неожиданности и рванула в сторону. Туда, где ей послышался вскрик.
И, как оказалась, как раз туда, где пропал голос Лоренса.
Песок утяжелял ей бег, а тут ещё она споткнулась о что-то круглое, мохнатое и теплое. И испугавшись этого, она ползком, на коленях быстро поползла в сторону, пытаясь на ходу встать на ноги.
Ощутив, наконец, твердую почву под коленками, она выпрямилась и оглянулась. А, присмотревшись, поняла,…что жуткое ощущение её не обмануло: она споткнулась о голову человека!
-Тед?!
Тед натянуто улыбнулся. – Детка, беги, …отсюда. …Ко мне нельзя. Провалишься.
-Те…ед, боже мой, …ты же…как же…
-Ты главное, не теряй самообладания. И ориентира. Ло, тебе в обратную сторону от маяка.
-Как?!
-Не волнуйся, я… сейчас, я …сам. Ты…иди к людям.
Он был в песке по самые плечи. Почему он и заткнулся, чтобы Глория не вернулась к нему. Боялся, что провал широкий, что вокруг него теперь зыбучий песок. Он пытался выбраться сам, для этого осторожно «плыл» в песке, разгребая его впереди себя руками. И тут он увидел силуэт возвращающееся женщины.
Ей дали направление, но Лори уже не могла никуда бежать. Её целью снова стал он. - погибающий человек.
- Лори, нет! Не подходи. Стой, где стоишь. Нет, лучше иди, я сам. Я выберусь, Ло, я …отойди, отойди дальше!
Но земля вновь заходила ходуном, и Тед понял, что проваливается глубже и глубже. «Главное, не дать увязнуть плечам, надо грести, грести…».
Глория не уходила. Она пыталась определиться, насколько крепка под её ногами почва. Топала ногами. Потом огляделась вокруг в поисках чего-нибудь длинного, чтобы дотянуться до Теда. Всё это она делала молча. Не слыша даже, что Тед прогонял её.
Ничего полезного вокруг не увидев, Лори тут же принялась стягивать с себя эластичный вечерний наряд и кинула подол платья Лоренсу. – Хватайся! Хватайся же, Тед! Хорошо, …закрути вокруг кисти…
Подсказок не требовалось. Он тут же схватился за конец вытянувшегося в веревку платья.
Тед держал одну руку свободной, выпрямив её, не давая телу уйти глубже в песок. А тот был будто плотная, тягучая жидкость. Лоренс разгребал песок перед собой и будто плыл, удерживаемый Глорией за конец платья.
Несколько минут вгоняющих в пот стараний, и он ощутил, наконец, плотный слой земли под коленями. Тогда он отпустил конец платья и медленно пополз, утопая по локоть в вязком песке.
Так он и дополз до той, что спасла ему жизнь. (Благодаря несомненному самообладанию и синтетическому прикиду). – Спа… си… Ло… спасибо. …Фу! Ух, …какое счастье…
И тут сирена снова: вау, вау… и уже не переставая. Она указывала направление, куда нужно бежать людям, чтобы получить помощь.
Однако так просто не получилось.
Лори рванулась бежать. Тед поймал её за руку. – Я сказал, к лагерю нельзя, …там опасно!
А вскоре и предупреждать стало не обязательным. Невысокий холмик они преодолели и … больше никаких миленьких точек – маячков не увидели. Вместо маяка, в том самом месте вспыхнуло огромных размеров пламя, клубящееся копотью и освещающее площадку для вертолетов, экстренно взлетающих вверх, меняющих место, дабы спасти машины.
Без четверти два по полуночи начался «судный день» и как раз в месте плоского пятачка, где располагался лагерь американской миссии. Всё вокруг пылало, взрывалось, проваливалось в широкие трещины в земле. Грузовые платформы с горящим топливом летали будто бабочки: «Хи-о! …Хи…о!»
***
Только ничего в этом мире не вечно. Даже хаос. Теперь Лоренс это знал точно.
Когда он в записи разглядывал детальный фильм прихода на остров разрушительной гигантской волны, тогда он считал, что пережить такой ужас и остаться после всего на острове – на это способен лишь самый ленивый островитянин. Теперь же, когда и его жизнь на острове отсчитала семь часов нескончаемого кошмара, непрерывных потрясений, ужасающих, оглушающих звуков крушения целого мира острова и людей, а после (как оборвало и стихло всё) снова пошли тикать минутки обычной жизни (над островом снова зависло ласковое солнце, снова пошли плескаться о белый песок теплые волны) – теперь Лоренс знал, что человеку по силам пережить всё. Главное – не потеряться в собственных ощущениях.
За несколько часов до полуночи, то есть до всего случившегося, ему предложили улететь на вертолете, отправляющемся на материк. Он спросил приятеля: «Что, наши дела так плохи?» Ему ответили, что «дел» пока как бы и нет. Что, «возможно, что, скорее всего, всё стихнет, как бывало и раньше». То есть, даже если тряхнет, то несерьезно. Тед задумался. «Если всё так, если стихнет, то зачем улетать? Надо продолжать контролировать строительство. А если и произойдет что-то серьезное, то …». И в этом случае Тед решил, ему будет лучше пережить бурю здесь. В Штатах при таком варианте его ожидали бы неприятности – финансовые затруднения и разбирательство в суде. В случае крушения начатого на острове проекта (строительство отеля, двух маленьких гостиниц, рыбацкой артели) Тед задолжал бы разорившемуся инвестору серьезную сумму доверенных ему денег.
И Лоренс решил остаться. …Сказал приятелю, что никак не может лететь сейчас, потому что у него встреча – свидание с женщиной. (А вообще-то, при честном взгляде внутрь, Тед решил поселиться на острове Хио до конца своих …финансовых проблем, то есть прощаться он будет лишь тогда, когда перережет ленточку у открывающихся дверей главного отеля острова).
И не было человека, столь же активного, как Лоренс, кто бы взялся за совершенно адовый труд - руководить деморализованным народцем острова, став незаменимым посредником между ним и остатками иностранной миссии, ещё способной оказать помощь первому. А, учитывая, что Хио, после землетрясения вдруг взял, да и увеличился сразу на треть, а другие острова заметно подтаяли, будто льдины, то ожидался дальнейший наплыв того самого народца. И, кто знает, чем бы всё это обернулось, в виду отсутствия в эти первые часы затишья хоть какой-то власти, силы на острове, способной развернуть народ в нужную сторону - в сторону организованной взаимопомощи и созидания.
В случае наводнения в основном гиб самый низший стой населения острова – самые бедняки, когда рушились стены, и сотрясалась земля – тогда пострадали наиболее образованные и состоятельные люди острова. В том числе и администрация острова и персонал миссии.
И …тот самый наш-ваш Тед, который когда-то, подходил к лачуге самого темного рыбака, к домишке содержателя притона, к массажистке на пляже, к торговке на рынке, к дому консула, губернатора острова, к представителям международной миссии или туристу и протягивал, как пропагандирует его родина, руку для приветствия (и произносил сакраментальную фразу): «Здравствуйте, меня Тед зовут. А вас? …Как вы поживаете (Куэ, Дуэ, Пио, Мио, Шуэ, Генри, Алекс, Питер...)?» - взялся руководить людьми, переставших казаться ему чужими. Напротив, Лоренс вдруг понял, что его собственная жизнь зависит от того, насколько он станет своим людям, с которым пережил такое страшное событие.
Тогда, когда после наводнения снова засветило тихой нежной благодатью солнце, он прилетел на остров среди первых. И не поленился обойти весь остров вдоль и поперек, чтобы узнать, где и как могут пригодиться деньги и права, которыми он уполномочен. Он не боялся заразиться проказой, бывая в местах, где затопило лепрозорий; он не боялся поболтать с перепуганными проститутками в притонах; не боялся, подцепить чего-то …не американское от усталых от безысходности рыбаков и потерявших работу жалких владельцев бывших собачьих и крысиных шоу. Он всюду сумел стать полезным тогда, и вот оно - его время пришло. Люди, переставшие верить в чудо, как оказалось, не перестали верить обычному человеку, лишь чуточку организованнее их в данных момент времени.
В виду отсутствия главы мисси, погибшего во время пожара, Лоренс подсказывал медперсоналу, где вероятнее всего имеются раненые; довольно сносно разговаривая на местном языке, Тед был переводчиком у жены консула, временно заменившей на данном посту своего погибшего супруга. Он назначал главных на места, где распределялись продукты и вода, потому что знал людей, которым такое дело можно доверить; организовывал место для палаточного городка, в котором теперь селили не военных, а обездоленных местных. Именно он указал на удобное место для развертывания медсанчасти, потому как палатки медмиссии серьезно пострадали во время пожара, унесшего с собой десяток молодых жизней его соотечественников. Тела их нужно было срочно доставить на родину. Разумеется, с почестями. И этим тоже руководил Лоренс, так вышло, что у подполковника Райза просто не хватало на всё времени, он беспокоился за здоровье раненных американцев, эвакуировал тех, кого ещё могли спасти от ожогов и ран в медицинских центрах на материке.
Тед трое суток не спал. В самые горячие дни он откликаться, отсеивая мелочи, на наиболее важные сигналы, требующие ответственного решения. Фактически он был той самой актуализированной властью, которая во время землетрясения и первые дни после него отсутствовала на острове совершенно. Он был будто заведенный кем-то эти дни. Горстка военных «старичков», которые ещё что-то понимали в обстановке на острове, руководили теми, кто прилетел сюда после восстановления нормального климата на острове. Новички привезли палатки и медикаменты для пострадавших из числа жителей острова. Ими руководил подполковник Райз. Тот, кстати, не гнушался советов «парня по имени Лоренс» (последний достаточно трезво и обоснованно подсказал ему, где безопаснее разбить лагерь «новичков», чтобы в случае обратной волны не оказаться тут же и затопленным). Новички, привыкшие чисто выбриться перед маршем, страдали… от отсутствия маленьких зеркал над умывальниками, те, не доложил им в походные мешки! И потому солдаты стояли небритыми на постах, определенных им (каким-то там без звания) помощником губернатора острова (да, Теда немного «повысили», когда после двухсуточного отсутствия вдруг отыскался затаившийся у любовницы на материке губернатор острова).
В общем, после семи часов сплошного ора, Тед не только осип, но и стал понимать, что оказывается, ему не занимать организаторских способностей. Он и зеркальца нашел на острове (в полу разрушенных публичных домах) и приказал девицам (пока томившимся без работы) развесить их над воинскими умывальниками, дабы солдаты его страны не стояли в блок - постах небритыми. (А как же, ведь они контролировали иностранное государство, то есть, являлись представителями своей страны!).
Шутки, шутками, но у Лоренса многое получилось.
Глория с одним из своих коллег руководили остатками контингента врачей, - тех, кто отсутствовал в виду каких-то причин на празднике в доме консула (потому со случаем и не провалившихся в Тартарары, как, например, доктор Фридман с частью медперсонала). Подполковник Райз отдавал честь при встрече с Лоренсом, как-то сразу почувствовав в нём человека, готового к роли координатора на острове. Под час и он был рад получить от него дельный совет к действию. А Лоренс платил ему за уважение тем, что никогда в его присутствии не стонал, перечисляя, чего ещё не хватает для полного счастья «дружественному Штатам островному народу», а сразу предлагал «воспользоваться такой-то возможностью», использовать для пользы дела того-то «надежного человека». Лоренс подсказал подполковнику, где расставить блок - посты в виду необходимости пресечения грабежей и насилия. Он же подсказал, какие из источников пресной воды стоит взять под особый контроль, дабы пресечь действия местной мафии, моментально, в виду отсутствия власти на острове, монополизировавшей все родники и пресные источники воды. Военные по совету Лоренса контролировали и рыболовный промысел, в виду отсутствия иного источника продуктов питания на острове.
Губернатор острова Хио, сильно растерялся, оттого, что, едва пережив один природный катаклизм, тут же (лишь сорок дней минуло), вынужден был снова обращаться к Объединению американских государств за помощью, в связи с новой бедой, постигшей подвластный ему остров. Скажем так: слегка потерявшийся рассудком господин Шуэ внушил себе, что он – де «как-то влияет на ситуацию». Он делился с Тедом ощущениями, что с ним «происходит нечто странное: второй случай негодования природы по поводу его визита на материк». Господин губернатор заглядывал в штаб, организованный Лоренсом, и согласовывал с «посредником между иностранной миссией и временной властью острова» ответы на возможные вопросы алчущей прессы, слетевшейся на жареное. Лоренс, как-то сразу определившись в слабости губернатора, легко находил общий знаменатель совместных с ним действий. Заметив, как трясутся губы у несчастного при одной лишь мысли, что «он потеряет-таки губернаторское кресло из-за неблаговидного поступка, который вовсе как бы даже не проступок», Тед поспешил его успокоить: «Не волнуйтесь, господин губернатор, это дело я возьму на себя. Дружественное общение с прессой – это единственно не осуществленная мечта моей жизни. Э…значит, в Мексике вы были по поводу…ах, да, конечно, это была деловая поездка в дружественную соседнюю страну. Я так и понял, господин губернатор Шуэ. Именно так и прозвучит в моем ответе прессе».
В связи с событиями на острове Лоренс попал-таки на первые полосы всех мировых изданий. А казалось бы, никогда не желал этого. Более того, Тед даже боялся дышавших и ему в затылок «желтых прессингистов», всяческими способами добывавших информацию о не лучших моментах жизни его семьи. Тут же он даже как бы …полюбил последних. Именно пресса множила версию, что «Т. Лоренс – человек, которого на Хио знают все, и доверяют все, потому как он - гражданин Штатов, но и острова, которому отдает всего себя, все свои таланты». Пресса же сообщила о доверенных Лоренсу ключах от остатков американского консульства, порученных ему госпожой Хендрикс - женою погибшего во время землетрясения консула. Личную благодарность получит Лоренс и от главного банкира острова, заблаговременно улизнувшего с острова за пару дней до катастрофы. Тед строго следил, чтоб никакая другая валюта не проскочила мимо его внимания. Он лично определял курс валют, ничуть не обижая розовый местный доллар вплоть до момента торжественного возвращения на остров господина банкира.
В общем, когда власти островного государства и Соединенных Штатов Америки собрались обсудить создавшуюся «мировую проблему», Лоренс на том заседании оказался не последним человеком. И выглядел совсем не озабоченным текущими делами.
***
Пришло время американской МЧС миссии покидать остров. Глория была вся в слезах. Она уже не боялась тату на плече Лоренса. Теперь Тед казался ей бойцом, уровня …Че Гевары. Теперь она мечтала стать ему подругой жизни, готовить ему обед, рожать ему детей, стирать его провонявшее потом белье. Теперь она смущалась, вспоминая, как она позорно бежала от его честных признаний о некоторых эпизодах его бурной истории жизни. «Воспоминания» - … Лори считала, это и будет тем, с чем она вернется в родной город, к своим замужним подружкам и жадным до новостей коллегам по клинике Лайфитса в Лос-Анджелесе.
Но что поделаешь, Лоренс не просил её остаться. Ни даже для того, чтоб стирать ему белье. И потому, поплакав, тихо, чтоб никто не догадался о причине её слез, Глория как все в отряде, стала собираться домой. Укладывать вещи в походный рюкзак.
-Мэм, а разве вы не останетесь с нами? – Спросила темнокожая девушка, заглядывая Лори в глаза. – А кто же нас теперь будет лечить? Нам собираются строить больницу, а кто же будет там работать?
Тед пришел к подружке, чтоб сказать ей своё: «Прилетай ещё!», а тут, услышав такое от местного люда, задумался, и … тоже, смутив многих, засобирался домой – в Штаты.
Узнав о том, неожиданно засуетилось и высшее начальство. «Куда он к черту собрался? Он что, удирает?! Устал сражаться с беспорядками и беззаконием? Пардон, а кто же ещё будет этим заниматься? Не держать же армию на малюсеньком острове?»
Премьер великой державы, разумеется, обеспокоенная ситуацией на острове, имеющем стратегическое значение для её страны в Тихом океане, прилетала, наобещав маленькому соседу горы: «Америка не забудет, Америка защитит, Америка выделит и построит». Французы и англичане (вон они, лодки их стоят, не стыдятся перископами туда-сюда вертеть, друганы европейские), ждут, не отломится ли и им кусочек участия? А то, может, пренебрежет Америка островком с понюшку табаку, так они могут и поболее пообещать? А уж как засуетился Китай, …уж кажется, вовсе не соседи, но готов помочь и он! Ведь от бедности и бедствий страна Океания уже как бы готова для продления жизни теории мирового пролетариата. Лидер есть, осталось научить читать местным миром революционный лозунг: «Долой! Долой! Долой!» А там разберемся, кого!
«Нельзя его отпускать! Слишком велик его авторитет у местного населения. Может, обижен, что должность у него какая-то не официальная – «координатор»? Так привяжите его там должностью официальной! – Решила американская сторона (всё, разумеется, согласуя с главой островного государства). - Выяснить, чего ему нужно дома, и обсудить вариант утверждения его на должности американского консула. Или губернатора – на усмотрения местной власти. Пусть человек контролирует ситуацию от нашего имени – и чтоб никаких иных валют на крысиных бегах не ставили, всем кроме доллара - баста!»
Как оказалось, сам президент Соединенных штатов нашел время поинтересоваться: «что там за человек такой этот Т. Лоренс, упрямо просаживающий миллионы американских долларов на восстановление и развитие малюсенького тихоокеанского острова?»
Ну что мог ответить на это пресс – секретарь президента? Что такого замечательного он мог сказать про тридцатиоднолетнего белого мужчину - уроженца Лос-Анджелеса, лишь год - два (и то в совокупности) отработавшего в должности проектировщика систем морской навигации в одной из фирм проектно - строительной компании из Сан-Франциско, а так - болтающегося по чужеземным островам, хотя и холостого, и одинокого, и из приличной семьи, но отсидевшего в Канзасе пять лет тюрьмы строго режима, …что такого? По характеристикам, одна другую перекрывающим, трудно понять: кто теперь этот Т. Лоренс родине: свой или …как?
Заметив на столе президента открытое на середине досье, на всякий случай пресс - секретарь начал свой рассказ издалека. С … предков Т. Лоренса. А, напомнив про заслуженных граждан Америки (про дедушку, папу и маму координатора с острова Хио), он тут же перешел к тому, что значилось в докладе полковника Райза (лично знакомого с позитивно настроенным гражданином США - Т. Лоренсом), выразив в заключении (как бы обобщая) и своё личное мнение: «Господин Президент, на мой взгляд, Лоренс - простой гражданин своей страны в условиях мирного времени, и идеальный управленец в условиях политического или экономического сбоя в жизни территориальной единицы, равной …э…трём Лос-Анджелесом».
-Правильно ли я вас понял, Джон, - президент взял в руки просмотренное им досье, - что вот этот … - он ткнул пальцем в закрытую им папку с документами, - …простой, как вы сказали человек, умеет остаться американцем в любой ситуации, на любой территории контролируемой нашими силами?
-Лично я не встречался с ним, но ваш …наш премьер-министр была им просто очарована при личной встрече.
Президент дернул носом. - Она женщина. Я ваше мнение спрашиваю, Джонсон. Вы этим – президент повторил жест: ткнул пальцем в папку, - тоже очарованы?
Пресс-секретарь обратился к биографии самого президента. То есть, напомнил о событии почти тридцатилетней давности, когда, в бытность ещё своего большого желания занять сенаторское кресло, теперешний президент заглянул в один из домов Калифорнии, где проживал его давний приятель…
-… Артур Лоренс, если вы прочли досье, господин президент, – это отец этого самого Т. Лоренса. Именно он оказал вам тогда так необходимую вам поддержку. И после вы стали…
Президент оглядел пресс-секретаря с ног до головы, и немедленно прервал его: «На что вы намекаете, Джонсон? Я что же, по-вашему, пытаюсь протолкнуть на должность сына своего человека?»
-Сэр, я не намекаю, но…э…если вы сами обратили внимание на эту деталь в досье, то… имейте в виду, оппозиция может обратить внимание прессы на тот факт, что двадцать семь лет назад штат Калифорния был расположен к тому, чтобы оставить сенаторское кресло под вашим предшественником, сэр. А Арчи Лоренс – ваш приятель по калифорнийской бизнес - школе для мальчиков помог вам в ваших агитационных поездках по штату, и … вы получили право занять место в Сенате.
Президент вздохнул. О таком случае в своей жизни он как-то уже и забыл. И биография Т. Лоренса о том ему ничем не напомнила. Зато осведомленность его пресс-секретаря подогрела память, и президент вспомнил о случае, который остался ярким воспоминанием о тех самых днях его пребывания в Калифорнии. И которые, да, вполне сыграли свою роль в той, самой сильной его агитационной компании…
…
Парк Лос-Анджелеса. Детская карусель. На ней крутятся ярко раскрашенные гипсовые олени, тигры, лошадки. На качели всего два ребенка и двое поддерживающих их взрослых. Зато вокруг… - их добрый десяток. И кучка ребятишек, что смотрит на крутящуюся карусель с нескрываемой детской завистью. На одной из скамеек сидит пожилая женщина в фирменной одежде патронажной сестры и рядом полулежит пятилетняя девочка. Как оказалось, она была парализована. Её в инвалидном кресле привезла в парк патронажная сестра, дабы ребенок посмотрел на других детей, послушал других детей, увидел, как умеют отдыхать другие дети. Хотя, что мог увидеть лежащий на спине ребенок? Только если ярко-голубой гребешок той самой карусели.
Молодой ещё тогда Крис Байен шел вместе с семейством Лоренсов по аллее парка. Младший Лоренс, ему тогда было два-три года, заметив карусель, тут же попросил отца купить ему билет…на свободную лошадку.
Лоренс отрулил к кассе, купить сыну билет. Потом вернулся к карусели. Подал билет контролеру и попросил жену, «покрутиться с Тедом».
-Мы с Крисом постоим тут. Посмотрим на вас.
Его сынишку мать усадила на лошадку, и... карусель начала свое движение.
Но, проезжая мимо отца, сын опустил руки. Он отцепился от шеи лошади и опасно резко развернулся в сторону отца. – Папа!!
Миссис Лоренс от неожиданности растерялась и вместо сына обхватила руками лошадь.
Возникла опасная ситуация, карусель была контролером немедленно остановлена.
Оказалось, сын не желал кататься на карусели … в одиночестве.
-А почему я один?
Лоренс старший улыбнулся. – Но мы с дядей Крисом уже слишком выросли для таких лошадок, какая под тобой, …Тед. Давай, крутись, …ты же хотел. Красивая лошадь, дай ей какое-нибудь имя.
-А они? – Тед указал рукой на детей, смотревших на него через щели в деревянном заборчике.
-Они, … по-видимому, не хотят кататься, - осторожно произнес папаша компанейского парнишки.
И вдруг девочка лежащая на лавке закричала: «Я! Я тоже хочу!!! Возьмите меня! Я хочу кататься с этим мальчиком!».
Лоренс и Брайен только тогда и обратили внимание на ребенка на скамейке.
-А…почему она у вас лежит? – Обратились они к женщине, сидящей рядом с ребенком. - Ей же кроме крон деревьев больше ничего не видно?
-Она парализована. Пусть скажет спасибо, что видит, хотя бы это. К тому же здесь воздух свежий. Она живет на Песчаной улице. Там идет строительство дороги, гудит техника, пахнет битумом. А тут … ей хорошо. – К ребенку. – Тебе хорошо, деточка?
От бессилия Лоренс глядел на ребенка хмуро, с какой-то даже неприязнью. Будто девочка чем-то помешала лично ему. Брайен, почесав нос, поинтересовался: «А что же, сидеть она совсем не может?»
Ребенок, о котором говорили в третьем лице, притих. «Деточке» было …хорошо уже и потому, что тут смеются дети, и ничто не гремит. Она смотрела на двух дядей снизу вверх и с высоты своего пятилетнего возраста рассуждала: кто из этих двоих папа мальчика по имени Тед?
-Ну…у…у… - протяжно произнесла медсестра, пытаясь одновременно ответить приятному мистеру и усадить на скамейке «тряпичную» живую куклу, - скорее всего, …нет. Хотя головку она держит хорошо. …Ну-ка, деточка, улыбнись дяде.
Лоренс немедленно отошел от скамейки. Потом посмотрел на кучку детишек, оглянувшихся к нему, будто ждущих от него какого-то взрослого шага.
Брайен, не зная, что сказать в таком …неординарно печальном случае, всё же нашел в себе силы и улыбнулся ребенку. – Всё будет хорошо, девочка. А…как тебя зовут? …Алиса? …Красивое имя.
Пока желающий сенаторствовать знакомился с народом, молодой папаша Лоренс … прошествовал в кассу и, обнулив бумажник, купил билеты на всех «зверей карусели». – На пару сеансов, пожалуйста. …Хватит? …Отлично!
Поскольку у медсестры начиналась «мигрень» от укачиваний, пришлось Брайену взять на себя сопровождение той самой …«тряпичной» Алисы в её первой в жизни карусельной прогулке.
Она впервые участвовала в общем детском развлечении. Её впервые в жизни держали крепкие мужские руки. Крис слегка прижимал её к нагретому солнцем телу гипсового оленя (чтобы девочка не соскользнула с рогатой фигуры), а она всеми своими силенками, но больше, конечно, желанием, старалась сжимать свои беспомощные руки на крепкой шее сказочного оленя.
Карусель смеялась и ликовала по-детски. Пожалуй, она впервые была заполнена совершенно вся. Дети, в том числе и младший Лоренс, катались на ней и получали своё маленькое, но очень, по-видимому, важное для себя, удовольствие.
У Брайена тогда ещё не было своих детей. Но его жена была беременна.
Соседка нагадала, что по всему - должна быть девочка. Жена Брайена хотела назвать дочь Джессикой. В тот год это имя было очень даже модным…
…
И как ему казалось теперь, почти тридцать лет спустя, отцовское чувство ответственности пришло к нему именно в тот день, когда он бережно, на руках нес болезненного ребенка к карусели. То есть, гораздо раньше, чем родилась его дочь. (Кстати, всплывшее в его подсознании имя и было дано его дочери, та не стала Джесс, она получила имя девочки, как страстно цепляющейся за малейшую возможность обрадоваться жизни).
«Её звали Эллис. …Алиска,… надо бы позвонить ей, узнать, как там мой внук. Ему скоро в школу», – подумал дедушка президент и снова скосил глаза на своего пресс-секретаря.
-Так какого черта, Джонсон, он все ещё «простой гражданин» нашей страны? Кто там губернатором? …Ах, кто-то местный. …Ну так решите этот вопрос с тамошним губернатором. Скажите, мы назначаем ему в помощники нашего нового консула. Этого …Лоренса. Раз человек умеет быть полезным местным властям, одновременно являясь достойным представителем своей страны на чужой территории, что ж, - флаг в руки! Оформляйте в приказ - консулом! …А с оппозицией и прессой… - президент помолчал, потом махнул рукой, - уверен, вы найдете, что им ответить, Джон. Разрулите этот вопрос …как-нибудь полезно.
***
Лоренса не успели обрадовать назначением, а он… уже желает лететь назад, на родину, на материк. Как же так? Полковник Райз был уверен, что дело в женщине.
К Теду была направлена делегация из заинтересованных лиц, организованная военным комитетом и губернатором острова. И оказалось, Лоренс собрался в Калифорнию… в мамину школу медсестер, чтоб провести там агитацию в пользу помощи острову Хио!…
-Эту миссию могла бы возглавить ваша приятельница – госпожа Саммер. Она вполне справится с подбором кадров для восстанавливаемой клиники доктора Бейши,
У Лоренса медленно расширялись зрачки, будто он вдохнул чего-то очень бензольного.
–К…кто?
Парламентарии переглянулись. – Глория Саммер. Тед, перестаньте скрывать от всех очевидное. Каждый удав на острове знает о ваших отношениях с доктором Саммер.
И тут только Лоренс понял, он забыл спросить фамилию у женщины, с которой спит вот уже …три недели!
Но… он проглотил и этот замечательный факт. Прерывисто вздохнул и начал общаться. – Мне нужно лететь. Я должен встретиться с боссами нашей проектно-строительной компании. Обсудить кое-какие дела. Да и штат медсестер…надо подобрать надежных людей. Просто женщин – тут хватает.
-Не беспокойтесь! Они прибудут сюда по приказу. Будут у вас и медсестры, и медбратья. Вам в Калифорнии пока делать нечего. Ах, да, вы же ещё не в курсе. Приказом президентов двух стран вы назначены на должность американского консула в Океанию.
-Раз…решите, я присяду. – Тед сел. – Продолжайте, подполковник Райз.
-Полковник.
-Простите. Продолжайте, полковник Райз.
-Господин консул, условия передачи вам власти на острове таковы: вы согласуете ваши решения с губернатором острова Хио, вы сами организуете строительство здесь консульства, набираете штат людей из числа тех, кто имеет американское гражданство, а мы обеспечиваем вас …
-Простите, полковник, …но в моей семье не было коммерсантов. Не нужно говорить о том, что должен вам я и будто бы за то, что вы сами только что добровольно мне предложили. Давайте о главном. Детали – их мы обсудим… - взгляд в сторону губернатора, - с господином губернатором Шуэ.
Губернатор кивнул. – Да, мы обсудим.
-Я понял вашу мысль. - Полковник едва заметно усмехнулся. - Тогда о главном. О главном, для вас, господин консул. Хочу сразу предупредить, что здесь сейчас только те люди, которые искренне желают, чтобы интересы граждан США и её законы на данной территории защищались именно вами. Так вот, …господин консул….– Опять едва заметная усмешка. - Ну, то есть, в том случае, если вы не отказываетесь от нашего предложения, быть им… здесь. Итак: проектно - строительная компания, офис которой находится в Сан-Франциско, в одной из фирм её вы работали в Лос-Анджелесе, так вот она …готова уже сейчас предъявить вам счет на весьма крупную сумму, вложенную ею, по вашему предложению в строительство здешних достопримечательностей, увы, разрушенных землетрясением так и недостроенными.
-Сделка была застрахована.
-Инвестор не собирается прощать вам ни цента. Думаю, вас ожидал бы долгий судебный процесс, Тед. Ведь у вас на сегодняшний день… денег нет. Улетая на Хио, вы …как бы застраховали остатки своих сбережений, вложив всю имевшуюся у вас наличность в уютное двухэтажное бунгало на побережье под Сан-Франциско. Но и за тихую радость нужно платить налоги. Кроме этого, вам приходится платить огромный налог за имение, превращенное вашей матерью в центр обучения младшего медперсонала. …Я помню, про сказанное вами: в вашей семье действительно не было коммерсантов. Это - да. В вашей семье, Тед, были труженики, …никогда не влезавшие в долги. Ни за себя, ни за других. А вы связались с инвестициями, да ещё и убедив людей, доверивших вам деньги, что дело очень даже прибыльное. – Подполковник сделал паузу.
Лоренс смотрел ему в лицо, быстро прикидывая свои возможности выкрутиться из ситуации. «Да, пожалуй, я был прав, уезжать мне отсюда пока рано».
-Но ваши проблемы легко разрешимы, Тед, - продолжил полковник, угадывая, что говорит интересное для всех здесь собравшихся. - То есть, есть прекрасная возможность их разрешить. Ваш договор с инвестором будет перекуплен людьми, которые хорошо мыслят в коммерции. Компания, в которой вы работали, …получит крупный государственный заказ. Но вы же понимаете, …в обход конкурса. Так что долг с вас … как бы будет списан. Повторяю, в том случае, если вы не отказываетесь от нашего предложения быть здесь консулом. По крайней мере, в период стабилизации положения дел на острове. Второе: бунгало в Сан-Франциско – это ваша давняя мечта – жить, глядя на закат над заливом, …что ж, мечту у вас никто отнять не может. А вот новый губернатор штата Калифорния, по доброй воле желая снять с вас часть налогового бремени, – он готов пойти вам навстречу и купить у вас права на ваше имение. Целиком. Разумеется, учреждение, которое располагается на его территории, сохранит статус медицинского центра. И там продолжат обучать медперсонал, но уже на деньги штата. Более того, губернатор обещает вам, в случае сделки, что учреждению будет присвоено имя вашей матери - «Центр имени доктора Лоренс», …не смотря на некоторый нюанс в её биографии. – Полковник улыбнулся. – Вы же в это время … будете отстаивать интересны своей родины... здесь, на этом острове.
Лоренс счел, что ему показалось, что полковник Райз улыбается.
Тед постарался сам не рассмеяться. «Задавать вопрос: почему я, по-видимому, бессмысленно. На меня кто-то поставил. Значит, …я оказался угодным. Вот чертова, политика: вы имеете - вас имеют. …Но посмотрим, …насколько это неприлично».
Лоренс улыбнулся. - Фу…у… - Он будто действительно выдул долгий напряг души и совести. – Значит, мои боссы не будут меня преследовать?
Райз позволил себе пошутить. – Если только во сне, господин консул. – Он покашлял и продолжил. – Я сказал… «как бы», потому что на вас теперь новый долг, Тед. Эти острова - как оказалось, они являются стратегически ценными для наших интересов. Наша страна договорилась с президентом островного государства о взаимно интересном сотрудничестве. Ваша задача, господин консул, координировать деятельность четырех губернаторов. Надеюсь, один из них, - господин Шуэ, - кивок губернатору, - окажет вам в этом посильное содействие.
Шуэ одарил улыбкой американского полковника и важно кивнул Лоренсу, мол, всё нормально, чем можем, - поможем!
Деловая часть встречи была закончена.
После встречи, Тед потянул полковника за рукав. - Послушайте, Том, теперь не для протокола: я, конечно, не коммерсант, но, заключая сделку с нашей проектно-строительной компанией, я действительно застраховал инвестиции. Не думаю, чтобы компания понесла уж слишком большие убытки. Может, вы скрывает что-то? Кто-то просто решил отодвинуть Сан-Франциско в сторону и компания просто получила откуп? Можно подробнее про сделку.
- Подробности про сделку вы узнаете, подписывая договор с новым инвестором.
Лоренс про себя: «Понятно! Я так и знал!»
-А про страховку - знаем, выясняли. – Райз, раз не для протокола, угостил Лоренса прилетевшим из Штатов (именно для случая назначения нового консула) шампанским. – Нам известно, Тед, что вы не только подослали соломку под свою задницу, но ещё и славно, охмурили страховую компанию, застраховавшую ваши инвестиции на сумму, значительно превышающую сумму инвестиций. Вам помог в этом ваш родственник – некто Ральф Мерфи. Его голова, в случае, если бы всё это дошло до суда, тоже полетела бы с плеч. – Полковник улыбнулся, и по-отечески похлопал Лоренса по спине. – Мне жаль, что ваше дело не выгорело, Тед. …Правда, мне по-человечески жаль.
- Я заключал договор о страховании ни с Ральфом Мерфи, а с компанией, в которой он работает.
-Да, юристом. Юристом, подсказавшим, …как нужно составить договор о сделке. – Полковник широко улыбнулся.
Его улыбка была хороша, когда шла от души, не по протоколу. – Тед, перестаньте париться по пустякам. Но я понял, почему вы так настроены к такому обороту дела. Всё было решено без вас. Вы ведь именно этим не довольны. Но время на переговоры ушло бы много, а тут … принимайте, как гособязанность. И – всё! …Тед, уверяю вас, ваша кандидатура обсуждалась серьезными людьми. Вы должны быть рады, что именно вы – подошли этим людям в их высоких целях.
-Я впервые в такой ситуации, полковник и если честно, она не вполне меня устраивает.
-Вас не устраивает позиция пешки? …Тед, вот тут вы поосторожней. Вы ведь и до всей этой суматохи с островом в королях не ходили. Вы хотели бы отказаться от назначения? – Полковник нахмурился. Он сделал глоток шампанского, и то будто бы показалось ему не сладким. – Так вы… отказываетесь от нашего предложения?
Лоренс молчал. Шли мгновения его напряженнейших размышлений.
Так человек, в секунды смертельной опасности может увидеть промелькнувшую в сознании всю свою жизнь.
«Мерфи, ты был бы сейчас мною очень не доволен. Сказал бы: «Ну ты чё, братан, за что кровь проливали?» …Френки, Френки, ты герой, …ты сделал нужное дело. Ты помог скинуть нарост, мешавший людям нормально жить, …а я…. Черт, откажись я сейчас пожать ему руку, кем, кем я окажусь? Героем? …Идиотом, упустившим возможность? …Бывшим канзасским зэком. Этого никак не перекроет моя тихая, простая жизнь для себя. Это - не устроило бы моих предков. Это - никак не скрасит мою личную жизнь, …и не нужно моим потомкам. А если я соглашусь на сделку? …От этого многие выиграют, …а то что я окажусь в марионетках, так ведь это только моё личное дело. Зато я останусь здесь. Компания будет удовлетворена крупным госзаказом, … Глория, …люди - перестанут шарахаться от меня, как от чумного. Даже определение «бывший консул» - это лучше, чем… Френки, …прости. Я, … наверное, соглашусь. Но я обещаю, что в пешках я у них не задержусь. Если уж лезть в это дерьмо, то с пользой не только для себя, но и для моих маленьких людей. Эти их инвесторы заплатят мне дорого. Тут не только сады зацветут, … Френки, я докажу!»
Лоренс протянул полковнику руку. – Всё нормально, полковник. Я принимаю ваши поздравления.
Райз шутливо ударил Лоренса кулаком в плечо. – Тед, если честно, вы бы меня очень подвели, если б не согласились на это предложение. - Он улыбнулся. – Поздравляю. – И чокнулся с Лоренсом бокалами. – А инвесторы найдутся, Тед. Они возьмут на себя затраты на здешнее строительство. Все эти их собачьи конуры – всё это должно быть снесено к чертовой матери. Тут нужен хороший туристический сервис. Найдутся, инвесторы, консультанты, специалисты, вам лишь нужно будет направлять их на решение действительно красивых, интересных задач. А заинтересовать людей идеей – это вам по силам - я это уже знаю.
-Но денег-то и, правда, нет. Красивая идея без поддержки – это ж только сказка.
- Не беспокойтесь, господин консул, без доли в деле вас не оставят.
-Надо обдумать. С губернатором посоветоваться.
-Да ну его к черту, старого козла! Тут каждая акула знает, что он шляется по малолетним проституткам. Надо будет, заменим на другого. – Райз, прокашлялся. – Ладно, решайте сами, с кем вам сотрудничать. Тут консульств и консулов много, но без поддержки военных, это только фишки. Вы – должны стать той фигурой, которая будет двигать здесь политическую ситуацию, создавать нужный климат. Военные вас поддержат. Остров небольшой конечно, но земли хватает. Кстати, о вашей безопасности – об этом тоже позаботьтесь. Лучше, если вы сразу окружите себя нужными и преданными вам людьми. Впрочем, что-то мне подсказывает, что и с этим вы уже умеете справляться. …Вы меня понимаете?
Тед сглотнул. – Ну, в общих чертах.
-А частности – вы обдумайте сами! – Райз обнял консула, хлопнул его по плечу и …пошел к выходу. У него дела.
-Том!
Полковник оглянулся. Тед подошел ближе. – А когда вылет вертолетов МЧС?
Райз смотрел в глаза Лоренса с минуту, потом улыбнулся и кивнул: «Ладно! Идите, прощайтесь. Я задержу вылет минут на десять. Под свою ответственность».
-Спасибо, полковник.
Тед искал глазами губернатора. – Ван Шуэ! …Господин губернатор!
-Да, господин консул, …кстати, поздравляю вас, Тед.
В мутных глазах плута: «Купили?» В черных точках зрачка в ясных серых глазах того, кто поклялся не остаться в пешках: «Посмотрим!»
-Вы так славно все, …нет, нет, я конечно, никогда не сомневался в ваших способностях…
Лоренс оборвал слаткоголосого: «Губернатор, полковник Райз тоже не сомневается в ваших способностях. Но я то знаю, - Лоренс прищурился, - что та девочка, в Мексике, к которой вы снова ездили с заходом в публичный дом - она не проститутка. Но она дочь проститутки и … ваша дочь. Так что не нужно о моих способностях. …И я со всем к вам уважением, …прошу вас об этом.
Губернатор посерьезнел. Масляный взгляд хитрых глаз стал резче. – Чего вы хотите?
-Успокойтесь, господин Шуэ. Я лишь хочу напомнить, что не люблю частных сделок.
-Так вам хорошего финансиста подсказать? …Бухгалтера?
Тед внимательно посмотрел на человека, привыкшего к сделкам, и хмыкнул. – Для начала, добудьте мне католического священника.
Плоское лицо пятидесятилетнего островитянина слегка порозовело. – Так вы хотите жениться на этой докторше?! … - Голос стал тихим и вкрадчивым. - Тед, ей же лет тридцать. Здесь, на острове вы можете найти такой цветок…
И снова Лоренс позволил себе перебить человека, достаточно уважаемого на острове. – Цветы – это хорошо, губернатор Шуэ. Но я при исполнении серьезной служебной миссии. Мне бы хотелось, чтобы и в этом вопросе ни у кого сомнений не возникало.
Губернатор взглядом… ещё немного попереубеждал здорового крепкого красивого мужчину и, вздохнув, кивнул. – Когда он вам нужен?
-У меня только десять минут. Вертолеты уже готовы к вылету. Их задерживают из-за моей просьбы к полковнику.
-Боже, … только материковая человеческая особь бывает столь суетливой в вопросах личной жизни! Десять минут …на такое торжество!..
Лоренс знал, как тщательно готовятся островитяне к праздникам. Даже похороны они превращают в веселую провожальную пирушку с музыкой и многочасовыми танцами. – Для меня это важно, Ван.
- Хорошо, Тед. – Губернатор с легким поклоном удалился, обремененный задачей.
***
Глория Саммер, уже в комбинезоне врача международной службы с рюкзаком за плечами стояла в ряду (поредевшем на треть) своих коллег, ждала приказа «по вертолетам!»
И вдруг строй женщин видит: к вертолету идут представители властей острова: полковник, губернатор, местный христианский священник и консул.
Трое прошли и встали напротив строя за пять шагов. Один - приблизился к краю строя (Глория была женщиной роста топ-модели и потому стояла в строю открывающей). – Лори, я люблю тебя. Согласна ли ты…
-О, Тед! – Лори открыла рот и испугано начала озираться. – Те…д, Тед, что ты,…ты хочешь, чтобы я тебе стирала белье?
-Да найдется прачка, Ло. Ты…- Лоренс взял её за руку. Грел холодную чуть повлажневшую ладонь в обеих своих руках. – Лори, со мной нелегко, ты уже это знаешь. Но я очень хочу, чтобы ты осталась здесь, со мной. …Я прошу тебя стать моей женой.
Она глотала и глотала воздух. Расширенные глаза её бегали по виду ясного голубого неба, зеленого вертолета с крестом на боку, по строю администрации острова, доброжелательно ей улыбающегося. С усилием в шее Лори кивнула. – Я согласна.
Тед тут же вывел её из ряда и подвел к священнику. – Святой отец, благословите наш союз на земле и небесах именем бога.
Полковник на ухо: «У вас минута, святой отец».
Глория не поднимала глаза. Тед смотрел на неё и крепко держал её руку в своих двух.
Она действительно походила на ту, что может …вспорхнуть, как тогда с постели и убежать.
- Что ж, дети мои, - быстрый взгляд на полковника, - властью данной мне Богом и церковью – оплотом Его власти на земле, – объявляю вас мужем и женой.
Он ещё не произнес: «Поцелуйтесь», - но Тед хотел Лори успокоить, потому потянул за руку и тут же обнял. И поцеловал.
Святой отец бубнил: «Во Имя Отца, Сына и Святого Духа, Аминь», а полковник Райз отдавал свой приказ: «По машинам!! …Быстро, быстро!»
Начавшаяся земная суета не коснулась только двоих, что, уклоняясь от ветра, созданного крутящимися лопастями двух вертолетов, за руку уходили вглубь их острова.
13 июля 2011 Пермь