Там на неведомых дорожках
Следы невиданных зверей;
Избушка там, на курьих ножках
Стоит ……………….
- Стоит… действительно стоит… и на курьих ножках, - прыщавый юноша, с рюкзаком на плечах и очками на носу, почесал затылок.
Он обернулся и посмотрел на кусты, из которых только, что вышел. Друзей видно не было, только смех девчонок. Он опять повернулся к избушке. Она не исчезла. Так и стояла на пригорке шагах в двадцати от него. Нормальная такая избушечка на самых настоящих курьих ножках, только очень больших ножках.
- Да, дела, - юноша вновь почесал затылок и поправил очки, придавив их душку к переносице, но избушка не исчезла.
- Ух ты! - из-за кустов появились друзья юноши. Ещё один подросток, длинный и худой, сумевший хоть что-то произнести при виде сказочной избушки. И две девушки, до этого громко смеявшиеся и резко смолкнувшие, но забывшие закрыть рот от удивления.
Юноша в очках на правах первооткрывателя указал на избушку, хотя её и так все видели
- Во, смотрите! Она настоящая, и главное без окон и дверей.
- Ага, - заговорил длинный, - ещё чего, это наверно кто-то специально сделал, таких, как ты пугать, - и, усмехнувшись, несмело сделал шаг к избушке.
- Не ходи, - закричала, одна из девушек, и вцепилась в длинного, чем избавила того от следующего шага. Стараясь придать своему голосу больше уверенности, он закричал:
- Эй, избушка, повернись ко мне передом, а к лесу задом, - и, улыбаясь, посмотрел на девчонок, давая понять, какой он смелый.
Избушка не заставила себя ждать. Скрипя и раскачиваясь, она стала поворачиваться. Ноги, бут-то давно затёкшие немного подрагивали, но, всё же переступая, поворачивали избушку.
Визжа от страха девчонки, уткнулись в длинного. А он, забыв, что надо быть смелым, попятился назад, махая руками на сказочное сооружение.
Только прыщавый юноша остался стоять спокойно, он будто ожидал такого поворота событий.
Избушка поскрипев, повернувшись к ним дверями, твёрдо встала на место и замерла, и тут резко отворилась дверь.
Подростки, испугавшись ещё больше, побежали обратно в лес, оставив прыщавого в одиночестве.
Он смотрел на вышедшую из дверей, настоящую бабу-Ягу глазами уже превышающими размер очков.
- Шаво уставился? Ходють тут всякие, шпать не дают, уж и не знаю, куда от этого прогрешша деваться. Ну, шаво вылупился? - прошамкала зло старуха. Скрюченная, наверно от радикулита, в старом тряпье, с длинным крючковатым носом, она размахивала одной рукой, другой, держалась за дверь, видимо боясь, свалится на землю. Ягуша зло смотрела на юношу.
- Ну. Шаво вылупился? Говори, зачем пришёл? Спать хочу.
Прыщавый откашлялся и, поправив очки, решился заговорить.
- Здравствуйте, а Вы и вправду настоящая?
- А шаво, сам не видишь? Шо я из дерева что-ли, видишь же наштаяшая, на потрогай, - она протянула руку. - Жвать то тебя как?
- Иван, - поправив вновь очки и шмыгнув носом, ответил юноша.
- Ну конечно, как жа ещо. Ой, сколь я натерпелась от этих Иванов, вот и ешо один на мою голову, - она присела на край дощечки, прикреплённой к порогу дверей, и видимо заменяющей ступеньку и, свесив ноги, обмотанные каким-то тряпьём в лаптях, стала размахивать ими.
- Ну? Так и будешь молчать, шаво пришёл то?
- Да я так, нечаянно. Гулял просто и наткнулся на Вашу избушку.
- Прошто, как это прошто? Наткнулся, как ты мог наткнутша. Жнаю я тебя, - она погрозила пальцем. - Вше вы так. Прошто, а потом меня в печь, а шами в шундук за добром.
- Да не надо мне Вашего добра, - Иван немного отступил назад.
- Тогда жачем ражбудил? Иди от келе пришёл, раж ничего не надо. А то ходють тут, - она встала и зашла в дом прикрыв дверь. Тут Иван спохватился, ведь кто ему поверит, что он с самой бабой-Ягой встречался.
- А что Вы мне можете чего-нибудь дать? - дверь резко отворилась.
- Ну, наконеш-то. Говори шаво надо и я пошла.
- А что можно?
- Да что хочешь.
- Что любое желание?
- Любое, - ответила старуха и широко зевнула беззубым ртом.
- А три можно?
- Я шо на рыбу похожа? Давай говори, а то ражожлюсь и кощея позову.
- Ух ты, и кащея можете?
- Ой, - тяжело вздохнула Ягуся, - ну, послал же нечиштый такого дурака, и впрямь Иван-дурак, не быть тебе шаревичем.
- Да и не надо, мне лишь бы Наташка влюбилась.
- Тю, вот точно дурак.
- А что тогда загадать?
- Шундук шеребра, коня-шкорохода, шкатерть-шамобранку, полшарства, яблочко на жолотой тарелочке…
- Не, не…, - замахал руками Иван, - что я с этим делать буду?
- Ну как жнаешь, другого у меня нет, могу тебя крашавцем шделать.
- Красавцем? И что Наташка влюбится?
- Тьфу, да все Наташки и Машки в придачу.
- Мне всех не надо.
- Лучше ты меня на лопату, да в печь. Шовшем жамучил. Ну, как так можно без подготовки в леш идти и меня бабушиньку-Ягушеньку беспокоить.
- Вы извините, я не нарочно.
- Тогда лови, что шама дам и штупай, а я шпать пошла и больше меня беж причины не тревожить, - с этими словами она махнула в сторону Ивана рукой. Появившееся облако, налетая на Ивана, превратилось в огромную пасть с клыками. От страха Иван прикрылся руками и, закричав, упал на землю.
- Чего ты орёшь, спать мешаешь, - Иван убрал руки от лица. Над ним в темноте склонился длинный и худой друг Славка. - Спать давай, завтра тяжёлый подъём, - с этими словами Славка лёг, и отвернулся, стянув с Ивана на себя общее одеяло.
Немного погодя Иван выглянул из палатки. Вокруг все спали. Кто в мешках, кто в палатках. Спрятавшаяся за тучку луна совсем не была видна, но почему-то с детства близорукий Иван всё хорошо видел…
написан 18.07.2011 г.