Сербский детектив

Глава 1

Причины, по которым поезд вез их в Белград, остались далеко, в их бывшем доме. Они приняли молчаливое решение не говорить об этом и придерживались его всю дорогу. На всякий случай молчали и на все другие темы. Без слов приехали на вокзал, без слов взяли билеты, подорожавшие за прошедший год, в отличие от поездов, оставшихся такими же грязными и неуютными, без слов поднялись на перрон и без слов зашли в купе. Им повезло, сезон уже закончился и часть пути они проделали одни. Вера лежала на нижней полке и слушала, как Макар ворочался на верхней, всем весом давая понять, что абсолютно спит. Говорить не хотелось. Вернее, хотелось, но было настолько ясно, что дипломатические приемы не сработают, а сам собой разговор, как и многое в их жизни последнее время, не сложится, что смысла его начинать не было. Вера подумала, отвернулась и попыталась заснуть.
По коридору ходили люди, бестактно не приглушая голос. Вера перевернулась на другой бок. Во сне она подумала о том, в купе ли Макар или, будучи болтуном, участвует в сплетнях. Ей показалось, что он шевельнулся и она, спокойно перевернувшись на другой бок, заснула. В поездах Вера никогда не любила спать, да и вообще дороги утомительны и бессмысленны. Если бы можно было перемещаться в пространстве без помощи автомобилей, поездов и самолетов, Вера была бы поклонницей нововведения. Но до тех пор, пока перемещения на расстояния зависели от расписаний, Вера оставалась без выбора и иногда, сугубо по необходимости пересекала границы, спала в поездах и мучительно разглядывала облака из окон самолетов. В прошлый раз, когда они были в Белграде, ей исполнялось 29, они были один день, без денег на гостиницу и особенный отдых, в целом она была счастлива, и они разговаривали. Теперь поездка в Белград была своего рода бегством, причем от себя, к счастью двойным, чтобы не было мучительно стыдно. Да и одиноко. Осознав, что оказались в тупике, они, к счастью, нашли слова, чтобы объяснить это друг другу… и замолчать, оставшись каждый наедине со своими мыслями, когда-то бывшими их общими. Вера проснулась от случайного шума, напротив нее мужчина завязывал галстук. Она прикрыла глаза, мужчина взял портфель, трудно было предположить, что он спал, и вышел в коридор. Вера поднялась и заглянула на верхнюю полку. Макар спал, уютно завернувшись в югославский плед, в его реальности сну не могло помешать ничего, даже случайные попутчики в галстуках. Вера порылась в сумочке, извлекла зубную щетку и пошла умываться. В коридоре все курили и кашляли, даже зависимую от никотина Веру изумляла местная традиция дымить, выйдя из купе в 6 утра. Вернувшись, она достала из сумочки сигареты и присоединилась. Поля сменялись на поселки, утренние труженики уже пили кофе, а собравшийся было вчера дождь, явно отступил. У соседнего окна двое жителей Белграда обсуждали неудавшийся отпуск. В Будве не было воды, официанты хамили как могли, цены не поддаются никакому чувству юмора, в море плавают пакеты, а на пляже при этом негде лечь. Вывод был сделан, что лучше ехать в Грецию или на худой конец в Турцию. Вера слышала уйму подобных разговоров за последние несколько месяцев, да и для нее самой популярность черногорского побережья была крайне удивительной. Как правило, ссылалась на то, что засиделась, и последнее время перестала выходить из дома, однообразие и замкнутое пространство, микроскопическую величину страны, в которой, казалось бы, ничего не происходит. Но, между тем, если поначалу рекомендовала знакомым обосновываться и оставаться, сейчас не давала опрометчивых советов и хотела быть поближе к цивилизации. Не могла видеть один и тот же берег, одних и тех же людей, перемещающихся по одной и той же улице и, к сожалению, свой дом, к которому так и не смогла привыкнуть. Разделяя мнение сербов о качестве черногорского сервиса, задумалась о чае и направилась в сторону проводника, благо на дне брюк оставалась неприкаянная мелочь, предназначавшаяся для покупки сигарет.
На белградском вокзале была приятная истосковавшейся по городу Вере, суета. Мало напоминавшая московскую: все-таки воздух свежее, заметно чище и есть, где протолкнуться. Макар хмуро нес их немногочисленный багаж. Вера собиралась впопыхах и не была уверена, что предусмотрела все, но по сравнению с радостью, что она больше не откроет утром глаза, чтобы увидеть один и тот же пейзаж за окном, отсутствующая пилочка для ногтей была банальной мелочью, неспособной изменить ровным счетом ничего в это уже казавшееся ей прекрасным утро. Обменяв часть денег, их бюджет был скромен, но по расчетам как раз для того, чтобы снять маленькую квартиру на месяц и протянуть до обнаружения новых финансов, они позволили себе традиционный чай Макара и кофе Веры с крендельком, купили желтые страницы, местную карточку и принялись обзванивать агентства.
Половина агентств выдавали адреса и телефоны, по которым вряд ли можно что-то найти, сумму просили сразу, Макар и Вера решили вычеркнуть их из списка. Другие записывали предложения и обещали перезвонить. Время текло в Сербии быстрее, чем в Черногории, но не настолько, чтобы можно было посмотреть квартиру в тот же день. Конкретных предложений не было, оставалось ждать. Дешевые однокомнатные квартиры в пешеходной доступности от центра были нарасхват. Редкие хозяева искали жильцов напрямую, таких объявлений были единицы. По одному из телефонов приятный мужчина расхвалил квартиру в двух остановках от центра, но показать ее сможет только через пару дней. По всей видимости, сегодня ожидать ночлега в уже снятой квартире не приходилось. Еще в Черногории знакомый оставил им телефон приятеля, работающего в недорогом хостеле. Вера сопротивлялась, с ужасом представляя череду двухъярусных кроватей. Им был обещан королевский, по меркам хостела, двухместный номер, который находился неподалеку от района Црвеный Крст. За 15 евро в сутки они расположились в так называемом приземлье, как было написано на двери, действительно в королевском номере. Двуспальная кровать, два раздвигающихся кресла, столик, плохо работающий телевизор и, к счастью, отдельный душ: дырка в полу, куда утекала вода. Вера была умеренно довольна, потому что ожидала гораздо худшего. В Белграде было сухо, но не так жарко, как в Будве: от асфальта не шел разгоряченный пар, обжигавший тело и мешавший дышать. Нужно было дальше искать квартиру. Было принято решение прогуляться по городу, найти интернет, так как в хостеле за него не была внесена плата, и по дороге лично нанести визит в агентства. Просмотрев валявшийся на столе путеводитель, страницы которого были в пиве и кофейных остатках, Вера решила, что лучшим местом на сегодня будет музей, который попадется им по дороге, так как абсолютных предпочтений не было, а общее неустройство обеспечивало унылым настроением. Макар по-прежнему молчал, подчеркнуто вежливо выполняя необходимые действия: перестановку сумок и настройку телевизионной антенны. Приняв душ, они вышли на улицу. Нужно сказать, что Белград после прошлогодней поездки был им совсем не по настроению. Город как город. Тогда, сидя у старейшей пивоварни, у Веры было ощущение, что она в Москве, на Зубовском бульваре, только меньше, и пиво другого вкуса. Внешне похожие люди чуть медленнее, чем в Москве, торопились по своим делам; в магазинах были объявлены скидки, а троллейбусы сигналили не во время вставшему таксисту, торопящемуся заработать лишний динар. Тогда Вера отмечала свой 30-й день рождения и, близко не представляя, что последует дальше, готовилась, смирившись с обстоятельствами, принимать жизнь адекватно происходящему, не претендуя на скидки и надеясь на минимальное поощрение со стороны судьбы, до этого не сильно благоволившей ей. Нужно было определяться, как жить, чувствовать дальше, думать и, соразмеряя возможности с желаниями, двигаться вперед, чего ей, пожалуй, больше всего не хотелось. Она замерла, в том измерении и в том качестве, в котором пребывала уже достаточное количество месяцев, не ожидая поворотов и не рассчитывая на собственные изменения. Макар принимал ее такой, какая она есть, иногда сквозь зубы, выражая недовольство. Нужно отдать ему должное, он понимал, что ее состояние связано с чем-то, происходящем глубоко внутри, с потерей надежды на что-то ключевое, что должно было бы кардинально изменить ее жизнь, дав силы воздуху, давно затаившемуся за маской плохо прикрываемого отчаяния. Вот и сейчас, она, вышагивая по белградской мостовой, непрестанно думала о том, что мешает ей дышать и быть той, которой она давно хотела и давно умела быть. Оставалось только вздохнуть и все ресурсы, дававшие питание ее внутренней свободе, должны были открыться и дать путь, по которому легко и четко она будет двигаться вперед, реализовывая задачи, к которым всегда стремилась.
Долго плутая по улицам, несколько раз оказываясь в одном и том же переулке, они, наконец, вышли на проспект, который, по их мнению, вел к обозначенному на карте музею. Пройдя несколько кварталов, они оказались перед особняком, в котором уже были в прошлом году. Из всех значков на карте, Вера выбрала единственный тот, где уже была – музей Николы Тесла. Рассматривать второй раз приборы, о назначении которых можно было догадаться только внимательно прочитав описание, изобилующее техническими терминами, недоступными Вере ни на одном языке мира, ей показалось слишком сомнительным удовольствием, тем более, что дух Тесла мог сопровождать их путешествие и без скрупулезного анализа его интеллектуального творчества. Макар тем более был рад «минус одному музею» и, заметив на другой стороне улицы агентство недвижимости, призывно мигающее неоновым огоньком, они решили заняться делом и приложить все усилия сегодняшнего дня к тому, чтобы найти крышу над головой, тем более, что королевскую жизнь им могли гарантировать еще только пару дней, – их апартаменты были зарезервированы.
В агентстве их встретила милая женщина с традиционной сигаретой во рту и чашкой кофе в правой руке. Звонило несколько телефонов, к которым было очевидно некому подойти. Макар и Вера вслух подумали, что если бы и захотели назначить встречу, вряд ли она бы состоялась. Женщина призывно улыбалась и порхала по офису, наконец, предложив им сесть.
- Добар дан! Изволите, - начала она выполнять свои профессиональные обязанности.
- Мы ищем квартиру, недорогую, на двоих, - обычно Макар начинал говорить первым, потом путаясь в определениях и упираясь в маленький запас слов, замолкал, Вера продолжала диалог, а Макар после этого долго и нудно вопил, что она его все время перебивает и не дает сказать ни слова. Эта традиция была настолько устойчивой, что Вера традиционно взяла бразды правления в свои руки и продолжила диалог.
- Нам нужна небольшая квартира, возможно студия, район не настолько принципиален, но, безусловно лучше, чтобы она была поближе к центру. Обязательно наличие стиральной машины, все остальное не имеет значения. Этаж, центральное отопление, балкон, вид и прочее для нас не принципиальны.
- Сколько вы хотите комнат? – профессионально отвлеченным голосом спросила агент.
- Маленькая. Спальня и гостиная или студия, с совмещенной кухней. Главное, чтобы было уютно.
- Посмотрим, – стремительно прошуршав пальцами по клавиатуре, она начала быстро зачитывать варианты.   
- Квартира в центре, вид на площадь, 3-й этаж 5-ти этажного дома, центральное отопление, два балкона, стиральная машина, 600 евро. Студия в центре, 40 м2, центральное отопление, вид во двор, 450 евро. Квартира в Новом Белграде, столовая с кухней, спальня, гостиная, 500 евро. Идем дальше.
- Подождите. Нам нужна квартира в пределах 350 евро.
Женщина оторвалась от списка. – Ок, - невозмутимо продолжила она, - Тогда посмотрим список до 400 евро.
Вариантов до 400 евро оказалось несравнимо меньше. Дешевые однокомнатные квартиры были дефицитом и уходили за один день. В итоге она нашла хозяйку, которая была готова показать квартиру сегодня. Они договорились встретиться через 2 часа в районе блока 68 Нового Белграда, где располагалась квартира. А пока решили перекусить, так как время подходило к обеду. Каждый раз их пребывание в большом городе упиралось в одни и те же дебаты. Макар страшно любил МакДоналдс, пройти мимо которого не мог. Вера МакДоналдс ненавидела, считая омерзительным каждое блюдо, исключая салат и апельсиновый сок, которыми она и закусывала, наблюдая, как Макар поглощает гамбургеры. И на этот раз по его глазам было видно, что хочет он одного и его совсем не волнуют рыбья чорба и шопский салат, которые подавали на каждом углу. МакДоналдсов в Белграде было достаточно, поэтому они решили доехать до Нового Белграда и найти его там. Разобравшись в покупке билетов на проезд, они плюхнулись в первый попавшийся автобус и уехали не в ту сторону. После ссоры, спора, кто был неправ и, наконец, условного примирения, они разобрались в карте и приехали, куда нужно. В мегацентре, где скопилось множество магазинов и офисов, был найден свободный столик, на который водрузили мечту Макара – башенкой уложенные гамбургеры, картошку и кетчуп. Вера помешивала ложечкой кофе и смотрела по сторонам, ее салат с тремя сырами хотя бы отличался от, того, что она заказывала в Москве. Пока надежды на обретение жилья в тот же день не было, в основном варианты были дороже, чем то, на что они рассчитывали, а предполагать, что откуда ни возьмись появится идеальная квартира их мечты, со всеми удобствами и за пристойную сумму, было сложно. Они ждали. Звонок раздался через полчаса, когда Макар уже почти прикончил половину гамбургеров. Им было предложено посмотреть вариант как раз напротив торгового центра. Через 15 минут их ждали у подъезда. Первая квартира оказалась очевидным комом. Классическая старая югославская мебель, продавленный диван, потрепанные кресла и поржавевшие кастрюли. Из окна открывался вид на строительные краны и пустырь. Обещанный балкон нужно было долго приводить в порядок, да и потом вряд ли бы он показался кому-нибудь симпатичным. Хозяйка была мила и всячески выражала радость, Макар и Вера походили по квартире, чтобы не оскорбить чувства хозяев посидели на диване и вышли. Первый вариант оказался несерьезным. Оставалось ждать дальше. Попытавшись поймать такси в сторону центра, они также не преуспели: машины не останавливались, на каждом заднем сиденье уже был клиент. Пришлось долго идти пешком, пока не нашлось подходящего автобуса. Но тут их ждал еще один звонок. Агент, с которым они смотрели первую квартиру, был воодушевлен: прекрасная квартира с джакузи ждала их появления с минуты на минуту. Они опять потоптались на остановке и двинулись в обратный путь. На этот раз квартира располагалась в тихом дворе на улице Юрия Гагарина, что их, безусловно, не оставило равнодушными. На последнем этаже перед квартирой был разбит сад, а хозяином оказался молодой человек, суетливо показывающий новую экипированную кухню красного цвета и огромный балкон, с которого действительно открывался вид на весь Белград. Другое дело, что после вида на море, вид на Белград их интересовал мало, а воздух все-таки разнился и уюта это не придавало. Вере показалось, что квартира, несмотря на джакузи, напоминает конструктор «собери сам», в который положили несколько разных наборов. Кухня была очевидный модерн и сделана по последнему слову техники, столовая а-ля барокко представляла собой стол и 6 помпезнейших стульев, располагавшихся вокруг. Трудно было представить, что Макар и Вера когда-нибудь осилят приемы. Гостиная была настолько тривиальной, что вызывала удивление. Старый телевизор и неухоженный диван. В спальне стояла деревянная двуспальная  кровать. Джакузи не произвела на них впечатления, потому что была обыкновенной ванной с пузырьками. Ради этого не стоило пренебрегать надеждой на счастливый случай. На этом осмотр был закончен. Агент пытался убедить их, что это наилучший вариант, очень недорогой и редкий, лучше найти вряд ли представится возможным. Выслушав все комментарии, они сказали, что подумают и вышли. Мечтой это назвать было нельзя. Следующая квартира была лучше двух предыдущих, располагалась очень удобно, рядом с автобусной остановкой, ведущей в центр, и явно им подходила. Две отдельные комнаты располагались с двух сторон от кухни. На большом балконе стоял уютный круглый стол. В гостиной раздвигающиеся диван и кресло, готовые к приему гостей. Аккуратная ванна и чистая кухня со всем необходимым. Соседка хозяев, показывавшая квартиру, объявила очень пристойную цену – 350 евро. Единственное «но», квартиру уже смотрела некая девушка, появившаяся первой, и, если она перезвонит и согласится, приоритет будет ее. Это было понятно. Вера воодушевилась и начала верить, что подходящая им квартира рано или поздно найдется и нужно только настроиться на то, что они собственно ищут. По отношению к этой квартире она была спокойна, если не эта, значит другая, вариант уже где-то близко.
Вечером их попросили выехать из комнаты, на следующее утро должна была приехать семья, забронировавшая номер еще месяц назад. У них был вариант временно найти другой хостел, отели в Белграде были страшно дорогие и не отвечали минимальным стандартам качества. Или переехать в соседний номер, в лучших традициях подросткового максимализма предлагавший 8 двуспальных кроватей в два ряда с разноцветным веселеньким бельем. Они решили потерпеть и ждать, благо в этих 8-местных апартаментах не было соседей. Атмосфера в хостеле царила дружественная. Портье был практически все время пьяненький и веселый. Он радостно предлагал море услуг, практически все из которых были неосуществимы, так как интернет не работал, по телефону никуда нельзя было дозвониться, а доставка еды, видимо, временно закрылась. Тем не менее, он не унывал. С улыбкой до ушей говорил на ломаном английском, невзирая на то, что Вера отвечала ему на вполне сносном сербском. Хозяин хостела был яростный любитель Битлз и поэтому 4 существующих компьютера, каждый из которых можно было использовать только, как печатную машинку принадлежал последовательно Джону, Полу, Ринго и Джорджу, о чем оповещали прилепленные на бока стикеры. На стенах красовались их портреты и альбомы. Задымленный коридор вел в беседку, где в свободное от трудов время посетители пили пиво и общались, выйдя из душного пространства собственных комнат. Ванна и туалет располагались в конце коридора. Но нужно отдать должное, этот хостел был значительно лучше многих других, так что жаловаться было грех. Утром Макар и Вера в очередной раз отправились на поиски квартиры, чтобы вернуться к 12, времени их выезда. Этот день совершенно не увенчался успехом. Агенты отказывались что-либо показывать и просили подождать. Настроение падало, представлений о том, куда двигаться дальше, не было. Они присели в парке и, купив газету частных объявлений, стали рассматривать варианты о работе. К их глубокому сожалению, работа предлагалась спорная. Средняя зарплата в Белграде приравнивалась к 400 евро за интеллектуальный труд. Разнорабочие получали 250-300. В основном требовались официанты и девочки на промоцию. Меньше искали адвокатов и экономистов, иногда была потребность в учителях. Вера подумала было позвонить по одному из телефонов, но, рассмотрев на карте район, убедилась, что дорога будет занимать около часа. Да и сложно было поверить, что ее возьмут преподавателем русского языка в школу, оформив официально. Еще в Москве она сталкивалась со школьной бюрократией. Чтобы попасть к детям, нужно было пройти все тяжкие, подписать миллион бумажек и в итоге еле окупить эти усилия установленной зарплатой. Да и было непонятно, где им придется жить, вариант с работой следовало рассматривать поблизости. Удрученные ситуацией, они сидели около безымянного памятника, вертели в руках газету бесплатных объявлений и ковыряли купленный бублик. Опять оставалось ждать. Этот день не принес ничего хорошего. Вернувшись в положенное время в хостел, они обнаружили, что Чико (его настоящее имя было неизвестно) уже перенес их вещи, аккуратно сложив все так, как и было в их комнате, весело продемонстрировав им, как это было. На манер детского автомата, вытягивающего игрушки, он поднимал двумя пальцами предмет, переносил его через коридор и опускал в положенном месте другой комнаты. Так переместилась Верина косметика, носки Макара, книжки и диски. Вечер они решили провести дома, еще днем Вера уговорила Макара купить диск с новым фильмом. Макар всегда был против, и рассматривал каждую подобную покупку, книги Вера могла рассматривать спокойно, только если в кармане гарантировано не было ни копейки, как бесполезную трату денег в совершенно неподходящий момент. Фильм был снят по роману, который Вера выпросила полгода назад и успела прочитать, мало, что поняв, пока язык для нее все-таки был доступен в более упрощенном варианте. Тем больше ей хотелось узнать, о чем все-таки была книжка. В отместку Макар выпросил бутерброд, с двух концов которого вываливалась капуста. Он аппетитно чавкал, выливая на себя остатки соуса. Устроившись поудобней на втором ярусе кровати, они поставили ноутбук и начали смотреть. На экране появилась обожаемая Верой красненькая модель «рено», в которой ехал удрученный жизнью человек среднего возраста. На светофоре рядом с ним остановился джип. Речь явно должна была зайти о социальной несправедливости.
Вера проснулась среди ночи от шума: в холле хостела вероятно шел праздник. Перевернувшись на другой бок, она постаралась заснуть, но шум не прекращался. Макар мирно посапывал. Одним из его достоинств было умение спать при любых обстоятельствах и в любых условиях. Как младенец, устроившись поудобнее, единственное, он не засовывал в рот кулак, Макар отправлялся в мир сновидений, как только представлялась возможность. Сны, как ни странно, ему не снились, и объяснить это Вера не могла. Ей казалось, что человек, настолько любящий спать, должен как минимум половину отведенного времени отдавать на просмотр так важных для нее сюжетов. У Макара все было иначе, он спал, потом просыпался, бодрствовал и засыпал опять, пропуская часы сна мимо своего сознания. Вера попыталась сосредоточиться и вспомнить, что ей снилось. Запутанная история их приезда перемешалась с событиями перед отъездом и в итоге ничего путного Вера собрать не смогла. Шум за дверью продолжался. Трудноразличимые голоса сливались в общий гул. Тут Вера вспомнила о том, что для того, чтобы попасть в туалет нужно в любом случае пересечь холл, а это значит пройти наперекор празднику. Надежда была только на то, что если немножко потерпеть, все успокоится и этот путь можно будет преодолеть спокойно. Поворочавшись еще полчаса, Вера собралась с силами. Она слезла со второго яруса, нашла покрывало, обернулась в него наподобие сари и вышла в коридор. Казалось бы, шум утих. За стойкой сидело несколько мужчин неопределенного возраста, ближе к 30. Их внешность выдавала южное происхождение, а неопрятность - долгое увлечение алкоголем или другими вспомогательными средствами. Они говорили шепотом, так что, вероятно, доносившийся шум был откуда-то снаружи. Из глубины появился Чико с новыми бутылками пива. Вера прошмыгнула в туалет с надеждой, что ее не заметили. На обратном пути она вежливо кивнула головой, поприветствовав собравшихся. Они были учтивы и ответили кивком на кивок. К счастью, вернувшись в комнату, Вера глубоко и быстро заснула.
Этот день должен был, наконец, принести им удачу. С утра они позвонили человеку, обещавшему им показать квартиру через улицу от хостела. Он оказался готов сделать это через полчаса. Вера и Макар решили не завтракать и, быстро умывшись, вышли на улицу. Без проблем найдя дом, он находился рядом со зданием суда, они остановились во дворе. Дом был 3-этажным, построенным вероятно до войны. С высокими потолками и просторными комнатами. Они начали гадать, в каком окне можно ожидать квартиру. Некоторые были симпатичны, другие отнюдь – грязные и непривлекательные.
- Думаю, нам подходят все с левой стороны, - Вера мечтательно подняла голову и вглядывалась вверх.
- Да хоть с какой, если мы не найдем сегодня квартиру придется возвращаться, каждый день платить за хостел нереально, мы истратим весь бюджет, не успев даже обосноваться.
- Понимаю, но очень уж не хочется, не могу представить, что будет там опять. Мне грустно, когда начинаю вспоминать.
- Ясно, но там хоть жить есть где.
- Жить и в Москве есть где.
- Не хотелось бы.
- Понятно, я тоже с ужасом представляю московскую зиму со всеми радостями. Идем мы с тобой в шапках ушанках по проспекту, ноги мерзнут, в голове пустота, вокруг машины заснеженные и люди озверевшие.
- У тебя описание, как у иностранца, побывавшего в России пару дней в середине февраля.
- Ну, в некотором смысле я уже немного иностранка.
- Не придумывай, мы уехали год назад. У тебя вид русский напрочь, как ни манерничай.
Вера поддернула плечами, в доме открылась дверь, и вышел человек, призывно помахавший рукой, вероятно это был их хозяин.
- Дарко Славич, адвокат, - он протянул им руку.
- Очень приятно, Макар и Вера.
- А как же вы сдаете квартиру, если здесь ваша доска, - Вера приметила именную доску на воротах, пока разглядывала окошки.
- Я сдаю квартиру на 3-м этаже, а живу на 1-м. Пойдемте.
Они поднялись наверх. Квартира оказалась необычайно светлой и очень уютной. Вера радостно разглядывала оранжевые стулья и удобное кресло. На первом этаже располагалась студия, а на втором – спальня и маленький кабинет с компьютерным столом. Открыв кухонные ящики, Вера была необычайно обрадована имеющимися приспособлениями: на кухне было все. Набор кастрюль, столовых приборов, досок, полотенец. Это была абсолютно подходящая им квартира, по всем составляющим. Макар тоже очевидно был доволен.
- Сколько за месяц?
- 350 + депозит.
- А что касается счетов, отопления и прочего?
- Отопление электрическое, местное, оплачиваете, сколько потратите. Есть телевизор с антенной, русский канал. Интернет через кабель, в квартире жил только мой друг, все новое. Нет постельного белья, к сожалению, а так, посмотрите.
- Отлично. Я думаю, нам подходит. – Вера выжидающе посмотрела на Макара. Он удовлетворенно помотал головой.
- Когда вы хотите, чтобы мы заплатили?
- Можно прямо сейчас, если вам не нужен договор. Я указал бы меньшую сумму из-за налогов, вы понимаете. Будет кто-то звонить, если вы берете, то я скажу, что уже занято.
- Хорошо. Нам подходит.
- Когда вы можете переехать?
- Через час.
- Тогда я оставлю ключи.
Они попрощались с хозяином, и вышли из дома. Квартира была намного лучше, чем можно было ожидать. В нее ничего не нужно было покупать, ничто не требовало перестановок или дополнительного уюта. В коридорных шкафах Вера обнаружила утюг, гладильную доску, пылесос и сушилку. Для хозяйства все было предназначено идеальным образом. На кухне были найдены наборы кастрюль, ножей, досок, полотенец. Такой роскоши Вера не могла даже представить. Студия в оранжевых тонах и зеленый диван, на котором можно было удобно расположиться перед телевизором. Жизнь обернулась к ним светлой стороной. Воодушевленные, они поднимались к хостелу, чтобы забрать вещи. По соседству с ними располагался драматический театр, на который Вера возлагала большие надежды и кинопрокат, также не оставивший ее равнодушной. Проходя мимо суда, они заметили полицейскую машину. Не торопясь наружу вышли милиционер с прикованным к нему заключенным.
- Класс. - Вера заворожено смотрела машину. Ее интерес к криминалистике не ограничивался курсом заочной юридической академии и постоянно скачиваемыми томами специализированной литературы, которые она не читала. Ее интерес был практическим, она глубоко эмоционально воспринимала все преступления, как будто бы они имели к ней прямое отношение. Одинаково сопереживая как преступникам, так и жертвам, она внимательно относилась к деталям и обладала незаурядной памятью, способной фиксировать с первого взгляда незначимые моменты.
- На суд приехал, - глубокомысленно заметила она.
- Да уж, сейчас вдарят, - Макар менее романтично относился к преступникам и Вериным интересам.
- Может наоборот.
- Наверное, в Сербии ворам и убийцам вместо срока дают шоколадки и приглашают на вечеринку, посвященную их освобождению, ну и извиняются конечно за причиненные неудобства.
- Оправдают, я имею ввиду. Если страна стремится в Евросоюз, первым законом должна быть презумпция невиновности.
- Твоя тяга к справедливости приведет тебя не в Евросоюз, а на скамью подсудимых, причем не в качестве специалиста по правам человек.
- Это еще почему?
- Меньше знаешь, крепче спишь.
- Должна же я знать, чего мне опасаться.
- Кто чего боится, то с тем и случится.
- Кто не боится – врет, каждый человек чего-нибудь боится.
- У страха глаза велики.
- А предусмотрительность никогда не помешает.
- Знал бы прикуп – жил бы в Сочи.
- Это не по теме.
- Тема свободная.
Макар увлекся словоупотреблением, а Вера погрузилась в свои мысли. Они витали вокруг еще недавних событий в Черногории, того, что продолжало ей иногда сниться. Множество совпадений, приведших к развязке, до сих пор не давало ей покоя, и она часто задумывался о том, насколько же все-таки мир глубоко предопределен.
Быстро собрав вещи, они вернулись в квартиру. Давно за последнее время Вере не было так комфортно. Она смотрела на светлые стены, сидела в оранжевом кресле и с удовольствием приняла ванну.
По правилам Сербии, прибывшие гости должны были зарегистрироваться в течение 2 дней в полиции по месту проживания, о чем им сообщил адвокат, великодушно сдавший свою квартиру. На следующий день Вера, как всегда, проснулась рано и, выпив утренний кофе, приступила к обзору новостей. Ее всегда интересовали события вне зависимости от их ценности и актуальности. Она замечала детали, и для нее новое место пребывания было часто совокупностью происходящего вокруг. Отголоски повседневности, как про себя называла их Вера, были для нее желанным соприкосновением с действительностью, которую в живую она практически не переносила и давали возможность чувствовать себя осведомленной и причастной к тому, что происходило вокруг. В противоположность ей Макар был напрочь лишен социопатии и всегда готов раствориться во внешнем мире. К сожалению Веры, никогда во внутреннем, тем более ее. Это был, не считая вредных привычек, их основной конфликт, который всегда был на плаву, стоило им оказаться в среде людей, которую Вера воспринимала как неминуемое обязательство, а Макар как обязательное наполнение. Вера страдала, Макар оставался якобы собой, полностью растворяясь в чужих. Теперь их ждало очередное погружение, из которых, как правило, они выныривали не без потерь, несмотря на то, что оба были убеждены в абсолютной верности и закономерности происходящего. Вера листала купленные накануне газеты и в очередной раз убеждалась, что они сделали правильный выбор, внезапно и решительно отправившись в Белград. Ее душа определенно радовалась количеству осуществляемых в неделю премьер, несмотря на то, что еще не во всех театрах открылся сезон, ретроспектив: она сразу обнаружила адрес кинотеки и собиралась посетить ее в самое ближайшее время и выставок, меняющихся в Белграде с почти московской частотой. В целом все было отлично, за исключением того, что о работе пока приходилось только мечтать, конкретных перспектив не было, да и в целом жизнь, как всегда, парила между абсолютной неопределенностью и ее намеками на некоторую стабильность. Сегодня нужно было сходить в полицию, прояснить вопрос с интернетом, без которого Макар не представлял своего существования, и начать хотя бы идеологический поиск работы, то есть подключить в мозгу все ресурсы, отвечающие за фантазию, так как без этого органа надеяться на прогресс было нелепо. Вера прикинула свой сегодняшний гардероб, и в который раз обрадовалась, что вылезла из сельского заточения, наконец, ей могли пригодиться купленные недавно туфли и изящные чулки, о существовании которых в деревушке, где они провели последнее время, можно было забыть. У нее были значительные планы на жизнь, но сначала работа и пока ничего больше. Вера открыла газету на страницах, посвященных поиску работы. В основном требовались официанты или бармены. При страстной любви к алкоголю Вера абсолютно не умела разливать, не соблюдала пропорции, как и количество выпитого, и вообще относилась к разнообразным традициям и правилам, касающимся винопития с предубеждением. В барах заказывала вино, которое чаще всего пила, особенно если оно было хорошим, и не смешивала, если алкоголя одного вида, разумеется, было достаточно. Достаточно по меркам Веры очень не совпадало с мерками Макара, и это было второй проблемой их глубоких взаимоотношений. Эта проблема заканчивалась обычно бурными ссорами, на фоне напрочь непьющего Макара Вера была абсолютной алкоголичкой, что ее, впрочем, устраивало.
 - Ты опять ни свет, ни заря? – заспанный Макар спускался со второго этажа и был настроен, как всегда с утра, совершенно недоброжелательно.
 - Я – да. Нашла кучу предложений о работе. Ищут директора киностудии без опыта работы, желательно из России, возраст около 30-ти, ты не подойдешь. Еще главных редакторов ищут кучу, всех русскоязычных, бери – не хочу. Ну и далее уже по мелочи.
Было слышно, как Макар чистит зубы.
- А если серьезно, что?
- Ничего. Преподавателем русского языка можно попробовать,  куча центров иностранных языков, разошлю резюме. Ищут учителя в школу, но, наверное, это сложно оформиться, а так – все не для нас. Пока, представить, что мы здесь будем делать, - сложно, но возможно. – Вера оптимистично вздохнула и встала: - Ты будешь завтракать как обычно?
- Да, – послышался шум воды, Макар залез в душ.
Вера начала варить ненавистную ей и обожаемую Макаром манную кашу, ее завтрак, как правило, составляли яйца, если не было иных вариантов или пустая чашка кофе, в зависимости от настроения. Сегодня настроение было, а вот яиц нет, так что пришлось ограничиться кофе.
- Ты думаешь, нам стоит обойти все эти учебные заведения и пристроить тебя Мэри Поппинс? - Макар был в хорошем настроении и в отличие от Веры не обременен сложившейся ситуацией, его в целом никогда не волновали проблемы, он был по части удачливых дел, все остальное предоставляя кому-нибудь другому, а беспокойство считал бесполезной тратой времени. Этим занималась Вера. Она всегда переживала за то, что должно было произойти, иногда из сугубо мазохистических соображений, чтобы потом обрадоваться, что все закончилось хорошо. И на этот раз, она верила в удачу, потому что до сих пор им действительно удавалось, столкнувшись с трудностями, избежать их, как правило, не заметив, в этом была их союзническая особенность, и именно это выводило их частенько из кризиса. 
- Я думаю, нам нужно пристроить в качестве кого-нибудь тебя. Не кажется, что ты уже давно плохо пристроен в том, что касается рабочей силы?
- Ты намекаешь на то, что от меня нет особенного толка? – Макар сушил голову, яростно натирая себя полотенцем.
- Не то, чтобы нет, эквивалента нет, я бы сказала, - Вера не собиралась устраивать конфликт с утра.
- А кто является твоим щитом и решает все наши социальные проблемы, ты же с людьми разговаривать не можешь принципиально.
- Я могу и делаю это лучше чем ты, в том, что касается нормальных контактов, по крайней мере.
- А что касается ненормальных?
- Это все те, которые можно спокойно вычеркнуть, не потеряв ни грамма ценности, то, чем ты любишь заниматься, глубоко комплексуя из-за приступов тотального одиночества, накатывающего на любого человека, пережившего постродовой синдром.
- То есть как, пережившего?
- Так, каждый человек получает родовую травму, когда выходит на свет божий из материнской утробы, чтобы жить с такими, как ты.
- Вместо одиночной камеры у мамы в животе?
- Вместо защищенного жизненного пространства.
- Любишь ты, Вера, все свести к маразму, от которого действительно жаль становится, что на свет божий вылез.
- Это не маразм. То, что ты окружаешь себя миллионом лишних людей, свидетельствует о том, что тебе одиноко, видимо со мной. -  Вера готова была полноценно окунуться в привычное для нее уныние. – И потом, пытаясь компенсировать, поддерживаешь миллион контактов, якобы чувствуя себя востребованным, хотя по делу нужно быть востребованным в делах, профессионально или там творчески, а не потому, что у тебя звонит телефон каждый час.
- А что в этом плохого?
- Я не договорила. Телефон звонит, потому что наобещал с три короба, а не сделал ничего, а не от того, что по тебе все соскучились безмерно. Садись есть. – Вера вывалила в тарелку приготовленную кашу. – И выработаем план.
- Как я ненавижу планы, особенно утром.
- Вечером ты их не переносишь не меньше, а вырабатываются они хуже.
- Какой смысл в планах, когда мы их все равно не выполняем.
- Ты не выполняешь, а не мы.
- Ладно, давай свой план.
- Мы идем регистрироваться, после чего начинаем искать работу, причем достаточно быстро для того, чтобы успеть за ближайшую неделю, иначе у нас закончатся деньги и придется возвращаться домой. К чему, я думаю, ты не стремишься.
- Разумеется. Тогда начнем план. Какая работа тебе по нраву в данный момент?
- Нужно сходить в «Русский дом» и просмотреть все газеты.
- Чтобы организовать курс кройки и шитья или изготовления войлочных игрушек при помощи программы для моделирования кубика-рубика для развития моторности и сообразительности?
- Нет, чтобы посмотреть, что там есть.
- А я кем могу поработать?
- Ты будешь работать как всегда всем, крайне важная должность, очень ответственная, много обязательств.
- Ок. Тогда я звоню адвокату, и пойдем в любимую твою полицию. Я думаю, что ты вполне могла бы устроиться группой поддержки. Стояла бы и смотрела с воодушевлением, а полицейские бы работали в пять раз быстрее и качественнее.
- Не думаю, производительность бы упала, на меня ж ведь бы смотрели.
- Так я все в жизни делаю, чтобы кому-нибудь понравиться.
- Это ты, бывают люди, разделяющие личную жизнь и работу.
- Не бывает, человек половину жизни спит, а вторую половину пытается, чтобы с ним кто-нибудь спал вместе. Это доказано учеными.
- Стимулом в этом является редкое чувство любви, а отнюдь не банальная сексуальная привлекательность, которая с твоей точки зрения правит миром.
- Ты, Вера, в этих делах ничего не понимаешь, к сожалению. Звоню.
Вера быстро собралась, адвокат ждал их на улице, чтобы отвести в полицию. По дороге они болтали опять о Черногории, которая на днях признала независимость Косово, чем удивила своих соседей и мировую общественность. Новая развивающаяся страна семимильными шагами стремилась в Евросоюз, совершенно не понимая, что перекроет этим русское финансирование, за счет которого, собственно, жила. Хозяин рассказывал анекдоты про черногорцев, которые приходят на деловую встречу минимум с тремя телефонами и ужасался поднятыми ценами за «непонятно что». Для них Адриатическое море было видимо «непонятно чем». Приблизительно как для нас - черное. В свое время адвокат избавился от привлекательного домика на побережье и был, судя по всему доволен, предпочитал, как и большинство, Грецию, Кипр и Италию. Он говорил настолько быстро, перемежая свою речь многообразием разговорной лексики, что понять его даже внимательной Вере было трудно, поэтому она улыбалась, иногда вероятно невпопад, выражая свое отношение к сказанному, но адвокату это не мешало, он с воодушевлением продолжал говорить. Здание полиции располагалось неподалеку, поэтому их беседа быстро подошла к концу. На входе объяснили, куда пройти, и они оказались в большом пустом коридоре с несколькими кабинетами, расходящимися в разные стороны. Справа дверь в кабинет была открыта, там несколько полицейских оживлено обсуждали что-то, Вере совершенно недоступное. На стене красовалась странная картина, малопригодная на ее взгляд полицейскому участку: большой красный петух, выполненный в манере примитивистов начала века яростно клевал что-то, располагавшееся на земле. Пока Вера разглядывала картину, Дарко передал полицейскому паспорта и уставился в схему на стене, которая объясняла, как функционируют отделения полиции по всему городу.
- Что они сказали? – Вера отвлекалась от петуха.
- Подождать, как обычно говорят в участке.
Макар слонялся без видимого интереса, не принимая участия в разговоре. Дарко, ответив на вопрос Веры, присел на край просиженного дивана. Вокруг ходили полицейские, запах дыма растворялся по всем участку. Вышедший из кабинета полицейский строго посмотрел на Дарко, Макара и Веру.
- Когда приехали?
По-хорошему они протянули уже несколько дней и должны бы были подвергнуться штрафу, поэтому ответили заметно невпопад.
- Ночью вчера. Нет, позавчера, - Макар неубедительно изображал временную потерю памяти.
- Так вчера или позавчера? – Привыкший к подобному полицейский устало смотрел на троицу.
- Позавчера ночью, по числу поза-позавчера, - включилась Вера.
- А штамп где? – полицейский наглядно разворачивал перед их носом паспорта.
- Какой штамп? – Вера искренне изумленно взирала на полицейского, пока адвокат с Макаром недоуменно переглядывались.
- Вы незаконно пересекли границу?
- Как незаконно? – Вера возмущенно выпучила глаза, - На поезде. Подгорица – Белград.
- Билеты сохранились?
- Нет, конечно, мы их сразу выкинули.
- Молодцы. А жили где это время?
- В хостеле.
- Вас там зарегистрировали?
- В смысле?
- Бумажки о регистрации дали?
- Нет.
- То есть вы нелегально пребываете в стране уже несколько дней.
- Нет.
- Как нет, когда да. Вы незаконно въехали, незаконно здесь пребываете и хотите, чтобы я вас оформил непонятно на каких основаниях.
- Мы в гостях. – Вера обожала разговаривать с полицейскими, в отличие от них, которые воспринимали ее излишнюю болтливость, как помеху в рабочем графике.
- У меня. - Адвокат торопливо выступил вперед, до этого он подавал за спиной неопределенные знаки.
- Так где штамп? Вы-то взрослый человек, понимаете, что на границе штамп ставят, не может человек пересечь ее просто так.
- Первый раз такое вижу. А вы внимательно посмотрели?
- Очень внимательно. Штампа нигде нет.
- Так нам не поставили. – Вера подумала, что полицейского эта информация обрадует.
- Так должны же были поставить.
- Мы, наверное, спали и все проспали.
Полицейский посмотрел на них как на идиотов, закрыл паспорт и мрачно сказал: - Езжайте в главное управление.
На этом они и вышли. 
- Надо было сказать, что вы приехали вчера, - адвокат был готов соврать, ради того, чтобы не ездить в главное управление. Минуту подумав, он с грустинкой произнес: - Поехали, доберемся быстро.
Пропетляв по белградским улицам, они взяли такси и действительно быстро добрались до внушительного здания в районе Дуная. Несколько этажей, широкие коридоры и высокие потолки говорили о том, что это не просто районный полицейский участок. Здесь все было гораздо серьезнее. Вера с любопытством поглядывала по сторонам, пока Дарко и Макар ходили из кабинета в кабинет с просьбой об аудиенции. Наконец их провели в просторный кабинет, сквозь который было видно еще несколько, полицейский опять взял их документы и принялся разглядывать паспорта. 
- И что? – он вопросительно взглянул на них, предварительно насупившись, – Когда въехали?
- Они въехали вчера, - нисколько не смутившись, сказал адвокат, - на границе им не поставили штампы почему-то, а теперь я не могу их зарегистрировать, это мои друзья, поэтому мы и пришли.
- А что значит почему-то? Как это не поставили?
- Мы заснули, а проснулись уже в Сербии.
- Вот повезло: заснули в Подгорице, а проснулись в Белграде, мечта прям, - сыронизировал полицейский. Сзади кто-то подхихикивал.
- Ну, да, так и получилось, - Вера растерянно разводила руками.
- А что же дальше было?
- Дальше мы ушли с вокзала…
- Сколько дней в Белграде? – перебил полицейский.
- Два. То есть три.
- Так два или три?
- Можно сказать, два, мы же ночью таможню проходили.
- В Белграде сколько? – уже зло переспросил полицейский.
- Два дня, - уверенно сказала Вера.
- И почему нет регистрации?
- Потому что нет штампа.
- А где ночевали?
- В хостеле.
- В каком хостеле?
- Как-то Люси или что-то.
Полицейский открыл справочник и сказал кому-то через плечо: - У этой Люси даже телефона нет, как такое бывает, кто ж у них ночует. – И они вас не зарегистрировали?
- Нет, а должны были?
- Непорядок, надо будет с ними разобраться.
- Нам бы не хотелось, чтобы у них были проблемы из-за нас, так хорошо принимали…
- Разберемся, без вас.
Он стал что-то проверять и где-то ставить галочки, переворачивая один за другим листы, исписанные мелким, аккуратным, полицейским, подумала Вера, почерком.
- И что же нам делать? – она, наконец, нарушила молчание.
- Что делать, что делать, ехать на границу и ставить штамп, а что еще?
- Как, обратно?
- Ну. Да, а что же мне еще делать, вы нелегально пересекли границу, поселились, теперь я вас должен высылать.
- Ужас какой.
- Ужас, действительно, так что собирайтесь и выезжайте, лучше сегодня ночным, через какую таможню ехали? Ага, сейчас им позвоню, предупрежу о вас, что штампа нет.
- А что не выпустят?
- А вы как думали? Недавно не выпустили женщину с ребенком, в аэропорту остановили, нелегальный въезд, также штампа не было. И ничего не смогли поделать, пришлось разворачиваться, билет пропал, вот так вот.
- А может как-нибудь можно без возврата? Они же ничего не нарушили, ездить туда-сюда на автобусе придется.
- Да вы что, издеваетесь надо мной. А я что могу поделать? Кто виноват, что им не поставили штамп-то?
- Так таможенники ведь…
- А вы что безголовые? В Россию без штампа можно въехать?
- Можно, наверное…
- Можно, а потом отсидеть положенные, и выехать уже с таким штампом, что мало не покажется.
- Ладно, мы выедем, сегодня же.
Строгий полицейский набрал трубку и начал издалека: - Алло, вы там что делаете? В небо плюете? У вас штабелями русские без паспортов ездят, знаешь, что за это бывает? Ты их что, вообще не проверяешь? Что с вами делать-то? А у меня проблем потом вагон? Не могут же они все нелегально лезть, правильно я говорю? Ты мне голову не морочь, парочка у меня тут под боком, чисто у них все, теперь опять к вам поедут, будете штамповать. Ладно, все, разговор короткий, давай, чтоб больше такого не было, приеду, всех лично проштампую. Отбой.- Он положил трубку, передал им паспорта,  - Все, езжайте, пропустят, поставят все, больше чтобы такого не было, а потом по месту жительства в полицию и регистрируйтесь.
- А если поездом ехать и там таможенников вообще практически нет, а если есть, то такие незаметные, что делать?
- Бежать за ним, кричать: «Печать, печать, поставь мне печать», а что еще делать? Иначе будете кататься туда-сюда, или высылаться. Что еще делать?
- Ясно, спасибо вам.
Расстроенные Макар, Вера и Дарко спустились по ступенькам. Перспектива оказаться в трясущемся по горам автобусе, вместо того, чтобы располагаться дома и заниматься своим будущим, невероятно удручала. Мало того, что нужно было ехать в обратную сторону, так еще возможно и докатиться до Будвы, появляться в которой уж точно совершенно не хотелось. Расписания автобусов не было, выезжать нужно было сегодня, иначе это грозило штрафами и общими неприятностями, совершенно неуместными в сложившейся ситуации. Если приехать на автобусный вокзал к 9-ти, то можно было гарантированно попасть на один из автобусов, идущих в сторону Подгорицы. Так что, выбора не было. Оставалось вежливо попрощаться с пожимающим плечами адвокатом и, быстро собрав необходимые вещи, на тот случай, если придется заночевать, отправиться восвояси из такой гостеприимной Сербии, которая, открыв безвизовый въезд, решила четко соответствовать правилам, и если раньше на поезде можно было проехать, как попало: никто и не смотрел, то сейчас об этом, как выяснилось, речи быть не могло. Спустя несколько часов они уже толпились на автобусной станции. Билеты были куплены, и оставалось только приготовиться к муторному пути. В конце платформы пьяный пассажир пытался доказать, что его автобус уже ушел и ему должны вернуть деньги за билет. Веселые рабочие подтрунивали над ним, пытаясь выведать причину его отказа ехать дальше. Пьяный размахивал руками и нечленораздельно тыкал пальцем в билет, объясняя, что его должны были позвать и не позвали, поэтому он опоздал и виновата автобусная станция, так как он сегодня не окажется в Нише, где его ждут. Дальше все это вращалось по кругу н-ое количество раз. Он повторялся, повторялся и повторялся, а все вокруг бесстыдно насмехались над ним, ожидая каждой его следующей реплики с новым взрывом хохота. Выглядел он действительно смешно, в каком-то вяленом сюртуке с непонятными лацканами, вышедшими из моды еще в начале прошлого века. Смотрелся он как настоящий юмористический персонаж, к которым на Балканах Макар и Вера уже привыкли. Тут подошел их автобус, и они сразу сели, судьба неудачливого пассажира осталась неизвестной. За окном уже начали пробегать виды с классическим сербским деревенским пейзажем, когда автобус внезапно остановился. Пассажиры инстинктивно наклонились вниз, кто-то, успевший заснуть, спросонья начал материться.
- Что случилось? - Вера встряхнула Макара, недоуменно поглядывавшего в окно.   
- Не знаю, там ничего не видно, горы еще не начались, значит  - не свалились.
- Прекрати, и так тошно, особенно без штампа.
- Штамп делает из тебя настоящую гражданку, пересекающую границу, а так ты вроде непонятно что? – Макар опять был настроен издевательски.
- Заткнись, случилось что-то, пешком пойдешь, придурок.
- Да разберутся сейчас, не психуй. Сиди спокойно.
В автобус зашли полицейские, один из которых громко произнес:  - Всем выйти из автобуса, с документами.
«Ну вот, началось», - подумала про себя Вера. 
Они вышли, прихватив легкие сумки, на улице уже было темно, и только свет фонаря полицейского мог указать направление движения. Все вставали в один ряд, позевывая и потягиваясь: воздух уже начинал становиться холодным.
- А что случилось-то? – Одна из самых любопытных пассажирок пыталась вытянуться во весь рост, чтобы заглянуть через плечо полисмена.
Невозмутимый пассажир, с очевидной трехдневной щетиной в потрепанной рабочей куртке невозмутимо произнес: - Убили тут одного, вот и трясут, на наш автобус удобней всего было сесть в обратную сторону.
Вера поперхнулась невесть откуда появившейся слюной и встала как вкопанная.…
Из разговоров она поняла, что труп обнаружили неподалеку, человек был без документов, и опознать его не представлялось возможным. По странному стечению обстоятельств нашли его довольно быстро, вроде бы даже еще живым и логично предположили, что преступник, чтобы скрыться сел в их автобус. Путаные ответы полусонных пассажиров полицейским ничего не дали, а отпускать их все-таки не хотели. Так они и стояли, позевывая и подергиваясь от холода, к ночи температура начала опускаться. Вера размышляла о том, почему им с самого начала не повезло, они были вынуждены ездить туда-обратно ради бессмысленной бюрократической процедуры и сейчас стоят на улице, совершенно не понимая, к чему это все приведет, и поедут ли они когда-нибудь вперед. Жизнь между тем продолжалась и полицейский, подойдя вплотную к Вере, уставившись взглядом во что-то за ее плечом, резко спросил: - А вы где были?
- Мы, ехали.
- Я понимаю, что ехали, откуда – куда, зачем, почему русские в автобусе?
- Мы ехали из Белграда в Будву, потому что у нас там дом. А что это запрещено?
- А что в Белграде делали?
- Встречались с друзьями.
- Фамилии, адреса друзей.
Тут Вера поняла, что влипла.
- А что такое? Холодно.
- Тогда садитесь в машину, там теплее, мы вас задерживаем, этот рус с вами?
- Да, а как это задерживаете, за что?
- По подозрению, погибший, возможно, был вашим соотечественником, поехали.
- Ты добилась того, что нас задержали по подозрению в убийстве? Вот молодец. Теперь уж точно скучно не будет. И когда же ты успела выскочить из автобуса, оставив вместо себя фантом, пробежаться по шоссе, завернуть на проселочную дорогу или где там его грохнули, сделать черное дело и вернуться, чтоб никто и не заметил, чтоб никто и не подумал, что одиноко очень мне в этом долбанном автобусе. Дерьмо какое. Сейчас разберусь.
Макар обожал разбираться. Ему ошибочно казалось, что всегда и везде можно договориться. Его любимая фраза была «поговорим – договоримся», которая произносилась к месту и не к месту. Он пытался договориться со всеми и обо всем. Иногда это кончалось определенными успехами, как правило же ничем, но негативных результатов он не запоминал, что придавало ему уверенности в достижении позитивных в следующий раз. И сейчас он бодро отправился к полицейской машине. Вера издалека наблюдала, как за ним закрылась дверь машины. Обычно он активно жестикулировал и смеялся невпопад, пытаясь все превратить в шутку, это действительно было лучшим способом, но не всегда срабатывало. На этот раз, увы, был именно такой случай. Через несколько минут полицейский, сидевший за рулем, махнул ей через окно, призывая приблизиться. Она подошла и через секунду оказалась в машине. По рации работал активный переговорный пункт, полицейские о чем-то совещались. Вера уныло смотрела в окно. Хорошо, что не взяли с собой много вещей и успели разместиться в Белграде, сейчас бы потеряли все по дороге, думала она. Сумка со всем необходимым висела на плече, зубы почистить в участке удастся вряд ли, а вот причесаться, может быть. Они ехали по шоссе, все дальше и дальше от их остановившегося автобуса. Макар угрюмо молчал, Вера смотрела в окно. Что они могли рассказать полицейским о смерти неизвестного «руса», который таковым мог и не оказаться, было совершенно неясно. Дорога начала петлять, спустя какое-то время они  подъехали к участку. На крыльце дымил коллега, махнувший головой неопределенно внутрь. Пришлось пройти в кабинет, темный и неприятный на вид.
- Садитесь, - стол был завален бумагами и заставлен чашками из-под кофе, - И что?
- Мы ехали в автобусе, нас остановили и потом привезли сюда. – С готовностью начала рассказывать Вера.
- А зачем вы их сюда привезли?
- Так нам же сказали по рации, что они русские и тот тоже вроде.
- Значит и Путин виноват, почему его не привезли?
- Не пребывает здесь.
- Вон, заберите их. Снимите показания, чтобы не зря таскали и отвезите куда-нибудь, а то еще два трупа получим.
Стать двумя трупами Вере и Макару не хотелось. Не испытывая ни грамма сожаления, полицейские погрузили их в машину и вывезли на шоссе. Махнув волшебной палочкой, один из их стражников остановил машину с номерами бандитского города Никшич и показал им: садиться.
- Довезет до города. Оттуда доберетесь. Автобусы каждый час до Подгорицы, там разберетесь.
Водитель был явно сумасшедшим. Включив на полную катушку радио он под «душа-душа, моя-моя» гнал километров 150, будучи счастливым обладателем автомобиля марки «Застава». Веру трясло, Макар подпрыгивал на кочках, безрезультатно пытаясь завязать разговор с водителем.
- Откуда едете?
- А? Душшшаааа моя, погинуооооо! Из дома, из дома.
- Куда, работать?
- А? Мояяяяя душаааааа! Домой-домой. Душшаааа мояяяяя!
Ясно, не до работы тут, везде своя «куча», по-сербски дом. Еле успеваешь все дослушать, пока докатишься. Водитель продолжал.
- ЯЯЯЯЯЯЯЯ самммммм вооооолиооооо тебебеееееееее!
Балканские напевы расходились по всему салону, использовав технологию аутотренинга, Вера постаралась отключиться.
- А кааааадддддд дошеееееоооооооооооо! Бееееееееззззз тееееееббббббббббббеееееееее!
Вера закрыла глаза и попыталась заснуть. Макар уже похрапывал, невзирая на громыхание любовной лирики. Внезапно водитель замер, машина как конь вскочила на дыбы и встала. Водитель чертыхнулся и вылез наружу. За окном было темно, по всей видимости, он пытался открыть капот, подробностей было Вере не разглядеть. Она толкнула Макара в спину. Он потянулся и лениво открыл глаза.
- Чего встали?
- Сломались.
- Все хреново. Где мы?
- Не знаю, но явно еще не в Никшиче. На дороге, в лучших традициях.
- Отлично, пойду-посмотрю, как наш запевала трудится, может, что-нибудь придумаем.
Их опять несло в Черногорию, к чему бы это? Вера верила, что все события предопределены и находятся под наблюдением серьезных космических энергий. Поэтому удивляться технологии их продвижения было нелепо. Штамп не поставили, в участок свозили, машина встала, ночь на дворе, значит это кому-нибудь нужно. Ну и ладно. Попутно она размышляла, о том, что же все-таки произошло и почему они опять оказались втянутыми в очередную историю. Последнее время русских в Черногории было много, даже, говорят, все преступления так или иначе были завязаны на русских. Раньше такими же популярными были боснийцы, но последнее время наши вышли вперед. Обилие драк в ресторанах, гульба голыми по коридорам гостиниц, бесконечные пьянки в бассейнах, ношение оружия в бардачках автомобилей стоимостью в половину пожизненного содержания среднего черногорца и банальное прямолинейное хамство были нашими визитными карточками. Гордость, оставшаяся от дореволюционный харизмы (все, разумеется, были «голубой» крови, забыв о прелестях рабоче-крестьянского происхождения), претерпевшая гонения в период Советской власти сейчас вылезла наружу и расцвела во всей красе. Обслуживать нас должны были по высшему разряду, позволяя превращаться в скотов, и хрюкать, сколько пожелаем. Но были ли действительно русские виновны во всех преступлениях в Черногории или по инерции им приписывали все, что случалось, невзирая на реальные факты? Конечно, история с этим якобы русским была похожа на анекдот, что ездить в чужом багажнике, связанным по рукам и ногам, - плохая примета. Но, во-первых, он был необязательно русским, а во-вторых, почему бы ему и не повздорить с кем-нибудь из местных, например, из-за черноокой красавицы. Так что, на его месте мог бы оказать кто угодно. Или, в конце концов, миф о том, что все русские – богачи, тоже мог подключиться. Вариантов полно. Причем здесь они, только непонятно, и когда мы сможем радостно получить свой штамп? Стоит ли возвращаться в дом или постараться развернуться, как только пересечем границу. Радостно-чумазый Макар просунулся в окно:
- Сделали, мотор заглох, видишь, я обычно все ломаю, а тут починил, во, как. – Он был вне себя от радости, что оказался полезен. – Сейчас поедем, заведемся только.
- Отлично, я уже начинаю замерзать.
Как только машина тронулась, из колонок тут же раздалось «душааааа мояяяяя, срце моеееееее…, но дорогу до границы Вера счастливо проспала. Она очнулась, когда услышала, что таможенник стучит в окошко, чтобы разглядеть ее заспанное лицо. Макар уже отдал паспорта.
- Может, развернемся обратно сразу же?
- Пробка, сейчас нереально, не хочется голосовать, опять попадем на муз. концерт. Доедем уж лучше до города, там автобус ходит.
- Ладно, есть хочется.
- Мне тоже, сейчас, тут километров 50. На автобусной станции наверняка что-нибудь есть. – Макар крутил телефон, ожидая пока принесут паспорта. Водитель был явно недоволен тем, что приходится ждать, был бы он один, его б домой пустили без промедления.      
- Пожалуйста, - таможенник козырнул и протянул паспорта. Счастливого пути!
- Счастливо оставаться, - по инерции оттарабанил Макар, - покатили. – Вам не холодно? – Окно так и осталось открытым после таможни, и в него начинал дуть уже прохладный ветер.
- Нормально, - водитель был суров. – Не мерзну, русы же вроде холода не боятся. – Явно навязанная ему обязанность начала утомлять.
Макар решил его утешить: - Нас до Никшича не надо, высади в первом месте, где автобусная станция есть, нам обратно надо, в Сербию.
- Да ради бога, мне то что, хоть здесь вылезайте. - Этот черногорец был не из доброжелательных, хотя возможно он просто вез контрабандные сигареты, как многие здесь и боялся, что его выдадут подсунутые полицией стукачи. А если нет родственника в участке, да в должности покрупнее, известно, соваться нечего, со штрафом не расплатишься, еще чего сидеть придется. Так что надо быть настороже.
- Проверь, штампы поставили? - На этот раз они не должны были сглупить и обзавестись новыми проблемами.
- Уже. Нормально все, теперь быстрее бы поесть и поехать назад.
Увидев приближающиеся в рассвете очертания города, Вера обрадовалась, что конец пути близок. Вскоре они подрулили к автобусной станции, и водитель счастливо распрощался с ними. Он явно был не в духе и торопился от них избавиться. На станции было тихо, предположить, что отсюда ходят автобусы хоть куда-нибудь, было сложно. А уж о наличии еды говорить не приходилось. Максимум они могли рассчитывать на традиционную чашку кафы и рюмку ракии. Но дверь была закрыта, и открываться явно не собиралась. Зато на окне висело потрепанное расписание, из которого можно было заключить, что отсюда как ни странно, можно было отправиться в Германию, в столицу Македонии Скопии и в Сараево. Автобусы шли регулярно. Но, что расстроило их больше всего, отправиться обратно в Сербию можно было только через сутки, так как автобус проходил здесь раз в день, ровно час назад. Перспектива ночевать на станции была чудовищна, поэтому очевидно нужно было ехать дальше. В Черногорию добраться как раз можно было, рейсовый автобус подходил через час, а так от села к селу, вполне реально было дотянуть и до столицы. Оттуда уж наверняка можно было переправиться обратно. Оставалось решить вопрос с кофе, которого видно не было. Удовлетворить потребности Макара в бутерброде было сложнее. И тут неожиданно дверь открылась, и стало понятно почему. К станции подкатило несколько грузовиков, шоферы которых быстро расположились вокруг маленького качающегося столика с явным намерением получить завтрак. И действительно, вскоре, едва проснувшаяся официантка, вынесла им поднос с рюмками и чашками. По доносящемуся из кухни запаху можно было предположить, что завтрак недалеко. Макар и Вера быстро плюхнулись на свободные места.
- Есть омлет?
- Нет, только бутерброд с мясом.
- Давайте два, чай и кофе.
- Чая нет, кончился.
- А сок?
- Тоже нет.
- Тогда давайте тоже два, кофе.
- Повезло, могли совсем озвереть здесь от голода.
- Ну, да. Автобус будет через час, как раз успеем поесть и докатимся хоть куда-нибудь.
- Было бы неплохо вечером вернуться в Белград. 
- Я чувствую себя совершенно разбитой.
Бутерброд с кофе, несмотря на их относительные вкусовые качества, оказались очень кстати. Утренняя промозглость не обеспечивала хорошего настроения, поэтому горячий кофе, проникнувший в желудок после успешно поглощенного бутерброда вселили уверенность, что это долгое путешествие закончится хорошо, и они наконец окажутся в своей уютной квартире. Автобус должен был подойти с минуту на минуту, Вера, позевывая, перелистывала книжку, которую она всегда носила с собой, вне зависимости от того, обладала ли временем для того, чтобы ее читать. На этот раз это был сербский роман о злоключениях нерадивого работника фабрики, попавшего в передрягу благодаря своему еще более нерадивому племяннику. Особенно интересен сюжет не был, зато изобиловал балканскими традиционными шутками, которые если и не были достаточно смешны, по крайней мере, были полезны для изучения языка, что Вера считала безусловно важным. Ее страсть к изучению иностранных языков была сродни спортивной, она достигала определенных результатов и увеличивала или сложность или количество языков. Основным стимулом к перемещению по странам был опять же язык, пока она успевала выучить новый, изученные до этого, - забывались и спустя время требовался повтор. Таким образом, Вера овладела четырьмя европейскими и одним восточным. Несмотря на то, что в данный момент активными были только два, она не теряла надежды когда-нибудь поиспользовать все на полную катушку. Именно по этой причине в ее библиотеке хранились фолианты на всем изученном. Не говоря об изобилии интерактивных курсов и справочников, которые Вера бесконечно штудировала. Иногда у нее возникало к языкам охлаждение, вызванное очевидным переутомлением, тогда она ударялась в русскую классику и на несколько месяцев вообще забывала, что полиглот. Затем страсть возвращалась. Сейчас она находилась в периоде активном и была увлечена сербским, заставляла Макара заниматься грамматикой, что было занятием не из легких и запоминать слова. Макар ко всем подобным ухищрениям относился спокойно. Он ставил ударение в любом русском слове на первый слог, получал, с его точки зрения, эквивалент на сербском и успокаивался, благо его действительно понимали. Вера же не могла слышать его потуги и постоянно злилась. Макар же был уверен, что говорит ничуть не хуже Веры. Чтобы его не разочаровывать Вера предпочитала не слушать.
- Если сейчас сядем, будем к середине дня в Белграде, настроение, конечно, испорчено.
- Ну, уж, испорчено – не испорчено, а мы не ночуем в отделении.
- Ты бы была рада, задавала бы ментам профессиональные вопросы.
- Они бы ведь с нами бы не ночевали? Как бы я им задавала.
- Ну, уж, ради тебя остались бы.
- А ты думаешь, в чем там дело?
- Понятия не имею. Чушь какая-то, может просто из машины кого выкинули за плохое поведение, а может серьезные мафиозные разборки, купи кучу и т.д.
- Да не похоже, труп валяется на дороге, странно все это. Неужели у трупа паспорт с собой, откуда они вообще взяли, что он русский, может так просто решили все на наших свалить.
- Да, нет, проверили наверняка, действительно русский, а почему бы и нет? Да и автобусы бы ради местного крестьянина останавливать не стали. В общем, не так уж тут и спокойно, как обещано.
- Зато красиво, - Макар развалился, довольный бутербродом, и разглядывал окрестности. Ничего, кроме пустыря в округе видно не было, но видимо его воображением разворачивало перед глазами картины сербских пейзажистов. Он явно был доволен происходящим.
- Да уж, - Вера же странно относилась к природе. Ее не возбуждали ни горные вершины, ни морские просторы. Аналитический мозг был настроен на прием информации. Она любила города, больше, чем села, и животных, больше, чем людей. Была домоседкой и воспринимала любые перемещения, как досадную неудачу. И сейчас ей претила дорога в автобусе, хотелось устроиться поудобнее и подумать, к чему были все эти остановки, нет ли здесь чего-то, на что она вовремя не обратила внимания, хотя, по большому счету, работа сербской полиции была совершенно не ее делом, как, впрочем, и любой другой. 
Вскоре подъехал автобус, и Вера выкинула из головы все, что ее беспокоило. В конце концов, действительно не ее дело, пусть разбираются сами, а ее работа налаживать их жизнь в Белграде и первым делом найти работу. Вера полностью погрузилась в эти мысли и оставшуюся часть пути они проделали молча. Макар уткнулся носом в переднее сиденье, водрузив в уши плеер, а Вера смотрела в окно и думала, что же они будут делать завтра.
Следующий день был посвящен разбору вещей  и планов на будущее. Как всегда они решили для начала сделать сайт, на котором перечислить все те невероятные функции, которые они готовы исполнять. Затем окунуться в ненавистные туризм и недвижимость, так и не принесшие им пока ни евро, но с точки зрения большинства, явно перспективные направления и конечно помечтать о собственных авторских проектах. В целом, Макар и Вера представляли собой неплохую творческую единицу, вкупе давая потенциальным работодателям все, чтобы те могли пожелать. Единственное, что запросы таковые были необычайно редки, по сути, только им самим и нужны были подобные качества. Вера ненавидела общественную жизнь, Макар обожал тусовки, Вера была абсолютно грамотна, Макар настолько же безграмотен, компенсируя это хорошим глазом, что было востребовано с точки зрения фото и видео. Вера была темна в технике, Макар прекрасно ориентировался в том, что можно включить и выключить. Вера была упряма и несговорчива, с Макаром всегда можно было договориться, он мгновенно подстраивался под человека и предлагал тому то, что тот ожидал, чем его абсолютно устраивал. Вера считала это лицемерием, Макар так жил, правда его не интересовала, так как по причине врожденной сверходаренности он все равно пребывал в плену своих фантазий, считая их абсолютной реальностью. Пребывая вместе уже более 2 лет, они непрерывно ссорились, пытаясь доказать друг другу, кто же был прав, наконец-то. Упираясь в неразрешимость ситуации, каждый оставался при своем мнении, что, в общем, их устраивало. Компенсируя идеологические разногласия, они были похожи как брат и сестра, представляя распространенный тип кареглазых шатенов, которых могли принять за кого угодно. И, несмотря на изрядную разницу в возрасте в Верину пользу, вполне выглядели парой, с какой-то кармической взаимосвязью, определить сразу, кто кому в этом союзе является кем, было невозможно. Они были классическими «хорошим» (Макар) и «плохим» (Вера) полицейскими в отношениях с людьми и деловых вопросах. Их общие интересы базировались на обоюдном желании когда-нибудь что-нибудь такое сделать, что было бы ох, как замечательно. Пока они от этого были далеко. Вера писала, куда могла о Сербии, а Макар перебивался случайными заработками, настраивая компьютеры и ища клиентов на все случаи жизни. Эти случайные заработки давали им возможность жить, не особенно роскошествуя, так, как им хочется, не будучи привязанными к одному месту и одному делу. Это могло выглядеть безалаберностью, но приносило свои плоды, сугубо внутреннего, правда, характера, но заметные. Они менялись, что, безусловно, куда-то вело. И это направление «куда-то» их вполне устраивало.
План действий на ближайшее время был следующим. Вера отправляется на поиски работы преподавателем русского языка, а Макар обходит туристические агентства с целью обретения процента за найденных клиентов, и агентства недвижимости с попыткой обрести сотрудничество на тему купи-продай дом в центре Белграда. Макар в принципе любил ходить, так что его план вполне устраивал. Им поставили долгожданные штампы и, получив возможность легально пребывать в стране 90 дней, они удовлетворенно вздохнули, по крайней мере, одна проблема была решена.
Верино путешествие по Белграду закончилось ничем, кроме того, что она оставила везде свои телефоны. Ей обещали перезвонить, гарантий не было. В нескольких языковых школах к ее появлению отнеслись воодушевленно, но уверенности это не придавало. Сербы вообще довольно эмоциональный народ и воспринимают все бурно, так что понять, что действительно их воодушевило, нельзя. Платили за уроки мало, обеспечить себя учительством было нереально. О русских фирмах Вера даже не задумывалась, перспектива работать секретаршей ее пугала настолько, что не оставляла сил для действий. Если бы подвернулось бюро письменных переводов или что-нибудь вроде. Но платили везде немного, средняя зарплата равнялась стоимости их жилья, так что надеяться на стремительное процветание было глупо, нужно было хотя бы удержаться на плаву.

Глава 2

- А-а-а-а-а-а, - Вера прислушивалась к доносившимся от соседей крикам, продолжавшимся уже около получаса. Истошно вопила женщина, причем она не взывала к помощи, а просто кричала, демонстрируя этим кому-то находящемуся рядом свое к нему отношение. Человек, же, то ли привыкнув к такой манере проявления эмоций, то ли будучи глухим от рождения никак не реагировал, только редко что-то бормотал. Она же периодически замолкала и абсолютно внятно комментировала свои действия, потом опять начинала орать. Вера было подумала, что это похоже на пытку, но на самом деле это было не так. Женщина просто кричала, что было странно, но не преступно, да и беспокоиться за ее самочувствие тоже не приходилось, спустя время в квартире раздалась громкая музыка, явно намечалось веселье. Ближайшее время сосредоточиться Вере не давала уже музыка. Поднявшийся в спальню Макар пришел доложить последнее течение дел, он был доволен, что свидетельствовало об определенных успехах.
- В общем, все, договорился. У нас 3%, все русские наши, агентство № 1 в Белграде, мужик хороший, телефон, сказал, даст, номер рабочий, на работу может быть устроит.
- Хорошо бы, устала я от нелегальности.
- Ты же легально абсолютно на диване лежишь, разве что договор о найме не подписала, да о тунеядстве не заявила.
- Я думаю.
- Когда я думаю, ты сразу на меня орешь, а когда ты - я должен, по-видимому, молчать.
- Ты не думаешь, а сидишь в интернете.
- Это взаимосвязанные процессы. Можешь мной гордиться, я продам несколько квартир в Белграде, и мы сможем уехать, куда захотим. Следующая остановка…? Париж? Сан-Франциско?
- Рио-де-Жанейро. Продай сначала, эти разговоры велись и в Черногории, толку, к сожалению, чуть.
- Чуть – не чуть, тут совершенно другое дело. Это ж столица, а не село, где никому ничего не нужно.
- А море? Оно и нужно. Не думаю, что если ты ничего не сумел продать в Черногории, здесь тебя ждет успех, хотя каркать, конечно, не буду.
- Конечно, ждет, сомнений нет. Тут возможностей полно, да и люди все разные, а в Черногории все одно лицо сплошное: или ему уже продал или уже купил у него. Деться некуда. Тем более они войдут в ЕС, визы будут не нужны, к послу схожу.
- Он тебя ждет – не дождется.
- Я узнаю, как гражданин Российской Федерации может получить здесь гражданство, официально, информация полезная, на сайте повесим.
- Чтобы что-нибудь на сайте повесить, его нужно сначала иметь.
- Так я собираюсь заняться, сейчас посмотрю, как делать, и сделаю.
- Угу,  - каждый разговор с Макаром ни о чем заканчивался скандалом, поэтому Вера предпочла скептически хмыкнуть.
- А кто тут орал?
- Я.
- Ты чего? Не ври.
- Ну, конечно, не я, соседка, не знаю, почему, сосредоточиться не могу совсем.
- Наверное, ей плохо.
- Ну, уж не от хорошей жизни.
- Помочь не пробовала? У тебя же обычно включается «помоги ближнему» в таких случаях.
- Нет, я отключила.
- Ну и молодец. Ладно, в общем, с делами понятно, я буду успешнейшим образом торговать недвижимостью, а ты возлежать на диване, какие у тебя успехи?
- Никаких.  Учеников надо искать, причем как, совершенно непонятно. Объявления в газету дать, да расклеить может быть  вокруг школ и еще где-нибудь. Зарплата правда мизерная, больше 10 евро за урок не получишь, да и те вряд ли дойдут. Пока найдешь, пока придут, кому нужен русский язык.
- Не грусти, моя ветвь бизнеса будет настолько прибыльной, что тебе останется только подсчитывать купюры. О, опять орут.
Из соседней квартиры действительно опять донеслись завывающие вопли. Женщина выбрала другую интонацию, а было перебившая их музыка, стихла.
- И чего орет?
- Не знаю, орет и все, потом шепчет.
- Странно, тебе не кажется. Сначала орет, потом шепчет, к чему все это.
- Если так будет всю ночь, спать придется плохо.
- Или вообще не спать. Давай включим что-нибудь на полную, порно например и заглушим таким образом.
- Включай, что хочешь.
Макар поставил на максимальную громкость одну из своих любимых групп, после чего Вере стало совсем тошно, она не переносила громких звуков и загрустила.
- Ладно, не буду тебя мучить. Пошли гулять, плевать, пусть орут, если им так нравится.
- Темно на улице. Что там делать?
- А мы не на улицу пойдем, а в кино, по улице.
- На что?
- Это мы сейчас решим, я нашел, где находится кинотека и решил тебя обрадовать, там старье, которое ты обожаешь небось идет с утра до вечера, но сегодня как раз повезло и что-то новенькое в рамках программы «супер интеллектуального искусства» для таких, типа тебя. Кадр длиною в жизнь и чего-нибудь такое. Пошли, там рядом МакДоналдс есть, шучу, не злись, мне и самому интересно.
Вера была искренне рада, что Макар подумал о ее интересах, это не было такой уж редкостью, но и слишком часто он откровенно этого не делал. Вере хотелось верить, что интерес к ней у него так и не утих, а не демонстрирует его он исключительно из-за подростковой болезни, не дающей откровенно высказываться о своих чувствах. В любом случае ей было приятно. Они прогулялись пешком до кинотеки, расположенной за главной площадью города. Вера вспомнила, как когда-то просиживала месяцы в московском Музее кино. В этот день шел старый югославский фильм, Макар наврал и никакого фестиваля не было. Копеечный билет, афишы со звездами былых времен. Макар не канючил, а с интересом, отнюдь не наигранным, смотрел на экран. Вера надеялась, что его привлекли не обнаженные кадры, популярные в откровенной Югославии, а художественные решения. Чтобы то ни было, они остались до конца и довольные вышли из зала. Потом болтали в какой-то чайной, Макар по обыкновению не вопил, когда Вера заказала вина, она в свою очередь, чтобы сделать исключение, не напилась до одури, обвиняя во всех смертных ближний круг. Подобный отдых случался в их жизни нечасто. Обычно все заканчивалось ссорой, в данный же момент великая сила искусства им заметно помогла. Через окно можно было разглядеть торопящихся домой белградцев, которые в отличие от первого раза, когда они здесь были, стали казаться гораздо симпатичнее.
- Странно, тогда мне было здесь совсем неуютно, а теперь даже очень неплохо, - Вера вертела в руках ножку от бокала.
- Это от того, что тебе в Черногории было тошно, теперь где угодно понравится.
- Может и так. Все равно приятно. Лица человечные, пойти есть куда, спасибо, что ты меня вытащил, сейчас бы сидели, в лучшем случае, пялились в интернет.
- Хуже, слушали бы ор соседей.
- Да уж, прям шепоты и крики. Что же у них там происходит.   
- Узнаем рано или поздно, если придется познакомиться.
Им пришлось узнать рано, как только они вернулись домой. Соседская дверь была открыта, а во дворе уже собралось полно полиции. Дверь в собственную квартиру им преградил полицейский, уже второй за последние сутки, они не успели толком прийти в себя от последнего собеседования, как последовало следующее.
- Кто вы?
- Мы здесь живем.
- Фамилия.
Тут они услышали нервный голос адвоката, который откуда-то снизу пытался договориться, чтобы его пропустили. Полицейский развернулся и, недовольно хмыкнув, спросил:
- А это кто?
- Адвокат, наш друг, мы у него живем.
Было понятно, что Дарко торопился, чтобы они не успели ляпнуть, что снимают квартиру без договора. Соглашения по этому поводу не было, так что Макар и Вера предпочли промолчать.
- Это мои друзья, они живут здесь, в квартире моего отца, мы были в полиции, они зарегистрированы, а что здесь собственно говоря произошло?   
- Соседи ваши исчезли, да знать не обязательно, пошли к вам, будем писать протокол, давай ключи.
Полицейский стал фамильярен, что в принципе было хорошо. Это свидетельствовало о том, что он, по крайней мере, пока не подозревает их в совершении двойного убийства, грозящего пожизненным заключением, краже людей или особо ценных предметов из соседской квартиры. Немножко успокоенные они прошли внутрь. Вера по-хозяйски предложила чай и кофе, которые они, к счастью, успели купить. Полицейский крикнул кому-то вглубь коридора и ему принесли папку с формулярами. Коллега, очевидно младший по чину остался охранять полуоткрытую дверь. По всей лестнице раздавались возбужденные голоса жильцов. Вероятно, в их доме такое происходило впервые.
- Значит вы здесь живете? На каком основании?
Адвокат постарался предотвратить последующие вопросы. 
- Они мои гости, девушка журналистка, пишет о Сербии. Это моя квартира.
- Это все понятно, где были?
- Гуляли по городу. Смотрели достопримечательности. Фотографировались. Потом пошли в кино.
Полицейский скептически посмотрел на Макара:
- И что насмотрели?
- Очень красивый город.
- Ладно, это все понятно. Что слышали?
- Слышали какие-то странные крики, женщина кричала, а потом шептала. Шепоты и крики, - Вера, воодушевленная кино, мечтательно смотрела куда-то вверх, как будто бы там скрывался ответ на волнующий ее вопрос.
- Почему не вызвали полицию?
- Вы всегда вызываете коллег, когда слышите, что кто-то кричит и шепчет?
- Я способен разобраться и сам, а вот вы нет, поэтому мы и не знаем сейчас, что произошло в квартире у ваших соседей.
- Мы думали, что это личное.
- Такое личное, что вся квартира в кровище. 
- Извините, что вам не позвонили.
- Извиняться поздно, пишите подробно, что слышали и видели.
Макар, который был неспособен изложить в письменной форме хоть нечто и на родном языке, сразу удалился вглубь квартиры, демонстрируя, что дело это явно не его. Вера покрутила в руках листок бумаги. Дарко, почувствовав, что дело может затянуться, профессионально взял листок и начал:
- Так, значит, вы вернулись домой во сколько? Сюда впишите паспортные данные, что делаете в Белграде. Так во сколько?
- Вернулись домой около 4-х, я пришла первая, Макар чуть позже. Услышали крики, которые продолжались около часа. Сначала женщина кричала потом некоторое время шептала, потом опять кричала и опять шептала.
- А что кричала?
- «Пожалуйста», что-то вроде этого.
- Хорошо, дальше, - он просмотрел написанное, - А шептала что?
- Не было слышно. 
- Так, ладно. Потом что?
- Пришел Макар, мы послушали вместе. Не поняли, что там происходит, но ощущения опасности не было, подумали, что это их личное дело и пошли в кино.
- Вообще-то на меня это не похоже, - Вера перегнулась через спину адвоката и быстро шептала Макару, - Ты же сам знаешь, я всегда пытаюсь узнать, что действительно происходит.
- Да уж, в любопытстве тебе не отказать.
- А в этот раз меня как выключило. Не знаю, что произошло, странно же ведь все было, а совсем не обратила внимание. Вот, видишь, а ты меня ругаешь, что я во все лезу. Полезла бы, может быть и не случилось ничего. Могли же их как-то отвлечь или было еще что-то, остались бы, ничего не случилось.
- Если бы то, если бы это, ушли и ушли, значит, так надо было.
- Так что дальше было, не отвлекайтесь, потом обсудите или сейчас поедем в отделение, там сосредоточитесь.
- В отделение мы уже были, - наивно произнесла Вера и поняла, что сморозила глупость. По ее лицу разливалась пунцовая краска, она не умела вывертываться и врать, так что ее очевидное смущение сразу стало достоянием общественности. Лицо полицейского склонилось в довольной ухмылке.
- Интересно, и что же вы там делали?
- Ставили печати, регистрировались, им так понравился ваш участок, а вы отсюда, с Врачара? – Дарко не к месту начал шутить и путано рассказывать историю про какого-то своего приятеля, который напился и заблудился. Никто его не слушал.
- Мы ехали на автобусе и там кого-то убили, пришлось проехать в участок.
Макар обреченно посмотрел на Веру, он ее знал. Дарко хмыкнул и отвернулся, он, очевидно, считал ее идиоткой и жалел, что забыл предупредить о том, что все сказанное будет использовано против нее. Теперь же он хотел быстрее плюнуть, так как профессиональная интуиция ему подсказывала, что cосредоточиться им придется действительно в участке. Вера молчала, краска с лица сошла, она понимала, что совершила глупость, и даже, несмотря на то, что потом возможно бы серьезно переживала, что не сказала правду, сейчас была полумертва и предчувствие подсказывало, что лучше ей в ближайшее время не станет. 
- Очень это все интересно и кого же убили?
- Ну, мы не знаем, автобус остановили, всех попросили выйти, нас опрашивали, потом отпустили. Говорили, что русского.
- И что же вы молчали?
- Так вы ж не спрашивали, какое это имеет отношение?
- Прямое, причем к вам. Вы живете и у вас под боком исчезают люди, едете в автобусе, и на вашем маршруте убивают человека, не кажется подозрительным?
- Ну, в принципе да, но с другой стороны мы-то к этому непричастны.
- Ладно, поедем, разберемся, где это было?
- Расскажем.
Макар зло спускался по лестнице, кляня Веру, которая пыталась ему объяснить глазами и знаками, что в любом случае, им стало бы все известно, так как сводки приходят, и потом было бы еще хуже. Вера определенно знала, что лучше говорить правду сразу, а не тянуть до того момента, когда будет поздно и она вылезет сама. Макар был с ней принципиально не согласен, по его мнению, всегда нужно было много трепаться, а если что скрыл или наврал, так тому и быть, судьба значит у информации такая. У него вообще было интересное отношение к судьбе, воспитанное мамой-йогом, которая учила своих детей свободе в любом ее проявлении. То, что это было сопряжено с отсутствием обязательств, никого не смущало, судьба значит такая. Это был эксклюзивный ответ на каждый вопрос подобного толка. Вера уныло шла вперед, понимая, что еще одно отделение уже никоим образом не любопытно и не интересно. Они просто влипли, и теперь придется выкручиваться. Тут навстречу им начал подниматься мужчина средних лет, при виде которого у адвоката вытянулось лицо.
- Так вы ж исчезли? – Он радостно похлопал воскресшего соседа по плечу.
- Почему исчезли? – Мужчина был явно обескуражен и торопился, увидев соседей, вышедших из квартир, и взирающих на него с большим интересом, - Мы не исчезли, я иду домой. А что случилось?
Макар и Вера шли, будто под конвоем, окруженные двумя полисменами, с достоинством вышагивающими свою работу. Они тоже были удивлены. Адвокат обрадовано вскрикнул:
- Так вот же он, чего же им в отделение, вернулся, а что там кровь, так это же может быть зверь какой, ничего же не случилось.
- Случилось – не случилось, мы сейчас узнаем. Пройдемте за нами, все наверх.
Компания начала подниматься обратно. Вера была рада, что теперь не она в самом идиотском положении, а Макар в принципе любил неожиданные повороты. Как только они поднялись на свой этаж, им указали на их дверь, все остальные вошли внутрь подозрительной квартиры.
- Сидите дома, никуда не уходите, разберемся с этим, потом с вами.
Пришлось сидеть дома. Макар начал, как только за ними закрылась дверь.
- Какая же ты дура.
Вера обиженно смотрела на него, понимая, что в некотором смысле он прав.
- Было бы лучше, если бы это всплыло потом?
- Когда всплыло? Если бы у тебя не хватило ума сказать, это бы не всплыло.
- А если бы вдруг?
- Что вдруг? Сказала бы, что от шока все позабыла, и тебе бы поверили. Актерское мастерство нужно совершенствовать, а то с тобой вообще невозможно. Думаешь, мне очень интересно в отделении каждый день сидеть, делать, думаешь, нечего. Есть что, у меня проекты всяческие стоят, работы полно. А я тут с тобой черт знает чем занимаюсь, притягиваешь к себе проблемы всяческие, потом разбирайся, надо было вообще домой не возвращаться, лучше бы загуляли где-нибудь. Теперь будем рассказывать, что, да как, да почему и какой громкости слышали, каким ухом, чем в это время занимались. И так еще полгода, какой толк, лучше бы молчала, не слышали, не видели и делу край.
- Именно от человеческого равнодушия люди и гибнут, - заметила Вера патетически. Этот ее тон Макар особенно не любил. – Именно от того, что ничего не слышали, ничего не видели, а человек в это время нуждается в поддержке, пока все оглохли и ослепли.
- Ага, причем именно в твоей.
- Не именно в моей, а в человеческой.
- Ты же у нас одна такая сердобольная, все остальные как я черствые эгоисты, которым в первую очередь плевать на ближнего.  Делать больше нечего, как на него плевать.
- Ты же видишь, к чему это все привело. Ничего не слышали, теперь сидим здесь взаперти и никуда не можем выйти.
- А куда тебе надо? Ночь на дворе.
- Непонятно, что дальше будет.
- Ты же никого не убивала, не грабила, чего тебе бояться. Сиди и жди, спросят. Расскажешь, если что-нибудь вспомнишь толковое, поощрят, вот и все. И главное не психуй, я предполагаю, что сейчас ты начнешь активничать: ой, мы не помогли, надо было выбежать из автобуса и предотвратить убийство, потом спасти несчастную женщину от собственного мужа. А муж ее спокойно убил и закопал и надпись написал, что ему плевать абсолютно, вернулся домой, как ни в чем не бывало, и даже не задумывается, хорошо это или плохо, а просто ему так надо было. Человек делает то, что ему надо и все.
- Это у тебя «мне надо», а у нормальных людей «я должен», вот в чем разница.
- Хотелось бы мне такого нормального встретить.
- Тебе не придется, тут нужно определенный круг общения иметь.
- Зато у тебя он есть, - Макар зашелся от смеха, - я смотрю, тут прямо люди чувства долга расхаживают взад и вперед туда-сюда. Что ж ты тогда с таким бессовестным человеком живешь? Пруд пруди нормальных, а ты мазохистка этакая – страдаешь или нет, это же воспитательный процесс идет, я понял, принося себя в жертву, ты пытаешься изменить меня, вот в чем дело, а поскольку случай тяжелый, жертвуешь и жертвуешь практически без толку.
- Заткнись, - Вера ушла в ванную и закрыла дверь. Для нее полежать в ванной всегда было хорошей возможностью расслабиться. Сейчас было не до этого, поэтому она просто осталась за закрытыми дверями и попыталась сосредоточиться. Ее трясло, вчерашний и сегодняшние дни были до странности похожими и крайне неопределенными, а неопределенность Вера не любила – как не пыталась себя настроить, что в конечном варианте все будет именно так, как следует, волновалась, причем, Макар прав, зачастую безосновательно. Смесь предчувствий с банальной нервозностью поглощала ее, совершенно не заботясь о самочувствии, она как бы должна была переживать и все, конечно это не проходило бесследно для ее нервов.
- Ладно. Не злись, что ты там закрылась? Сейчас придут твои друзья и будут расспрашивать, не грусти.
Вера молчала и не реагировала. Она устала от бесконечных издевок Макара, не казавшихся ей даже близко юмористическими или забавными. Она считала, что он совершенно сознательно пытается ее унизить, разумеется, ей это не нравилось, а сил на ответное сопротивление сейчас не было.
- Уйди, я хочу успокоиться. Нет сил с тобой препираться, как только они придут, – я выйду.
- Ну и сиди, пожалуйста, может, они вообще не придут, - не интересны мы им.
- Это вряд ли. Бог троицу любит, этим все не закончится.
Вера оказалась права и не только в этом. Через несколько минут дверь открыли, полицейский гаркнул оказавшемуся рядом Макару прямо в ухо.
- Завтра в отделение, где регистрировались, утром…
Спала Вера плохо. Ей снились бывшие одноклассники, завернутые в непонятное тряпье. Она пыталась с ними безуспешно объясниться, но язык, которым они владели, был ей явно недоступен. Проворочавшись всю ночь, она уже в 6 утра сидела на кухне и пила кофе. День предстоял нелегкий, казалось бы, все начало складываться и вот опять они с Макаром оказались в очередном тупике. Вера ругала себя за склонность оказываться в идиотских ситуациях и хвалила, что еще не потеряла навык из них выпутываться. Мрачное белградское утро не поднимало настроения. Как обычно, выпив чашку кофе, Вера захотела еще поспать. И проснулась уже в совсем другом настроении. Макар тыкал в клавиатуру, Вера быстро посмотрела на телефон – пора было вставать. Вера никогда не боялась препятствий.