Как я ездила на выставку собак в Полтаву

               
                С любовью к собаководам


     Когда-то я увлеченно занималась кинологией: у меня жили американские кокер-спаниели, и свои, и арендные, чемпионы, взятые на время: выставки, стрижки, щенки...  Я была руководителем породы в клубе и деятельным судьей-экспертом, поддерживала знакомство с разведенцами из разных городов. Как-то участвовала в выставке за несколько дней до собственных предполагаемых родов, когда ждала третьего ребёнка. Меня все спрашивали: «Как себя чувствуешь, ещё не рожаешь?» --   выставляла мою собаку подруга из Питера, заядлый кокерист, хозяйка многих лучших представителей породы, а мы со старшими детьми «болели» за рингом.  А в роддом отправилась через день.
   
    Примерно  через два года после рождения ребёнка  я покинула  общество собаководов  и посвятила себя другим делам.  Подруга Вера овдовела и навсегда уехала из Питера в Белгород к ослепшей маме и там потерялась для меня. А у меня дома на тот момент не осталось собак: кто-то умер от старости, кого-то взял себе  к тому времени уже бывший муж, кого-то отдала или продала: очень трудное в финансовом отношении время,  командировки и забитые до отказа дни вне дома, желание качественно изменить обстановку…
    Через некоторое время  я подумала,  что младший сын пойдёт в школу, а днём, по приходу с занятий, он будет один дома, и один открывать двери… Я решила завести большую собаку, боксёра, чтоб сыну было не страшно.
    А когда ему исполнилось 13 лет, боксёру Бадену было уже около 8 лет, сын попросил меня купить ему маленькую собачку, чтоб была лично его, чтоб любила его и всегда смотрела ему в глаза. Мы подумали, повыбирали  породы и остановились на чихуахуа.
   Потом  разобрались, что купили не совсем то, что ожидали в рамках породы и докупили мальчика, очень красивого. Потом ещё одну девочку чихуа… И пошло…
   На выставке собак  меня очень тепло встретили прежние знакомые, несмотря на то, что мы практически не общались  больше 10 лет. Они, бывшие кокеристы, занялись  другими породами и взахлёб рассказывали о достоинствах  и недостатках тех или иных своих собак. После большого перерыва я  поначалу чувствовала себя так, будто путешествую во времени или очутилась в параллельном мире, с которым 100 лет не пересекались. И неожиданно комфортно оказалось в забытой среде собаководов, после всего, с чем приходилось сталкиваться по работе (я работаю по продаже продуктов питания). А девчонки (хоть мы и стали постарше) говорили: «Ну, с возвращением!».
    Наверное, я не очень убедительно отшучивалась, что это я так, несерьёзно, для галочки, мол, повыставлялись немного и хватит... Они же сказали, что кобелька надо показывать, а не прятать, собачка красивая, яркая, и  при первом случае забрали моего чихуашку на выставку в Луганск, привезли с наградой.
    И опять: выставляй, выставляй, выставляй.
    Я и начала показывать своих собак.
    Очередная  международная выставка проводилась в Полтаве. Она должна была проходить  два дня. Первый день должен был судить эксперт из Грузии, второй из Норвегии и Украины – две выставки в один день.
    Я заранее купила билет на поезд,  забронировала номер в гостинице, зарегистрировалась на участие  на два дня, субботу и воскресенье, подругу -- только на второй день. Договорились встретиться с ней уже на выставке.
   Как назло последние дни в Киеве шёл сильный дождь, заливало все низменности.  Большие лужи образовывались не только на тротуаре, но и на проезжей части.
 Я, не рискнув вызвать такси, шла к метро пешком, две собачки в сумке, ещё сумка и зонт. Хоть меня провожала сотрудница, идти было неприятно и трудно: ноги мокрые, луж не обойти. Я ругала себя,  зачем  ввязалась опять в эти игры, что за дурость теперь топать по лужам. Хотя понимала: если собаки не выставляются, то это просто любимцы, а я ведь хочу принимать участие в разведении. Это интересно, подбирать крови, угадывать пары, смотреть на результат, выставлять, получать признание и так далее… Но в тот вечер я говорила себе: неужели это так необходимо, чтоб для этого так мучиться  – конечно нет!
   Так дошли до поезда и до вагона.
Посадка осуществлялась в полной темноте (в  22 с минутами), проводница заверила нас, что свет в вагоне появится, когда поезд поедет.
   Когда поезд поехал, свет действительно минут через тридцать появился. И больше не выключался, до  времени прибытия в Полтаву. Зато стало видно, что соседнее купе залито водой, дождь проходил через окно и лампы на потолке, вода проникла и к нам, и мои сумки стоят в луже. Потом оказалось, что комплекты белья окончились, мне пришлось достать запасные блузки  и использовать их в роли наволочки и части пододеяльника. Мне хотелось чаю, но проводники куда-то ушли. Перед приездом я зашла к проводнице и возмутилась, почему нам не предлагали чай, ни вечером, ни утром, на что она ответила, что чай они уже сдали  и предложила мне свой личный, а на моё негодование заметила, что это же не фирменный поезд, а постели им Харьков не стирает…
   Конечно, я была в шоке. Я такого поезда  не видала со студенческих времён или около того, и не оставляло ощущение какого-то розыгрыша… Но надо было выбираться на волю – в 4.45 поезд  уже прибыл по месту назначения. Проводница и не заметила мою «контрабанду» (без ветсправок): собак  Гуччи и Мультика, которые за всю дорогу ни разу не пикнули в сумке…
   Я очень люблю раннее утро, как утро  первого января. Город пуст, но не брошен, все спят, и свободно вокруг. Так и на вокзале в Полтаве: тихо, чисто,  пара таксистов. Приехавшие быстро рассосались, кто куда, а мне спешить некуда: выставка начиналась в 10 утра, а мой ринг в 11.20.
   Собачки бегали по скверу, а я сидела на лавочке, на привокзальной площади, приводила в порядок маникюр. Лавку окружали большие лужи, чувствовалось, что и тут тоже накануне похозяйничал дождь.  Было облачно и прохладно, и трудно прогнозировать погоду на день. Зонтик мой сломался ещё в Киеве, поэтому, спустя время, сочла целесообразным  переместиться, на всякий случай, ближе к  гостинице, где был забронирован с 12 часов номер.
   Мне приходилось бывать в Полтаве, и я решила пройтись по центральной части города пешком. Шла по аллее, собачки рядом, через плечо сумка с моими вещами, вторая, с окошком, для чишек, пустая, в другой руке. Людей по-прежнему почти не было, машин тоже, и меня не оставляло чувство какой-то театральности происходящего.
   Так мы гуляли.
   Около семи подошли к гостинице, и я попросила сдать мне мой номер пораньше. На что мне ответили, что он занят, и мне могут предложить  на 5 часов только люкс, за пол суточной цены. Я отказалась, но договорилась воспользоваться услугами камеры хранения при гостинице, переоделась, умылась и налегке отправилась искать место проведения выставки.
    И вот  более-менее оживлённое место: возле дома культуры, где  должно проходить мероприятие,  уже устанавливают палатки для торговли собачьими принадлежностями.  Я смотрела, как продавцы выкладывают и расставляют товар, и мне казалось, что это всё со мной уже было, так давно, как будто не в этой жизни, но непонятно, почему я, нынешняя, испытываю большое удовольствие, рассматривая разные конструкции переносных домиков для собак и разные модели лежанок, почти как в детстве в магазине игрушек. Значит, ничего не изменилось?
    Между тем становилось всё холоднее, кафе и клуб закрыты,  деться некуда, но настроение хорошее. 
    Подошли собаководы из Воронежа, их автобус стоял неподалёку, познакомились. Я попросила погреться в их автобус, на что они ответили, что он забит собаками, места не хватает.
   Я достала свой старый мохеровый свитер, который положила накануне в  собачью сумку, постелила на лавку, посадила собачек себе на колени, склонилась над ними, обняв их руками, и задремала.
   А вскоре открылся дом культуры, началась регистрация собак, распогодилось, подошло много людей,  заиграла музыка, начали впускать в  павильон, где находились ринги, я  заняла себе место на складном стульчике  у своего ринга и стала наблюдать начало выставки. Напротив расположился питомник из Харькова, затем заходили разные собаководы, многие здоровались друг с другом и целовались в щечку. А я дала Мультику и Гуччи возможность обнюхать ринг и вернулась на место. Рядом со мной примостилась соседка, молодая женщина из Москвы. Она сказала, что чихуа ей непривычно выставлять, поскольку её порода – американские кокер-спаниели, а это собака её матери… Она мне показала фото её кокеров и маленькой дочки на мобильном.  Мы поочерёдно отлучались, то в кафе, то в магазин, «сбрасывая» друг на друга собак. А потом разговорились. Я рассказала о своём кокерином прошлом, поведала, каких кровей были мои собаки, как первые шоколадные щенки-кокеры в Киеве, с подачи Веры, появились на свет у меня, как  в Питере на Белых Ночах  получали призовые места, Вера выставляла…
    Анастасия (так звали мою знакомую) сказала, что слыхала, что Веры, кажется, уже нет в живых. «Вы ж помните, она перенесла  операцию …»
   …Когда мы с ней познакомились (я приехала на вязку со своей собакой к её шоколадному кобелю, очень дорогому и навороченному, привезенному из Англии, в Питер), она  рассказала, что  сама родом из Белгорода, в Питере работала официанткой в гостинице и негласно по совместительству интердевочкой, потом увлеклась кокер-спаниелями и напрочь оставила прежнюю деятельность, уволившись из гостиницы,  что перенесла операцию по удалению матки из-за рака. С мужем они периодически сходились-расходились, но жили раздельно.  Она рассказывала, как он  не приехал забирать её из больницы, и не приходил первые дни после операции.  Как ей было морально тяжело. Тогда она сама ему позвонила и спросила, чего он испугался, что у неё уже всё хорошо, чтоб он немедленно объявился. Она прошла курс химиотерапии. Так они и жили.
-- Да, я помню, она говорила… Я не поддерживала с ней связь, лет 8 назад последний раз она звонила, давала адрес, а я потеряла блокнот… Она   была в хорошей спортивной форме… - я вспомнила, как мы опаздывали на поезд Санкт-Питербург-Киев, и я, считавшая себя неплохой спортсменкой, не могла за ней угнаться, бегущей впереди, с моими тяжёлыми сумками.
    Теперь, когда я вернулась в прежний мир собаководов, показалось невероятным, что Веры может среди нас уже не быть.
--  Мне, Настя, вспоминается один вечер, как мы готовились у меня дома к выставке.  Все спали: мама, муж, дети -- ещё не было моего третьего ребёнка --  на застеленный стол  на кухне поставили собаку, кокер спаниеля, которой предстояло выставляться, и мы, поочерёдно передавая друг другу то спрей, то гель, расчёсываем и укладываем феном шерсть и подравниваем ножницами на лапах вокруг пальцев, на шее, на плечах,  стараясь сделать контур собаки идеальным, чтоб ни одна волосинка не торчала, чтоб ни один недостаток не бросался в глаза. Город спит. Тихо играет музыка, собака терпеливо ждёт, а мы -- как рисуем. В какой-то момент  отошли, осмотрели и довольные: «Спрыгивай, отдыхай!» - и тут взгляд падает на любимицу моего мужа толстушку Эллу, выкупанную с вечера, с уже подсохшей шерстью. Элла давно стала вневыставочной, у неё «поплыл» прикус. «А давай и  Эллу заодно приведём в порядок!» -- чуть ли не хором, и опять в четыре руки ровнять шерсть. На улице три часа ночи. Элла куняет, а мы стрижём…
-- Не знаю, может, у меня неверные сведенья. Может, я напрасно сказала. Забудьте... Зачем я сказала? Пойду переоденусь, – Настя убежала, а через некоторое время вернулась в лёгком  чёрном с тонким кружевом платьице на бретельках, вроде короткой женской комбинации,  и ушла узнавать о порядке проведения выставки.  Мои собаки должны были выставляться в двух возрастных категориях, юниорах и в открытом классе, и я  прикинула, что в открытом классе мы будем в ринге вдвоём с Настей, а я одета по-деловому, из-за вельветовой курточки-пиджака, а она сексуально, ещё и блондинка, а судья грузин… Я слыхала, что в последние годы, когда границы открылись и собаководы СНГ начали ездить в Европу и дальше,  наши выставки собак стали приобретать характер шоу, а не спортивного мероприятия, поэтому немудрено видеть хэндлеров в нарядных платьях, порой со стразами… Может, снять вельветовый пиджачок? Настя вернулась. Мне показалось, что она пару раз бросила взгляд на  открывшийся вырез моей кофточки, а потом  сказала: «Судью поменяли, у нас теперь из Нидерландов» - и стала подстригать ногти своей собаке. Я немного поразмышляла  и опять надела пиджак, сняла, надела: жарко мне не было - ещё успела сходить в ближайший магазин за тонкими колготками цвета загара и приготовилась на выход.  Говорить я уже не могла, да  и слушала с напряжением:
--Это что, -- рассказывала Настя, -- помню, мне как-то надо было выставить одну собаку  под разными именами, вместо двух разных собак, под разных экспертов, а из-за замены судей  пришлось её показывать дважды  одному и тому же эксперту. Он спрашивает, это та же собака? А потом сам же и говорит, нет, у этой ноги подлиннее…
-- Юниоры, в ринг! – скомандовала помощник судьи, и мы с Гуччи почти побежали.
    После первого круга судья сделал жест поставить мою собаку на стол. У Гуччи очень глубокий прикус, почти недокус, и когда я показываю его зубы, я стараюсь повернуть его мордочку строго прямо к судье и не задирать ему голову. Прошло. Стойку мы заранее отработали, и судья с довольным видом диктовал помощнице описание. Описание было очень хорошим.  Потом мы ещё прошлись быстрым шагом по кругу. Затем нас сравнили с другим юниорами, после -- с  лучшей сукой-юниором, и, в результате, мы получили титул Лучшего юниора. Это очень почётный титул, тем более, на международной выставке, и я была  рада: цель поездки достигнута.
   После этого Мультик еле тащился в открытом классе,  мне хоть задом наперёд идти. Настя, активно поощряя в ринге  свою собаку, нас обошла. И в стойке Мультик отворачивался от судьи и всё сопереживал лающему в сумке за рингом Гуччи. Я стояла возле эксперта, когда он описывал Настиного кобелька, которого она держала на полу в стоечке, сидя на корточках, подавшись вперёд, метрах в двух перед экспертом.
   Но эксперту не понравилась голова её собаки, он отметил также слишком выпуклые глаза, и Настина собака не вышла на сравнение на Лучшего представителя породы.
   А сравнивали Гуччи с кобельком -- Победителем класса чемпионов,  как оказалось, интерчемпионом по прежним заслугам, и сукой, Победительницей открытого класса. Мы шли на сравнении по рингу первыми, мне было не видно, что делается у нас за спиной, но  решила не «работать» с собакой (хэндлеры часто несут с собой прикорм, кто в кармашке за поясом, кто за щекой, и громко заигрывают с питомцем,  иногда пританцовывают, иногда разгоняют бегом, чтобы поднять ему настроение). У Гуччи хороший темперамент и он всегда в выставочном тонусе. Поводок зацепился за ушко, я поправила, мысленно сказав ему, держи спинку ровно, молодец,  ушки подними – он поднял, и мысленно же себе:  «И пошла, и пошла, от бедра», – Судья остановил всех и протянул мне руку: «Первый! Лучший Представитель породы, приглашаем на Бэст ин Шоу!», -- провозгласила его помощница.
   А я пожалела, что у меня не было с собой фотоаппарата, потому что именно в таких случаях собаководы делают фото и потом всем показывают -- возле таблички с 1-м местом, в паре с судьей.
   Когда я позже смотрела по каталогу, каких титулованных собак обошёл Гуччи, у меня дух захватывало.  Настин кобель – импорт из Италии, из известного питомника, тоже имеет достаточно титулов. (А я покупала Гуччи почти вслепую, по интернету, мне его поездом передали из Москвы). Хозяева некоторых из них от меня отворачивались, зато воронежцы, с которыми утром познакомилась, поздравили: видите, не напрасно мёрзли на скамейке.
   Мой телефон разрядился, а зарядка в последний день перед отъездом не работала.  Позвонить, поделиться впечатлениями было не с кем. На всякий случай я взяла зарядное устройство из дому с собой, в гостинице в своём номере включила в розетку и – о чудо! – заработало. Тут же позвонила Аня (подруга, которая собиралась завтра приехать) и на мой ответ, как дела, прокричала: «ПОЗДРАВЛЯЮ!» Потом я позвонила детям, всем по очереди, потом дети позвонили мне, потом отдельно невестке Даше, потом ещё знакомым, потом ещё кому-то и ещё… Потом, как знали,  позвонили из Мелитополя недавно состоявшиеся хозяева щенка от моих собак, поздравили и попросили пригласить их на следующую выставку…
  На «Бест ин Шоу» первое место присудили, кажется, коричневому доберману. Меня вообще поразило разнообразие пород, некоторые я не знала. А вспоминалось почему-то "Бест ин Шоу" в Чернигове, месяц тому, на менее крупном мероприятии. Судили россияне и украинцы. Ту выставку, по результатам, назвали выставкой примирения: победителем вышел ротвейлер  как бы враждебного (как мне потом рассказали) организаторам клуба. Собака была редкой красоты, мощная, как лев, крупная голова, широченная высокого выхода шея, крепкие лапы,  плотно подтянутая кожа, прекрасный темперамент и бежала по траве в ринге размашистой лёгкой и плавной рысью, жёстко держа линию верха - как волнорез. Этот ротвейлер был просто шедевром породы, и зрители (они же частью участники) настолько болели за него, что, когда ему присудили первое место, над рингом поднялся единодушный победный вопль. Судьи, сидевшие в президиуме, оставили свои места  и поспешно и радостно собрались вокруг собаки на памятное фото. Будто это было их общее детище, их достижение...  А впрочем, наверное, так и есть: наверное, так же чувствуют себя конструкторы, совместно запускающие готовое изделие, учителя, выпускающие класс...

  Вечером оставила собачек в номере (дежурная в гостинице: «Ну как?» -- «Лучший Представитель породы!» -- «О?!» -- «О!» ) и отправилась бродить по городу.
   А город веселился. Почти возле каждой лавки стояли люди, что-то пили, что-то пели и танцевали. Как потом мне сказала дежурная, было 70-летие зенитного училища. Поприезжали выпускники со всего СНГ, а училища нет, здание с территорией проданы, хозяин неизвестно где, за границей, вот и  празднуют, где придётся.
   Под утро кто-то долго ломился в мою дверь, мне неохота было выдавать своё присутствие, до тех пор, пока не начали вышибать дверь плечом. Тогда я спросила, ну сколько можно? – передо мной извинились с той стороны двери и объяснили, что перепутали номера.
   «Всю ночь гуляли» - объяснила утром администратор гостиницы.
   А я собрала вещи, лишнее сдала в камеру хранения и снова отправилась на выставку.
Женщина-судья из Украины не дала мне показать зубы Гуччи, задрала ему голову и поставила очень хорошо за как бы недокус. Иностранные судьи так никогда бы не сделали: они смотрят на собак более общо, прощая некоторые моменты в угоду другим преимуществам. Я не расстраивалась: радость вчерашней победы по-прежнему наполняла меня.
   А другая судья, из Норвегии, дала Гуччи Лучшего Юниора, а Настиному – Лучшего Представителя породы. Мы обе  были рады! Я и за Настю была рада: её пес ( на два года старше моего) закрыл звание Интерчемпиона,  а мой  -- Юного Чемпиона Украины…
Оставшееся время мы с подругой из Киева (её собака, другой породы, тоже получила почётный титул) поболели за собак на «Бест ин Шоу», а после отдыхали в парке. Мы сидели на лавке, грызли семечки в бумажные стаканчики, собаки играли у нас на виду, и Аня рассказывала:
-   А как мы ездили в Польшу на выставку собак… В машине одни женщины, я - рядом с водителем, тоже женщиной. Запутались, куда ехать -- не знаем. Останавливаемся, мне говорят, спрашивай. Я открываю окошко, смотрю на полицейского, улыбаюсь, а что спрашивать не знаю: «Здравствуйте!» - а мне в спину: «Спрашивай же» - «Вы не знаете, куда мы едем?»…
   Я смеялась, а Аня говорит: «Подожди-подожди. Что потом было: едем-едем, тут начала хохотать водитель, аж на руль упала. Я спрашиваю: что такое? А та отвечает: посмотри, ты водишь пальцем по атласу дорог Украины, а мы уже давно за границей!»
    -- Так, Марина, мы и ездим, -- продолжала Аня, -- и никто дурами не обзывает, потому что мы не берём с собой мужей: нету – и всё, ты не дура.
   Я смеялась с ней вместе.
   А потом решила позвонить бывшему мужу. Он отдыхал с младшим сыном на Днепре. Я пересказывала ему Анины истории, а он  молчал. Я только спрашивала: «Слышишь?» Тогда он как-то без энтузиазма отвечал, что да. Так и поговорили.
   Я предложила Ане потихоньку перебираться на вокзал, там ещё посидим. До отхода поезда оставалось два часа. Аня передала мне мой билет, который купила в Киеве по нашей договорённости, и мы пошли.
   По пути заскочила в гостиницу, взяла свою сумку, на остановке переложила в неё часть вещей из кулька, с которым была на выставке, оставив в нем наградные кубки  и кое-что ещё, и начали присматриваться к маршруткам. Перед этим нам объяснили, на какую маршрутку или троллейбус надо садиться, чтоб доехать до железнодорожного вокзала. Но нужного номера долго  не было, такси тоже не проезжало. Погода начала портиться.  На небе собирались тучи. Аня говорит: «Спрашивай у того водителя маршрутки, доедем ли мы до вокзала». Я спросила, он ответил, что да, уточнила, что ж/д вокзал. Тот утвердительно кивнул. Аня зашла в машину, я подала ей вещи. Едем. Смотрю, проезжаем поворот на вокзал. Говорю Ане: «Спроси, мы на ж/д вокзал едем?» Аня спросила, тот ответил утвердительно. Едем. Мне всё же казалось, что что-то не так. Я подошла, уточнила: «На Киевский?» -- водитель, молодой парень, ответичает:  «Нет, Южный!»
    - Причём тут Южный? – закричала Аня. – Нам нужен Киевский! Ты что, обалдел? Открывай двери! -- и мне: Пусть возвращает деньги! Пусть возвращает! – И подталкивает меня в спину. У меня же обе руки заняты, да и деньги те не особо беспокоили,  я как во сне, видела Анину руку, в которую водитель ссыпал пару гривен и мелочь, её рука перегораживала мне путь, потом я сошла, прямиком под ливень, Аня за мной, бросив ему вслед: «Дурак!», -- мы перенесли быстро вещи под навес. Перевели дух. Аня спросила: «Ничего хоть не забыли?» Я посмотрела на кучу вещей:  «Забыли. Мою  большую сумку».
    Я оглянулась на уезжающую маршрутку, и стала махать ей рукой. Маршрутка не отреагировала.  Подъехала следующая, тоже "Кольцевая", я спросила, нельзя ли догнать ту, что только что ушла. Водитель ответил отказом.
    «А что там было?» - спросила Аня. «Вещи… паспорт… а, главное, дипломы и  наградные сертификаты с подписями экспертов", -- то, зачем мы туда ехали.
    Дальше мне предстояло убедиться в том, что мокрая несчастная женщина у дороги никому не нужна. Я стояла, махала рукой, но ни одна машина возле меня не притормозила.  Мне Полтава переставала нравиться.
    Один из водителей очередной «Кольцевой» посоветовал подождать минут сорок - час, та маршрутка должна будет приехать, если, конечно, не отправится в автопарк.
    Я упрекала Аню, зачем она стала требовать те копейки,  а потом обзывать водителя, вместо того, чтоб нормально выгрузиться. Аня молчала. Ещё я благодарила Господа, что не собак забыла в машине, а вещи.
    Когда прошло определённое время,  наша маршрутка проехала мимо, не останавливаясь. А за ней подрулила та, что не хотела  прежде догонять.  Водитель постоял недолго на остановке, может, что-то хотел сказать или ждал ещё моей просьбы,  я не подходила,  и  он уехал.
    --  Ладно,  что теперь искать его, если он не хочет отдавать.  Скажет, пассажиры забрали… Ты не знаешь,  как-то можно восстановить те сертификаты, например, справки какие-то получить? --  Я смотрела на свои вещи. И тут до меня дошло, что перед тем, как сесть в транспорт, я переложила также свёрток с косметичкой, в которой были деньги, билет на поезд и мобильный телефон, в ту сумку.  – О Господи, Аня! Там остался билет, телефон, деньги, я же перекладывала, помнишь?!
    Аня набрала мой номер мобильного. Он не отвечал:
    --  И зачем я отдала тебе твой билет?
    --  Ладно, пошли на вокзал, теперь, когда у них есть мой мобильный, они, если не захотят  --  не вернут, а захотят  --  вернут мне сумку.
    Наши попытки вызвать такси опять не увенчались успехом. Дождь утих. Я была насквозь мокрая. Переодеться не во что. Я отошла в сторонку, помолилась, попросила у Господа прощения за то, что обидели водителя, передала ситуацию в Его руки,  и мы побрели на вокзал. Короткую дорогу по промзоне нам указали местные жители. Идти было не так далеко, минут двадцать – двадцать пять.
   Темнело, когда мы подходили к вокзалу. На первом пути стоял поезд Харьков-Киев. Через окна было видно много свободных мест. Я подошла к проводнику: «Возьмите меня, я оплачу проезд», -- рассчитывала одолжить деньги у Ани. Он сказал, что не может,  только с билетом.
    -- А когда вы должны отъезжать?
    -- Пять минут назад.
   К кассе  была очередь, а кассир куда-то ушла. Поезд уехал.
   До прихода нашего оставалось 40 минут. Так и туда меня без билета не возьмут? Кассира по-прежнему не было. Я попросила Анин телефон: «Если они увидели по номерам, что я говорила с Женей, то, наверное, ему перезвонили, если хотят вернуть», -- Аня протянула мне телефон, я нацелилась звонить и остановилась: забыла номер. Но если они могли ему позвонить, значит, они держали в руках мой телефон. Я ещё раз набрала свой номер. Ответила девушка. Я сказала: « У меня через сорок минут поезд, а билет и паспорт в сумке». Она ответила, что знает и чтоб я ждала на той остановке, где мы вышли. На что я возразила, что на улице темно и мне страшно идти той дорогой, потом подошла к таксисту у входа в вокзал, передала ему Анин телефон и попросила их договориться, где нам лучше встретиться. Аня дала мне 100 гривен, а я оставила ей своих собачек, и мы с таксистом поехали.
    Ждали на условленной остановке минут пятнадцать: «Если в течение пяти минут они не приедут, я опоздала». Водитель такси ответил, что если Бог так устроил, что они позвонили, то остальное тоже устроит.
    В течение этих пяти минут они подъехали. Это была другая маршрутка, не та, в которой я забыла сумку. Я отдала девушке 50 гривен, поблагодарила, 50 – водителю такси, и он живо привёз меня на вокзал.
    Аня уже перенесла сумки ближе к  выходу на перрон, составив их аккуратным столбиком, и предложила выпить чаю. До отхода поезда оставалось 7 минут. Аня назидала меня, что если бы я тогда не суетилась и не выскочила так поспешно из маршрутки…
    --  Аня! Побежали! Поезд сейчас уйдёт! Ещё до вагона идти! -- Она продолжала пить чай:
    --  Ну вот, опять суетишься. А может, наш вагон как раз напротив выхода на перрон?
    Я вылетела на перрон, прямо передо мной стоял наш вагон,  Аня тоже подоспела, мы зашли, и поезд тронулся.
    Зазвонил мой телефон. Я посмотрела: Женя.
   --  Женя! -- озвучила Ане.
   --  Ничего ему не рассказывай, а то скажет, вот дура!
   --  Алло!
   --  У тебя хорошее настроение? – спросил Женя.
   --  Откуда ты знаешь? – робко ответила я. Аня вопросительно кивала: ну, что там?
   --  Так вот, я тебе его сейчас испорчу, – Женя стал жаловаться  на нашего сына, затрагивая кое-какие мои интересы.
    Я же облегченно вздохнула, и извинилась, что только села в поезд, надо билеты приготовить, бельё расстелить…
     В поезде было очень комфортно, прибрано, теперь я могла это оценить; мы были одни в купе, собачки спали, работал кондиционер,  мы тихо разговаривали, лёжа каждый на своей полке.
     Я поблагодарила Бога за тех людей, чьи сердца Он расположил вернуть мне сумку, и за Аню, что она меня не бросила до последней минуты, что мокла со мной на остановке под дождём и терпела мои укоры и ни разу не упрекнула  в ответ меня за забывчивость. А она достала мне визитки: « Вызовешь себе такси с вокзала», - её  же встречал муж.
    Ехать было часов шесть.
    Мы заснули. В час-два ночи дверь купе открывается, я оборачиваюсь через плечо на свет, жмурясь одним глазом, и вижу свою соседку по дому – двадцатипятилетнюю девушку Катю:
--   Тётьмарин, зачем Вы покрасились? Вам не идёт. Верните прежний цвет, Вас этот старит, - с   порога.
     Мы с ней дружили, когда ей было 13-16 лет. Пристраивали бездомных собак, разбирали её конфликты  со сверстницами, иногда нянчилась  с моим младшим сыном Федей…  Она росла очень чуткой и отзывчивой девчонкой,  каталась на роликах,  модница и очень наблюдательная, с ней было интересно и потешно говорить. Но при необыкновенной щедрости души она тогда была слегка подвержена  клептомании.   
      Последнее время  редко виделись и мало разговаривали. У неё по сей день живёт давно подаренная мной кокеришка.  Катя вышла замуж и родила ребёнка, у них дома несколько лет ютился парень-сирота, сбежавший из специнтерната …
--  Здравствуй, Кать.
--  Вы до Киева?  РазбУдите нас, - и куда-то  вышла со спутником.
    При подъезде к вокзалу я с трудом разбудила Катю. Поезд был проходящий, а проводник к нам так и не заглянул. Было примерно пол пятого утра. Её спутник оказался её мужем, они  поведали, что отвозили ребёнка с бабушкой отдыхать к родственникам в Мироновку. Мы быстро простились с Аней, и ребята помогли мне вынести вещи из вагона а затем погрузить в машину, которая их встречала («Вы едете с нами!») поднесли сумки на четвёртый этаж  и на цыпочках, чтоб не разбудить моих собак за дверью, к самой квартире (весь дом спал, и на улицах пусто)…
    Дома меня встретила приятельница, которая жила у меня с сыном в моё отсутствие, боксёр Баден и ещё пара чихов…
    Через два-три часа я полностью погрузилась в прежние проблемы.
    А спустя несколько дней мне позвонила наша общая с Аней знакомая, Наташа, тоже бывшая кокеристка: «Так ты поедешь с нами на Всемирку или Европейскую выставку собак  в следующем году?»
    Я растерялась: «Ну... не совсем уверена, что у меня такие уж  крутые собаки…»
На что услышала выразительное:
--  Да причём тут собаки?!!!




/фото сделано младшим сыном Федей/