-За пропастью, от женщины любимой растёт сынок. К вам явится к шестнадцати годам, каждый из вас отпишет долю, меж вами будет по серёдке. Наследник праведный подаст клеймо, оно и приведет к красотам. Во избежание резни, на время спора, долину и гряду отдать Орлам. Нарушавший указ, лишается земли и отправляется за пропасть.
Явился молодец с отцовым ликом очень схожий, за брата кровного признали. Через два года долину облетела новость, предстал пред ними худосочный, корявый телом самозванец, и предъявил наследные права, да не на часть седьмую, на всю долину и гряду за нарушение указа. К Орлам явились за советом, те показали им бумагу. В ней писано, слуга, по лику схожий со Владыкой, сопровождал его повсюду, умен, секретами владеет тоже, может подсунуть своего. До сути докопайтесь сами.
Все с детства знают эту байку, а наяву, две ветки несколько веков утихомириться не могут, до крови бьются за наследство.
На эти земли, мы заселяем нищий люд и учим мирному житью, расход не малый, монеты Стражники хранят. Подпишут мирный договор, примут условные границы, долина в собственность отходит. Мы сами этого желаем, нам отвлекаться не резон. Десятки раз садили за столы, ладони спорщиков соединяли, но, третья неизвестная до селе сила, старания на нет сводила. Ты видишь одного из них, чуть позже, допросный стул займет Сутяга. Мы подготовили дары, надменный вид, уверенность исчезнут.
У кресла оказался лекарь, от слов его, я не могу помочь, Мира сознания лишилась. А Гордан наслаждался местью.
-Светило лекарь горного народа, на что способен, покажи, мы полюбуемся тобою. Опасно медлить, Клад уходит. Долину и богатство мне, как Хозяину верните, за поврежденный разум не ручаюсь, а жизнь телесную вдохну. Мира, ты плакать научилась? Ни ласки и ни женского начала, от тела запах подземелья, я с верою к тебе явился, а ты послушалась отца.
Дверь боковая отворилась, Гордан застыл на полуслове.
-Злата? Не может быть, как ты сюда попала? Владыка, уведи её, здесь речи не для нежных женщин.
-Сына отнеси в лохань, пока мы помощь не окажем, нежная Злата с места не сойдёт.
В теплой серебряной воде, мальчик размяк, расправил тело. Кости обтянутые кожей, след от ножа и от стрелы, неверно сросшиеся переломы. Коросты сняли со спины, остригли волосы. Макнули простынь в масло, посыпали обильно порошком и завернули в неё Клада.
Лекарь подал Гордану отвар.
-Сына напои, ты бывший лекарь, так изувечить, живого места нет на теле.
-Почему бывший, где ты бессилен, я лечу.
-Ты подавляешь волю человека, и он зависим от тебя.
-Где жил, не поняли меня, и милосердие исчезло. Клад не жилец, по разуму три года, кожный покров не исправим.
-Клад кровный сын, твое потомство.
-Потомство не твоя забота. Я просьбу выполнил, здесь Злата не нужна.
-Пустячные задам вопросы. Кто этот человек, давно знакомы?
-Не знаю, кем считать сегодня, в семнадцать моих лет нас повязали брачными цепями, они обманом оказались.
-Его забота постоянна?
-Мы не бедны, у нас три улицы с домами, охрана и прислуга, учителя приезжие при сыне.
-А с этой женщиной знакома? – Владыка указал на Миру.
-Нет. Устала я, верните сына.
Она ушла, Гордана ремнями привязали к креслу, заткнули кляпом рот, укрыли балахоном. Услышав голос сына, он вместе с креслом двинулся навстречу, его свалили и прижали к полу.
-Как звать тебя, отца и мать, и есть ли сестры или братья?
-Мой предок Ростислав, я именем его зовусь. Мать Злата, два отца, сестер и братьев нет. Отцы считают, соперник брат или сестра опасны, наследство надо в кучу собирать, а не дележкой заниматься.
-Кому ты предпочтенье отдаёшь?
-Первый в отлучке и с делами, второй при мне бывает чаще.
-К лежанке подойди, на ней лежит ребенок, ты присмотрись внимательно к нему.
-Его не знаю.
-Голову побрили, а если так, - Владыка из пакета достал остриженные патлы, устроил их на голове.
-Узнал, он получеловек, ползал по стенам, и сидел напротив.
-Вы часто виделись?
-Четыре раза в год, на расстоянии играли. Я целился стрелой, попал однажды, он очень ловкий и прыгучий.
-На теле раны, переломы, кто бил его, казнил ножом?
-Отца однажды разозлил, он наловчился ползать вверх, за то, ножом его ударил.
-А переломы на ногах, на пальцах рук?
-Так он же лазил, где попало.
-Чем получеловек питался, ты не пытался накормить?
-Меж нами расстояние, как трижды комнату сложить.
-Представь себе окошко утром, ты взгляд бросаешь на уступ, где получеловек сидит, лучи в окошко прямо светят, а может вправо или влево?
-Оно скользит по стенам вдоль, если я высунусь, то ухо правое заденет.
-В доме, где вы с маманею живете, что больше, окон иль дверей?
-Я не считал, мне и не нужно.
-В комнате своей, во время зноя, ты открываешь двери настежь?
-Входная дверь всегда прикрыта, а ту,что на балкон выходит, мы закрываем из-за шума, нас раздражает шум воды.
Безродный люд у вас силился?
-В кварталах нет. Когда землетрясение случилось и камни сыпались повсюду, рядом с пещерой на плиту, они посыпались горохом.
-Вокруг места тебе знакомы?
-Мы за кварталы не выходим.
-Тебе отцы не доверяют?
-У нас не принято вопросы задавать и первому встревать в беседу, Учитель строг, наказывает болью.
-За что тебя на цепь сажали, кровавый след ещё не зажил?
-То, наши личные дела. Я спать хочу.
Освободившись от ремней, Гордан устало произнёс:
-Злата невинна и чиста, я часто отлучаюсь, для сына мой Учитель - второй отец, советчик главный. Всё остальное вымысел и бред, сын фантазер непревзойденный. Как сын с женой попали к вам?
-Двух любящих сердец покажем, желание возникнет, ответим на любой вопрос.
Я выпросил присутствие на встречу, устроили меня за ширмой. Привели Гордона, словно преступника распяли, кляп в рот, молодцы удерживают цепи. К отверстию прилипли оба. Комната, спиною к нам лежит мужчина. Заходит Ростислав, как сноп свалился на ковер. Мужчина подбежал, воскликнул:
-Ростик! Ты как сюда попал?
-Я спать хочу, здесь мама и допросы.
Дверь открывается и на пороге Злата, крикливая и злая, шагает через сына:
-Я просила, тебя просила избавиться от них. Ты обещал, ты клялся, они не будут на пути. Мира за столом сидела, а муж её в допросном кресле, их сына в чувство приводили.
Мужчина за руки хватает и валит Злату на лежанку.
-Затихни, милая, затихни и на вопросы отвечай. Когда и как сюда попала? Тебя оставил я в дому, а Ростика отвез к родне.
-Не помню, ни чего не помню. Дары внесли, очнулась на носилках, сын рядом, предупреждают, жизнь или смерть, от правды не вилять. Я ни чего не понимаю.
-Обман. Напрасно красть не станут, я должен знать, что связывает вас, зачем им сын? Он на полу лежит, к нему не наклонилась и с кулаками бросилась ко мне. Разум не память, страх сковал. Открой вину, мне сын дороже жизни.
-Ты, тоже здесь!
-Меня пытают из-за Власа, а я к нему не прикасался.
По голосу, признал Сутягу, но, тело было не его, сутулость, хромота исчезли. Он поднял мальчика, прижал к себе и повернувшись к Злате, крикнул:
-Жену я заменить могу, а сын – наследник, случись беда, я сам сживу тебя со света!
-Отец, не надо, другую маму нам не надо. Я Клада не успел убить, стрела пробила грудь ему, а он живучим оказался.
Им принесли еду и свечи, и подарили ночь, последнего совместного житья.
Утро. Гордан сидит в допросном зале, гордыня, ревность поутихли. Он никого не слышит и не видит. Сутяга в кресле, рядом Злата, его любимый милый Ростик. Помять сворачивает в детство.
В тринадцать лет, отец доставил в школу мастерства. Учитель осмотрел его, похлопал по плечу и подозвал сутулого подростка.
-Красиво тело, особливо ноги, сильны, прыгучи. Такое же получишь от меня, спину подправлю, ногу удлиню, и заикание исчезнет. Перед тобою Гордан – тезка. Невестушка пришла.
Он смотрит в след хромому тезке, меж ними разница в два года, и удивляется:
-Хромой, горбатый, она красива, богатство за его спиной?
-Красива дева, в роду все Златы хороши, с детства вместе,с уродством свыклась,как с едой.
О любви речь не велась, соперничество проснулось, он, как петух крылом водил, грудь оголял, дарил подарки, и первый на тропе встречал. Однажды, прикоснулся к ней, Злата хлестнула больно плетью, произнесла:
-Что есть в тебе, кроме гордыни, меж нами не встревай, мы с ним играемся в пастели.
Пастель и в мыслях не витала, годами не дорос, желание нравиться отпало, явилась злость. Судьба их раскидала на три года. Вернувшись в лагерь, свиделся с друзьями, и к тёзке заглянул в коморку. Картина жалкая, тезка лежал на плоском лежаке, нога, спина между досок, затянут, двинуться не может. Книги, кисти, угольки и краски, вокруг разложены малёвки. Он впялился в одну их них.
-Красивая, уже жена?
-По жизни краше, как доски снимут, примерно через год, женою станет настоящей. В отлучке, учат мастерству.
-Я думал, дети появились.
-Недавно объявили мне, что я для рода главная надежда. Ребенка без цепей отнимут, и отдадут, не будем знать. Два позвонка наладили, еще четыре ладить будут. Мы именем одним зовемся, нас как-то надо различать, по старшинству, я первый, ты второй.
Ответил резко:
-Вторым, я никогда не буду, суёшь свой нос, копаешься до сути, тебя Сутягой буду звать.
Кличка прилипла, надолго вытеснила имя. Со Златой встретился случайно, обняв за плечи, Учитель провожал к реке. Кольнула ревность. Неделю караулил на тропе, поймал за руку:
-Мужик лежит, с Учителем в обнимку ходишь?
Глаза скруглились удивленно:
-Ты, об Учителе такое!
Он развернул её спиной, прижался к телу святым местом и прошептал:
-Зачем здоровой и красивой всю жизнь калеку ублажать, мне силушки не занимать.
-Любовь моя тебе не в счет?
-Какая там любовь, привязанность и долг, со мною поваляешься, забудешь.
Учитель слушал его молча, подвел к светлице и сказал:
-Любую девку выбирай, проверить надо, цело ль семя. Устрою в жены тебе Злату, секрет получишь, как подавлять людскую волю, долину выбьем у Орлов, тебе правление, мне злато.
Два месяца казались годом, Злата не чёсана, одежда мята, безвольно руки опустив, покорно машет головою. По обе стороны свидетели обряда, Учитель подаёт им цепи, предупреждает:
-До времени, обряд в секрете, долину и гряду получим, народу выведу Владыку.
Ему сказал полушутя:
-Взамен богатства и красы, ты душу заложил свою. Слов, нет, не буду - не приемлю, указ сомнению не подлежит. Пока моя защита существует, нужда не упадет на плечи.
Два года прошмыгнуло, он счастлив, обнимает Злату, бабка повитуха твердит слова:
-Тужься, милая, ну, тужься, не впервой тебе рожать.
Слова забыты, вспомнились случайно. Сын! Родился сын, зовется Ростиславом, Ростик, любимый и родной. Наследник! При первом шаге, его в объятия принял.
Он вскакивает и кричит:
- Сын мой, я сам присутствовал при родах!
Злата спокойна, и взгляд не дикий, не больной, она к Сутяге жмется телом, ответ её, при родах - да, а при зачатье - нет, рождают ураган внутри:
-Тварь, я жил ради тебя, продажная душа, ты по рукам чужим ходила!
-Без спроса вторгся в мою жизнь, и радость срезал в ней, как ветку, От детства помню стол и лавки, мест нет пустых. Голодный год, вошел Учитель, принёс зерна мешок, в кувшине масло, взамен меня с сестрой увел. Устроили в семью, не обижали, хотели выгодно отдать. С сестрой удачно получилось, взял в жены щедрый богатей. Болезнь внезапная сразила, уходя на небеса, мне не открыли принадлежность рода. Судьба переплела в клубок три наших жизни и тех, кто связан с нами кровно. Орлы собрали нас в едино, стараются клубок распутать. Да, тварь, ходила по рукам, страх накрывал, а этой ночью, я пересилила себя. Ты, присмотрись внимательно ко мне, сегодня нет сокрытий и обмана. Но, муки здесь, сидят во мне, насильников простить не могут. Жизнь сиротин счастливо редко. Не распыляй словами зря, мы уровнем одним сравнялись.
Наш Ростислав не первым был, до срока выглянула дочка. Мне поднесли, от боли и досады, что жить придется с не любимым, я не взглянула на неё. Оправилась, знакомые места тянули. Приехала и к месту подошла, где я с любимым обнималась, а из-за дерева знакомая рука, цепями брачными махает. Сознания лишилась разом. Учителю шепчу:
-Я так хочу его объятий!
Надежду подарил:
-Любовь, как вижу, не остыла. Муж твой отчалил далеко, места опасные и может не вернуться. Обряд держали мы в секрете, и он останется при нас. Ты, хочешь стать его женою? За послушание устрою.
Обряд. Жена! Любимого жена, я требую, не звать по имени, всегда женою. Перед отъездом, муж спросил:
-Перемен не замечаешь? В любви жены не сомневался, каким я есть, таким и любишь, иначе бы отметила при встрече, могу хромым и прямоногим быть, спиной сутулой и прямой. Учитель чудо сотворил, вернул мне тело без увечий. Предупредил, ради наследника, обряд мы сохраним в секрете.
Домой вернулась, словно в омут, цветы, подарки, ты стоишь, Учитель бросил мимоходом:
-Придётся ублажать двоих.
Жила былинкою, тряслась, двоякость затянулась, свыклась. Родился Ростислав, Учителя спросила, как с сыном быть, дитя обманывать не может. Ответил:
-Рядом буду, меня отцом заставлю звать, он слова лишнего не скажет.
Я обняла его, не как мужчину, как отца, а он в объятьях задержал. Испуг и страх. Облезлый пёс, вчера, он только любовался, сегодня, намерений не скрывал.
- Мужья твои безлики и безвольны, завтра, по моей указке Гордан накинет цепь, войдет в покои дочери Владыки, а преданный Сутяга измену не простит. Игру затеяли большую, к концу один из них исчезнет, мне всё равно который победит. Оба ведут ко власти Ростислава, другие дети, рожденные в игре, погибнут.
В тот вечер многое узнала, ни влево шаг, ни вправо взгляд, а прямо, только он, Учитель. Петлю на шее затянул. Всё вышло по его указке, мой Гордан Миру прижимал, накинул цепь, женой назвал. Сутяга изменился очень, не он вел по дороге сына, а ненавистный человек.
Учитель и мужья, историю народов изучали. Заметила, голос Учителя раздался, Сутяга, наброски сунул под ковер. Сын в тайне от него Учителю отнес, а после положил на место. Поступок и ответ сразили:
-Учитель в деле самый важный, а в деле нет отцов и матерей, есть верность слову, подчиненье, он нарушает договор.
Передо мной стоял болванчик, еще немного я потеряю и его. В неведении жила, обрывки слов сопоставляла, вопросы строила умело, с годами вот, что поняла. Напали на Орлов для вида, им важно было, согнать народ с насиженного места и затесаться в подземелье. Слова круг, переходы и клеймо, всё чаще стали попадаться. Ещё заметила, шесть раз в году в один и тот же день, туман из пропасти клубами валит, немного постоит и оседает, вдруг сбой, не шесть, двенадцать раз пропасть клубы свои метала. Учитель раздражен, растерян, пытается понять, в чем суть спокойствия Сутяги. Он объясняет, сон приснился, дверь распахнулась, передо мною дивный сад, дорожки и цветы, народ снуёт, вниманья ни какого, проходят мимо, я к лавкам подхожу, беру без спроса безделушку. С обратной стороны на ней изображение предка, того, что землю передал Орлам, а перед ним весы, на них два равных мальчугана, две женщины друг друга пытаются достать ножами. Я вышел, заприметил дверь, вернулся, метки нет на месте. Учитель в ярости вскочил и крикнул:
-Вот эту безделушку?
Крики, стоны, лежит Сутяга на полу, исполосованный плетями, спина сутула и в крови. Увидев сына, прошептал:
-Старания для тебя, любимый!
У сына маска на лице, в нем милосердия не видно, спросила:
-Отец страдает, терпит боль, размолвка первая случилась, тебе не жалко?
-Нет. Вольный разум, всегда испытывают болью.
Ответ передала Сутяге, он успокаивал, казалось не меня, себя:
-Сын мал, и многое не понимает, как подрастет, ему откроюсь. Наш Ростик, будущий Владыка соперников не будет у него, не ной и не проси детей, я уничтожил в себе семя. Соперник в деле объявился, я вычислил его. Подозревал, что это Гордон, сближение предложил. В той двери вместе побывали, я без него не мог, за ним клеймо. Долина и гряда, то мелочь, богатство впереди ещё. Гордан взял в жены дочь Владыки, а тот отсек его от власти. Открылся мне, повязан тайными цепями. Месть впереди его шагает, Владыке вздумал досадить, в плен передал родного сына.
(Продолжение следует)