Была такая писательница Ахавни, кажется, она написала всего один роман «Ширак». После чего стала уважаемой писательницей, поэтому к ней ходили не менее уважаемые писатели, художники и разные творческие люди. Бывают такие монороманисты, напишут один роман, и всю жизнь купаются в лучах славы и в остальных последствиях этой славы.
Я несколько раз попала туда в качестве родственницы, и каждый раз за столом сидели интересные люди и вели разговоры на очень интересные для меня темы. Обсуждали и русских писателей, тогда взошла звезда Федора Абрамова, чьи книги (трилогия) имели огромный резонанс. Солженицына в этом доме почему-то боялись, или были просто осторожны, страх сидел и не вылезал ни из кого. Он и сейчас сидит, многие даже не догадываются, принимают за что-то другое, более приличное. Но я не об этом, о Ганди собиралась.
Как-то приехала к Ахавни на званый обед одна известная художница, Мариам Асламазян. Как и подобает даже неизвестной, но художнице, на ней были огромные северокавказские старинные серебряные украшения, на руках столь же огромные перстни с сердоликом и другими каменьями. Довольно не тонкую талию обтягивал очень красивый серебряный пояс армянской работы. Вот на пояс я и загляделась, сама давно подбиралась к покупке, ибо была я молодой и с тонким станом. Правда, в комиссионках стоили они недешево, но в карабахских и горисских деревнях тогда ещё можно было их достать за разумную цену.
Мариам Асламазян перехватила мой взгляд и шутливо предложила:
— Хочешь, дам поносить! — сама расхохоталась и рассказала, что приехала недавно из Индии с незабываемыми впечатлениями.
— Это сказочная страна, необычайно экзотичная, каждый день был для меня дорог, всю страну невозможно объездить, а ещё я хотела непременно встретиться с премьер-министром Индирой Ганди, надеялась сделать её портрет. Тем более, что выяснилось, что встретиться в Индии с премьер-министром вовсе не так проблематично, если не сказать, так невероятно, как в СССР. Идёшь туда и тебя принимают. Кабинет Индиры был просторен и со вкусом обставлен, а сама Индира очень красивая и яркая женщина. Она была в национальном сари, но подойдя ко мне, тут же, как и вы, уставилась на мой пояс. Премьер-министр премьер-министром, а женщина всегда остаётся женщиной. Тем более выросшая в такой богатой традициями и культурой стране.
И вот смотрит, смотрит она на мой пояс, глаз не отрывает, показывает пальцем и спрашивает:
— Что это? Можно примерить?
— Я могу дать вам и поносить! — пошутила я, мы рассмеялись и я решила устроить ей праздник.
Поговорив с премьер-министром на разные темы о старой и Новой Индии и сделав несколько набросков, я вернулась в Ереван и сразу же обратилась в Союз художников с просьбой найти или изготовить для Индиры Ганди серебряный пояс.
На днях мне ответили, что подходящий пояс нашли и уже отправили в адрес советского посольства в Индии. А там они передадут от имени художников Армении", - закончила свой рассказ художница.
Вообще-то я тоже «достала», но уже себе, серебряный пояс армянской работы. Из Гориса коллеги привезли бутыль «кяраунджа» для лечения болей в желудке и настоящий серебряный пояс из горисской деревни. Стоило мне это ровно в половину моей зарплаты, по тем временам очень немалой. От кяраунджа боли исчезли на много-много лет, хотя из-за опьянительного эффекта приняла всего полдозы, если не четверть всего.
А серебряный пояс почистила и до сих пор любуюсь благородным металлом и работой. Но и тогда, и тем более сейчас мне его негде носить, да и талия уже не та... Не понимаю, зачем купила...
Словарик
Кяраундж—тутовая очень крепкая водка (более 70 градусов).