Уж не помню, как мне удалось получить комсомольскую путевку в Венгрию. Кажется, потому что оказалась членом ЦК комсомола. В чём заключалась моя роль в ЦК, не смогу даже придумать. Но дважды я попользовалась моим статусом—где-то на первом этаже был книжный магазин, где продавали невероятно дефицитные книги. Взяв у подружки в долг на две стипендии, я притащила домой кучу художественных альбомов, и много потрясающих книг, например, «Гойю» и «Лисы в винограднике Фейхтвангера», «Забавную библию» и «Забавное евангелие» Лео Таксиля.
Ну да, там-то и предложили путёвку в Венгрию. Известное дело, в те времена всё решалось в райкоме—отпустить или нет, определить «моральноустойчивую политическую грамотность». Основательно подготовившись, прочитав историю Венгрии и даже Австро-Венгрии, поелозив по карте, я ещё и набрала в библиотеке венгерских поэтов и писателей и выучила несколько стихотворений Шандора Петефи. Кстати, нас встречали там не очень приветливо—попали аккурат в десятую годовщину (шёл октябрь 1966 года! Юные венгерские комсомольцы нам показывали следы обстрелов на жилых домах) и красноречиво охали, так как из-за незнания языка мы едва и жестами общались друг с другом.
На вечере дружбы венгерские комсомольцы, к нашему удивлению, продекламировали нашего ещё молодого, но уже очень популярного Паруйра Севака, в переводе венгра Пала Салмаша, изучавшего армянский у нас на филфаке. Салмаш хорошо знал армянский язык, такие шутки отмачивал на лорийском диалекте...
Мы прижимались к стульям от стыда за наших военных, кстати, и маршала Бабаджаняна, а они читали стихи нашего гения Паруйра, и закатывали глаза от восхищения! Как я была благодарна венграм за то, что они оценили нашего поэта!
Я видела своими глазами, как высшая поэзия побеждает воспоминания о танках...