Я на пляже. Не знаю, как я здесь оказался. То ли друзья позвали, но потом ушли куда-то, и я остался один. То ли захотелось поплавать. То ли посмотреть на налитый розовой глазурью закат. Не знаю. Но я здесь, и солоноватый запах моря, смешанный с этим сладковатым и приятным запахом пляжа, напрочь выбил все мысли из головы. Остывающий песок чуть грел и покалывал ступни, шум прибоя ласкал слух, символ окончания этого дня и наступления на земле царства любви и грёз - закат радовал глаз и вместе с запахом моря вперемешку с серебряным запахом луны и ночи, витающим в воздухе, рождал бурю эмоций в груди. Хотелось бы, чтобы всё это никогда не кончалось. Вечно находиться, жить в этом. Но это невозможно и исключено, ибо тогда все чувства потеряют свою изюминку, перестанут вдохновлять и возвышать душу, а став обыденнными, лишь начнут злить.
Вдруг веки стали тяжелеть, а ноги подкосились. Я лёг, пока мог ещё контролировать своё тело, на какую-то подстилку, оказавшуюся рядом, и, глядя на рубиновую красноту заката, разливающуюся по небу, словно яичный желток, чью оболочку вероломно нарушили, провалился с головой во всепоглощающую пелену сна. Всё вокруг померкло. Темнота. Тишина...
Ночь пролетела незаметно. Будто я только заснул, как сразу проснулся. Так бывает, когда душе не хочется надолго задерживаться в царстве Морфея, а хочется дивиться миру и радоваться жизни.
Внезапно появилось ощущение, что я теперь не просто на пляже, не просто на берегу большой земли, а на острове, окружённом океаном. Потому что в глубине его стояла непроглядная стена из каких-то причудливых деревьев, а оттуда, из-за этих деревьев, доносились шум плещущихся волн и звук воды, такой же, как и здесь. Вокруг, то здесь, то там, появилась какая-то загадочная пёстрая растительность. Я не знал названия всех этих экзотических цветов, но яркость их красок дразнила взгляд и будто жалила в самое сознание красотой, отпечатываясь там прочно и ядовито. Было уже довольно светло. Полдень. Как же долго я спал... Я было стал задумываться, что произошло, как я здесь оказался? Но все мысли оставили меня, когда я увидел силуэт. Недалеко от меня в лучах яркого жгучего солнца стояла девушка. Её волосы легонько развевались на влажном солоноватом ветерке. Она стояла по тонкие лодыжки в воде и смотрела куда-то вдаль, будто ожидая, что кто-то подойдёт сзади, и обнимет, и скажет ласковое слово, и поцелует нежно в ушко. Так картинно выглядел её силуэт на фоне солнца, неба и безграничного океана. Ещё даже не видя её лица, не рассмотрев толком волос, которые спадали золотистыми локонами на плечи, я как-будто уже знал, что в её хрупком теле нашла вместилище вся красота мира, что она являет собой чистый человеческий символ любви... Любви страстной, горячей, изменчивой, жестокой, губящей!
Вся красота этих ярких и поистине прекрасных причудливых растений и цветов, раскинувшихся на острове с наступлением дня, как-будто была создана лишь для того, чтобы показать мне, насколько прекрасна эта загадочная девушка и насколько ничтожны эти растения в сравнении с ней.
Меня вдруг неведомой силой потянуло к ней. Я пошёл, не обращая внимания ни на что вокруг, как таинственный зомби, которых, говорят, поднимают колдуны вуду с богом забытых, ещё более таинственных островов. И вот я уже возле неё, за её спиной. А она будто не обращает внимания, что кто-то подошёл сзади. А вдруг она ждала сейчас именно меня? И это место, куда я сейчас попал, - это другая, наполненная любовью жизнь, совсем не похожая на ту серую, что существует в реальности. Моя голова разрывалась. В потаённый уголок души закралась какая-то робость. Которая, если её вовремя не обуять, может заполнить собою всё, как зловредная опухоль. Но я просто доверился чувствам, тянувшим меня к этому прекраснейшему созданию на земле, и сделал последний шаг, и мои руки сами оплелись вокруг её талии. Кожа её была словно нежный бархат, отзывающийся приятным чувством в пальцах и во всём теле.
Самый важный момент. Что сейчас будет? Она повернётся - и врежет пощёчину и убежит? А что может быть, когда незнакомый мужчина вдруг хватает тебя и так прижимается? Или? Она повернулась и обняла меня за шею и за плечи. Она посмотрела в мои глаза, откровенно и открыто, будто не боялась заглядывать прямиком в душу и позволять так же видеть и свою.
Дальше всё происходило как в сладком сне, хотя, может, это и был сон? Нет! Одна мысль о том, что всё это было не по-настоящему, заставляет моё сердце испытывать непереносимую муку!
Мы, влекомые какой-то силой, возвышенным порывом, исходившим из самого нашего естества, прильнули друг к другу, будто пытаясь впитать каждый другого полностью и без остатка, насладиться ароматом и вкусом друг друга. Пьянящий аромат волос... Я жадно набросился на её губы, как измученный жаждой бедуин набрасывается на источник с водой, пусть даже воображаемый, являющийся плодом его измученного сознания. Её влажные губы были вкуса не ананасов и кокосов, но смеси слёз всех ангелов небесных - или, если ангелы пользуются духами, их духов. В этот момент что-то взорвалось в моей груди, и мне показалось, будто я возвысился над миром, взлетел, поднялся в невообразимые небесные дали, поравнялся с самими богами, да что там, взмыл выше их, и всё, что там, внизу, казалось мне теперь безумно мелким и несущественным! Ничего теперь не существовало для меня... кроме неё...
Мы танцевали и целовались, любовались на широкие, безграничные морские просторы, на синее небо, в котором отражалась та же вода, только в миллион раз чище и ярче, плавали вместе и врозь, и на перегонки, подолгу обсыхали на горячем золотистом песке, смотрели друг другу в глаза, думая каждый о чём-то своём и одновременно об общем, сидели рядышком и разговаривали о каких-то глупостях, любили друг друга, снова танцевали и снова любили... Так же, как когда ты находишься на вершине горы, кажется, что ты на вершине мира и нет никого равного тебе в этом мире, все там, внизу, мне казалось на этом острове, омываемом со всех сторон спокойными, размеренными, но всё же упорными волнами, что я в центре мира, а всё, что вокруг - не важно, вторично. И так бесконечно... И мы не заметили, как прошёл этот день, лучший день в моей жизни...
Неслышно подобралась ночь. Из-за спины. Как имеющий намерение ограбить, забрать всё, что тебе дорого, всё, что ты имеешь, и уйти так же беззвучно, как пришёл, бандит в тёмном переулке, куда не проникает луч света.
Мне не хотелось расставаться с ней даже на такой небольшой промежуток времени, как ночь. Но что делать? Ночь для того, чтобы спать. И вот мы уже лежим, усталые и счастливые, полные любви и уже в нетерпении ожидающие нового дня... Не успел я закрыть глаза, как сон забрал меня в свои чёрные чертоги...
Проснулся. Я отлично помнил всё, что произошло вчера, и ожидал с нетерпением нового дня, когда я смогу подарить любовь и любить, любить, любить самую прекрасную женщину на земле. Я приподнялся, протирая глаза, как вдруг меня посетило тревожное чувство. Я перевёл взгляд на ставшее для нас этой ночью чем-то вроде брачного ложе рядом с собой. На месте, где только вчера в карамельных лучах заходящего солнца нежилась она, теперь сидела птица. Не райская птица, нет. Не прекрасное разноцветное хрупкое создание, призванное являть себя взору самих богов и внушать их сердцам любовь к созданной ими природе, этому цветастому миру, исполненному разнообразия и любви. Здесь, рядом со мной, лёгкую тканевую подстилку топтал орёл, мерявший меня гордым взглядом. Он посмотрел мне в глаза. Его глаза были жёлтые, грозные, внушающие одновременно и уважение, и страх перед ним, как перед царём в небесах. Взгляд его был острый, колкий, он будто заглядывал ко мне в душу и выжигал её. Выжигал всю, полностью, не мелочась. Взглядом он проникал в мою душу, в мой разум. Мне показалось, я услышал где-то в глубине будто чужие мысли: "Она больше не придёт. Ты провёл этот удивительный день в её объятиях. Но она поняла и приняла, и ты прими. Такой день бывает лишь один раз в жизни и потом уже никогда не повторится. Её мягкие губы, бархат кожи, запах её тела, способный посрамить самые изысканные французские духи, её глаза, в которых отражается всё бытиё этого прекрасного мира желаний и твоя собственная душа, жаждущая любви и красоты, её волосы, в которых можно утонуть и пропасть навсегда... Нет, это не может длиться слишком долго, дольше одного яркого прекрасного дня в жизни. Ты должен быть рад, что это случилось с тобой, и не проклинать судьбу за то, что на этом всё закончилось, ибо она не виновата. Так должно быть. Так устроен мир, так устроен сам человек и его душа." Орёл вспорхнул и исчез, растворился далеко-далеко, так далеко, что теперь его было не достать, как и её, не вернуть... в небесах...
Я понял всё. Больше я её никогда не увижу. Гордый орёл, эта птица, совершенно несвойственная для здешних мест, унёс её навсегда, и навсегда я лишён возможности увидеть её вновь и вновь насладиться ею сполна. Я понимал, что иначе не могло быть, но внутри что-то противилось. Что-то внутри меня протестовало против такой вселенской несправедливости, не позволившей ей побыть со мной хоть немного дольше...
Занималась заря, и я был на берегу. Природа встречала свет нового солнца цветами и ароматами, невиданными доселе на земле, прекрасными и достойными пера самого искусного поэта. Я прошёл вдоль береговой линии, вспоминая самый прекрасный день в моей жизни. Теперь я не чувствовал так, как чувствовал вчера, не ощущал мир таким прекрасным и громадным, травы и цветы качались на ветру как-то не так, сами их краски были уже не такими яркими, будто всё вокруг потеряло цвет, запах солёного бриза не возбуждал в груди того чувства, море не казалось таким голубым... Я будто оказался на границе между сном и реальностью... Вдруг я понял - и в этот момент меня будто обожгло кипятком, будто кто-то звонко ударил по голове, стремясь пробудить спящий разум и чувства: это больше никогда не повторится! Всё моё тело налилось какой-то гневной силой, кровь прилила к лицу от гнева, я кинулся в воду, чтобы охладиться и спастись от внезапно нахлынувшей на мою душу уничтожающей всё на своём пути волны, и отдался течению и морской стихии, с головой уйдя под воду...
И если богиня любви, которая подарила мне этот замечательный день в своих объятиях и ранила так же жестоко, как ласково целовала, уговорит бога вод отнести меня к большой земле и спасти, поручив моё тело мрачной холодной суше, я никогда не забуду Остров Любви.