А.В.Летенко
ВОЗВРАЩЕНИЕ БЛУДНОГО ПОРТСИГАРА
(Из воспоминаний)
В конце 1940-х – начале 1950-х годов в нашей стране в связи с быстрыми и принципиальными переменами в военной технике и технологии на отдельных направлениях развития зачастую обнаруживался острый дефицит квалифицированных кадров, обладающих специальными познаниями. Пытаясь приспособиться к этой ситуации, отечественная система высшего образования стала применять такой способ решения подобного рода проблем, как ускоренная подготовка специализированных студенческих групп, проходивших обучение вне обычных регламентов. Такие группы создавались в ведущих технических вузах страны, в том числе Бауманском, Энергетическом, Авиационном и некоторых других.
И вот однажды осенью 1951 года, собираясь приступить к «выпуску в свет» одной из таких групп, Учебная часть МВТУ им. Баумана совершенно неожиданно для себя обнаружила, что из учебного плана этой группы, видимо, когда-то сформированного в спешке, просто-напросто выпал курс «Экономика и организация машиностроительного предприятия» со всеми вытекающими отсюда последствиями, то есть лекции не читались, семинарские занятия не проводились, экзамены приняты не были. Ситуация сложилась исключительно цейтнотно-патовая, тем более, что ребятам осталось всего-то завершить и защитить дипломные проекты, а в июне 1952 года они уже должны были отбыть к месту работы в один из «научных городков», где их давно ждали. Напомню, что тогда ещё был жив Сталин, и поэтому последствия создавшейся ситуации могли оказаться самые непредсказуемые. В атмосфере ректората стали витать нервозность и паника.
Когда проректор, партком и Учебная часть обратились за советом к заведующему кафедрой экономики МВТУ Ипполиту Михайловичу Разумову, тот ответил, что нормальным путём проблема не решаема, ибо обычно данный курс, минимальный объём которого составляет сотни академических часов, «читают» в течение двух-трёх семестров, а тут на всё про всё – какие-то три-четыре месяца. «Неужели нет никакого выхода?» – грустно вопрошали понурившиеся начальники. «Выход найти можно и он один» – сказал Разумов – «просите доцента Виктора Александровича Летенко. Сулите златые горы, предлагайте карт-бланши, ибо приказать ему я не могу. Только он один и только при таких условиях способен решить этот вопрос, и ваше счастье, если он согласится».
Летенко согласился, и, как сказал бы Исаак Бабель, «началась опера в трёх действиях». Мой отец собрал группу и произнёс короткую «тронную» речь примерно следующего содержания: «Хлопцы! Я знаю, что вы готовые инженеры и, конечно, скептики, считающие, что курс «Экономика и организация производства» – это чепуха, не стоящая внимания и времени, поскольку не идёт ни в какое сравнение по своему всемирно-историческому значению, например, с теориями гидрогазодинамики или прочности. Однако я обещаю вам доказать, что, во-первых, знакомство с курсом экономики и организации может оказаться более увлекательным, чем с любым детективом или любовным романом, и, во-вторых, что и упомянутые, и любые другие теории не могут быть реализованы на практике без соответствующих хозяйственных и производственных расчётов. Второе. Всем вам без исключения предстоит стать героями. Мой курс обычно читается в течение 600 академических часов. Чтобы уложиться в оставшееся вам в Училище календарное время я буду читать вам по 6-8 часов ежедневно кроме выходных. Чтобы ни вы, ни я не свихнулись, занятия будут вестись в диалоговом режиме и вы будете мне помогать. Без вашей помощи у меня, конечно, ничего не получится. Наконец, кто боится, может выйти. Итак, мы начинаем! Вперёд без песни, ибо на неё времени нет!».
О том, как всё это происходило, толком сказать не могу, поскольку там не присутствовал. Но о том, что произошло после того, как последний из студентов сдал моему отцу экзамен, рассказывал он сам. Студенты сначала встали разом и весьма довольные долго аплодировали и отцу, и самим себе. Потом вперёд вышел староста и вручил отцу свёрток, убедительно прося не отказываться его принять, объясняя, что принять подарок нужно, поскольку «случай особый», подарено «от всего сердца» и есть абсолютная гарантия, «что никто не заложит».
Развернув дома свёрток, отец обнаружил в нём удивительной красоты портсигар старой работы - серебряный снаружи и позолоченный внутри – с дарственной надписью. Батька очень ценил этот подарок, и считал, что неизвестно, что ценнее - он или различные дипломы и регалии. И вот тут-то и начинается детективная часть нашей истории.
Как-то весной 1955 года отец вернулся домой вечером грустный, бледный и чуть ли не заплаканный. «Сын!» – сказал мне он – «сегодня меня по дороге в Дом учёных обокрали в пятнадцатом троллейбусе. И я даже помню, кто это был – карманник в форме майора-лётчика и его помощник, который сильно толкнул меня перед тем как вытащить из кармана мой любимый портсигар. Эти профессионалы - щипачи проделали всё так быстро и незаметно, что к тому моменту, когда я понял, что произошло, они уже успели выскользнуть из троллейбуса». В тот день и потом ещё долго отец сильно сокрушался об утрате, как будто потерял кого-то из родных.
Прошло около года после происшедшего, и вот однажды мы вдвоём с батькой, не помню по какому случаю, пешком гуляли по Арбату, поглядывая по сторонам. Вдруг меня как бы что-то стукнуло, и я попросил отца вернуться к только что пройденной нами витрине антикварной лавки, которая располагалась рядом с магазином украинской книги. «Батя! Идём, идём! По-моему, там в углу витрины лежит твой портсигар!». Отец рванулся к той витрине как ужаленный, потом вбежал в магазин и немедленно выкупил вещицу. После он объяснил, что мечтал приобрести хотя бы копию своего любимца, у которого на крышке была изображёна мчащаяся по снежной дороге русская тройка с подгулявшими седоками в санях.
Читайте дальше, уважаемый читатель, ибо самое интересное ещё впереди. Отец, несколько дней не выпускавший из рук своего приобретения, сказал мне: «Сын! Не знаю, чем и как, но я чувствую, что это тот самый портсигар. Но где же гравировка? Почему этот уголок на нём имеет такой вид, что здесь никогда ничего не было?». Я естественно посоветовал ему обратиться к дяде Пете, занимавшему тогда один из важных постов в МУР-е, где в те времена уже проводились весьма хитроумные и изощрённые экспертизы.
Прошло какое-то время, отцу позвонили из МУР-а, пригласили ознакомиться с результатами исследования и сообщили примерно следующее. Оказалось, что надпись на представленном портсигаре «Тройка» действительно была, но её затёрли, причём так искусно, как только это умеют московские уголовники. Удалось восстановить только несколько фрагментов. В первой строке гравировки – буквы: «По… гер.. и …са». Во второй – «к..сс и ..ру». В четвёртой – «А-3».
Получив эти результаты, отец сначала радостно всплакнул, а после выставил дядё Пете и экспертам коробку недешёвого коньяку. Почему он это сделал, уважаемый читатель поймёт, прочитав восстановленную надпись, которую отец вновь заказал гравёру. Вот она:
«После героического курса
классическому лектору
В.А.Летенко
от «скептиков» ф-та А-3
М.В.Т.У.
5.V.52 г.»
С тех пор отец уже никогда не носил этот портсигар в кармане и держал его под замком в письменном столе. То же делаю сегодня и я, планируя когда-нибудь подарить его или оставить в наследство своему внуку.