П О В Е С Е Л И М С Я
Настя сидит у окна, смотрит задумчиво через стекло.
-Скука, вот скука-то где! -Говорит она вслух сама себе. -Такой скучищи раньше я и представить себе не могла, а теперь ее переживать приходится!
Снег падает и падает. Снежинки беспорядочно движутся, и видно ветер: струи воздуха то вносят оживление в царство белого хаоса, то значительное успокоение.
-Делать совершенно нечего, вот проклятье! -Настя снова следит за танцем снежинок.
Прошло уже два года, как они с семьей приехали жить в Германию. Они - это отец с матерью и она с дочкой. Здесь всем сразу очень понравилось, особенно же - веселые праздники в общежитии русаков, где радостное сообщество единомышленников чуть не ежедневно отмечало дни рождения жильцов разных комнат. Поражало изобилие товаров и продуктов в бесчисленных магазинах, безделье после изнурительных лет борьбы за относительное благополучие. И какое же относительное! Настя вздыхает... Завалюха-дом в небольшой казахской деревне, отец, уже с утра пропустивший пару рюмок, мать, ничего в жизни не видевшая, кроме корыта для свиней, ни о чем не умевшая разумно судить и только стонущая от ранних болезней, дочь, вечно сопливая девочка с испуганными глазами, и над всем этим - работа и бедность.
Конечно, были у Насти ухажеры и веселые попойки, не без этого, так все живут, - размышляла женщина. Только тут и развернешься во всей красе, пусть любуются, пока в цвету! Настя любит песню про калину: вот ведь прижилась в чужом краю, хоть и была брошена „любимым“, конечно, сволочью, как они все, мужики, однако же за землю ухватилась, встала на ноги свои. Так и она, Настя, - куда ни брось, все на ноги приземляется. Да и ладно, что ворошить, брошенка - она и есть брошенка, везде сама управляется, ни от кого не зависит. Да и было ли счастье-то? Раскусить не успела, зато забот с дитем нахлебалась по уши, ладно что родители рядом были. Хотя тоже еще те подарочки! Все детство пьянками да ссорами засрано. Хорошо еще, был старший брат. С ним хоть и дралась Настюшка отчаянно, зато когда подросли, отбоя от парней не было: все друзья братовы любовь с ней крутили. Так и завертелась она до тридцати, для деревни срок безнадежный, но ее, перестарка, Володька замуж взял. Такой тюхтяй-растюхтяй, а все же законный муж появился. Жили с ее родителями, Володька сиротой был. Свадьбу-то справили, да не пожилось. Непутевым оказался муж- ни выпить с отцом да свояком, ни компанию поддержать. К ребенку никакого интереса не проявлял, мальчика ждал, а родилась девочка, расстроился, а с Настей все молчал, на все вопросы - ну да ну! Убежал с заезжей учительницей, что на практику в сельскую школу заслали. Допрактиковалась! Танька тогда еще совсем малышкой была. Приходит однажды Настя с работы, а мужика-то и нет! Даже рубашки запасной не взял. В чем был ушел. И как он на это решился, подкаблучник проклятый! Учителка эта, змея подколодная! Умыкнула такого мужика, и концы в воду, алиментов взять не с кого! До сих пор не объявлялся, сколько раз в розыск подавали, сама в город ездила, все без толку. Не нашли его. Исчез человек, только записка осталась: “Прости меня, не могу больше так жить, прощай!“ Сволочи они, мужики, даже такие пентюхи, как этот Володька, что уж о других-то говорить! Как пришли, так и ушли, одни раньше, другие позже, но все по одной дорожке. А девчонка вся в отца пошла, всем бы соломки подстелила, только и знает, что нюнить!
Настя смотрит в окно - там февраль празднует метелицей. Не настоящей, конечно, а такой ленивой, как и все тут, в Германии.
„Дрыгайся зима напоследок, скоро времечко твое выйдет,“ -думает женщина и смотрит на часы. Дочь придет из школы, надо, чтоб обед готов был. „Рано еще, посижу пока. Вот скука-то где!“ - И мысли снова побежали, словно ручейки.
На новой родине семья обживаться стала. Настя с письмами из социала в бюро ходила к русской переводчице, потом на шестимесячныекурсы немецкого языка послали, там хорошие подружки нашлись. Мать все стонала от новых и старых болезней, а отец радовался, что вино дешевое. Он выпивал, ругался, но дело знал: каждое утро без выходных и проходных, брал добровольно метелку и выметал весь большой участок у общаги вместо хаусмайстера -так душа просила, не мог без работы. А потом целыми днями стоял у входа, курил, разговаривал с жильцами. Все про всех знал, и все его знали, за словом в карман не лез, когда за стол в компанию звали, никому не отказывал. Широкий был человек, нараспашку жил!
Потом Настя с помощью добрых людей нашла две квартиры, расположенные недалеко, за три дома только. Помощники были. Натаскали все вместе вещей со шперы, с помойки то есть. Ковер, например, отличный взяли, темно-красный в цветочек, проветрили и в большой комнате бросили, как тут и был. Из социального лагеря для мебели шкафов навезли, диванов кожаных, в Казахстане такие и во сне не снились! Базар тут чудно – марктом называется, съездили с друзьями-товарищами туда, телевизоры купили большущие. А как же! Здесь что и делать, как ни фильмы смотреть через сателитку, это главнейшее занятие на новой родине, других-то дел нет! Обставились,картины развесили и пригласили народ на новоселье: два дома обмывать. Тогда отец возьми и умри!
„Эх, отец, отец,-пригорюнилась Настя, -лежишь сейчас под снегом, под холодной землей... Ничего тебе не надо, и не скучно тебе...“
От окна легонько холодило. Настя достала шаль - из Казахстана еще, пуховая с широкой каймой, соседка вязала. Шаль потертая, но теплая, и женщина укуталась в нее.
И как это глупо с отцом получилось! Как мог здоровый крепкий старик хлебной крошкой подавиться? После стаканчика с водочкой вдохнул запах краюшки хлебной и затянул в нос крошку, она попала в легкое и старик умер в одночастье! И где это было слыхано за такую смерть? Глупость одна, а человека нет и все тут!.. Настя поджала пухлые губы и пригорюнилась.
Мать осталась одна в двухкомнатной квартире, понемногу привыкла, ведь внучка Танька целыми днями у бабушки, а частенько и заночует. И правильно: зачем ее, Настю караулить? Обедали всегда у матери. Настин холодильник пустует, только кое-что на перекус придерживается. Готовили вместе, продукты из магазина тоже в нижнюю квартиру носили. Улица-то под горку, вот материна квартира нижней у них и называется. Настя прислушалась: в подъезде громко разговаривали по-немецки. И снова стало тихо.
„Думать-то не о чем... Вот какая жизнь поганая,“ -сокрушается Настя у окна.- Позвоню кому-нибудь“, решает она, разворачивает русскую газету и набирает номер телефона из рубрики „Знакомства“. Полчаса флиртует с незнакомыми мужчинами, потом ей надоедает пустой разговор. Мужчины живут далеко, приехать не могут или не хотят, ну и что с ними базарить? Деньги переводить? Правда, Настя всегда благоразумно предупреждает мужчин, что разговаривать будет за их счет, дает телефон и ей перезванивают. И все равно скучно, так как ни к чему ни приводит такая беседа, так только, чтоб развеяться немного. Настя при знакомстве убавлет себе годков пять, ей ведь уже, подумать страшно, сороковник стукнул! Да и на килограммов десять тоже надо умалить свой вес, по телефону все равно не видно. Покушать Настя любит, готовит вкусно: булки, печеные – просто загляденье, какие румяные и ароматные, беляши, блинчики, бишбармак, манты – все умеет! Внешностью своей Настя хвастается, она довольна: глаза большие, да еще хорошенько карандашом подведет, губы яркой помадой накрасит – вообще красавица! Чего еще надо! Ну, полновата, так это все Германия делает, все тут полнеют, никак нельзя иначе, продукты такие, считает она.
„Вот скука-то!...“ -Настя снимает платок, ложится на софу. До любимого сериала еще пара часов, до прихода дочери - тоже. День тянется, как жевательна резинка. Хоть бы уж на бесплатную работу послали! Государство придумало работу за одно евро в час. Конечно, копейки, зато среди людей! Но не посылают, видно, и такой работы нет. Надо бы немецкий учебник полистать, да уж как неохота! На курсах немецкого учиться Насте надоело страшно, чуть голову себе на артиклях и глаголах не сломала. Ладно, и так прожить можно! Главное – продукты по этикеткам разбирает. Да и это ни к чему, так как в магазин обычно русский ходит. К врачу тоже удобно: там русачка Эмма в помощницах работает, все переводит старательно и с улыбкой. А куда еще язык нужен? В бассейн иногда с подружкой ходят, так там деньги, знай, в автомат кидай, он билет сам выплевывает. Так что язык аборигенов не в цене у Насти. Ну, куда ей рваться-то, не молоденькая ведь карьеру делать. Деньги социальные идут, и спасибо.
„Эх, хорошо было в деревне!- мечтает Настя.- Пройдешься по улице, все тебе „Салям амалейкум Анастасия Вильгельмовна !“ И то верно: всего две продавщицы в сельпо были - она да Верка Халявкина, как же их не уважать! А достать, а добыть? Тут же - кому нужна? Бесполезная жизнь, бесцветная, безвкусная... А годочки-то уходят, летят, как голуби, и молодость уходит, красота осыпается. Стать, конечно, всегда при ней останется. Крепость во всех Настенкиных членах чувствуется нешуточная, да и выходка купеческая, солидная. А где ж мужики? Кидаться-то некому: с немцами не поговоришь, да и по слухам, жадные они очень, лучше не связываться, а наши русаки на все готовенькое норовят. Вот Настя две квартиры отремонтировала и обставила с помощью отца и залетных женихов. Женихи вроде немного пошевелятся под чутким ее руководством, а потом то им готовь,это и то сделай...А у самих ни рожи, ни денег... Прогнала, и жалеть не о чем - нахлебники!
Глаза Насти затуманились, потускнели, она зевнула и прилегла вздремнуть. Маленький круглый будильничек громко отстукивал минуты. Снег не переставал, легко кружил за оконным стеклом. Во дворе не бегали ребята, не лаяли собаки, так, изредка проедет машина и опять тишина. Только голые деревья качают ветками.
2
Возбуждающе затрезвонил телефон. Настя поднялась, заспешила к аппарату.
-Але! -протяжно пропела она в трубку.
-Это Наташа. Ты дома? Я могу зайти сейчас? -спросила приятельница из соседнего подъезда.
-Давай! -обрадовалась Настя.
Соседка хоть и странная женщина, со своими причудами, но все же, как ни крути, человек, да и одинокая опять же. Совсем одинокая, ни ребенка, ни котенка. Ее литературных увлечений Настя не разделяла, во-первых, потому что ничего в этом не понимала, а во-вторых, потому что считала - писать стихи дело бесполезное: заработать невозможно, хоть напиши целый воз стихов. Кроме того, Наташка ничего порядочного не надевала, носила все какие-то потертые штаны с балахонистыми пуловерами. Зато у Наташки была машина, поэтому Настя считала приличным поддерживать с ней отношения, тем более, что соседка никогда не отказывала довезти-привезти что-либо на своем синем фордике.
„А чего это она ко мне зайти собралась? Может, ей чего от меня надо? -испугалась вдруг Настя. - Ну, да ладно... На мне далеко не уедешь, пусть высказывает свои пожелания,“ -справедливо рассудила Настя.
Она прошла на кухню, включила электрический чайник. „Привечать, так привечать, „- она заглянула в шкафчик, достала конфеты, расставила перламутровые бокалы.
В передней раздался звонок. Наташа зашла запыхавшаяся, на волосах у нее таяли легкие снежинки. Простоватая улыбка ее вызывала ответное доброе чувство.
-Я не помешала? -спросила она с порога.
-Нет. Заходи чай пить, -радушно повела рукой в сторону кухни Настя.
Наташа скинула куртку, села за стол.
-Спасибо, я позавтракала, -она качнулась на стуле, -но все же горячего выпью.
Настя разлила кипяток. Пододвинула пакетики с заваркой.
-Рассказывай, какая беда тебя привела.
-Да никакая, -чуть прищурилась Наташа. - Мы в нашем литературном объединении на праздник восьмого марта решили вечер собрать. Гостей пориглашаем. Может быть, ты хочешь со мной пойти? Концерт будет, потом – танцы. Все в основном парами приходят, вот я и подумала, что может мы вдвоем... -она замялась.
Настя весело блеснула глазами.
-Это, конечно, картина знакомая: „Все парами, все парами, только я верчу шарами! -В слове“парами“ она сделала ударение на втором слоге.-Значит, выручай, Настюша? Конечно, выручу, ты же мне тоже помогаешь! А кто на этот вечер придет? Наверное, одни старики? -подозрительно усмехнулась она. - Знаю я эти вечера, была уже. Однажды знакомая затащила, посмотрела я там, как народ веселится – по ним панихиду пора справлять, а они танцы отплясывают, песок растрясают.
-Зачем же так, Настя? Народ разный будет. В основном пишущие, но и гости придут. Я думаю ты там себя хорошо чувствовать будешь.
-Ну, это какие музыканты будут. Какая музыка, такие и танцы. Когда, во сколько?- Она принесла бумагу и ручку, сделала запись, старательно закрепила на доске, которую называла Незабывайкой. -Что ж, повеселимся, -удовлетворенно хмыкнула она.
С началом марта погода резко изменилась. Засветило яркое солнышко, из земли полезли острые стебельки нарциссов, нежные головки фиолетовых крокусов. В русском магазине газеты запестрили заголовками, посвященными женскому празднику. По первому русскому каналу сплошь пошли весенние концерты. Подошла и желанная дата – Восьмое марта. Ближу к вечеру за Настей зашла Наташа. В темной юбке с разрезом, в блузке с модным косым вырезом, в туфлях на каблуках она выглядела прелестной маленькой дамой.
-Во, даешь! -всретила засмущавшуюся соседку Настя. - Как ты вырядилась! А что, и правильно! Там в кампании, может и мужики незанятые будут. В каком гешефте кофточку приобрела? -она пощупала тонкую ткань.
-В „Karstadte“. Специально ездила, никак не могла подходящую выбрать. Нравится? -вопросительно улыбнулась Наташа. -Мне не внимание мужское надо, мне на сцену выходить надо со стихами.
-Пойдет! Третий сорт не брак! -откликнулась Настя. -Шутка...
Время подошло незаметно. Синий „Ford“ послушно доставил нарядных женщин к месту назначения. На входе они раскланялись с хозяевами клуба и знакомыми Наташи. Настя с удовлетворением отметила, что публика была разновозрастная, и встречали их приветливо. Знакомые жали руки и с любопытством расспрашивали, с кем пришла сегодня Наташа. Чувствуя себя в центре внимания, Настя улыбалась направо и налево.
В большом зале обычно собирались национальные объединения, регулярно проходили встречи пенсионеров, коллекционеров, проводились русские свадьбы, разнообразные праздники, поэтому со столами, стульями, а также посудой проблем не было. Приглашенные приносили с собой салаты, закуски, пироги, разнообразные варенья-печенья, выставляли легкое вино. Столы были украшены ветками с распустившимися листьями и желтыми цветами. Женщины выносили чашки и тарелки из кухни и расставляли по столам.
Расселись, подняли первый тост за женщин. Красивых слов было сказано много, но выпивающих оказалось меньшинство: одни приехали на машинах, рисковать правами желающих не было, другие увлекались здоровым образом жизни, отказывались от алкогольных напитков, но веселье набирало обороты, публика пришла отдохнуть и повеселиться. Пробовали всевозможные салаты, запеченную рыбу, котлеты, пирожки и вареники.
На сцену вышел подвижный сухощавый конферансье. Из-за столов не вставали, концерт смотрели за тарелками-чашками, что создавало уютную дружескую атмосферу. Пока на сцене Наташа воодушевленно читала стихи, Настя успела обдумать, что сварить на завтра на обед. Вечная проблема, что сготовить: дочка-то сьест хоть что, пусть только начнет ковыряться в еде, а вот мать всегда привередничает, хоть не цаца какая-нибудь, в казахстанской деревне жила, а не в столицах!.. Потом вперед вышел кругленький мужичок со стопкой листков в руках. Он хотел перед выступлением сказать всего несколько слов из своей биографии, да не вышло, понесло его напропалую: и как всю жизнь в колхозной МТС проработал, и как в Казахстане простой народ бедствует, и как переехал, и как прижился с семьей в Германии, как вдруг прорвало его стихами. Потом, энергично помогая себе жестами, поздравлял присутствующих женщин с праздником и долго читал по листочкам. Принимали его хорошо. От простых, нескладных строчек несло прежней жизнью, деревней, казахскими степями, до боли знакомыми крестьянскими заботами. Когда он закончил выступление, Настя так хлопала, что ладони отбила. Она повернула разрумяненное лицо к сидящей рядом Наташе.
-Вот это стихи, так стихи, не то что у тебя! Заумные, не разберешь про что! -И она снова с обожанием взглянула на новоиспеченного сельского поэта.
Остоумный ведущий весь вечер сыпал шутками-прибаутками. Выступил какой-то фокусник, он раззадорил любопытство, выискивая у сидящих в зале свои вещи, потом какой-то оперный певец, из бывших, завел арии и, наконец, неказистый мужичонка с баяном полностью завладел залом. Народ, соскучившись по русским песням, прокисая в немецком прогматичном обществе, запевал охотно, и через пару минут уже сложился многоголосый хор. Тут были и „Подмосковные вечера“, и „Поникли лютики“, и любимая Настина „Калина красная“ и многое другое. Пели долго и с удовольствием, ощущая единство и сплоченность, то, к чему так привыкли в своей прежней жизни, и чего так не хватало всем в этой.
Наконец, ведущий слегка подпригивающей походкой подошел к музыкальному центру и поставил диск. Веселая танцевальная музыка вынесла всех из-за столов. Сразу образовались круги, в центре которых отплясывали самые разудалые. Напротив наших подруг танцевал симпатичный плотный мужчина с серыми глазами, с пышной светлой шевелюрой.Одет он был в темный костюм с искрой и голубую рубашку без галстука. Мужчина улыбался обеим одинаково приветливо.
-Ты его знаешь?- слегка запыхавшись процедила сквозь зубы Настя.
-Нет, в первый раз вижу, наверное, новенький, -слегка отвернувшись ответила та.
И все равно незнакомец понял, что говорят о нем, и смутился, но из круга не ушел, а когда полилась медленная музыка, и народ стал делиться на пары, решительно подошел к стоящим в стороне приглянувшимся женщинам.
-Разрешите разбить ваш крепкий союз. Кто хочет потанцевать со мной? -шутливо спросил он с обезоруживающей улыбкой.
Обе одновременно сделали шаг вперед и все трое засмеялись.
-Что же будем делать? - не решаясь обидеть одну из двоих снова смутился мужчина.
-А давайте выйдем в хол, познакомимся,- первой нашлась Настя.
По оценивающему взгляду она сразу определила в нем холостяка и решила, что этот симпатяга не уйдет от нее так просто. Подхватив его под ручку, Настя направилась к выходу. В холе было прохладно, все время кто-то выходил на улицу покурить, двери громко хлопали, впуская холодный уличный воздух.
-Хорошо-то как! -обмахивая разгоряченное танцами лицо проговорила Настя. Наташа молчала, бросая боковые взгляды на нового знакомого.
-Меня Миша пригласил, он ведущий вечера, -улыбнулся Наташе мужчина. -И кажется, я не пожалею об этом, -добавил он многозначительно, взгляды их пересеклись. Наташа вспыхнула, но глаз не отвела.
-Меня зовут Настей, а это Наталья – писательница наша, -решительно прервала эти взгляды соперница. -Я сегодня здесь тоже в первый раз, мне очень нравится! - Она прикоснулась к рукаву пиджака, приглашая мужчину к продолжению знакомства.
-А я Сергей. Мне очень приятно, что я вас тут встретил.-Он продолжал смотреть в глаза Натальи. -Какие красивые русские имена: Настя и Наталья!
-Мы и сами красивые! -бодренько отозвалась Настя. -А откуда вы, Сережа, приехали? Мы, например, из соседнего городка.- Она произнесла название. -Вроде не очень далеко. Но пешком не добежишь, машина нужна. Сюда от нас автобусы раз в час идут, а в позднее время вообще не ходят. У меня машины нет, Наташа привезла.
Наташа с любопытством наклонила голову.
-А я из этого города, да вот почему-то никогда не ходил на такие вечера. -Он запнулся. -Занят был. А с машиной проблем нет, за такими женщинами можно в любую даль поехать, -подмигнул Сергей.
-Вот это по-нашему, по-казахстански!- обрадованно засмеялась Настя. -Люблю напористых, настырных!
-А я не настырный, -возразил мужчина, поправив рукой шапку волос. Похоже, это был его обычный жест.
-Зато одинокий, -не далась уязвить себя Настя.
-Это точно, разведенный, -согласился тот.
Наташа молча улыбалась тонкой затаенной улыбкой.
Музыка кончилась. Народ высыпал в хол, потянулся на кухню за чашками. Выпечка стояла на столах, и разгоряченные танцами люди с удовольствием пили чай, кучно и в одиночку присаживаясь на расставленные в беспорядке стулья. Стали поглядывать на часы: за окном стояла плотная ночная темнота. На кухне женщины мыли посуду и раздавали принесенные из дома салатницы их хозяйкам.
Настя тоже пошла на кухню за чаем, а Наташа и Сергей остались сидеть за столом напротив друг друга.
-Я ни за что не хотел бы обижать вашу лучшую подругу... -начал Сергей. -Но хотелось бы обменяться с вами телефонами пока ее нет. Если Вы, конечно, не против, -все так же заглядывая в глаза Наташе попросил он.
-Она не подруга, она – хорошая знакомая, -уклончиво ответила Наташа.
-Не важно, это все не важно...-Мужчина легко провел рукой по голове, затем побарабанил пальцами по столу и нерешительно положил свою руку рядом с Наташиной тонкой ручкой. Наташа понимающе и радостно улыбнулась в ответ.
-У меня нечем записать телефон, -сказала она с сажалением.
-И у меня тоже. -И они замолчали.
Им казалось, что затихла музыка, исчезли шум и разговоры проходящих мимо людей, скрип отодвигаемых стульев... В мире стало так тихо, что было слышно, как в унисон дышат эти двое. Редкие минуты случайного и такого неслучайного взаимопонимания немолодых, уже поживших и повидавших свет людей!
-Алло! Голубки, очнитесь, вы не в постели! -крикнула под ухом Настя, подходя с чашкой чая. -На минутку нельзя одних оставить! -Она с досадой поставила чай на стол.-Это тебе, Сережа! -Ярко накрашенные, чувственные губы ее обиженно изогнулись. Она повернулась к Наталье. -А с тобой, моя милая, мы не договаривались женихов отбивать!
-Ну, ну, -Сергей резко отодвинул чашку. -Я ведь не подарок, чтоб меня паковать. Давайте не будем ссориться! Идемте еще танцевать!
Как раз заиграла быстрая танцевальная музыка, и усталые гости снова пошли плясать. Наташа теперь танцевала с трудом, все члены ее тела как будто налились свинцом. Хотелось повторить, задержать только что улетевшие минуты душевной близости с новым знакомым. Настя же крутилась без остановки в своем бежевом платье с ассиметричным вырезом, которое очень шло ей и несколько скрывало ее полноту. Вся она, такая крупная, со свободными, размашистыми движениями, с густыми черными волосами и большими темными глазами была выражением исконной крестьянской красоты. Наталья же со своей точеной изящной фигуркой выглядела ее полной противоположностью. Сергей, выросший в деревне, но всю жизнь проживший в городе, любовался обеими и в обеих находил только им свойственную красоту.
Гости постепенно расходились. Сережа помог расставить столы и стулья в прежнем порядке. Довольные люди подходили к хозяйке литературного клуба, к ведущему и сердечно благодарили за прекрасно проведенный вечер, прощались.
-Не пора ли нам пора, что мы делали вчера, -проговорила Настя. -Пошли домой! - И женщины пошли одеваться.
Подошел Сергей, подал пальто обеим, надел куртку, вытащил из кармана ключи от машины.
-Меня дочка заждалась, пора домой! -нарочито проговорила Настя. -Это вас никто не ждет, вам делать нечего, а у меня забот полон рот. Задержалась тут. Кто же думал, что литературный клуб так весело праздники отмечает!
-Так ведь дочь у твоей мамы.- Возразила Наташа. -С чего тебе волноваться?
-Это тебе нечего волноваться, а у меня все одно - расстройство. Это тебе не стихи крапать!
Сережа взглянул на Наташу. Та казалась легкой, как пушинка, так бы и поднял ее, и нес бы всю жизнь, не опуская, чтоб не касались ее ножки человеческой грязи, зависти и глупости. Он сглотнул комок в горле, улыбнулся.
-Ну, пойдемте, девочки, -он шутливо подтолкнул Настю в широкую спину.
Улица встретила их холодным ветром, желтым светом фонарей, затмевавшим сияние далеких звезд. Редкие машины проносились мимо, спеша в этот поздний час на родную стоянку.
Сережа подошел к темно-зеленой „AUDI“ открыл дверцу.
-Телефонами-то не обменялись, -вспомнил он вдруг. -Надо назад вернуться, взять ручку у кого-нибудь.-На всякий случай он пошарил у себя в кармане.- Вот у меня входной билет есть, -показал он клочок бумаги.-Можно на нем записать.
-У меня как раз ничего пишущего нет, -проговорила Наташа, обращаясь к Насте.-Надо было раньше про это подумать, мы хотели, но забыли, вот досада какая! А может быть, у тебя в сумочке ручка есть?
Та отрицательно мотнула головой. Глаза ее странно блеснули в свете стоявшего рядом фонаря.
-Сейчас поищу ручку в бардачке, -Сергей сел в машину и принялся искать что-либо пишущее.
-Да без проблем, запомним так, верно? Я такой важный телефон не забуду-предложила Наташа, наклонившись к окну.
-Не надо тебе память портить ненужными телефонами,-грубо ответила Настя.
Она быстро повернулась и кинула уже через плечо:
-Прощай, подружка, счастливо доехать до дома! Спокойного сна!-Настя запахнула поплотнее воротник и направилась к „AUDI“. Открыла переднюю дверцу машины и села на кресло рядом с водителем.
-Поехали, Сергей, что тут раздумывать долго? Такие мужики, как ты, да в наше напряженное время так просто на дорогах не валяются. Раз случай такой выпал, нельзя упускать!
Сергей моментально все понял, набычился:
-А Наташа?-Он посмотрел в боковое зеркало.
Тонкая фигурки Наташи, казалось, застыла на месте.
-А что Наташа? Сказала мне только что, мол, ты очень симпатичный, так как похож на ее друга. Она сейчас к нему поедет, рада, что я не помешаю...-Настя отвела глаза, минутку помолчала в раздумье.- А я тебя сразу же приметила, как в зал вошли. Ты на углу сидел, примета плохая - семь лет не женишься. Но мы ведь в приметы не верим, да? Я сразу тогда подумала: вот он - настоящий мужик! И точно! Я с тобой не прогадаю, -она легко коснулась его правой ноги. Шершавая ткань темных брюк привела ее в возбужденное состояние. Сергей все молчал, уставясь в одну точку перед собой.
-Поехали, что стоять! Видишь сам, что отступились от тебя некоторые. А некоторые здесь рядом и тебя ценят! -Она уже крепче провела рукой по его ноге.
Сергей глубоко вздохнул:
-Неужели правда: нет на свете счастья? Ну что ж, раз так, поехали!
Мотор взревел, машина подалась назад, развернулась и тень от фигурки в заднем стекле быстро растаяла.
А звезды тянули к земле свои искрящиеся лучи вне зависимости от того, что происходило на ней в эту черную весеннюю ночь, какие страсти снедали сердца людей и сколько горечи может вместить в себя обычное слово „повеселимся“.