Новогодние праздники дома. Именно новогодние. Рождество и Крещенье – праздники негосударственные и неофициальные. А потому вызывают таинственный интерес. Но об этом потом… Ёлка –красавица в нашем доме всегда настоящая. Мёрзнет, дожидаясь своего срока, на балконе. А потом её внесут в комнату, где папа готовит для неё подставку-крестовину. Она будет лежать на полу, обдавая нас морозным запахом, с льдышками на иголочках-хвоинках, со смолистыми липкими веточками. Мурка испуганно шарахается в сторону, когда ёлку вносят с балкона – что за невиданный колючий зверь?
Я очень жду. Когда будем наряжать ёлку. Это какое-то особенное для меня священнодействие.
Игрушки достаём с «подловки» (это самодельные антресоли называют так у нас в семье), каждую освобождаю от пожелтевших за год газетных обвёрток ( чтоб не побились одна об другую!), пытаясь догадаться, что же сейчас появится оттуда. Игрушки ёлочные привезены ещё с Урала. Особенно зачарованно смотрим всегда на немецкие тонкостенные хрупкие: вот-вот, кажется, хрупнет в руках. Словно снежным сахаром обсыпаны они сверху чем-то не нашим, и пахнут совсем иначе. Пузатые переливчатые птички с искусственными перьевыми хвостами, шары и сказочные человечки… Всё это когда-то давно принесла заботливая тётка - тётя Валя - своей маленькой племяннице Оленьке – моей сестре. Целую картонную коробку. И стоили эти игрушки тогда недорого - всего 5 рублей. Но подарок этот, по-настоящему царский, вспоминается до сих пор. Теперь эти игрушки вызывают скорее жалость: облупившиеся, потёртые, да и мало их осталось «в живых». Но по-прежнему веет от них сладостью и покоем моего радостного детства, в которое – хоть ненадолго – но может возвратить нас по-прежнему любимый новогодний праздник.
На Рождество мы делимся друг с другом своими неведомо откуда раздобытыми сведениями о далёком празднике, ждём - не дождёмся позднего вечера, когда усядемся на кухне вдвоём с Олей и станем гадать по-старинному.
Старательно мнём в руках бумагу, кладём её на перевёрнутую вверх дном тарелку и поджигаем. При выключенном свете пляшут на стене языки пламени, и тлеющая на столе свечка выхватывает странные картины проецируя их на стену. Порой мы сидим молча, напряжённо всматриваясь в своё будущее, иногда откровенно хохочем над привидевшимся.
Крошим в столовую ложку парафиновую свечу, а затем подогреваем на огне. Резко опрокидываем в миску с холодной водой и ждём, пока застынут разводы-каракули… Вылавливаем осторожно скользкую «кляксу» и старательно вертим в руках, пытаясь и в этой загогулине усмотреть «перст судьбы». На ночь под подушку с трепетом кладём зеркальце
(ведь то, что приснится, непременно сбудется!). А ещё старательно переписываем с Ушаковского орфографического словаря все мужские имена на отдельные бумажки и, свернув их в трубочки, ссыпаем туда же, чтобы под утро, едва протерев глаза. Вытащить оттуда какого-нибудь «Акакия» или «Евлампия» ( и зачем мы их только пишем?)
Подарки на Новый год были в семье всегда простыми: они бесплатно распределялись профкомом на работе у папы и у мамы. Цветной бумажный пакетик, а в нём горсть конфет, маленькая шоколадка, яблоко или апельсин, иногда пара грецких орехов, пачка печенья или вафель да изредка одна зефиринка. Но этому всегда безумно радовались и растягивали праздничное угощение надолго. Потом. когда немного повзрослели, мама завела обыкновение
готовить заранее большой мешок для подарков, чтобы все помнили о приближающемся празднике и в тайне друг от друга подкладывали туда приготовленные подарки, старательно заворачивая их в газеты. перевязывая и надписывая, кому предназначен сей дар(особенно веселили всех шутливые надписи). Когда приближалось 11 часов вечера, обязательно выпивали за уральский новый год и доставали подарки. Потом отмечали год балаковский и только потом, ещё через час, - московский, усаживаясь смотреть «Голубой огонёк». До « Мелодий и ритмов зарубежной эстрады» досиживали немногие. К 4-м утра сон валил с ног, и только «счастливчики» рассказывали потом о новых песнях « Бони М» или «АББА», которые удавалось всё-таки записать на катушечный громоздкий магнитофон.