А.В.Летенко
ЛОНДОНСКИЙ РОЗЫГРЫШ
(Из воспоминаний)
Эту забавную историю незадолго до своей безвременной кончины поведал мне заместитель директора Института проблем рынка РАН Н.В.Махров и я перескажу её от его лица. Вот его слова: “Где-то в конце 1970-х гг. в Лондоне собрался очередной конгресс Международного эконометрического общества, куда пригласили и нас - делегацию Центрального экономико-математического института АН СССР, который к тому времени уже был коллективным членом МЭО. Нашего лидера - директора ЦЭМИ академика Н.П.Федоренко - персонально избрали почетным членом МЭО еще раньше - в 1968 г. Конгресс прошел успешно и интересно. В общем все было хорошо, если не считать бытовых условий, в которых нам пришлось обретаться. Условьица, говоря по совести, были совершенно никудышными, и я бы сказал, не вполне достойными ученых великой державы, которую мы тогда представляли.
Чтобы сэкономить сиротские шиллинги и пенсы (про фунты и разговору нет!), которыми снабдила нас родная Академия наук, мы на всю нашу делегацию сняли одну комнатушку, где было пять кроваток и один душ. Верьте не верьте, но так все и было: тут спали мы, и тут же наш академик. Справедливости ради надо сказать, что хозяином у нас был весьма любезный дядька, который иногда поил нас очень вкусным настоящим английским чаем.
Как-то раз, оставив в этой комнате среди пяти коек Николая Прокофьевича, занятого подготовкой к своему выступлению, мы решили немного прогуляться по великому городу. Замечу, что среди нас был профессор К.Г.Гофман - талантливый ученый, один из создателей советской эколого-экономической школы, человек с великолепным чувством юмора, а главное - свободно владеющий английским языком. Последнее обстоятельство объясняет то, что во время пребывания в туманном Альбионе мы, обладавшие мизерными познаниями и нулевым опытом в области общения на английском, никогда далеко от него не отходили, так и брели за ним как утята за уткой.
И вот мы обратили внимание, что Гофман вдруг задержался у газетного киоска и что-то с увлечением и неподдельным интересом обсуждает с продавцом. Через минуту он повернулся к нам и рассказал, что, оказывается, в данном киоске за вполне приемлемую цену можно купить номер газеты с большим пробелом между "шапкой" и текстом на первой полосе. При этом продавец может тут же за пару минут впечатать в этот пробел любой текст под диктовку заказчика, причем настоящим крупным газетным шрифтом в виде т.н. аншлага. Переглянувшись, мы с ходу приняли решение. Через несколько минут у меня в руках уже был номер английской газеты с аншлагом, точный текст которого уже забылся, но смысл его был примерно такой: "Женщины Лондона берегитесь! В составе советской делегации на эконометрическом конгрессе в город прибыл Николай Петраков - самый известный сексуальный разбойник среди московских ученых!". (имелся в виду Николай Яковлевич Петраков – ныне академик, директор Института проблем рынка РАН – А.Л.).
Вернувшись в нашу каморку, мы застали академика Федоренко за работой. Изобразив на лицах растерянность и недоумение, мы как-бы нехотя рассказали Николаю Прокофьевичу о последних сообщениях английской прессы. Сначала он просто нам не поверил. Однако, разобрав среди латиницы аншлага слово "PETRAKOFF", он слегка побледнел. После этого он заставил Гофмана, которому вполне доверял, подтвердить, что все действительно так, как мы говорим.
Костя раскрыл газету где-то посередине и с серьезным видом стал "переводить" текст, которого там на самом деле не было. Следует признать, что он просто блестяще фантазировал на уже упомянутую тему . И чем дальше он "переводил", тем бледнее и бледнее становился Федоренко, произнесший под конец совершенно упавшим голосом, даже каким-то полушепотом: "Ну что ж, видно никуда не деться. Надо идти в посольство".
Мы, конечно, тут же признались Николаю Прокофьевичу в том, что разыграли его, и к его чести он не рассердился, а просто махнул на нас рукой и вернулся к своей работе. Впоследствии мы часто с весельем вспоминали этот случай, но вот, сохранилась ли до сих пор та газета, и где она может сейчас быть, я не знаю... “.