Прочла фразу: «В 2005 году исполнилось бы 200 лет Хансу Кристиану Андерсену…» Пришлось задуматься. Что за абсурд? Даже частица «бы» звучит несколько не к месту – все знают, что сейчас столько не живут… Однако Андерсену действительно исполнилось уже на два года больше – об этом свидетельствуют созданные им сказки, романы, поэмы. И ещё долго будет Сказочник (есть же такое призвание) жить в нашей памяти, в памяти поколений, так как ничто неизгладимо.
Моей любимой сказкой была и остаётся «Снежная королева». И я бы не сказала: у Андерсена. Я могу только сказать: вообще в мире сказок. И ещё приходилось слышать от психологов, что если хочешь хотя бы немножко приоткрыть своё будущее, вспомни свою любимую сказку. Да. А рядом со «Снежной королевой» всегда – «Евгений Онегин» нашего Пушкина. Вот такая удивительная параллель. А может, вовсе ничего особенного тут и нет, ведь именно в «собрании рукописей известного датского писателя-сказочника Ганса Кристиана Андерсена», которое находится в Копенгагенской королевской библиотеке, отыскался «автограф, вырванный из Капнистовской тетради*». Автограф А.С. Пушкина, долго считавшийся утерянным. Известны слова Андерсена: «Я рад знать, что мои произведения читаются в великой, могучей России, чью настоящую литературу я частично знаю, начиная от Карамзина до Пушкина и вплоть до нашего времени».
А от литературоведов приходилось слышать, что переводы текстов Андерсена на русский язык подверглись значительной цензуре, и мы на протяжении своего детства читали и усваивали вовсе не то, что есть на самом деле. Но ведь каждый отдельно взятый человек не может полностью оценить и осознать другого каждого отдельно взятого человека, который есть миф для нас… С другой стороны, Андерсен жил за много времён до нас, а потому каждый из нас обогнал его на целую жизнь, а до того обогнали наши предки. И скорее, это все они (Андерсен и наши предки) не могли бы и вряд ли уже смогут полностью оценить и понять внутреннее наполнение каждого из своих потомков. А потому переводы не имеют столь важного значения, если хотя бы пара строк там взаправдашние. И если портреты Сказочника отражают действительность.
Имя Ханса Кристиана Андерсена до сих пор на слуху, ведь именно он снискал славу (да что там – заслужил!) одного из немногих популярных и всемирно известных датских писателей.
Родился Андерсен в небольшом датском городке Оденсе 2 апреля 1805 года. Многие недоумевают, как «такой человек умудрился» написать столько сказок, «которыми вот уже два века зачитываются дети всего мира». И для примера рассказывают следующую историю: когда жизнь писателя уже клонилась к закату, ему хотели поставить памятник в парке Розенборг (в Копенгагене). Вообще, Андерсена в собственном государстве долгое время считали выскочкой и не хотели признавать его писательский талант, уже закрепившийся во всей Европе. Но вот скульптор Собю принёс Андерсену свой эскиз: сильно приукрашенный Ханс Кристиан в окружении детей. Писатель заявил, что «у него нет привычки беседовать с детьми»: «Называют меня «поэтом» детей так, за здорово живёшь. Я писал для всех возрастов… Наивность – это лишь один из элементов моих сказок, а суть в юморе, в сатире. Моя национальность в том именно и проявлялась, что я писал народным языком!..» Андерсен забраковал проект, однако он всю жизнь хранил оловянного солдатика, подаренного ему одним бедным мальчиком… А памятнику суждено было быть – правда, таким же одиноким, как и в жизни, предстал Андерсен, и только книга в руке скрашивает его вечный досуг.
Говорят, что Андерсен был нелюдим, везде и всегда подвергался осмеянию из-за своей несуразной внешности и благодаря своему семейству. Его деда считали местным сумасшедшим, хотя он был искусным резчиком по дереву. Но, по мнению окружающих, вырезал довольно странных «полулюдей-полумонстров с крыльями». Отец-башмачник внушал сыну, что они происходят из древнего аристократического рода, и когда маленький Ханс Кристиан заговаривал об этом, его поднимала на смех местная детвора. В ответ на это он убегал к себе и долгие часы проводил, разыгрывая «представления в своём домашнем кукольном театре, который ему смастерил отец». Именно отец привил Андерсену чувство веры и любовь к книгам. А насмешки окружающих развили в Хансе Кристиане тонкое чувство самоиронии, впоследствии его перестали смущать шутки, и он готов был дать отпор. Рассказывают случай, когда однажды какой-то щёголь в Копенгагене, увидев на голове писателя старую, поношенную шляпу, воскликнул: «И что, эта жалкая штука у вас на голове называется шляпой?» Андерсен немедленно ответил: «А эта жалкая штука под вашей шляпой называется головой?»
В четырнадцать лет Андерсен мечтал стать актёром, а не ремесленником, как задумала его мать, но поддалась уговорам сына и отпустила его в Копенгаген. Ему довелось только сыграть роль одного из бессловесных троллей в небольшой театральной постановке; театралы посчитали, что в актёры он не годится, так как некрасив и невзрачен, однако управляющий Королевским театром господин Коллин заметил «много золотых зёрен» в литературных опытах Ханса Кристиана, и благодаря ему будущий сказочник получил право бесплатно учиться в латинской школе и получать стипендию.
Отношение к новоявленному писателю в обществе и критиков было неоднозначным. Хотя он уже стал одним из самых популярных писателей в Европе (после издания романа «Импровизатор»), над ним смеялись за орфографические ошибки и своеобразный стиль. Андерсен «был совершенно не способен к учёбе и так и не сумел освоить правописание». Возможно, это ещё один из мифов о сказочнике.
Писатель много путешествовал. Свой первый гонорар он потратил на поездку в Европу. Несмотря на то, что везде его принимали с радостью, Андерсен мог быть и неприятным, капризным гостем. Был он и в Сирии, и в Египте, и в Малой Азии.
О его популярности ходили легенды. Как-то, путешествуя по Швейцарии, «Андерсен, в вечной своей рассеянности, оставил в гостинице трость, которой очень дорожил. Огорчённый, он попросил передать знакомому, который жил в той же гостинице и уезжал через несколько дней, чтобы тот прихватил трость с собой. Каково же было удивление писателя, когда, уже добравшись до Лондона, он услышал незнакомый голос: «Трость для господина Андерсена!» Оказалось, что она следовала за писателем весь его путь. Хотя в те времена и слыхом не слыхивали о телевидении, Андерсена знали в лицо и передавали трость в том направлении, куда он уехал».
Парадокс, но, посетив множество зарубежных стран, писатель никак не мог добраться до родного Оденсе.
В жизни Андерсена случились три знаменательные встречи. Несмотря на то, что ни с одной из трёх женщин ему не удалось выстроить полноценных отношений, каждая из них привнесла новые краски и ощущения, что, вероятно, сказывалось и на литературном творчестве Андерсена, способствовало его саморазвитию.
Риборг Войгт была сестрой его школьного друга писателя, который в довольно резкой форме сообщил влюблённому Хансу Кристиану, что Риборг уже помолвлена с сыном аптекаря. Незадолго до смерти Андерсен написал в дневнике: «Вот уже десятки лет моя настоящая жизнь проходит во сне, когда ко мне является любимая Риборг… Так, как с ней, ни с кем не будет». Замуж Риборг не вышла, а Ханс Кристиан об этом так и не узнал… Когда Андерсен умер много лет спустя, у него нашли небольшую кожаную сумочку, в которой было письмо, полученное им когда-то от Риборг. Оно не было никем прочитано – согласно указаниям Андерсена, письмо немедленно сожгли.
От Луизы Коллин Андерсену сначала нужно было лишь сочувствие, чтобы прийти в себя после разрыва с Риборг. Постепенно он привык к ней и разглядел, что она необычайно красива. Он был влюблён, Луиза ответных чувств не испытывала. «Чтобы остановить поток пламенных любовных писем Андерсена, Луиза сказала ему, что вся его корреспонденция, прежде чем попасть к ней, просматривается её старшей замужней сестрой (такая практика в действительности существовала в те дни). Через некоторое время Луиза вышла замуж за молодого юриста».
20 сентября 1843 года Андерсен записал в дневнике: «Я люблю!» Эти слова были посвящены знаменитому «шведскому соловью» – певице Енни Линд. Хотя при первом знакомстве она не произвела на него особого впечатления: «Она приняла меня вежливо, но равнодушно, почти холодно. Расстались мы, едва познакомившись, и она оставила во мне впечатление совершенно заурядной личности, которую я скоро позабыл». Когда же певица приехала в Копенгаген во второй раз и Андерсен увидел её на сцене, его взгляд изменился, о чём свидетельствует его дневниковая запись: «На сцене Енни Линд была ослепительной артисткой, звездой первой величины. Никто не мог затмить Енни Линд, кроме её самой». Природная робость не позволяла Андерсену прямо признаться ей в любви, и он написал ей письмо. Через полгода она вернулась, но ни словом не обмолвилась о том, что прочитала письмо.
В 1846 году Андерсен приехал в Берлин, надеясь встретиться с ней на Рождество. Писатель думал: если он проведёт праздник в доме Енни, в их отношениях произойдёт перемена. Но приглашения от неё не последовало. По одной версии, только через несколько месяцев Андерсен решился спросить у Енни, в чём была причина её «забывчивости». По другой, сразу после рождественской ночи писатель отправился поздравить Енни и задать ей свой вопрос. Она ответила, что ей показалось, будто Андерсену было бы неинтересно с её гостями: «Дитя! Мне это и в голову не приходило! Но теперь мы ещё раз справим сочельник! Дитя получит свою ёлку! Мы зажжём её у меня под Новый год». «Обращение «дитя» выглядело довольно странно, ведь Андерсену в то время было 40 лет, а Линд всего 25, но певица считала известного сказочника вечным ребёнком».
Так они и встретили новый, 1846-й год вместе. «Мы веселились словно дети, играющие в гости: было заготовлено полное угощение, как для целого общества, нам подавали чай, мороженое и, наконец, ужин». Линд называла Ханса Кристиана исключительно «братом», и он понял, что надежды нет.
Говорят, что самые лирические истории посвящены именно Енни Линд: «Русалочка», «Снежная королева», «Соловей».
Сказочником Ханс Кристиан стал уже после тридцати лет. Юрий Нагибин пишет в своей статье: «Андерсен всегда любил и знал народную сказку, на этой доброй почве расцвёл его большой талант, и всё же нельзя согласиться с теми, кто сводит творчество Андерсена лишь к фольклорной традиции, равно сомнительно зачисление всей его «малой» прозы по департаменту сказки. Неоспорима связь с фольклором «Новых сказок», но в дальнейшем эта связь резко ослабляется без ущерба для художественных целей писателя, а там и вовсе становится неощутимой. Он расстаётся с волшебниками, феями, королевами воображаемых стран, нежитью лесов и вод, его притягивает окружающее, люди из плоти и крови, с их тревогами, радостями, бедами, с их достоинствами и несовершенствами, с их трудной судьбой. Впрочем, этому золотому правилу детской сказки он изменил ещё в «Русалочке». Тем самым он перестал адресоваться впрямую к детям, не исключая их, разумеется, из числа своих читателей. Он давно хотел говорить с печальными взрослыми людьми. Андерсен писал прозаические басни, аллегории, короткие новеллы, просто рассказы, в которых порой и сохранялся сказовый тон, но ничего другого от сказки не было. Да ведь и называл он свои поздние писания не сказками, а историями».
Ханс Кристиан Андерсен прожил 70 лет и умер 4 августа 1875 года на своей вилле Ролигхед. Точнее, не он, а всего лишь его тело…
______________________________________________
* Капнистовская тетрадь – тетрадь А.С. Пушкина, в которую он переписал отобранные стихотворения для издания своего первого сборника. Позже эта тетрадь стала известна под названием «Капнистовская тетрадь» – по имени последнего известного её владельца графа Петра Ивановича Капниста.
Литература к статье:
Брауде Л. Автограф Пушкина в архиве Ганса Кристиана Андерсена // Art & Times. – 2004. – № 6 (17). – С. 14-15.
Гордиенко Е. Ханс Кристиан Андерсен боялся детей // http:// www.aif.ru.
Нагибин Ю. Лучший сказочник // http://www.russkie.lv/index.php.
Тырлова А. Роман со Снежной королевой // http:// www.aif.ru.
Фиш Г. Здравствуй, Дания! Норвегия рядом. Отшельник Атлантики. У шведов: Скандинавские встречи. – М., 1977.
Ханс Кристиан Андерсен // http://www.rusnovosti.ru.