Когда меня призвали в армию, я, с одной стороны, сильно расстроился, ведь прерывается учёба в институте, но с другой даже обрадовался. Исчезла нервотрёпка от сдачи экзаменов. Появилась какая-то новая перспектива.
Я не предполагал, что меня призовут. Когда впервые я был вызван в военкомат, меня признали негодным к призыву в мирное время. У меня было осложнение на сердце, после «свинки». Врачи говорили о сердечном «пороке». Мне запретили все виды спорта, а я в то время был «непробиваемым» защитником в сборной футбольной команде Военного городка, которая стала призёром в Нахичеванской республике, и должна была ехать в Баку на Юношеский Чемпионат Азербайджана. Было обидно, но позже нашу команду не допустили к соревнованиям, поехала занявшая второе место команда азербайджанцев, русская команда не могла участвовать в азербайджанских соревнованиях.
А я, уйдя из футбола, занялся настольным теннисом, где стал второй ракеткой Нахичеванской республики. Но дальше не продвинулся, по той же причине.
Надо сказать, что я не страдал амбициями. И даже, когда мог быть первым, всегда уступал лидерство. Такую психологию заложила в меня моя мама. Я помню с дошкольного возраста её поговорку: «Господи, Иисусе!... Вперёд не суйся и сзади не отставай!» Первые четыре года я был «круглым» отличником в школе. Но никогда меня не задевало, если мне ставили четвёрку, а не пятёрку.
И вот мы переехали в Ростов. В это время Министром обороны СССР стал Георгий Гречко. В армии не хватало призывников. И Гречко отменил массу льгот. Одной из них стал призыв в армию студентов заочников. Меня вызвали в военкомат. На комиссии выяснилось, что я имею отклонения в сердечной деятельности. Тогда меня положили в Центральную Городскую Больницу на обследование. Я пролежал там неделю. Мой диагноз подтвердился, но меня признали годным к нестроевой службе. То есть, я не мог быть моряком, лётчиком и десантником, но на остальные виды солдатской службы я был годен.
Я вышел из комнаты, где заседала комиссия, и сидел в коридоре, ожидая «приговора». Оттуда же вышел председатель комиссии и подозвал меня.
- Мы решили признать Вас годным к армейской службе. Конечно, у Вас есть болезнь, на которую можно ссылаться. И Вас можно призывать, а можно и отсрочивать, потому что болезнь Ваша пограничная. Но, каждый год Вас будут снова вызывать на комиссию. Сейчас Вам 23 года, а в 27, наверняка, всё равно признают годным, потому что однозначно признать Вас негодным к службе невозможно. И лучше, если Вы отслужите теперь, пока у вас нет семьи.
17-го мая из Октябрьского военкомата на автобусах нас отвезли в Батайск, на сборный пункт.
В Батайске всех построили и разделили на несколько команд. Одних вызвали из строя и повели в баню, а из оставшихся, постепенно вызывали, и отводили в сторону различные офицеры. Как стало известно, это были «покупатели» из разных родов войск и городов.
Все боялись попасть в моряки, потому что там служба длилась три года.
Я попал в группу человек из тридцати. Нам объявили, что нас повезут в ШМАС под Таганрогом. Так прошло пол дня. Нас накормили обедом. Не помню, что я ел, но компот из сухофруктов отдавал запахом сырой половой тряпки. Потом нас вывели и оставили ждать на плацу. Пока мы сидели, подошёл старший сержант и сказал, что смотрел моё дело и знает о моей специальности.
- Вы хотели бы остаться служить в Ростове?
Я очень обрадовался неожиданному повороту моих дел. Он служил в Штабе округа электриком, и должен был заменить его, уходящего на дембель. Я объяснил ему, что меня уже отобрали в ШМАС.
- Ничего страшного. Пройдёшь там школу молодого бойца, а через три недели я приеду за тобой. Я записал твою фамилию.
Мы расстались. А спустя часа два, нам сказали, что те, кто из Ростова, могут поехать домой, при условии быть здесь завтра в восемь утра.
Я обрадовался и поехал домой.
На следующий день я, как и полагалось, прибыл на сборный пункт в Батайске к восьми утра. Часа через полтора нас посадили на автобус и повезли на вокзал.
Электричкой мы добрались до Марцево, где находилась Школа Младших Авиа Специалистов (ШМАС). Здесь готовили и лётчиков, и обслуживающий персонал. Мне это понравилось. И с этого дня началась моя служба в армии.
Первый, с кем я познакомился, был Бушев Женька, тоже из Ростова.
В Марцево нас, первым делом, отправили в баню и переодели в армейское обмундирование. Нестриженых сразу остригли. Я был стриженый. Но в форме мы перестали узнавать друг друга.
В казарме было большое зеркало. Я смотрел на себя и тоже не узнавал. Пытался изобразить отдание чести, но это выглядело комично.
Вдруг ко мне подошёл сержант и сказал, что мне надо сменить дежурного на шлагбауме.
Он отвёл меня к воротам и объяснил, что ничего сложного, просто поднимай шлагбаум, когда подойдёт машина.
Я простоял с пол часа. Машин не было и мне стало скучно. Было интересно узнать, что делалось в казарме? Я походил вокруг шлагбаума, зашёл в полосатую будочку, видимо для часового при дожде. И вдруг увидел машину и собрался поднять шлагбаум. Но она остановилась не доехав. Из неё вышел офицер и направился ко мне, а машина развернулась и уехала. Я растерялся. Я понимал, что я должен что-то сделать, но что?
Офицер подошёл ко мне, остановился, посмотрел мне в глаза. Пауза затянулась.
- Что… новенький?
- Ага, - пролепетал я.
- Понятно. А что не объяснили, как надо встречать офицера?
- Нет. Сказали, будет машина, поднимай шлагбаум. И всё…
- Ну, я им сейчас задам.
Минуты через три меня сменили.
В этот день нам представили нашего первого командира, командира отделения, с которым меня свела судьба спустя год, когда я служил уже в другой части. Это был, тогда ещё ефрейтор, Виктор Клещёв. Он собрал нас, своё отделение, и познакомил с распорядком дня и порядками в армии. Потом он, узнав, что я и Бушев из Ростова, подошёл к нам и начал подробно расспрашивать каждого. Мы познакомились более близко и узнали, что он тоже из Ростовской области.
Три дня в ШМАСе нас учили армейскому распорядку. Мне повезло, а вот Бушева на второй день отправили на кухню, где ему пришлось мыть котёл. Я в жизни не видел такого большого котла. А мыть его приходилось сидя в нём, чтобы хорошенько отдраить подгоревшие стенки.
На четвёртый день после завтрака, на построении, вызвали из строя пятерых, в том числе и меня, и приказали собрать вещи. Нас повезли на вокзал под командованием сержанта.
- Куда мы едем? - спросил я.
- Туда, куда ты хотел.
Мы сели в электричку и поехали в Ростов. Я успокоился, решив, что это срабатывает наш договор с тем сержантом из штаба.
Но в Ростове сержант пошёл в кассу и пришёл с новыми билетами.
- Мы ещё куда-то едем?
- Да, в Краснодар.
- Но Вы же сказали, что едем туда, куда я хочу.
И я рассказал ему свою предысторию.
- Что же ты раньше мне этого не сказал?
- А когда раньше?...
Потом в Краснодаре мы пересели на автобус и ехали ещё несколько десятков километров, пока не приехали в станицу, которая стала моим местом службы в последующие два года.
Так распорядилась судьба…